Раздался стук в дверь. Слава даже не шелохнулся. Ему было всё равно, кто там.
Слава, это Ждан. Открой.
Он ткнулся в дверь, и она отворилась, оказавшись не запертой.
Ждан вошёл в комнату и обнаружил друга неподвижным, отвернувшимся в сторону окна, которое до сих пор было закрыто ставнями.
Мне очень жаль, печальным голосом сказал Ждан.
Слава промолчал. Вслед за Жданом в комнату вошёл Мал.
Парни, на нём не было лица, это жуть какая-то Когда это происходит с другими, с незнакомцами, то кажется, что беда где-то очень далеко, что тебя никогда не коснётся ничего подобного
Слава обернулся к друзьям.
Я думаю уехать домой, сказал он и поднялся с кровати.
Что ты несёшь? возмутился Ждан.
Я не могу здесь оставаться. Я не вижу никакого смысла! Получим мы это образование, а дальше что? На Малый Континент? Навсегда бросить родных?
Не всех приглашают на Малый Континент, возразил Мал.
Хочешь сбежать? со злостью спросил Ждан. Сядь и выкинь дурь из головы! Агния была дорога тебе, и ты готов предать память о ней и убежать? Она возглавляла студенческий совет. Она считала это очень важным. А теперь, скорее всего, председателем станет Иван! Тебе объяснить, чем это грозит всем нам? Агния была очень добра, она поддерживала бюджетников, чем только могла, боролась за нас. Иван нас ненавидит. Ты находишься в совете. И ради памяти об Агнии ты должен продолжить её политику.
Ждан говорил грубо и жёстко, он делал это намеренно, пытаясь повлиять на состояние, в котором пребывал его друг.
Слава сел и тяжело вздохнул. Речь Ждана отрезвляюще подействовала на него.
Мы, конечно, не так близко дружили с ней, как ты, сказал Мал, и я не представляю, что ты сейчас чувствуешь. Но мы поддерживаем тебя и будем поддерживать.
Простите, я сам не знаю, что сейчас говорю, признался Слава.
***
Наступила первая учебная ночь после коротких каникул. Три пары прошли достаточно быстро, и наступило время второго приёма пищи.
Слава и его друзья сидели за столом и кушали. Мал всё оглядывался в надежде отыскать Севастьяну, но она не попадалась ему на глаза.
Смотри шею не сверни, сказал ему Ждан.
Я нигде её не видел этой ночью, волнуясь, сказал Мал.
Ладно, Слава вытер рот салфеткой, мне пора.
Жаль, я не могу пойти с тобой, сказал Ждан, удачи.
Слава отправился в главный корпус на заседание студенческого совета. Обычно оно начиналось чуть позже второго приёма пищи, но когда он пришёл на место, все были в сборе, и казалось, что уже давно. Одиннадцать студентов занимали места за круглым столом, а на стуле председателя по-хозяйски, напыщенно и горделиво сидел Иван. Довольно ухмыльнувшись, он приподнял голову и свысока посмотрел на Славу.
Опоздал на заседание? спросил Иван.
Пришёл немного раньше, чем обычно, спокойно ответил Слава (он всегда старался мирно реагировать на провокации Ивана) и сел на свободный стул. А ты случаем не заблудился?
Ты про это? Иван указал на место председателя, которое занимал.
Слава кивнул. Студенты внимательно следили за ходом их разговора, никто не решался вмешиваться.
Если бы ты пришёл вовремя, то принял бы участие в выборах председателя. Но ты опоздал.
Потому что кто-то перенёс утверждённое время на более ранний срок.
То, что было раньше, не имеет теперь никакого значения. Теперь я новый председатель, Иван выделил ударением местоимение «я», И как председатель я поднимаю вопрос о возможности студентов-бюджетников быть в составе студенческого совета.
Это уже слишком. Вы ведь все поддерживали Агнию, Слава обвёл взглядом собравшихся студентов, большинством голосов вы ещё два года назад одобрили её инициативу о всяческой помощи студентам-бюджетникам. Неужели вы так легко предадите память о ней?
