Немного истории. Поселок Тулапинск. Название, видимо, «народное». Возможно, он был так назван по имени первооткрывателя Тулапина или Тулапинского.
На геологической карте месторождений Тулапинск обозначен как «Октябрьская группа месторождений и проявлений», а на географической карте издания 1956 года Тулапинск обозначен как Верхнеиманский со значком «Брошен». Значит в 1956 г. этот поселок уже был.
На этой же карте вблизи поселка Верхнеиманский существовали поселки и рудники Ветвистый, Буреломный, Верхнее Молодежный. За перевалом на реке Ороченке также велась добыча полезных ископаемых, там и сейчас лежат значительные отвалы пустой породы.
После моего посещения Тулапинска (Верхнеиманск) в 1978 году я еще два раза попадал в этот заброшенный поселок. В 1990 году я со своим другом Геннадием Кучер на своем «УАЗ» путешествовал по этим местам.
В Тулапинск мы заехали через ключ Березовый и его приток Ветвистый. Посетили заброшенный рудник «Ветвистый», который мы с трудом нашли, поехали дальше и случайно, не зная дороги, въехали в Тулапинск.
На удивление здесь кипела жизнь, работали старатели из артели «Восток». У них работала столовая, в которой нас накормили. В разговоре с рабочими мы поняли, наш «УАЗ» их озадачил. Кто это?.. Милиция?.. Охотнадзор?.. Видимо у них были причины опасаться вышеуказанных лиц.
Позже я привозил сюда на своем «УАЗ» Дальнегорское телевидение во главе с Е. С. Сюсюркиным. Он в то время вел передачи на местном телевидении, оператором был Моксунов.
Заезжали мы в Тулапинск со стороны Имана по старой тулапинской дороге. По пути встретили вахту лесозаготовителей, где работала установка по добыче пихтового масла.
Сам поселок вдоль ключа был изрыт старателями, но их уже не было.
Пока телевизионщики снимали сюжет, я пошел осматривать окрестности. Посетил развалины обогатительной фабрики, поднялся к штольне (шахте), у входа в которую стояли опертые на стену брошенные отбойные молотки, которые так и остались в моей памяти. И почему я не взял с собою для нашего музея?..
Поднялся по горной дороге на хребет, с которого открывался вид на долину ключа Продолжительный, где располагались поселки Верхний Молодежный и Нижний Молодежный. С этой дороги видны карьеры, видимо здесь шла открытая добыча руды.
Походил по Тулапинску и обнаружил в западной части поселка несколько сохранившихся домов. На одном сохранились наличники на окнах.
Комплект наличников мы «похитили» на память. Их Евгений Степанович приспособил к своему дачному домику.
Больше в этих местах я не был. Когда-то в Сержантово жил тулапинец А. И. Назарец. А сейчас в Дальнегорске проживает бывший работник тех рудников Николай Васильевич Яшин. Январь 1978 г.Послесловие
В газете «Трудовое слово» от 6.05.2015 г. 18 была опубликована статья Н. В. Колесникова о геологах, которые вели разведку на Октябрьской группе олово рудных месторождений. Среди многих геологов, работавших здесь, был и дальнегорский геолог Генрих Александрович Тарасов, о нем, в основном, шла речь в той статье. Из нее я узнал о тех людях, геологах, которые в 4050 годы прошлого века работали и жили в этой глухой тайге, и которая так поразила в мое первое посещение Тулапинска.
19742014 г.Хунтами Благодатное
На старых картах значится Хунтами. Этот район привлекает с точки зрения истории и географии. На озере Благодатном я уже бывал, но это посещение было весьма кратковременным, так же, как и на озере Хунтами.
На сей раз, я приехал из Пластуна со Степаном (мой дядька). Сразу же от мотоцикла пошли по следу тигра, который шел по следам изюбрей. Видимо, преследовал их. Шли по полевой дороге от автодороги из Пластуна в Терней. Полевая дорога в летнее время малопроезжая. В зимнее время по ней вывозят сено, которое косили в долине реки Хунтами, впадающей в озеро, а из озера в море. Пейзаж вокруг озера равнинный и представляет собой заболоченную долину реки Хунтами. Вот здесь и косят сено. Выйдя к озеру, увидели много уток. Сожалениям Степана, что нет ружья и нельзя стрелять, не было конца. Я же давно отвык от охотничьего азарта, у меня не было ни ружья, ни удочки. У меня другие устремления, совершенно не понятные для моих некоторых знакомых. Мое внимание привлекли валы вдоль берега озера, они мало похожи на естественные. Подобное я видел и на озере Духово. Вероятно, это работа воды, отступая, она оставляла за собой валики выброшенных растений и разный мусор, он накапливался веками, образуя валы. Судя по этим признакам, уровень воды в озере в настоящее время ниже прежнего.
