Мы все, прихватив рюкзаки и пакеты с завтраками, побежали к Баклажану, держа над собой зонты (Дворецкий купил четыре новых, все черные).
Ну ладно, пускай он привычен к битвам и все такое. Но и я могу привыкнуть. Как-никак мой отец офицер армии США. Капитан.
И поэтому я оставил свой завтрак на кухонном столе. И свой сладкий чай с молоком тоже.
Восстания начинаются с мелочей.
Пока мы ехали в школу, Дворецкий мистер Боулз-Фицпатрик даже не заметил, что моего пакета с завтраком не хватает. И, когда я вылез из машины, тоже не заметил. «Принимайте обдуманные решения и помните, кто вы». И даже когда я помахал рукой и пошел к школе, не заметил.
А когда миссис Хокнет спросила, где мой завтрак, я сказал: «Дома забыл, но со мной поделится Билли Кольт, потому что за вчерашнее с него причитается».
Ничего с меня за вчерашнее не причитается, сказал Билли Кольт.
Причитается. За вчерашнее.
Это насчет твоего дворецкого? спросил он.
Хочешь, я ему передам, что ты назвал его серийным убийцей?
Серийным убийцей я его не называл. Сказал только, что он на серийного убийцу похож.
Думаешь, серийный убийца станет в тонкостях твоих слов разбираться?
И Билли Кольт сказал, что поделится со мной. А потом мы переключились на сочинения, и миссис Хокнет пробежала их все своим учительским взглядом, острым, как лазер, и выбрала три, чтобы прочитать вслух всему классу. И едва она сказала, что прочитает их вслух, я догадался, что она прочтет мое, ведь Дворецкий заставил меня переделывать сочинение четыре раза помните? а кто еще из шестиклассников стал бы переделывать? И она прочла сочинение Патти Троубридж про ферму амишей[8] в Пенсильвании, и сочинение Дженнифер Уошбёрн про Чикагский Аквариум, а потом прочитала о том, как я был в парке Свободы[9] в Нью-Йорке, и было туманно, сыро и холодно, и нам почти ничего не было видно, а потом с реки подул ветер, и туман вдруг развеялся, и мы увидели место, где раньше был Всемирный торговый центр, и ощущение было щемящее (это слово мне посоветовал Дворецкий).
Наверно, теперь вам понятно, что Дворецкий не серийный убийца: он-то в тонкостях слов разбирается.
Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, сказала миссис Хокнет.
Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, шепнул мне Билли Кольт: наверно, от досады, что ему придется поделиться завтраком.
Замолкни, сказал я.
А потом миссис Хокнет опять задала нам написать сочинение из одного абзаца на тему «Моя комната».
У вас один абзац, чтобы рассказать что-нибудь о себе. Причем рассказать не впрямую, а намеками, вкладывая в свои слова подтекст.
Ты все так выразительно описываешь с глубоким подтекстом, шепнул Билли Кольт.
Замолкни, сказал я. Всерьез предупреждаю.
Миссис Хокнет велела приступать к работе.
Из классной комнаты мы пошли на естествознание к миссис Врубель, где начали изучать ионы название занудное и тема действительно занудная, а потом на физкультуру, причем вся физкультура состояла в том, что Крозоска заставил нас вытащить со склада во двор все маты пусть проветрятся. Дешевая рабочая сила, ребята, сказал он. Дешевая рабочая сила. Мы не стали ныть, но только потому, что знали: волочь маты обратно будем не мы, а те, у кого физра сегодня седьмым уроком.
Но когда перетаскиваешь маты, недолго проголодаться, и, дожидаясь большой перемены, я надеялся только на то, что родители Билли Кольта на завтрак не поскупились.
А оказалось, это неважно.
В столовой все толпились вокруг одного стола, и кто-то, увидев нас, заорал: «Вон он идет!», и все обернулись на меня посмотреть. Можете вообразить, как это было странно жуть. Но тут все расступились, и я увидел, в чем штука.
