Помню. Мы заходили в резную избушку. На картине клюшки, мячик, трава, люди древние и лесок за полем, ещё сбоку косцы, косят траву. Ты ещё предположила, что июнь, раз сенокос.
Вот у тебя память!
Ты тогда поправила меня: не «косари», а «косцы».
Память Что есть, то есть. Но после смерти Тимки Инесса поняла, что память лучше не иметь вовсе. Инесса, увы, никогда ничего не забывала. И в душе не прощала, внешне могла простить, но затаить обиду глубоко, отправить её в самый дальний уголок памяти это характер, её черта.
Вернёмся к нашему ненавистному фигурному катанию, продолжила мама на кухне, похлёбывая вприкуску некрепкий чай. Всё идёт к тому, что Лизу попросят уйти из группы фигуристов, их предупредили. Она там дерётся. Она тебя-то не била в хороводе, а в зале? с опаской спросила мама. Я-то всё с бабушкой.
Что ты, мама! Ты разве не видела? Лиза очень нам обрадовалась.
Они сами не рады, что ввязались в это катание, все в их семье работают, а тут Лизу надо на тренировки водить, сидеть, ждать, так ещё краснеть, и извиняться за Лизу перед побитыми. Потому что не извинишься, так и Лизу могут побить в ответ родители обиженных ею детей. И тогда дедушка, а он бывший хоккеист, предложил отдать Лизу в хоккей. Ты слушаешь, Инесса?
Мама! Нам то же самое на озере советовал хоккеист в отставке! Инесса замерла, сгорая от любопытства.
Девочкам теперь можно заниматься хоккеем с мальчиками. Представляешь?
Ма-ма! Инесса хлопнула себя по лбу. Это же в касках?
Почему в касках?
На стене буфета рисунок. Помнишь?
В шлемах и масках-решётках, если уж на то пошло. Гонять что-нибудь палкой одна из самых древних игр.
Ага. Вместо коньков раньше к лезвиям приделывали ножи.
Ну и память у тебя! Бабушка Лизы книжку нашла всю потрёпанную, про хоккей, мы с ней картинки рассматривали, пока вас со спектакля ждали.
Они что, мама, хотят, чтобы я с Лизой дружила и на хоккей записалась?
Да, Инесса! Они просят тебя заняться хоккеем. Лизе пара нужна. Упражнения на льду одинаковые для всех, выполняются по одному, а в зале всегда пара нужна. Лизу мальчики боятся, те, которые не боятся, то она их побаивается. Девочка, в общем, нужна ещё одна, и ты права подружка.
Хоккейная подружка.
Инесса! Но будешь и в жизни с ней дружить.
Она в саду. Как я буду с ней дружить? И вообще там одни мальчишки, и коньки у них мальчишеские.
Нет, Инесса. Там ещё девочки есть, ещё пара, вы не одни, и старших девочек недавно набрали. Может, попробуем, Ин, рискнём? Всё лучше, чем дома сидеть. Они мне и с формой обещали помочь. Я сказала, что работу пока не нашла, туго у нас с финансами. Они готовы нам форму купить.
И конёчки? Или можно на тех, которые Ледик под ёлку положил?
Коньки обещали тоже.
Инесса обрадовалась, что не придётся тратить деньги, и даже мальчишеские коньки перестали ей казаться страшными.
Но я же так плохо катаюсь! Мама!
Я сказала, что ты неделю всего на коньках. Но оказалось наоборот хорошо, Лизу будут переучивать. Ну как, Ин? Рискнём?
Мама! Страшно. Инесса всё-таки сомневалась, боялась: как это хоккей? Как она будет играть в игру мальчишек, как это вообще с мальчишками? Но ей нравилось, что они с Лизой будут подругами. И ещё очень хотелось научиться кататься на коньках по-настоящему, гонять кругами так, как бешеные дяди с клюшками на озере.
Дедушка Лизы в чём прав? Если есть лига, значит скоро будет и сборная страны не может же дедушка врать, он газету спортивную читает от корки до корки.
Она что? Съедобная?
Уф, Инесса! нервничала мама, и Инесса этому радовалась, пусть мама нервничает, пусть злится, лишь бы не была больше вялой и безразличной, не была такой как раньше никогда! Уф-ф, Инесса. Ну от первой строчки до последней читает, и тарелка у них на доме.
Тарелка на доме?
Уф-ф! Уф. Ну антенна. Ловит все спортивные каналы.
Ловит? Как она без рук ловит?
