Доброе утро, дети! сказал директор. Опустили руки. К сожалению, я должен вам сообщить, что мистер Радкин по состоянию здоровья не сможет вести у вас занятия до конца года.
Из группки мальчиков, среди которых был и Генри, имеющий доступ к информации ФБР, опять вскинулась вверх рука. Но на этот раз она явно означала не «Тишина!», а «Можно спросить?».
Ва́судев, шёпотом сообщила Кейко, хотя Бетти и так знала, что это Васудев: они же учились в одном классе. У Кейко на примете было сразу несколько мальчиков, а именно: Генри, Васудев, один шестиклассник по имени Эрик и один актёр по имени Райан, кинозвезда. Она пока была не готова взять и в кого-то из них прямо влюбиться, но считала, что лучше заранее присмотреться и наметить достойнейшего на случай если в какой-то момент ей срочно понадобится отдать кому-нибудь своё сердце.
Спрашивай, кивнул директор Васудеву.
А какое у него состояние здоровья?
Не волнуйся, угрозы для жизни нет. И главное, это тебя совершенно не касается. Директор потёр лоб, что в присутствии пятиклассников делал довольно часто. Но, к счастью, мы уже нашли замену. Поприветствуем миссис Грюнфельд, которая согласилась нас выручить, и поблагодарим её аплодисментами.
Когда окончательно стало понятно, что мистера Радкина точно не будет, класс взорвался такими аплодисментами, что директор вынужден был снова поднять руку: тишина. После чего, перечислив несколько страшных последствий, которые неминуемо постигнут каждого, кто будет плохо себя вести, он быстро ушёл, а пятиклассники остались с миссис Грюнфельд.
В учебном плане у мистера Радкина стоит песня «О Шенандоа», сказала она. С неё и начнём. Она достала из кармана камертон, очень похожий на свисток, и дунула. Вот с этой ноты. И раз, и два, и три
Честно говоря, «О Шенандоа» в исполнении пятиклассников и раньше звучала так себе: видимо, ни мистер Радкин, ни его ученики так и не прониклись обаянием этой старинной баллады[14]. Но сегодня она звучала просто жутко. Бетти понимала, в чём тут дело: несколько мальчиков специально фальшивили. Такое бывало и прежде а так как мистер Радкин ни разу не смог выяснить, кто именно издаёт эти гадкие звуки, всем приходилось стоять по пол-урока с поднятыми руками.
Пятиклассники кое-как добрались до конца второй строки, до «спешу к тебе я», когда миссис Грюнфельд вдруг резко провела ребром ладони поперёк горла.
Хватит, сказала она негромко, но почему-то все сразу умолкли, даже фальшивые певуны, на которых смотрела в этот момент миссис Грюнфельд. Ты, ты, ты и ты, поочерёдно указала она на мальчиков, перейдите в первый ряд. Пока все будут петь, вы будете стоять молча. Я разрешу вам петь вместе со всеми, только когда вы сами об этом попросите. Заметьте, я сказала не если попросите, а когда. И я думаю, что первым обратится ко мне с этой просьбой молодой человек по фамилии
Ловенталь, сказал Генри, потому что взгляд учительницы был совершенно определённо направлен на него. Кажется, Генри всё ещё не мог поверить, что их вычислили.
Хорошо. Остальным тоже придётся встать по-другому. Кто умеет петь так, чтобы окрестных собак не хватил родимчик, переходят на левую сторону. Кто считает, что поёт даже чуть лучше, на правую. Заодно те, кто повыше ростом, передвинутся назад, а кто пониже вперёд, тогда я смогу видеть и ваши лица.
Спустя ещё несколько минут хихиканья и толкотни пятиклассники наконец разобрались, кому где стоять с учётом роста и предполагаемых певческих талантов. Бетти и Кейко переместились подальше вправо и спустились во второй ряд, потому что с ростом у Бетти было пока что очень скромно, а у Кейко ещё скромнее. К огорчению Кейко, многие мальчики перебрались на левую половину хорового станка возможно, надеялись, что их будут проверять на собаках.
Попробуем ещё раз, сказала миссис Грюнфельд. Только, пожалуйста, распрямитесь. Когда вы стоите все ссутуленные, как сборище малолетних преступников, ваши лёгкие не могут работать.
Пятиклассники распрямились и вместо сборища малолетних преступников стали похожи на скопище телеграфных столбов.
