Под Старый новый год, с трудом поднявшись в восемь утра, Инесса с мамой стали собираться на ёлку в Дом культуры. Инесса предвкушала ёлку, шутка ли: она ещё не была в Шайбе ни на одной ёлке, ни на одном празднике! Ёлка на ритмике не в счёт, там Инесса со всеми показала танец под песню о хрустальном замке, размахивая пушистыми факелами с блёстками, после Ледик пришёл, подарил им всем билеты на ёлку, на которую сейчас мама с Инессой и топали. Хотелось не выступать в балетках, а сидеть в мягком кресле и в туфельках в зале, и смотреть на волшебство, чтоб Ледик был не один, а с Ледяночкой, чтоб на сцене был другой мир, как в телевизоре А когда сам танцуешь и трясёшь шуршащей мишурой, разве это другой мир? Нет! Когда ты сам на сцене, не остаётся места волшебству. Инесса ходила в Дом культуры всю осень (в декабре из-за расслабона и маминого настроения пропустила пару раз), и конечно же знала здание хорошо, они с девочками бегали и на третий этаж.
Инесса находилась в предвкушении счастья; ни серое небо, ни мелкий точёный снег, похожий на мельчайшую паутину, связанную микроскопическим белым пауком из царства льда и снега, ни пронзительный ветер, не портили настроения, немного пощипывало горло, ну и пусть!
Множество деревьев вдоль улиц сосен, елей и пихт, украшенных ледяными игрушками, поразили Инессу, да они просто преобразились на праздник, они обновились, центр города стал походить на лёд, который только что перезалили на хоккейной коробке. Соседка Галина Мурмановна ожила, приободрилась, стала такая же как летом и провожала их на праздник. Ещё при первом знакомстве она похвалилась: когда пришла совсем молодой работать в озеленительном главк, то обсчитывала накладные, а освоившись внесла рацпредложение озеленить город не местными саженцами, которые по непонятной причине постоянно чахли и загибались, оторванные от леса, а купить стойкие сортовые, выведенные селекционерами в питомнике.
Саженцы стоили очень дорого. На весь город не прижились только три: два погибли, один украли. Я горжусь. Это была моя идея посадить у детских площадок и хоккейных коробок серебристые ели. И уникальные толстоигольчатые сосны у Дома культуры тоже я попросила посадить. Меня наградили. Я стала ударником труда. Меня ставили в пример, написали в газете. Спустя двадцать лет, когда деревья превратились в гигантов тоже написали статью: рядовой молодой бухгалтер подала идею засадить город саженцами из питомника; и закончили фразой только математический склад ума мог просчитать всю волшебность задумки!
Тогда мама просто кивала. Потом уже, спустя годы, она поняла саму суть:
А ведь Галина Мурмановна рисковала. Не прижились бы саженцы, её бы критиковали. Целый лес деревьев, бескрайние леса, а саженцы из питомника подмосковного заказали. Всё-таки тогда думали головой. Заказали самое лучшее. Но странно, что все буквально прижились, тебе не кажется?
Не знаю, мам.
Позже, когда мама прикупила квартиру над мастерской, она пригласила Галину Мурмановну стать бухгалтером её маленького производства. На вопросы Инессы, зачем она набирает таких старых: что Галину-Мур, что Зою Константовну, мама ответила, что у этих людей есть чувство ответственности, своя позиция, они могут принять решение и не станут юлить и увиливать, и обвинять других, если что-то не получилось. Найти человека, за работу которого можно быть спокойным, очень сложно, говорила мама, у меня до сих пор стресс от суда, хорошо, что судья тогда просто пожалела меня, рисковала и вела себя не по протоколу
Инесса была не против Галины Мурмановны сейчас, но в первую их осень соседка настораживала. После улыбчивого приёма и частого летнего общения, осенью Галина Мурмановна вдруг стала отвечать односложно, вела себя не просто странно, а подозрительно. Ближе к октябрю Галина Мурмановна перестала появляться на балконе по утрам, любоваться клумбами и видом вообще. Однажды Инесса по обыкновению качалась на качелях и скучала в одиночестве; увидев, как Галина Мурмановна выходит, по привычке подбежала к ней и с детской непосредственностью стала жаловаться, что её «не взяли на конёчки». Галина Мурмановна не ответила, заспешила, заторопилась, тогда Инесса спросила насчёт цветочков, не надо ли чего ещё вскопать. Галина Мурмановна остановилась, пришла в себя, как проснулась, и стала жаловаться:
Осенью плохо себя чувствую, Инессонька, не в духе я, устаю. Хочешь, честно скажу тебе?