Всё, Инесса, слушай, не перебивай. Есть игры, и чемпионат по женскому хоккею, это спорт. За месяцы, что мы грустили, всех возрастов девчонок стали в Шайбе набирать, повесили объявление с приглашением для девочек в сентябре, а мы-то отбирались в августе и не появлялись больше, от дворца шарахались. Попробуй. Ты у нас человек командный, не то, что Лиза.
Лиза тоже командный, она сразу со мной подружилась. А вот Настя, та в шубке, она вообще тренеру не отвечала.
Лизу и выгнали из-за Насти, она эту Настю побила. Я тебе не хотела говорить.
И правильно побила. Эта девочка зазнайка.
Настя дочка мэра города, ну или его заместителя, в общем дочка.
Мама! У него пальто как панцирь, помнишь? Тот большой!
Да, да. Заехали на площадку. Странный мэр, если это был он. Стал какого-то алкаша отчитывать. Помнишь человек ещё на катке валялся, то есть спал, осеклась мама.
А кто такой алкаш?
Ну пьёт кто вино и пиво, мама замолчала и со выдохом резко сказала, как выплеснула: И водку.
Мама! Он необыкновенный, тот дядя с жёлтыми глазами, мы его отряхивали. Он не алкаш. Он волшебник.
С чего ты взяла?
Не знаю. У него лицо такое, как в сказках.
Мда? И свитер у него. Человек, у которого такой свитер мда мама напилась чаю, и совсем расслабилась, стала ленивой как тюлень. Пойдём, Ин, в комнату, почитаем. Ты свои книжки, а я свои. Отдохнём давай.
Первые месяцы в Шайбе одинокие, безденежные, с махнувшей на себя рукой мамой, остались позади. В Рождество закончилась чёрная полоса, в которую они с мамой сами себя загнали. Инесса в общем-то и не загоняла, но они с мамой одна команда, они с мамой друг за друга.
Ну рисковые! Ну молодцы девчонки! Дедушка Лизы стоял у машины и хлопал нога об ногу.
У вас такие валенки необычные! С вышивкой, цветные, сказала мама.
Инесса смотрела на валенки сапоги же, а не валенки, но маме лучше знать, она спец. Что касается одежды-обуви Инесса с мамой никогда не спорила.
Да это на складах у нас. Скоро весь мир в таких, улыбался дедушка Лизы, изо рта у него валил пар, перемешанный с дымом: дедушка Лизы курил трубку; ароматный, а не противно-вонючий дым шёл из этой трубки.
Не волнуйтесь. Сливовый табачок, безвредный для лёгких детишек.
Да мы без претензий, улыбнулась мама. Ведите нас на просмотр.
И они пошли по скрипящему снегу, по узкой протоптанной дорожке. Инесса снова оказалась в ледовом дворце. И снова подмигнула ей буфетчица. Вряд ли она её узнала, но Инесса верила, что вспомнила.
Поначалу Инесса с опаской ходила на хоккей, ездила вдоль бортика с ещё несколькими мальчиками-новичками на хоккей не проходило никакого отбора, в малышовые группы брали всех и круглый год. Каждую тренировку появлялись новые и новые лица, хоть лиц за маской было и не разглядеть, в амуниции не было понятно, кто мальчик, а кто девочка; мальчишки пробовали и бросали, кто-то переставал ходить кто-то появлялся. Никто не обращал на новичков внимания, не смеялся над комичными шагами и падениями. Ноги уставали, и тогда Инесса просто стояла и даже сидела на льду и смотрела на тренировку. К марту группа, которую Инесса никак не могла назвать своей (мальчишки попались просто боевые тигры, они презирали девочек), наполовину поредела. Инесса всё реже бродила у борта, помощники тренера подъезжали к Инессе всё чаще и всё время что-то объясняли Инесса добросовестно пыталась повторить. Наконец, в самом конце марта, Инесса на разминке стала кататься со всеми (то есть Инесса перестала отставать), её стали хвалить иногда. И оказалось, что перебежчики с фигурного катания, тех, кого сначала взяли, а после отчислили из-за бесперспективности, катались хуже Инессы.
Переучивать вас одно мучение, орал помощник тренера. Два месяца не можете забыть, как на фигурке катались. Представьте, что впервые надели коньки.
Какое впервые надели? Вы о чём вообще? возмущалась Лиза, ей было обидно, что Инесса обгоняет её.
