Они полагали, что вся земля маленькая и плоская, что покоится она на страшных громоздких чудовищах, а подкармливающие их мёртвой плотью выходцы Ада чуть ли не боги. Однако же узкие стены и прутья клетки, так или иначе, сковывали сознание в плен, из которого то, вместе с телом, так и желало вырваться на волю.
Вместо кормёжки сегодня алая дьяволица ростом с двух таких человек, задрав решётку, выхватила за горло Ыра из темноты укрытия, поместив себе на плечо среди копошащихся червеобразных отростков, опутавших его, словно лёгкую игрушку, словно полип актинии хватал свои подобравшуюся слишком близко любопытную жертву, и отправилась по спиральному завитку тропы в направлении центрального жертвенника.
Её раздваивающаяся на две неравные вертикальные половины голова внушала трепет в человеческое сердце, и кроме неё несчастный уже ни на что не мог обращать внимание. Изогнутые толстые рога устремлялись ввысь, обвисшее вымя волочилось почти у земли, где три увенчанные толстыми раздвоенными копытами ноги поднимали пыль от спешного топота.
Аша! окликнула она иную особь, с четырьмя худощавыми руками, что спешно копошилась у алтаря.
А, вот и он, раздался холодный, но мелодичной голос второй демонессы.
Эта была с бледно-сиреневой кожей, яркими и пышными идущими назад локонами, напоминавшими длинные перья, двумя главными рогами и целой грядой тёмных остроконечных наростов вдоль всего позвоночника, спереди которого грудная клетка расходилась ещё одним ртом, глазами которому выглядела оголённая женская грудь.
Щёлкая хвостом, как кнутом, в центре города, на округлой арене, где собиралось ещё несколько демонов, на угловатом каменном алтаре она приковывала нагую молоденькую девушку, расставляя той ноги и руки в туго, до синяков, сжимающих кандалах.
Хватка демонических щупалец на плече первой твари разжалась, и когтистые руки с длинными пальцами, опутанными красными пульсирующими жилами, тянущимися в том числе от одного к другому, поставили мужчину на босые ноги в месте, где он никогда прежде не был. Ыр узрел ту, что заканчивала приготовления на алтаре, который сегодня предназначался отнюдь не для жертвоприношения, а рядом с демоницей он увидел и несчастную светловолосую женщину с поблёскивавшей нежной кожей и мягкими чертами лица, овальными выразительными губами, чуть задранным кончиком носа и встревоженным взором своих крупных, подобных чистым озёрам, глаз.
Ыр никогда прежде не видел таких людских женщин. Мимо клетки периодически несли на алтарь откормленный «скот» из его рода, но никогда прежде они не выглядели столь прекрасно и невинно. Это было подобно ангельскому солнечному лучу, ринувшемуся с хмурых небес, пронзая облака, на бренную землю, превознося истинную красоту проросшим и распустившимся цветком.
Демоны вокруг лишь условно делились на три пола, одни имели женскую грудь, а иногда характерную талию, иные подобие рельефного мужского торса или наоборот обвисший живот, и то, если эти тела хоть каком-то смысле можно было назвать человекоподобными. Третий пол состоял из существ, безмерное многообразие уродства которых поражало до истошного безумия поросшие пульсирующими лианами гибриды зверей и органов, с бесчисленными пастями, внутри которых копошились щупальца, а среди оных, как на рожках улиток, могли зиять чудовищные глаза
И вокруг собирались самые разные представители расы завоевателей Земли. Козлоногие, похожие на сатиров, с лошадиными и бычьими свирепыми головами, суккубы с чёрными крыльями и языками длиной с всё своё туловище, мелкие одноглазые бесы с белёсыми рожками и величественные демонические титаны с несколькими руками и головами.
Смотрю, он весьма обрадован её видеть, подметила Аша, как задралась набедренная повязка на мужчине.