Хочу конечно! обрадовалась Инесса.
Галина Мурмановна наклонилась к Инессе и проговорила тихо-тихо:
Знаешь, Инессонька. Я чувствую связь с растениями, для многих растений осень это смерть. И не надо мне говорить о перерождении, о цикличности и бессмертии природы, я всё это знаю. Я не биолог, всего лишь бухгалтер на пенсии. Зимой у нас хорошо, но не осенью. Мне иногда мерещатся какие-то тени в нашем парке, и не я одна их вижу.
Не раз, и не два Галина Мурмановна и потом болтала и болтала про смерть растений, фитолампы и тени в парке, но мама считала, что это бредни человеку хочется сказки:
Всегда хочется верить, что зло будет наказано, вот люди и придумывают себе сказки, фантазируют.
Но причём тут тени в парке и зло, мама? Инесса протестовала против главбуха, у которого осенью портится настроение.
Ой, не знаю. Да пусть ходят эти тени, отмахивалась мама. У каждого свои заскоки.
Но почему Галина-Мур осенью еле кряхтит, а ближе к зиме щебечет совсем молодым голосом, не вяжется синичья трель с её морщинистой внешностью!
Ой, да ладно! На ней ни жиринки! Доживи до её лет, посмотришь на свою внешность. А голос в возрасте может пропадать, это связки не здоровые.
А тебе не кажется, мама, что у бухгалтера связки-то как раз не страдают, это ж не певец?
Ой, отстань, Иннусёныш, достала.
В городе про тени слух тоже ходил, Инесса не раз слышала об этом и после, но считала это придумками девчонок и воспалённого воображения некоторых взрослых
Чем ближе в тот памятный день подступали к Дому культуры, тем больше детей ряжом топали на праздник, на самый волшебный праздник. Более двух тысяч лет назад волхвы увидели звезду и сразу поняли, что надо идти в хлев к божественному младенцу это всё Инессе Галина-Мур рассказала по дороге.
А я в мультике смотрела, что чёрт перед Рождеством месяц украл с неба. И никаких малышей
Инесса! улыбнулась мама. Доставай свой билет.
Инесса и не заметила, как забежала в фойе. Восторг как волшебный вихрь не давал стоять на месте Дом культуры стал новым, разукрашенным лампочками. Инессе хотелось пробежаться на третий этаж, оббежать весь дом, такой богатый, надёжный, в завитушках и с колоннами. Настоящий праздник начался, раз взрослые стали пропадать многие родители оставались перед входом, напутствуя более старших детей. Мама остановилась в кассе купить билет, оказывается взрослым нужен отдельный билет.
Инесса забыла о маме, и о Галине Мурмановне, которой не сказала «до свидания» и «спасибо за компанию». Ёлка блистала, огромная, просто гигант, мигала и подмигивала не ледяными, а настоящими игрушками и игрухами, вокруг неё слонялись дети в красивой одежде и «уродской синтетике» так называла мама яркие плюшевые комбинезоны с хвостами и ушками.
Ещё не начали! крикнул знакомый голос. К Инессе бежала девочка-дама, в кудрявом парике, историческом платье, с мушкой на толстой щеке в виде цветочка.
Лиза!
Инка! Лиза обняла Инессу, постаралась поднять, Лиза, как и Инесса, счастлива: Здорово, корова!
Царица Елизавета! Ведёшь себя, как плебей! к Лизе прытко торопилась её массивная бабушка, она была похожа на гигантский колобок.
Привет! Инесса тоже обрадовалась, но, как могла, старалась скрыть это Лиза кричит неудобную правду в глаза. Сейчас как начнёт про фигурное катание болтать и хвалиться.
Здравствуй Инночка, здравствуйте мама. Бабушка Лизы улыбалась, она не знала, что Инесса никакая не Инночка. Пока не начали, скоро музыку включат и не поболтать тогда.
Извините, нам раздеться надо, переобуться. Мама постаралась сказать это мягко.
Внизу гардероб, мы вас проводим.