Агния! воскликнул Иван. Что ж, по-моему, она обезумела давно, когда разрешила таким как ты быть в составе совета. Врачам нужно было раньше обратить на неё внимание.
Слава неожиданно для себя впал в невероятную ярость от этих слов. Никогда он не чувствовал ничего подобного. Слава сжал зубы от злости, вскочил со стула и подошёл к Ивану. Иван медленно поднялся и повернулся к нему.
Извинись за свои слова, угрожающе произнёс Слава.
Мне не за что просить прощения. Она действительно обезумила уже давно.
Слава сжал кулак и со всей силы ударил Ивана. От неожиданности тот не удержался на ногах и упал на пол, свалив вместе с собой стул. Удар пришёлся в челюсть; схватившись за лицо, Иван сплюнул слюну, перемешанную с кровью. Иван посмотрел на своего обидчика, и Слава увидел его презрительно довольные глаза.
Теперь на повестке этой ночи три вопроса, сказал, поднявшись, Иван. Первый: запретить бюджетникам входить в состав студенческого совета. Второй: изгнать из состава совета студента Бронислава. И третий: поднять вопрос перед дисциплинарной комиссией об отчисление студента Бронислава из университета за драку.
Состояние аффекта прошло, и только сейчас Слава осознал, что натворил. Он шагнул назад и посмотрел на заседателей. Проголосовали они быстро. Проголосовали положительно по каждому вопросу. Проголосовали единогласно.
***
Я, наверное, прибил бы его на месте! воскликнул возбуждённый Ждан, после того, как Слава рассказал о случившемся на студенческом совете.
Надо же быть таким гадом, сказал Мал.
Они медленно шли по парку студенческого городка в сторону общежитий.
Отловить бы его да наподдать хорошенько! не унимался Ждан.
Тогда нас не только отчислят, но и посадят, ответил Слава, потирая сбитые костяшки на правой руке.
Дай гляну, Ждан посмотрел на небольшую травму друга и довольно улыбнулся. А ему неплохо досталось.
В начале следующей ночи, когда Слава выходил из общежития на учёбу, его остановил комендант. Это была немолодая, худощавая и невысокая женщина, с проседью в волосах и неприятным грубым, не подходящим женщине голосом.
Мне пришло два уведомления, недовольно сказала она, и все по твою душу. Теперь я должна присматриваться к твоему поведению, хулиганов в своём общежитии я не потерплю. Ну а ты должен явиться на комиссию перед рассветом. Они решат, что с тобой делать. Эх, парень, ты что, не знаешь, с чьими детьми лучше не ссориться? Ступай.
После лекций Слава отправился к своему научному руководителю. Ею была Мария Аркадьевна, возглавляющая кафедру изучения и толкования «действительности прошлого». Незнакомому человеку она могла показаться некрасивой, но за неприглядной внешностью скрывалась добрейшая и умнейшая женщина среди всех преподавателей и сотрудников университета. Она с материнской теплотой относилась ко всем своим студентам и вкладывала в процесс обучения душу.
Слава постучал в дверь и вошёл в её кабинет.
Здравствуй, Бронислав, проходи, сказала она, не отрываясь от монитора компьютера, посмотри, какую потрясающую фотографию мне прислали с полуострова Северных Ветров.
Слава взял стул и присел рядом. На мониторе было изображение куска древней карты какой-то местности.
Сейчас переправлю Михаилу Васильевичу, пусть тоже посмотрит, всегда интересно услышать его мнение.
Мне кажется, он не всегда согласен с официальным взглядом на прошлое, сказал Слава.
Да иногда сама забываюсь, выслушивая его бесконечные гипотезы.
Мария Аркадьевна отодвинулась от монитора, чуть опустила очки с глаз и пристально посмотрела на Славу.
Что ты натворил?
Вы о чём?
Не придуривайся, строго сказала женщина, я всё знаю. Ты ударил Ивана, и тому имеется десять свидетелей.
Слава опустил голову, не желая ничего объяснять.