О Шенандоа,К тебе спешу яЧерез стремнину.О Шенандоа,К тебе спешу я,Борясь с волнамиПолноводной Миссури.На этот раз никто специально не фальшивил, и Бетти даже подумала, что Пса, во всяком случае, родимчик бы не хватил. Интересная учительница а дальше что она будет делать?
Теперь вот эти четыре девочки в конце второго ряда пожалуйста, отдельно. Спойте то же самое ещё раз.
В конце второго ряда стояли Кейко и Бетти, а рядом Мелл и Абби из параллельного класса. Девочки растерянно переглянулись: ни одной из них не нравилось быть центром внимания. И меньше всех это нравилось Бетти. Она согнула ноги в коленях, чтобы стать пониже ростом, и тряхнула головой, чтобы волосы упали на лицо.
Начинаем. Миссис Грюнфельд снова дунула в свисток-камертон.
Девочки пропели целых два куплета, до того как учительница их прервала. Они молча ждали вердикта, но, к огромному их облегчению, ничего ужасного не последовало. Миссис Грюнфельд только улыбнулась и сказала:
Спасибо, девочки. И, пожалуй, рек на сегодня достаточно. А ещё над какими песнями вы работали? Она заглянула в лежавший на пюпитре список. «Над Потомаком тишина» «Песня бурлаков на Волге» «Река Суони» Что-то у вас тут одни реки.
Мистер Радкин сказал, что пусть песни учат нас хотя бы географии, охотно объяснил ей кто-то из первого ряда.
И как, сильно вы продвинулись в географии? Нет?.. Я так и думала. Тогда переключаемся с водоёмов на песню, которая вас совершенно ничему не научит.
И дальше время понеслось быстро. Первая восхитительно глупая песенка, которую они пели, называлась «Это любовь»[15]. Потом «Твист и крик»[16] миссис Грюнфельд даже показала им, как танцевать твист, и объяснила, что иногда музыка неотделима от танца и «Твист и крик» как раз хороший тому пример. Мальчики из первого ряда, которым было запрещено петь, давно раскаялись в своей глупости и отбивали ритм ногами. А в конце занятия, когда хор пятиклассников под руководством миссис Грюнфельд исполнял «Я еду в Рио»[17], довольная четвёрка уже распевала вместе со всеми. И да, именно Генри Ловенталь первым вежливо спросил миссис Грюнфельд, можно ли им уже присоединиться к остальным.
Когда ручеёк пятиклассников потёк из актового зала, настроение у всех было совсем не такое, как утром, до пения. Все были в восторге от новой учительницы. Одна девочка, правда, пожаловалась, что «твист это же танец бабушек-дедушек», но Васудев спросил её: «Хочешь, чтобы мистер Радкин вернулся?» и на этом жалобы закончились.
Бетти продолжала ломать голову над тем, почему учительница попросила её, Кейко, Мелл и Абби спеть вчетвером.
Как ты думаешь, почему миссис Грюнфельд попросила нас спеть отдельно? спросила она Кейко.
Мы пленили её своими голосами. Кейко старательно отрабатывала движения твиста. А ты возьми и спроси. Она как раз идёт к нам.
Учительница и правда направлялась в их сторону. Бетти оцепенела, вмиг превратившись из пятиклассницы в испуганную лань. Подойдя, миссис Грюнфельд спросила Бетти, как её зовут. Поскольку Бетти продолжала оцепенело молчать, за неё ответила Кейко:
Это Бетти Пендервик.
Спасибо. А она сама разве немая?
Кейко подтолкнула подругу в бок.
Бетти, скажи что-нибудь.
Я не немая.
Ну и хорошо, сказала миссис Грюнфельд с улыбкой. Я хотела попросить тебя, Бетти, после занятий заглянуть ко мне в музыкальный класс, если ты не против.
Нет, то есть да. То есть не против.
Миссис Грюнфельд двинулась дальше, а Бетти, которой вдруг понадобилась поддержка, вцепилась в Кейко.
Я что-то сделала не так? И она решила меня наказать?
По-моему, нет, ответила Кейко. Она же тебе улыбалась.
Может, она улыбалась, чтобы смягчить удар.
Ну нет, учителя смягчают удар после того, как они его нанесут. А за пять часов до того зачем же ей тебе улыбаться? Кстати, ты написала вчера хоть один отчёт?