Нет, нет, не утруждайтесь! запротестовала мама, Инесса прекрасно видела, что мама не хочет с ними общаться. А Инесса несмотря на всё хотела!
Вы не хотите с нами дружить? Лиза спросила в лоб, без угрозы, без ноющих интонаций.
Нет, что ты, девочка! улыбнулась во второй раз за месяц мама. Мы очень вам рады, тут у мамы потекли слёзы, она пожаловалась бабушке Лизы:
И на фигурное катание нас не взяли, и в садик на очередь только поставили, скучаем, недавно переехали.
Мы как раз по этому поводу вам так и обрадовались, бабушка Лизы взяла маму Инессы за руку, двинулись чинно парами, как в детском саду: впереди девочки, за ними тётеньки
Мы вас всю осень вспоминали, сказала Лиза и стала накручивать на палец искусственную кудряшку.
Лиза! Парик грохнется!
Ой! Лиза отдёрнула руку как ошпарилась, и тут же загоготала: Каждый день с меня этот парик сваливается, велик, и душно в нём, но царицы привыкли терпеть ради красоты.
Ты чего? Каждый день сюда на ёлки приходила? поразилась Инесса.
Нет. Здесь в четвёртый раз, но меня ещё на другие водят. Лиза поставила руки в боки, выпятила вперёд живот: С меня ещё фамильный портрет нарисовали.
Вот везёт некоторым, думала Инесса, бывают же счастливые девочки: пузатые, а на фигурное катание их принимают, и повсюду водят, и портреты рисуют, а её, Инессу даже не сфотографировали
Когда спускались по небольшой в четыре ступени лестнице в гардероб, бабушка Лизы жаловалась, что на лестнице она не видит из-за живота ноги, она вцепилась и в маму, и в перила, не переставая причитать и благодарить за помощь.
Галантный гардеробщик, в жилете, при бабочке, в белых перчатках как у фокусника с удивлением поднял бровь на Лизу с бабушкой, но ничего не сказал. Бабушка Лизы плюхнулась на лавку:
Ох, хорошо, в фойе кресла такие мягкие, просиженные, мне нельзя на мягком сидеть, у меня спина. Раздевайтесь, запрели наверное, тут жарковато, и кто это догадался в подвале гардероб делать.
Во дворце съездов тоже в подвале, заметила мама.
А это где?
В Москве.
Ах!.. бабушка Лизы пренебрежительно махнула рукой, в том смысле, что нам и здесь неплохо, достала веер и стала им обмахиваться. Такой красоты Инесса ещё не видела.
Да вы раздевайтесь, что вы одетые всё?
Да, да, кивнула мама. Веер Это же винтаж. Начало двадцатого или конец девятнадцатого?
Бери ещё раньше Как вас зовут?
Розетта Розетта Владимировна
Какое совпадение! И мою бабушку Розой звать!
Лиза! Помолчи!
Нет. Это что-то необыкновенное, мама не отводила глаз от веера. Я не видела такого в жизни. В витринах музейных да, но в жизни
Розетточка! Я коллекционирую веера. Этот самый прочный и мой любимый.
Надо бы подреставрировать. Кажется, вышивка вытерлась.
Знаю, что надо. Но не доверяю, Розетточка, не доверяю. Разделись? Сдавайте! Какие у вас пуховики красивые! Белые. Белое плохой человек носить не станет. Пойдёмте. руководила бабушка Лизы, и вдруг командным голосом добавила: Инесса! Почему до сих пор не переобута?
Мама получила номерок из рук в белых перчатках:
Надо же, причёсывалась мама перед зеркалом. С сентября тут Инесса занимается, а в гардеробе впервые, всё в раздевалке и в раздевалке у зала.
Да. Тут гардеробщики видные. Из бывших хоккеистов. Видели же челюсть у него вставная.
Не заметила.
Они все беззубые. Хоккеисты же. А у меня все свои зубы, все свои, кроме двух. и бабушка Лизы оскалилась, как осёл в мультике про бременских музыкантов.
А у деда нашего с двадцати пяти лет челюсть вставная, рассмеялась Лиза.
Инесса снова чинно шла за руку с Лизой под присмотром мамы и бабушки, но поднявшись в фойе, они побежали к ёлке наперегонки: дети больше не слонялись, а вовсю водили хороводы.
Надо же! поджала губы Лиза и сжала обиженно руку Инессе. Какое у тебя платье оригинальное!