Он желал ту, которую сковывали мрачные кандалы на крупных и толстых цепях. Ыр смотрел на молодую особь своего вида, словно зверь, высунув язык и преисполненный животной страстью к одному лишь её обнажённому облику. Глаза буквально изжигали, скользя по её телу, изучая, как прекрасным оно может быть, если б о нём заботились и ухаживали, как за ней.
Теперь вся правда раскрылась. Отметины на его щеке были меткой осеменителя. Ему сохранили гениталии, чтобы он своим соитием с выращенной для той же цели девицей плодил дальше людей на потеху демонам. Тем было бы просто скучно в мире, где не оставалось бы истинных страданий, где нельзя терзать человеческую плоть под оглушительные вопли, устраивать между теми «тараканьи бега» и прочие соревнования, конечно же, дабы поглощать в себя людские души.
Он и сам был, как и все прочие, рождён таким образом. Видимо, будучи крепким младенцем на фоне других, ему дали отметку и избрали для цели продолжения рода. Как отбирали для той же цели девочек, он не знал. Возможно, дитя также взглянуло столь очаровательными своими глазами, разжалобив даже сердце отбиравшего и принимавшего решение демона, что тот сохранил ей её красоту и дал жизнь в иных условиях, чем те, кого этот камень ждал не в виде брачного ложа, а в качестве разделочного стола безжалостных мясников.
Сорви с него эту рвань, Ферра, ледяным тоном приказала демонесса возле алтаря, и та подчинилась, содрав повязку с мужчины, предоставив взору остальных его торчавший, преисполненный энергии фаллос.
Жертвенная девушка с каменной плиты также уставилась на то, чего ещё никогда прежде не видела, а того подводили всё ближе и ближе к ней. Взгляд его источал только похоть, весь мускулистый напряжённый вид выдавал желание залезть и оседлать, покорить и пронзить её трепетавшее тело этой штуковиной.
Волнения добавляла и Аша, одной из своих нежно-сиреневых рук, коснувшись слегка прикрытой молодым пушком женской промежности, эротично поглаживая между раздвинутых кандалами ног, предрекая вторжение фаллоса именно в эту область девичьего тела, стимулируя ту перед грядущим актом плотских утех для испускающей слюну инфернальной публики. Ыр видел страх и слёзы в её глазах отрицательно мотавшей головы и пристыжено опустил собственный черноокий взор, словно задумавшись о том, как его заставляют сотворить нечто нехорошее с таким прелестным созданием.
А-а-а-а! верещал откуда-то сзади напуганный мужской голос.
Ыр вместе с остальными оглянувшимися увидел, как в их сторону подлетает крылатый огромный глаз, не имевший ни рта, ни тела, а только парочку лап, как у некоторых членистоногих, в которых тащил сюда ошарашенного Агыла, также нагого и вырванного из мрака собственной темницы.
Второго доставили, вот и славно, Калагдатар, звучал вибрирующий голос Аши, пока тот покружился вокруг трёхногой Ферры и отлетел в зону напротив, не добившись её внимания.
Сосед по месту заключения был брошен на притоптанный песок, с которого спешно поднялся, посмотрев и на демонические отродья вокруг, и на беспомощную светловолосую молоденькую даму, что была перед ним. Похоже, демоны желали устроить здесь не просто соитие с зачатием потомства, а своеобразную оргию.
Аша разглядывала мужественные тела, облизывая тонкие острые зубы. Она ловила немыслимое наслаждение от их похотливого взгляда, от решимости и желания, от проявления тех животных инстинктов, которыми оставались наполнены люди, растерявшие почти всё от религии до дара речи и способности к коммуникации.
Она не знала ни об изобретении языка жестов, ни об играх с начертанными рисунками, считая, что вся цивилизованность людей осталась далеко в прошлом. Куда важнее её заботили их формы поведения и проявление низменных эмоций. А Ыр, глядя на ситуацию, ощущал теперь нечто большее, чем просто первобытное изначальное желание.