Представьте, что впервые на льду! Я это хотел сказать! А фигурные коньки это и не коньки вовсе. Запомнили: коньки есть хоккейные и беговые, а фигурные это историческое недоразумение, зубцовая архаика, вдалбливал тренер. То же самое он объяснял и в прошлый раз, и когда Инесса пришла. Вместе с тренером она возненавидела за эти два месяца «бесполезное фигурное катание». Инесса полюбила хоккейные коньки, у них и ботинок войлочный, под ступню подстраивается, правда они короткие, фигурный-то конёк ножку держит, но помощник тренера объяснил, что просто надо голеностоп «подкачать» и тогда мышца прекрасно заменяет высокий ботинок, шутил: «икроножная мышца ботинок, который всегда с тобой».
Насосом, что ли, подкачивать будете? Алле, гараж, нам по шесть лет тут, выступала Лиза.
Но тренер никак не реагировал на её выходки. А вот помощник тренера пытался Лизу перевоспитать.
Не понял. Кто тут тявкает? помощник тренера стал расстёгивать шлем, первый признак, что его довели до ручки.
Сами вы тявкаете. Тоже мне. Это ваша работа вообще-то учить. И объяснять. Вам женщины нужны или где? Как вы собираетесь честь города защищать?
Оказалось, с первой тренировки по хоккею Лизу за такие замечания, выкинули за шкирку. На вторую не пустили. Но Лиза это ж Лиза, она такой человек до сих пор. Если надо подлижется, и ей всё простят. Постепенно к Лизе привыкли, тем более, что семья принимала активное участие и в тренировках, и в воспитании, работала вместе с тренером. На хоккее наглость никогда не считалась минусом. У них с самого начала было упражнение: догнать соперника и толкнуть, сбить с ног. Лиза всегда сбивала с ног Инессу. В общем-то для этого Инесса и оказалась так нужна для спарринга. Инесса и не думала обижаться, она была рада льду, подруге, ей нравилось катиться, состояние катания, ощущение скольжения, дуг сам процесс. Спустя год Инесса носилась как молния, обгоняя намного Лизу, да и многих мальчишек. Осенью их уже расставляли для игр, пробовали разные амплуа и остановились на защите: и Инесса, и Лиза были очень крупными девочками, а у Лизы ещё и правый хват очень ценное свойство.
Пошли вместе с Лизой и в школу, попросились в один класс.
Тимку Инесса заметила не сразу, где-то через неделю, в столовке. Он сказал:
Я ж с хоккея. Ты не узнала?
Инесса не помнила его. Эти мальчишки все на одно лицо. Орут, дерутся Инесса их по-прежнему сторонилась, а все спорные вопросы решала Лиза, Инесса редко дралась. В раздевалке Инесса ни на кого не смотрела, в скором времени для хоккейных девочек сделали отдельную раздевалку, отобрав комнату у фигуристов. Вот тогда Инесса и стала ловить на себе презрительные взгляды Виолетты Сергеевны. Лиза однажды даже сказала заносчивой тренерше:
Думаете блатняк тренируете и можно на мою подругу так пялиться?
Тренер ничего не ответила, Лизу знал весь ледовый дворец и соседняя ледовая арена «Палас», все сотрудники, да и многие взрослые спортсмены, отмечали: «девочка очень активная».
Когда Виолетта Сергеевна после прочтения нотации о недопустимости хамства в разговоре с тренером, вышла из раздевалки, Лиза сказала:
Меня с её фигурного катания вонючего отчислили с жутким скандалом. Там я поколотила эту Настю, ты её видела, она уже в перерывах между матчами катается, еле катит, корова, скольжение вообще нулевое. Правильно я ей дала по рогам. Перед ней все стелятся как не в себе. Извиниться я отказалась всё равно я в отсеве. А родителям пришлось извиниться, у этой (тут Лиза сказала очень плохое слово) папа, он мэр города, тупой лосина.