Инесса улыбнулась. Нет, Лиза неплохая. И такие слова знает, прям как её мама говорит «оригинальное».
Это мама сшила, она у меня всё очень красиво шьёт.
Но тут же картинка.
Это она вышила на машинке, Инесса дальше зашептала Лизе на ухо: У мамы машинка за миллион тыщ, она сама по себе такие картинки строчит, по программе, а мама смотрит и всё.
И пуховики тоже строчит сама?
Да. Но пуховик мама вручную вышила.
И пух настоящий?
Нет, пальтишки наши не на пуху.
На чём?
Не знаю, забыла, как называется.
А мы экипировкой торгуем. Сшить мало, главное продать. У нас на рынке три точки. И костюм этот, в сэконде взяли, веришь? Всё никак костюм мой не выиграет. вздохнула обречённо Лиза. Гляди! Сейчас начнётся конкурс, хлопай мне, тут по хлопкам лучший костюм выбирают В четвёртый раз без приза обидно.
Дети в костюмах всё подходили и подходили под крыло Ледяночки Лиза мрачнела. Инесса с удовольствием стала хлопать всем, а Лизе как можно громче, ну и любоваться на крылатую Ледяночку. В Шайбе Ледяночки не внучки Льда, а зимние ангелы или феи. Инесса была счастлива, абсолютно счастлива: что не одна, что на ёлке, что скоро получит подарок и что билет подарил Ледик, а не как Лизе бабушка купила. И даже то, что Лизе всё-таки вручили подарок за лучший костюм, Инессу не расстроило. Если только чуточку. Да и то, потому что как минимум один костюм был лучше намного. Лиза погрозила кулаком смуглой красивой черноглазой девочке в костюме улитки:
Ууу! Кристинка. С фигурки, грозила кулачищем Лиза.
Глазастая девочка показала Лизе язык и очень похоже передразнила её.
Дура. Завидует, хохотнула Лиза. Корова.
Ничего себе корова, подумала Инесса, девочка-то просто принцесса и такая тоненькая грациозная, как антилопа из мультика про злого султана-коротышку.
Они с мамой и сейчас частенько вспоминают тот рождественский день после ёлки Мучная пыль сыпалась с деревьев при порыве ветра, солнце пробивалось сквозь стальную пелену мешков деда Льда крылатая Ледяночка уверяла, что серые облака настоящие мешки с подарками.
Что-то голова кружится. Так есть захотелось, мама остановилась и нетвёрдым шагом отошла с тротуара на снег, опёрлась о реликтовую сосну, самую старую сосну в городе, с прикреплённой табличкой на стволе. До сих пор, проходя мимо сосны, ставшей совсем необъятной, Инесса вспоминает ту далёкую сцену. То был миг перелома, миг возрождения. Мама попросила конфеты из подарка, которые дочке не нравятся. Инесса обрадовалась ещё больше, хотя больше было некуда. Она тщательно отобрала конфеты. Мама любит с белой начинкой и с нугой, и в белом шоколаде, и не любит чёрную начинку, горький шоколад, вафли в конфетах. У них с мамой до сих противоположные вкусы. Мама не съела, а заглотила конфеты, улыбнулась и сказала:
Потопали, Инессусик, я тебе скажу, о чём мы с бабушкой Лизы переговорили. Они нас и в паспортном столе искали, представляешь?, и по базе в поликлинике. А мы и не знали, что кому-то в этом городе нужны.
Мама! Но мы всегда на горке, каждый день, почему Лиза не приходила?
Днём она в саду, а в выходные у них подкатки. Они вечером гуляют, а мы с утра, и у них другая горка, они далеко живут.
У реки? У другого озера?
Да. Где-то там. Ну пошли. Солнце, смотри, пробивается
Мама! Оно давно пробивается. Как мы вышли с ёлки, так оно нам дорогу освещает.
Ну надо же, Инессёныш! Я и не заметила Пока вы хороводы водили и представление смотрели, слушай что мне рассказала бабушка Лизы. Вся их семья работает на тех огромных складах, где лежат коньки, и всякое остальное обмундирование и оборудование. Бабушка Лизы стала меня спрашивать, были ли мы в краеведческом музее, видели ли картину народного художника «Игра в «клюки» на Кедровом поле». Я сказала, что да.