Его отец теперь в совете правления. Он же будет и в составе комиссии. Помогу, чем смогу, но ничего не гарантирую. Ох Знаешь, а я ведь тоже приехала из маленького городишки, благодаря своему уму поступила в университет, теперь работаю в нём. Хочу сказать тебе следующее: в душе, в мыслях сам с собой ты можешь думать о чём угодно и как угодно. Но прежде чем сказать или сделать что-то наяву, нужно хорошенько всё взвесить. Мне часто приходится общаться с теми, кого я не уважаю или даже презираю. Порой приходится терпеть в разных неприятных ситуациях. Но либо ты живёшь в хороших условиях по законам системы, какой бы ужасной она ни была, терпишь, когда необходимо промолчать, даже унижаешься, если нужно, либо ты возвращаешься туда, откуда с таким трудом выбрался.
***
Слава сидел на скамье у двери в аудиторию, где вскоре над ним должно было свершиться что-то вроде суда. Слава испытывал странное ощущение ему будто было всё равно. Что случится то случится, этого не миновать, и пусть случается вот, что он чувствовал в этот момент. Он был готов к любому решению.
Его пригласили войти. Выдохнув, Слава поднялся и зашёл внутрь. В комиссии было шесть человек. Глава департамента по воспитанию Мальков неприятный человек с вечно потной лысиной на голове, Мария Аркадьевна, ещё три преподавателя, незнакомых Славе, и отец Ивана по фамилии Жваликовский. Его Слава тоже видел впервые. Слухи о внешности одного из самых успешных и состоятельных бизнесменов Большого Континента оказались правдивы. Лицо Жваликовского и вправду напоминало морду дикой собаки, обитающей в полупустыне и не брезгующей питаться падалью такие же маленькие глаза и худой нос с острым кончиком. Его сын, Иван, не смотря на всю уродливость своего внутреннего мира, отличался большей симпатичностью наружности, видимо это досталось ему от матери, но точно не от отца.
Начнём, сказал Мальков и укоризненно посмотрел на провинившегося студента, что вы можете рассказать о случившемся?
Слава посмотрел сначала на него, а затем на всех по очереди, остановившись на отце Ивана. Жваликовский внимательно наблюдал за ним, не отводя глаз, будто проникая внутрь и видя его насквозь.
Я совершил глупый поступок и раскаиваюсь в этом, Слава выдавил из себя слова о раскаянии, решив всё-таки прислушаться к своему научному руководителю.
Простая ли это глупость, когда один студент причиняет физический вред другому? задал вопрос Жваликовский. Если парень не умеет вести себя по-человечески, ему не место в цивилизованном мире. Насколько я знаю, он попал в столицу из безымянного города.
Говорите так, будто там живут люди другого сорта, сказала Мария Аркадьевна.
Я никого не хотел обидеть. Но если в определённых местах привыкли решать любые вопросы с помощью кулаков, сумеем ли мы перевоспитать тех, кто приходит оттуда?
Иногда слово причиняет большую боль чем удар кулаком, сказал Слава, и если десять свидетелей видели, что я сделал, то они слышали, что сказал Иван. В таком случае отчислять нас нужно обоих.
Мальков резко взглянул на Жваликовского.
Пригласим вашего сына для очной ставки? спросил он.
Не вижу в этом нужды, ответил тот и с яростью посмотрел на Славу, силой выдавливая улыбку. Думаю, на первый раз мы можем ограничиться предупреждением. Студент хоть и бюджетник, всё-таки талантливый. Мы можем дать ему ещё один шанс.
И пусть извинится, сказал один из преподавателей, пусть извинится и примирится с новым председателем студенческого совета. Пусть сделает это прилюдно на следующем заседании студенческого совета.
Решено, сказал Мальков. Студент Бронислав, дисциплинарная комиссия выносит вам официальное предупреждение с занесением в личное дело. Любой следующий проступок с вашей стороны приведёт к отчислению из университета. Предупреждение будет действовать в течение года. На завтра назначено внеочередное заседание студенческого совета. На ваше место будет принят другой человек, а вы должны будете принести извинения председателю.
Внеочередное заседание студенческого совета было назначено на время первого приёма пищи. Вместо перекуса после долгого бессонного дня Славе пришлось идти и унижаться. В аудитории стоял всё тот же круглый стол. За ним уже сидели студенты и председатель. Слава не репетировал речей, зайдя, не поздоровался ни с кем и даже не взглянул ни на кого. Обращаясь к Ивану, он всё же посмотрел в его смеющиеся глаза и сказал:
Приношу свои извинения за то, что стряслось прошлой ночью.