Не-а, забыла. Но Бетти уже напевала про себя мелодию из Марвина Гэя.
«Таблица чтения пятиклассников» мисс Роу висела на стене прямо у Бетти перед глазами как постоянное напоминание о её бедствии. Чтобы не видеть эту таблицу, можно было немного сдвинуться вбок, но тогда перед глазами оказывался Генри и начинал корчить рожи, а Бетти начинала смеяться. Мисс Роу в сотый раз говорила ей сесть прямо, и эта ужасная пустая строка против «Б. Пендервик» опять торчала прямо перед глазами. Кроме Беттиной, в таблице была ещё одна пустая строка напротив Васудева, но это не очень утешало, потому что Васудев вообще-то уже сочинил положенные десять отчётов, просто забывал их сдать. У всех остальных после фамилии стояло примерно по пять звёздочек по одной за отчёт. У Кейко восемь. А у Джиневры Сантолери уже четырнадцать. А сегодня она подскочила к учительнице и сдала ещё два отчёта. И мисс Роу тут же, на глазах у всего класса, взялась приклеивать к таблице дополнительную полоску бумаги, чтобы рисовать на ней звёздочки, которые не влезли в основную строку.
Но всё равно сегодня эта ужасная таблица словно бы потеряла для Бетти часть своей привычной ужасности. Потому что её мысли то и дело возвращались к миссис Грюнфельд. Чудесный был урок пения! Но интересно: о чём она собирается говорить с Бетти после занятий? Над этим вопросом Бетти размышляла сначала целый урок про облака, потом урок про возведение в степень, потом про влияние глобального потепления на гренландскую тундру. И только когда они уже добрались до середины Древнего Египта, Бетти осенило. Наверное, она, Бетти, когда пела в хоре, шевелила пальцами, как будто играла на фортепиано. А миссис Грюнфельд заметила и теперь хочет предложить ей аккомпанировать хору. Но если так, то ничего не получится: из-за стеснительности Бетти никогда не осмелится играть перед всеми пятыми классами. Так что она, конечно, откажется, но зато поблагодарит миссис Грюнфельд за «Я еду в Рио» это было супер.
Прежде чем отправляться в музыкальный класс, Бетти нужно было забрать Бена: по возрасту ему пока ещё не полагалось ходить домой самостоятельно. К тому же стоит Бену увидеть на дороге камень, как он забудет, куда шёл, и потеряется, и все Пендервики с ума сойдут от беспокойства.
Коридор в той части школы, где обитали второклассники, выглядел сегодня странно: как будто раньше здесь была огромная карта Соединённых Штатов, но она почему-то взорвалась, и теперь большие белые её куски отдельные штаты ползали по коридору и натыкались друг на друга. Под некоторыми, самыми большими, было практически не видно таскавших их второклассников. Штат Орегон кружил бестолковыми кругами, будто не мог сориентироваться на местности. Аляска упёрлась в стену и ни туда ни сюда, Нью-Йорк наехал на Неваду, Пенсильвания подсекла Техас, который из-за этого уронил свою коробку для завтрака.
Бетти подняла коробку и вернула её Техасу.
Спасибо, Бетти. Под Техасом оказалась Реми, с которой Бен дружил, ещё когда они вместе ходили в садик Голди.
Какой большой тебе достался штат, Реми, сказала Бетти.
Маленькие сразу разобрали. Я хотела Делавэр, у меня там живёт тётя Кортни. Она работает в музее. Реми поправила Техас, чтобы он не сваливался с неё на один бок, и побрела дальше, чудом разминувшись с летевшей наперерез Айовой.
Прямо перед Бетти стояли Миннесота и Флорида в обычной жизни Бен и Рафаэль. Бен был страшно доволен, что ему удалось ухватить Миннесоту. Выглянув, как из-за угла, из-за северной её оконечности, он объяснил Бетти:
Каждый должен украсить свой штат тем, чего в этом штате много. А мисс Ламберт сказала, что в Миннесоте много камней.
В любом штате много камней, возразила Бетти. Камни есть везде.
В Миннесоте больше, чем в любом. Мисс Ламберт так сказала.
А я выбрал Флориду, потому что там аллигаторы, сообщил Рафаэль. И ещё камни могут расти прямо из-под земли. Это только во Флориде, больше нигде. Что-то там такое особенное с почвой.