В нём просыпались какие-то новые и пугающие его эмоции. Мужчина не желал разделять скованную женщину с тем, кого знал с самой юности. Не хотел, чтобы та была для них общей, не мог даже представить, что Агыл начнёт её касаться так, как хотелось бы касаться ему.
И самым непонятным во всём этом потоке образов Ыр видел то, что принять было непросто, но это было слишком всеохватывающим чувством. Он не просто желал эту женщину. Он хотел видеть её подле себя даже вне понятия сексуального удовольствия, желал прижиматься щеками и губами, жаждал прикосновений к её манящей коже и блестящим волосам, а не просто хотел удовлетворить себя с её помощью. Она представала чем-то большим, чем просто источник всей его внутренней похоти. Такую не хотелось брать силой, видя страх и печаль, хотелось, наоборот, оберегать от всякого зла и ран, освободить из отяготившего плена, видя как она страдает в цепях, и тогда вся его душа сама по себе захотела свободы. Того самого, что он желал для неё мира без клеток и надзирателей, где люди были бы частью мироздания, а не скотом.
Дайте им оружие и пусть бьются за неё! пророкотал хор демонических ртов одного создания с загнутыми бараньими рогами, чья шея по бокам и горло впереди были увенчаны раскрывающимися челюстями, внутри которых были пасти поменьше, с тонкими зубцами, замком сцепляющимися между собой, из которых и доносился его лязгающий металлический голос.
Окал прав! воскликнула демонесса с четырьмя руками, Дадим им повод к сражению!
Летающий глаз, быстро махая своими перепончатыми крыльями, притащил какое-то подобие сундука из черепа невиданного зверя, внутри которого покоилась пара наточенного сверкающего оружия одно представляло собой полумесяц топора с изогнутой ручкой, а другое походило на очень большой и широкий нож с зазубринами, чья рукоять была сделана из резной кости.
Весь металл был целиком из метеоритного железа, хотя бойцам вполне можно было выдать и что-то другое дубины, крупные кости, что-то сохранившееся из вооружения человеческой эпохи, однако при себе демоны держали лишь настоящее оружие, с которым ещё недавно ходили друг на друга, поработив весь мир, но в спорах развязывая собственные войны за территорию. Теперь же то, что могло уместиться в руках жалких людей, раздавалось на празднествах для дуэлей и турниров с очевидной жестокой целью.
Ыр взял топор первым, всматриваясь в резьбу по дереву на рукояти, где были изображены чёрные силуэты с рогами и хвостами. Агылу достался меч-нож. А потом их развели подальше от взволнованной нагой девы, вынужденной тоже смотреть на схватку бывших соседей и практически друзей, если б это понятие было заново ими изобретено.
Скалящаяся своей вертикально раскрывавшейся головой Ферра стучала копытами своих трёх могучих лохматых ног, отбивая древний ритм, подхваченный тут же всем окружением. Демоны барабанили о землю в унисон ритуальную пляску схватки, жаждали увидеть, как люди будут кромсать друг друга, пуская кровь. Инфернальные длинные хвосты хлестали по земле, отгоняя их от краёв образовавшейся импровизированной арены, поднимая клубы пыли и стравливая бойцов.
Аша же подошла к алтарю, повернув длинноволосую голову скованной жертвы лицом на тех, чьим трофеем она вынуждена безвольно оказаться, заставляя смотреть, а верхней правой, довольно костлявой рукой протянула коготь самого крупного из пальцев к её горлу, взглянув и на Ыра, и на Агыла так, что в этом взгляде даже одичавшие до их состояния люди прекрасно прочли условие не будут убивать друг друга, умрёт она, не доставшись никому.
И это утверждение было истиной, ведь Аша могла найти и другую такую, среди выращиваемых для разведения и плодоноса потомства, и других с отметинами на щеках, за чьим состоянием так или иначе приглядывают, стараясь взрастить мужчин крепких и сильных, в отличие от бесформенных туш, ращённых ради мяса.