Извинения приняты, ответил Иван и протянул руку, закрепим мир рукопожатием.
Слава протянул руку в ответ, они оба с силой сжали руки друг другу и оба почувствовали боль.
Это только начало, чуть наклонившись вперёд, прошептал Иван.
глава четвёртая
Самые состоятельные люди, проживающие в столице Большого Континента или в её окрестностях, любили проводить каждое утро шестого дня недели в закрытом клубе для избранных. Клуб этот располагался в центре города в десятиэтажном прямоугольном здании, которое в народе прозвали «кубом». Внутри располагались самый роскошный ресторан Большого Континента, бары, бильярдные, большая танцплощадка, бассейн и сауны; на четырёх верхних этажах находились гостиничные номера для того, чтобы клиенты могли провести наступивший день в безопасности.
За одним из столов в ресторане встречались семья Жваликовских и семья Вадбольских.
На мужчинах, посещавших закрытый клуб, были стандартные парадные костюмы, которые составлялись из брюк, рубашки и пиджака, отличающиеся лишь цветом; каждая женщина же старалась превзойти всех остальных по красоте, элегантности и роскошности своего наряда.
Госпожа Жваликовская, выглядевшая на фоне своего мужа довольно таки симпатичной, сегодня была одета в строгое платье тёмно-синего цвета. У неё была короткая стрижка с прямыми волосами. Она любила сидеть, перекинув ногу на ногу, и класть руки на стол, постоянно держа хотя бы в одной какой-нибудь столовый предмет.
Госпожа Вадбольская и её дочь Велизара были очень похожи друг на друга. Они обе были настоящими красавицами, с длинными волнистыми огненно-рыжими волосами, ровной осанкой и идеальной фигурой. На госпоже Вадбольской в это утро было тёмно-вишнёвое короткое платье, а Велизара была одета в золотистое платье с блёстками в районе декольте.
Всё утро Иван не отрывал глаз от этой обворожительной девушки с зелёно-карими глазами. Они были знакомы давно, их отцы дружили уже много лет. Однако между молодыми людьми не возникло даже приятельских отношений. Велизара была холодна по отношению к Ивану. Он тоже не испытывал к ней пылких чувств, но её пренебрежение его обществом, задевало его самолюбие. Поэтому Иван специально притворялся, будто она что-то для него значит, тем более это нравилось его отцу, что было для него очень важным. Отец был для Ивана главным авторитетом и примером для подражания. Возможно, в самом Иване не было столько отрицательных качеств, которые он показывал всем окружающим, ему просто хотелось доказать отцу, что он такой же, Иван рвался завоевать уважение, потому как ощущал некую холодность по отношению к себе. Он не чувствовал особо большой отцовской любви, и надеялся, что она появится, если сам Иван оправдает чужие надежды.
Красное вино с южного побережья просто чудесно, сказала госпожа Жваликовская, пригубив из широкого хрустального бокала на длинной ножке, но оно сильно уступает по вкусу и аромату этому.
Благодарю, ответила госпожа Вадбольская, наши виноградники выводили лучшие селекционеры Большого Континента.
Да и напитки покрепче вашего производства вне конкуренции, согласился с женой Жваликовский.
Напитки покрепче нам употреблять не дозволено, прошептал Иван, чуть подавшись вперёд, поэтому я могу согласиться лишь с матерью.
Велизара заставила себя улыбнуться в ответ.
Как продвигаются дела с покупкой земли? спросил Вадбольский у друга. Слышал, это рискованное предприятие.
Безымянные города государству не нужны, ответил Жваликовский, цена земли, на которой они стоят, ничтожно мала. Выкупив её, я получаю власть над оставшимися там жителями. Это может быть дешёвая рабочая сила или что-нибудь ещё. Проектов много. Например, в двух уже построены центры здравоохранения, в которых за щедрое вознаграждение любой желающий может продать свои органы. Зачем бедняку две хорошо работающие почки? с улыбкой спросил он.