Длинный стол был застелен с одного конца белой льняной скатертью. На белой льняной скатерти стояла фарфоровая тарелка, белая, с тонким золотым ободком. Справа от тарелки на белой льняной салфетке лежали нож и ложка. Слева две вилки. Чуть подальше была стеклянная мисочка с фруктовым ассорти, еще одна стеклянная мисочка с салатом и два маленьких графина с оливковым маслом и с уксусом. На тарелке лежала куриная грудка с гарниром из карликовой моркови и грибов. И с петрушкой. На другой белой фарфоровой тарелке дымящиеся гренки с чесноком. Тут же была бутылка газировки бери и наливай в уже приготовленный стакан со льдом. И фарфоровая чашка, а в чашке горячий сладкий чай с молоком. А перед всем этим белая табличка с замысловатой черной надписью «Молодой господин Картер Джонс».
Ни фига себе, сказал Билли Кольт. А можно ты завтра со мной поделишься?
Все, этот Дворецкий достал меня хуже геморроя. Намного хуже.
Я подумал, что мне и вправду надо быть начеку.
Что бы это ни значило.
5
Питч
Питч основная игровая площадка между калитками. Ее длина двадцать два ярда[10]. На питче должен происходить весь поединок между боулером и бетсменами.
В тот вечер мама сразу после ужина пошла спать, а я засел за сочинение «Моя комната»: объем один абзац, задача рассказать миссис Хокнет что-нибудь о себе не впрямую, а намеками.
К тому времени, когда Дворецкий помог Эмили прочесть сказку про зайку, который дом себе искал, и еще одну, про зайку в золотых туфельках, и две главы еще одной, про зайку по имени Эдвард, ну вы уже поняли принцип отбора, да? я усыпал весь пол скомканными листками, и Дворецкий увидел это из коридора, когда Шарли потащила его смотреть свои книжки. Я слышал за стеной их разговор. Дворецкий спросил: «Вам нравится Э. Несбит?», а Шарли переспросила: «Кто-кто?», а Дворецкий сказал: «Нам следует зайти в библиотеку. А теперь перейдем к умножению на одиннадцать и двенадцать» Когда с умножением на одиннадцать и двенадцать было покончено, теперь уже Энни потащила Дворецкого в свою комнату практиковаться в правописании слов, которые начинаются на «пр-», и Дворецкий, проходя по коридору, увидел горы скомканных листков и покачал головой.
Я слышал, как они занимались, и, когда Энни превосходно проявила себя в правописании практически всех английских слов на «пр-», Дворецкий предложил, чтобы теперь она сама, проверяя себя прилежно и прагматично, проработала список слов, и потом зашел в мою комнату, где из комков бумаги уже нагромоздился горный ландшафт.
Похоже, ваш прогресс прервался, сказал он.
Перестаньте, сказал я.
Виноват.
Он взял наугад скомканный листок, расправил.
Я в таких делах не силен, сказал я.
Дворецкий кивнул.
И вообще, кто задает на первой же неделе какую-то дурацкую домашку? Только в нашей дурацкой школе.
Дворецкий скомкал расправленный листок. Подобрал с пола другой, прочел, скомкал.
Кто задает? Учителя, старающиеся чему-то научить учеников, сказал он. Вам задали написать о выходках пестро разряженных персонажей, таких могущественных, что это просто нелепо?
Мне задали написать про мою комнату. Я пишу об этих постерах. И я показал на них рукой.
Дворецкий снова кивнул.
Для сочинения этот предмет куда пристойнее, чем завалы невыстиранной одежды, а их вы попозже устраните. Но ваши предложения пример пустословия. Если бы вы предпочли лаконичность и предваряли сказуемые чем-то похожим на подлежащее
Вы опять
Виноват. Позвольте спросить: возможно, вашу учительницу больше заинтересуют подробности, которые что-то говорят о вас самом, молодой господин Джонс?
Они самые. Мне задали описать, как моя комната что-то говорит обо мне.
И поэтому вы пишете о супергероях?
Угу.
В таком случае, сказал Дворецкий, вы, возможно, могли бы начать с этого.
И показал на фото моего отца, капитана Джексона Джонатана Джонса, на фоне американского флага.
Или с этого. И он показал на берет, который отец носил во время своей первой командировки в Ирак.
Или с этого. И он показал на тактические очки: в их оправе до сих пор застрял песок Афганистана.