Нашел я и более понятный для нас предмет, остатки большого чугунного котла. Дно котла треснуто и заклепано медными заклепками. Когда-то эта вещь была, вероятно, большой ценностью. Как потом мне сказали, в таких котлах вываривали соль из морской воды. Только вот как этот котел оказался на берегу озера, от которого до моря достаточно большое расстояние, а в самом озере вода пресная?
Выйдя к противоположному берегу озера, от которого до моря было не так далеко, заметили человека. Нам показалось, что это был охотник, кравшийся за утками. Степан свистнул, и наш «охотник» как будто спрятался.
Выйдя к морю на пляж, мы неожиданно увидели трех изюбрей. Они находились на открытом пространстве, а мы на краю дубняка. Здесь и залегли. Я принялся фотографировать изюбрей, а Степан опять «застонал», что нет ружья, и что стрелять не из чего. Изюбры никуда не уходили, и я фотографировал их. В конце концов, я вышел из укрытия и пошел навстречу животным, и только после этого они побежали. Погуляв по берегу и осмотрев следы изюбрей и тигра, мы заметили снова прежнего охотника. Он шел нам навстречу. Оказалось, что это охотовед из Сихотэ-Алинского заповедника. Разговорились, оказывается, мы помешали ему произвести кинофотосъемку изюбрей с более удобного места, чем снимал я. Охотовед оказал на меня приятное впечатление. Я, вероятно, на него тоже. Он был доволен, что мы не браконьеры, хотя вид у Степана был истинно варнацкий, только что не было ружья.
На следующий день я решил снова посетить озеро Хунтами для более детального осмотра, так как Степан не проявлял желания «таскаться» со мною просто так.
Я решил все-таки сходить на озеро Благодатное, взобраться на прибрежную сопку, на вершине которой возвышаются скалы, похожие на крепость и отыскать тропу, идущую на Джигит от озера Хунтами. На озеро Благодатное вела заметная тропа, и я пошел по ней. Вскоре я увидел трех коз. Самец долго «гавкал» на меня и бегал невдалеке, делая громадные изящные прыжки. Пройдя еще немного, я попал на старую тропу, которая «пересекала» линию связи. Эта тропа по виду раньше была санной или дорогой для верховой езды. По ней я и вышел через некрутой перевальчик на озеро Благодатное. По пути я спугнул еще одного изюбра.
Озеро Благодатное намного больше озера Хунтами, и «усыпано» утками. Вдалеке заметил фигуры трех человек. Выходить на открытый берег я не решился, так как здесь был уже заповедник, и находиться в нем запрещено. А люди эти были, скорее всего, из заповедника, и встречаться с ними не очень удобно.
Из истории мне известно, что в прошлые годы здесь в южной части озера, существовал рыболовецкий поселок Благодатный. А севернее озера, на старой карте (1961) была обозначена деревня Некрасовка. Озеро расположено непосредственно у моря. Из озера вытекает небольшая протока. После краткого осмотра озера я пошел обратно к озеру Хунтами, но уже другим путем, натыкаясь на какие-то старые тропы и дороги.
На озере я все-таки встретился с теми людьми, которых я видел издалека на озере Благодатном. Но среди них охотоведа не было. Встретили они меня дружелюбно, узнав нас из рассказа их товарища, охотоведа. Поговорив немного, мы разошлись.
Перевалив гору-крепость, я прошел по берегу бухты на юг. Отыскал тропу, идущую на Джигит. Отсюда по рассказам охотоведа, до бывшего поселка (бухты) Джигит примерно двадцать километров. По пути наткнулся на солонцы (здесь отстреливают пантачей). Было заметно множество следов изюбрей, и просматривались следы тигра.
Немного истории об урочище Хунтами.