Бетти давно уже научилась не задавать Рафаэлю лишних вопросов. Малейшая попытка что-то уточнить и его безудержное воображение унесёт его ещё дальше от реальности.
Бен, идём, нам пора, сказала она.
Бен с торжественным и серьёзным видом обернулся к Рафаэлю. У этих двоих была особая церемония прощания с секретным шифром и специальными жестами, но Бетти сейчас слишком торопилась к миссис Грюнфельд и не могла дожидаться, пока мальчики исполнят все свои ритуалы. Поэтому она взяла Бена за руку и потащила его вместе с Миннесотой в сторону музыкального класса.
Мы куда? прокричал Бен, когда из вестибюля они свернули не на улицу, а почему-то опять в один из школьных коридоров.
Мне надо в музыкальный класс.
К мистеру Радкину, что ли? Мистера Радкина недолюбливали даже второклассники.
Мистера Радкина нет. Вместо него у нас сегодня была новая учительница. И она попросила меня зайти после уроков.
А зачем? У тебя проблемы, да? Это было странно, ещё страннее желания поговорить с мистером Радкином. У Бетти ни разу в жизни не было в школе никаких проблем. Из-за этих отчётов, да?
Бен знал, что Бетти не написала ни одного отчёта о чём-то прочитанном, и ждал, что её в любую минуту могут бросить в школьную тюрьму.
Вряд ли. Учителям музыки отчёты не нужны.
Дверь с табличкой «Музыкальный класс» отворилась сразу, как только Бетти постучала. Миссис Грюнфельд улыбалась.
Привет, Бетти. Спасибо, что пришла. И тому, кого я не разгляжу за Миннесотой, тоже спасибо, что пришёл.
Это мой брат Бен, он подождёт в коридоре.
У Бетти проблемы, да? спросил Бен.
Какие ещё проблемы? удивилась миссис Грюнфельд. Хочешь, заходи и ты вместе с сестрой.
Бен предпочёл остаться в коридоре поразмышлять о достоинствах штата, славного своими камнями, и Бетти вошла в класс одна. В углу стояло пианино, Бетти была рада его видеть. К тому же пианино подтверждало её первую догадку что учительница попросит её аккомпанировать.
А пригласила я тебя, сказала миссис Грюнфельд, чтобы попросить мне что-нибудь спеть.
Спеть?.. Бетти захотелось немедленно выскользнуть за дверь. Нет, она не может взять и вот так прямо начать петь одна, да ещё перед учительницей, которая столько всего знает о музыке. Зачем?
Утром, когда все пели хором, мне показалось Она замолчала. Нет, лучше спой, тогда я скажу точнее.
Я никогда не пою, никому, только Лидии, это моя сестра, но она не считается, ей всего два года.
Хорошо, а если я закрою глаза, это поможет? Или давай мы обе закроем глаза, и ты споёшь. Миссис Грюнфельд и правда зажмурилась. Вот. Меня здесь нет.
Миссис Грюнфельд, не заставляйте меня, пожалуйста
Учительница открыла глаза.
Ну что ты. Мне бы и в голову не пришло тебя заставлять! Но я надеялась: может быть, ты согласишься доставить мне удовольствие послушать твой голос.
Доставить удовольствие? Ничего себе. Прямо удивительная какая-то учительница.
Хорошо, я попробую. А что петь?
Что угодно кроме «О Шенандоа»! Миссис Грюнфельд опять закрыла глаза и стала ждать.
Бетти попыталась что-нибудь вспомнить, но весь её репертуар внезапно исчез, испарился и улетучился. Может, это из-за того, что она стоит тут посреди комнаты, как в витрине? Она с надеждой обернулась к фортепианной скамье.
А можно я сяду вот здесь? спросила она.
Ты играешь? Отлично. Садись за фортепиано, девочка, и откройся для музыки.
Бетти села и поставила пальцы на белые клавиши. И от этих клавиш, от знакомого ощущения под руками мужество вернулось к ней, и в голове, сначала робко, потом смелее, зазвучала музыка. Это был Шопен[18] песня из одного альбома, подаренного Джеффри. И как же хорошо, что Бетти сидела к миссис Грюнфельд спиной: это помогало даже больше, чем закрытые глаза. Наконец она опустила руки на колени и запела.