И ну что ж я как дурак, как дурак, как дурак я почувствовал, что на глаза да что ж я как дурак, как дурак, как дурак набежала какая-то дурацкая соленая вода.
Напишите первую фразу, сказал Дворецкий.
Я написал.
Позвольте, сказал он и протянул руку. Взял бумагу. Прочел. Прочел второй раз теперь вслух.
Неторопливо прочел вслух: «Мой отец на другом конце света, но в моей комнате он повсюду».
Дворецкий положил этот листок обратно на мой стол.
И сказал:
Даю прогноз: это начало не повторит прискорбную судьбу своих предшественников.
И ушел.
Он оказался прав.
В общем, на следующий день я не забыл завтрак дома.
Просто решил лучше быть начеку.
Но Билли Кольт остался недоволен.
Значит, Дворецкий сегодня не
Нет, сказал я.
И на завтрак не бу
Нет, сказал я.
Свинья ты, сказал он.
Но на большой перемене я обнаружил в пакете столько еды, что можно было и с Билли Кольтом поделиться. Казалось, Дворецкий специально рассчитал на двоих: два сандвича с козьим сыром, два вареных яйца, восемь кусочков нарезанной моркови и четыре маленькие плюшки с изюмом.
Спасибо твоему дворецкому так и передай, сказал Билли Кольт. Если мне правильно послышалось. Он ведь говорил с набитым ртом.
А миссис Хокнет? Она сказала про мое сочинение: выразительное описание с глубоким подтекстом.
Очень глубоким.
И еще сказала, что мне стоило бы послать его отцу по электронной почте.
Я решил, что так и сделаю.
В пятницу Дворецкий приехал за всеми нами в школу на Баклажане, но на этот раз впервые мамы с ним не было.
Ваша матушка, сказал Дворецкий, провожает джип в последний путь.
Как это? спросила Эмили.
Это значит, что джип сд умер, сказала Энни.
Джипы не умирают, сказала Эмили.
Совершенно верно, они не умирают, сказал Дворецкий. Но они когда-нибудь приходят в негодность. Что ж, поскольку сегодня пятница и уже четвертый час пополудни, рискну предположить, что мы могли бы по пути вас кое-чем порадовать.
Порадовать? переспросила Эмили.
Да, сказал Дворецкий. Начнем с мисс Эмили и мисс Шарлотты.
Эмили и Шарли заулыбались так они улыбаются, когда зазнаются, и тогда они хуже геморроя. Но они слегка поникли, когда мы подъехали к библиотеке и взяли для них на дом книжки Э. Несбит.
А что значит «Э»? спросила Шарли.
Экстраординарная, сказал Дворецкий. Теперь очередь мисс Энн.
Энни не заулыбалась улыбкой зазнайки, но тоже слегка поникла, когда мы подъехали к «Музыкальному магазину Мэделайн» и Дворецкий купил ей метроном.
Метроном какая от него радость? сказала она.
Радость, а заодно польза для всех нас, сказал Дворецкий. Ценно помнить, что ритм, если его прилежно придерживаться, тут он оглянулся на меня, а я покачал головой, важен во всех областях жизни, но прежде всего в музыке.
Спасибо, сказала Энни, но без особого восторга.
А теперь молодой господин Джонс, сказал Дворецкий.
Если честно, когда мы подъехали к «Мэрисвиллскому миру спорттоваров», мои перспективы выглядели намного заманчивее, чем какие-то там книжки Э. Несбит и метрономы.
Сами понимаете, «Мир спорттоваров» Звучит выразительно, и подтекст глубокий.
Дворецкий велел нам подождать в машине, пока он наводит справки о товаре, заказанном по каталогу. И мы подождали, и я сказал Энни, что «заказанный по каталогу» тоже звучит выразительно и подтекст глубокий.
По-моему, Энни сделала над собой большое усилие, чтобы меня не возненавидеть.
Но когда Дворецкий вернулся, в руках у него было что-то длинное, с одной стороны плоское, с другой выпуклое, и никто из нас не смог догадаться, что это такое.
Почти все жители нашей планеты, сказал Дворецкий, за огорчительным исключением граждан ряда не самых цивилизованных стран, мигом узнали бы в этом предмете биту.