В Тернейском райисполкоме у архитектора я видел карту этого места, выполненную Переселенческим управлением в 1908 году. Карта выполнена от руки на прекрасной бумаге. По рассказам охотоведа здесь в те времена проживало две семьи. А из сообщения егеря Беляева Николая (из Джигита), с которым познакомился позже, узнал, что здесь проживал один из участников войны в Порт-Артуре (1904). Фамилия его Гладченко. Похоронен он в селе Благодатное (бывшем). На его могилу приезжал его сын. На этом мое путешествие закончилось. Я вышел к дороге, где стоял мой мотоцикл, и уехал в Пластун, а затем вернулся домой в Дальнегорск (Тетюхе).
12 мая 1978 г.Нельма
Пеший поход Малая Кема Нельма Хабаровский край.
То, о чем я столько мечтал и думал, наконец-то приняло реальные очертания. Я давно мечтал о путешествии вдоль морского побережья на север Приморского края по Тернейскому району. Первоначальный маршрут был задуман достичь Самарги, а оттуда теплоходом вернуться на Рудную Пристань. Большую часть маршрута мы должны были идти пешком, но впоследствии некоторые обстоятельства внесли существенные коррективы в ранее задуманный маршрут домой мы вернулись через Советскую Гавань по железной дороге и автобусом до Дальнегорска.
В поход нас собралось трое я, Ревмир Винник и Александр Каширин. Об этом походе с Р. Винником мы договорились еще год назад, но недели за две до срока он заявил, что с нами он не пойдет дальше Амгу, где с каким-то товарищем намерен заняться добычей полудрагоценного камня агата, о котором он где-то узнал. Дело в том, что на побережье в районе п. Амгу морем выносит на берег окатанный полудрагоценный камень агат, за которым приезжают любители камня из Москвы. Вот и наш спутник, видимо, решил добыть это «золото». В общем-то, Ревмир человек не очень надежный. Я это понял давно, и все это время ждал от него подвоха. С поездкой в Амгу с кем-то, у него ничего не получилось у него не было на тот момент отдельного пропуска. Пропуск был выписан на меня с указанием вышеуказанных спутников. Дело в том, что наш маршрут пролегал в пограничной полосе и без пропуска нахождение лиц, без местной прописки не допускалось. Так что Виннику пришлось присоединиться к нам. Но его намерения нам с А. Кашириным были непонятны, то ли он с нами следует до Амгу, или идет с нами дальше по намеченному маршруту.
25 сентября мы втроем вылетели из Дальнегорска на АН-2 в Малую Кему Тернейского района. Первоначально мы этот отрезок нашего пути собирались проплыть на теплоходе, но моя болезнь помешала нашим планам, а следующий рейс ждать долго. Поэтому мы и решили лететь самолетом. Высадились в Малой Кеме уже к концу дня в 16 часов. Погода была хорошая. Мне было как-то весело и интересно мы в незнакомом месте, все для нас с этого момента было ново и загадочно. Надели рюкзаки и вышли за забор аэропорта. Повалялись после тяжелого перелета на траве и двинулись в деревню Малую Кему, не расспросив о дороге. Пассажиры все сразу как-то исчезли, и мы пошли по чутью, толком не зная где деревня. Пришлось немного поблудить, вброд переходить речушки, пока не вышли на дорогу, ведущую в деревню. Спутник наш Р. Винник торопился в Амгу, хотя до Амгу отсюда было около сотни километров. Своим нытьем и недовольством он раздражал меня. У меня был план дойти сегодня до Кемы и там заночевать. До реки, по расспросам огородников, было семь километров. Проходя мимо огородов, мы обратили внимание на хорошую картошку, которая была уже выкопана и лежала в кучах. Вот и деревня Малая Кема, правда, сейчас она не деревня, а леспромхозовский поселок. Деревню мы прошли, не останавливаясь, и пошли дальше. Хотя мне и хотелось побеседовать со старожилами. Отметились на погранзаставе и двинулись дальше по дороге. Дорога была убогая, но говорят, что такая дорога недавно пробита до Амгу, что нас, конечно устраивало. По этой дороге до р. Кемы нам встретились военные объекты. Как я понял это были локаторы. Нас поразила захламленность, кажущаяся беспризорность самих этих объектов. Уныло смотреть на кривой забор, на кучи металлолома, на разбросанные механизмы и аппаратуру.