Агыл взревел, задрав смертоносный клинок, и ринулся уверенно на Ыра. Тот отскочил вбок, не дав лезвию задеть даже собственное плечо, однако сам не контратаковал в спину, а следил за промахнувшимся соперником и его действиями. Новый выпад и изделия из метеоритного металла сошлись остриём, высекая искры.
Агыл давил яростнее и сильнее, но Ыр не думал сдаваться, морщась под напором и напрягая все свои мышцы. Наконец, он выскользнул, размыкая оружия, не желая пасть ниц на землю. Двое рослых и крепких мужчин продолжили драку за право заполучить в своё распоряжение хоть на миг девицу прекраснее всего, о чём они только могли здесь когда-то мечтать. В само её существование было трудно поверить, если б она не была здесь рядом, постоянно подёргиваясь, звеня цепями и пытаясь вылезти из кандалов. Она не желала видеть над собой никого из них, не переживала ни за кого и вообще отказывалась всё это наблюдать, пытаясь повернуть голову куда-нибудь в сторону.
Бой продолжался. Босые ноги с толстыми ногтями, которые им периодически обрезали горячими коваными ножницами лишь, дабы те не загибались и не врезались в плоть, поднимали бежевую дымку, активно двигаясь по песку разгорячёнными натёртыми стопами. Не знавшие иной свободы кроме тесноты своих темниц в невесть кем и когда выточенных или выгрызенных монолитах, они сейчас обретали свободу движения, а потому воины даже принимались чаще отталкиваться и пинаться, нежели размахивать смертоносными орудиями в руках.
Хорошая хитрая подножка повалила Ыра на землю, но перекат по песчаной поверхности спас от раздвоения уже собственной головы несущейся сверху гильотиной клинка в подобие башки Ферры. Его взмах до блеска наточенного топора по голеням Агыла должного результата не принёс, тот просто синхронно подпрыгнул обеими ногами, которые уже вот-вот могли отрубить.
Звон искрящихся лезвий раздался вновь, когда яростная атака рыжеватого пришлась под удачную защиту темноволосого, лежащего на земле. И пока они скалились, глядя в глаза друг другу, теперь уже Ыр провертел ногами, ударив лодыжки соперника, после чего Агыл рухнул на бок, ударившись левым плечом, сплюнув на песок. Миг спустя оба уже поднялись на ноги и расхаживали по окружности то в одну, то в другую сторону, держа оружие наготове и всматриваясь в оппонента.
Новая скоростная стычка принесла пару ран и порезов обоим. Торс Ыра пострадал чуть сильнее, но зато раны топора вдоль плеч у Агыла были глубже, мешая уже с должной прытью и рвением сжимать собственный клинок. Мужчина перебрасывал его из одной руки в другую, а каждое сжатие пальцев отзывалось напряжением мышц и болью в открывшихся ранах.
Рыжебород с клинком, мельком глянул на женщину, как будто призадумываясь, а стоит ли она вообще того. Это лёгкое отвлечение от боя тут же привлекло к себе внимание яростного Ыра, который начал махать топором косо из стороны в сторону, нападая на того, отталкивая назад, почти к краям, где демонические лапы схватили его, задрав в воздух, и отбросили в сторону центра.
Поднявшись, тяжело дыша, Агыл чуть опустил клинок, поставив остриё прямо, горизонтально, и двумя пальцами, сложенными вместе, указал на свою отметину на щеке, будто пытаясь этим что-то сказать. Ыр чуть сощурился. Патлатый узник пытался понять, что хочет от него в прошлом друг, а ныне соперник.
У! только и кричал тот, не имея запаса слов, дабы объяснить требуемое понятие.
Ыр тоже потрогал собственный шрам. Место давным-давно не болело, он даже не ведал зеркал, чтобы узреть себя со стороны, как видел сейчас Агыла. Просто нащупывал с детства эти две широкие полоски, водя по ним пальцами и зная, что они есть у него на левой скуле.