Это не бита, сказал я.
Что и требовалось доказать. Молодой господин Джонс, именно эта вещь называется «бита» во всех частях света, где ценят изящество, где чтят коллективную память, где преобладают воспитанные люди.
А мы разве невоспитанные? сказал я.
Молодой господин Джонс, вчера вечером вы окунули в кока-колу свой шоколадный донат в шоколадной глазури.
Шоколадные донаты в шоколадной глазури только так и едят, сказал я. По всей видимости.
И, если бы я не вмешался, соломинка, торчавшая из вашего стакана с шоколадной кока-колой, вонзилась бы в вашу левую ноздрю.
Это да так все и было.
Он протянул мне биту.
Вы взяли ее не за тот конец, молодой господин Джонс.
Я взял ее за другой конец.
А веревку надо снять?
Во-первых, это шнур. Во-вторых, нет, не надо.
Я осмотрел биту.
А в бейсбол ей играть можно?
Только если вы дикарь.
А в какую же игру можно?
Дворецкий прижмурил глаза. На его губах появилась улыбка. И он сказал, словно погрузившись в транс:
В самую красивую и благородную из всех игр, которые изобрело или когда-либо изобретет человечество.
Я снова осмотрел биту.
Стопудово.
Как вы должны помнить, молодой господин Джонс, насмешка низшая форма остроумия. Но насмешки над крикетом равносильны святотатству, и в моем присутствии их не будет.
По его голосу я понял: он не шутит.
Ну а из какого она дерева? спросил я, хотя вообще-то мне было без разницы.
Из ивы, сказал Дворецкий. И сегодня вечером вы ее обстучите.
И если вы не знаете, что такое «обстукивать», то вы, по всей видимости, никогда не держали в руках новую крикетную биту, и дворецкий не вручал вам бутылочку с олифой и чистую тряпку, и вы не натирали биту маслом: натираешь, натираешь, натираешь, а дворецкий смотрит и показывает тебе жестами, как это полагается делать, так, как он сам, наверное, делал в детстве, и, наверное, ему хочется отобрать у тебя биту и все сделать самому. А потом колотишь по бите крикетным мячом со всех сторон, чтобы дерево загрубело. Дворецкий говорил так, словно это типа такой обряд посвящения и я должен через него пройти.
Но знаете, что я вам скажу? Я думал не о том, что это типа обряд.
А о том, как бы он понравился моему брату Карриэру.
Карриэр заляпал бы всю комнату олифой, но ох как бы ему понравилось обстукивать биту.
Между прочим, в тот день после большой перемены я зашел в школьную библиотеку и отправил отцу по электронной почте свое сочинение выразительное описание с глубоким подтекстом. А после уроков опять заскочил в библиотеку и проверил свой почтовый ящик.
Но когда человек в заграничной командировке, это же дело обычное, верно? В смысле, имейл мог не дойти. Или, может быть, отец сейчас где-то на задании. Или, может быть, у них уже ночь. Или, может быть, у них чрезвычайная ситуация всякое бывает, и база оборвала все контакты с внешним миром, потому что над ней нависла угроза.
Мало ли почему он не может мне ответить.
Мало ли почему
6
Судья
Судья высший авторитет в том, что касается честной игры, с момента, когда в начале матча капитаны бросают жребий, и вплоть до окончательного подсчета очков. Судья досконально разбирается в правилах крикета, его задача блюсти справедливость, пристально наблюдать за происходящим на поле и хранить традиции своего вида спорта.
Когда мы подъехали к дому, мама стояла у распахнутых ворот гаража. У распахнутых ворот совершенно пустого гаража.
Значит, джип правда умер? спросила Эмили.
Боюсь, что да, сказала мама.
И что теперь купим другой?
Мама закрыла ворота, и до меня вдруг дошло.
Другого джипа не будет.
По той же причине, по которой мы так и не купили другую микроволновку, когда в старой что-то взорвалось и стекло вылетело.
По той же причине, по которой я отдал Энни свой старый велик, а новый мне до сих пор не купили.
По той же причине, по которой компьютер у нас такой старый, что в игры на нем не поиграешь; впрочем, какая разница, игр у нас тоже нету, ни одной.