Как Лиза могла «дать по рогам», Инесса знала на собственной шкуре. Как-то на тренировке, Лиза перепутала Инессу со своей обидчицей из соседней пары. Инесса была в одинаковом с той девочкой шлеме. Защита, панцирь, как мог защитил, но всё равно было больно, очень больно. Они друг друга узнавали по надписям на спине и на шлеме, Лизу в пылу сражения, в соревновательном угаре, клинило. Лиза не скоро, но научилась владеть собой; игнорила случайные тычки и пинки, когда её стали штрафовать удалением и пропуском игр тогда рукоприкладство, точнее клюшкоприкладство сошло на нет, почти на нет иногда сопернику и теперь достаётся по самое не горюй. Инесса до сих пор не знает, как же тогда пострадала Настя, если у них там на фигурном катании ни шлемов, ни защит на груди, впоследствии она так и не решилась задать ни Лизе, ни тем более Насте такой вопрос, зачем напоминать о неприятном
Глава пятая. Профессиональное предложение
Первый костюм мама Инессы сшила по своей собственной инициативе, материал использовала свой. Костюм для мальчика Вани или Вано, как его называли. В ледовом дворце, в тот первый Инессин год занятий, произошла трагедия. В фойе рядом с буфетом всегда кучковались мамашки, бабушки и даже няни фигуристок и фигуристов худосочных дрыщей, похожих на невесомые ошмётки-щепки, отлетающие от костра. Тётя Маша отличалась от других мам очень толстой попой, просто толстенной, и очень миловидным лицом, особенно Инессе нравились маленькие чёрненькие усики тёти Маши. Не то, что она была усатая какая, а просто Инесса заметила их, когда тётя Маша опустилась перед Вано на корточки и стала ему конёчки расшнуровывать Ваня сразу в коньках бежал к буфету, он боялся, что ему не хватит пирожного безе, которое всегда разбирали первым именно фигуристы. Лиза сказала, что все фигуристы дебилы полные, а Ваня самый первый из них. Инесса с Лизой сидели в это время за крайним столиком, потягивая коктейль из трубочек, а тётя Маша тут же с конёчками и с Вано своим. Этот Вано был тщедушным и худым, даже до ошмётка не дотягивал но таким всегда зелёный свет в фигкатании. Быть здоровым крупным ребёнком для фигурки катастрофа, крах, который испытали на своей шкуре и Инесса, и Лиза, но Лизе всё как с гуся вода.
Кроме Вано у тётя Маши появилась ещё и Марфа в беби-слиме. Такой кулёк, который тётя Маша носила на груди, сейчас бы сказали «личинка» или «опарыш», а тогда называли просто грудничком. И все во дворце с этой малюсенькой сопящей Марфой сюсюкались, разговаривали ласково. Инесса поняла, точнее Лиза как-то высказалась: чтобы всем нравится, надо быть грудничком, а потом всё, никто не любит подросших особей человеческого рода.
Кроме Настьки этой, её все любят, морщилась Лиза. У неё ж папа
Почему тётя Маша ходила без коляски, а носила Марфу на груди в перевязи никто таким вопросом и не задавался. Однажды в самый чёрный в своей жизни день тётя Маша привела Вано после занятий домой, расстегнула куртку, а Марфа мёртвая, она задохнулась в куртке. Диагноз поставили на «скорой» «синдром внезапной смерти», но мама Инессы считала, что тётя Маша нечаянно «придушила» свою дочку. Тётя Маша толстая, куртка тесная, вот ребёнок и не выдержал, задохнулся. С другой стороны раньше же тётя Маша носила Марфу до дома и всё нормально было. Причина что толку её искать, когда грудничка и нет уже на свете. И все в ледовом дворце, и Инесса, и мама, и буфетчица, и Лиза все горевали. Розетта Владимировна подошла к тёте Маше и предложила сшить ему костюм на первые соревы, тётя Маша с огромной благодарностью согласилась. Во дворце были две портнихи, которые шили детям костюмы и ещё две, которые шили синхронисткам и взрослым катальщикам. Две портнихи, и только у них можно было заказать костюм ребёнку, они считались спецами, у них было имя, ну и плата соответствующая. Ваня выступил в своём костюме. Спустя месяц или два, вечером, домофон залился трелями. Инесса обожала эти звуки. Раньше мама предупреждала, если кто-то должен был зайти к ним. А тут впервые неожиданно Инесса подпрыгнула от восторга. А мама испугалась, поднялась от швейной машинки.
Может, Галина Мурмановна?
Инесса! Она же соседка. Она в дверь звонит! Кто-то ошибся, или рекламу по ящикам раскидать. Мама не тронулась с места.
Инесса ждала дома всё решала мама, но на хоккее учили принимать самостоятельные решения. Инесса, помявшись, подошла в прихожей к домофону. Встала на цыпочки и нажала кнопку.
Инесса! Зачем?
Ты сама говорила, что бывают чудеса. А вдруг это чудо?
Но это в сказках
Теперь трынькнули в дверь, ненастойчиво, скромно. Мама со вздохом и недовольством пошла открывать, а Инесса вернулась в комнату.
Надо будет отключать домофон, чтобы не мешали. И тут Инесса услышала мамино удивлённое и испуганное: Вы?!