Затемно подошли к реке Кеме. У местных военных спросили: где удобнее поставить палатку. Ожидали, что в палатке будет холодно. Палатку поставили на косе, на гальке. Было уже темно. Но и утром этот смрад не исчез. Выяснили источник этого запаха. Откуда-то несло падалью. Неприятный запах донимал нас весь вечер пока не заснули. Оказывается, по галечниковому берегу реки была разбросана половодьем дохлая рыба сима, горбуша, которая, отнерестившись, погибала. Отсюда и шел запах. Дохлую рыбу мы видели на всех реках по пути следования.
26 сентября
Спать было не холодно, зря нас пугали холодом. Одежды всякой было вдоволь. Вес наших рюкзаков был в пределах 2527 кг. Позже я даже решил, что из одежды у меня было кое-что лишнее, я ни разу не мерз.
Утром решили осмотреть окрестности и поискать брод. В данном месте река была метров 30 шириной и глубиной примерно до пояса. Переходить реку без сапог я не стал бы. Вдвоем с А. Кашириным мы прошли вверх полтора километра, и нашли там брод. Скорость воды на перекате была значительной и едва не сбивала с ног. Перешли на другой берег. Вернулись к лагерю. С Р. Винником у нас произошло окончательное размежевание. Он заявил, что оставляет нас и уходит один в Амгу. Ему не до исследований и не до любования пейзажами, ему нужны камни. Тут же он начал делить продукты, заявил, что ему не нужен брод, что он разденется и тут же перейдет реку. А вода в это время уже холодноватая. Пришлось мне его успокоить тем, что мы посмотрим брод в предустьевой части, а если там брода нет, то вернёмся и перейдём в верховье реки.
С первого дня путешествия у нас начались разногласия и непонимание друг друга, пока только с Р. Винником. После обеда мы с А. Кашириным снова двинулись на разведку брода уже в устьевой части. А Ревмир стал дорисовывать скелеты дохлых рыб вместо того, чтобы с нами вместе искать удобный брод. Достигли мы самого устья, хотели перебрести морем, но, увы, мели нигде не было. Вернулись в лагерь и несколько обрадовались, все было сложено и готово к походу.
Реку Кему перебрели верхним бродом и через пойменный лес вышли на дорогу, которая шла со стороны Малой Кемы через брод, где мы пройти не смогли. Следует отметить, что на правом берегу реки в том месте, где мы ночевали, стояли два больших деревянных заброшенных дома, в которых, как нам потом сказали, жили военнослужащие, а на берегу бухты, где сейчас располагается локатор, когда-то был лесозавод. Выйдя на дорогу, мы сразу увидели деревню Великая Кема. Об этой деревне я знал очень мало. Как только мы поднялись на пригорок, сразу же перед нами открылась вся деревня. При первом взгляде на эту картину я понял, что эта деревня умирающая, если уже не мертвая. Вышли на главную улицу, которая шла от моря на запад. Улица была пустынна, многие дома полуразрушены, или стояли с заколоченными окнами. Деревня расположена на надпойменной террасе и отсюда было видно насколько обширна долина р. Кема. Нам необходимо было узнать у местных жителей о дальнейшей дороге. Задерживаться здесь мы пока не хотели. Увидели двух стариков, копающих в огороде картошку. Сбросили рюкзаки прямо на улице, и пошли в огород. Картошку копали старик и старушка. Старик был в дальнем углу, потому мы с расспросами подошли к бабушке. Бабушка была сухонькая, маленькая с папироской во рту. Пока мы с ней беседовали о путях-дорогах, о деревне, дед, что-то мурлыкая, продолжал копать картошку нас пока он как бы и не замечал. Поговорив с бабушкой, подошли к старику. Я думал, что он какой-нибудь старовер, а он оказался веселым и разговорчивым. Лицо его обросло кудрявой длинной бородой, которая придавала ему иконный вид. Одежда у него была самая несуразная, затасканная и грязная. Ему 73 года. Живут здесь с 1934 года вдвоем с бабкой. Дети в Дальнегорске и Кавалерово. Пенсию дед не получает. По словам старушки, он не хочет хлопотать, нужны какие-то документы. Фамилия его Колесниченко Григорий Григорьевич. Проговорили мы с ним долго. Во время всего разговора он не бросал своего занятия, копку картофеля. Я заметил, что здесь картошка намного хуже, чем в Малой Кеме. В молодые годы дед был и почтальоном на коне возил почту, доходил до самой Нельмы. Пилил лес, в войну служил в какой-то трудовой армии. Вся жизнь прошла в тяжелом труде и хотя лицо у него тонкого склада, руки же широкие и тяжелые.