Ленка, а ты с нами? Чего молчишь-то?
Нет, Илюша, давайте сами, мне на работу завтра, дел много.
А мы завтра собрались за дровами с Валеркой.
Лена пожала плечами и ушла в спальню.
Утром она уже собиралась выходить, курила у форточки на кухне, когда встал Илья.
Чёрт, чего ты куришь тут, и так голова раскалывается. Есть опохмелиться, а то до леса не доеду?
Пытаясь сдержать клокочущее раздражение, она мягко произнесла:
Илюша, ну, какое опохмелиться, перед лесом? Это ведь не шутки, пьяным ехать в горы, глянь, туман какой.
Ленка, отстань!
Он открыл холодильник, нашёл там давно стоявшую бутылку с остатками коньяка, вылил их в стакан и с наслаждением выпил.
Ой, хорошо, зараза!
Илюш, ну какие дрова? Зачем они тебе? В бане у нас года на два дров хватит, а для котла они бесполезные, раздражение нарастало.
Ей сегодня утром самой пришлось топить котёл, за ночь дом прилично остыл, прохладу она почувствовала сразу, едва откинув одеяло. Илья спал тяжёлым, почти каменным сном, даже не переворачиваясь. Это было трудно чистить стенки котла от нагара, удалять золу, засыпать уголь, разжигать щепу и закрывать тяжёлую крышку, со страхом прислушиваясь, как внутри гудит пламя, разогревая тосол в системе и начиная гнать его по трубам. Она ужасно боялась котла, он это чувствовал и не хотел ей подчиняться, дымил и редко загорался с первого раза. Сегодня она всё делала с отчаянием и злостью, потому он и занялся почти сразу. Потом, долго отмывая руки и лицо от угольной пыли, смотрела на себя в зеркало и горько думала: «Лена, что ты здесь делаешь?» Решение зрело давно, и, похоже, готово было выразиться в словах. Она скажет со всей серьёзностью:
Илюша, я уезжаю. Домой, в Северореченск. Если поедешь со мной, давай собираться!
Вчера Илья с Валерой сидели долго. Лена уснула под бубнящий телевизор, из кухни доносились глухие голоса, она не прислушивалась, чтобы не раздражаться. И вот сейчас, глядя на припухшее лицо Ильи, понимала, что говорить в этот момент бесполезно.
Зачем они тебе, дрова эти!?
Лен, чего ты заводишься. Валера попросил по-родственному, как я ему откажу, он мне тоже поможет в чём-то.
Лена махнула рукой, оделась и вышла из дома.
Рабочий день покатился кубарем с горы. Часов в десять мимо администрации прострекотал Валерин трактор, она выглянула в окно, но его уже не было видно. Лена выслушивала людей, разговаривала с ними, подписывала документы, ставила печати и чувствовала, как внутри набухает клубок странных, мало связанных между собой чувств. Там были раздражение и злость, отчаянный страх и боль, саднящая, но разрастающаяся с каждой минутой. Она потрясла головой, глянула на часы ага, уже второй Она немного походила по кабинету, сделала себе кофе, села к компьютеру, прикурила сигарету и начала, продираясь сквозь деревянные юридическо-чиновничьи формулировки, вчитываться в текст. В очередной раз меняли Уставы муниципальных образований. Их переписывали юристы районной администрации, вносили правки в прокуратуре, но и после всей этой редактуры в тексте содержалась масса ошибок, несогласованностей, неувязок. И, прежде, чем отправлять Устав на утверждение в Минюст, требовалось ещё не раз его внимательно прочесть.
Где-то вдалеке зашумел трактор. Лена прислушалась мимо, что ли, потушила в пепельнице очередную сигарету, потянулась, разведя изрядно затёкшие плечи, и вернулась к тексту. На крыльце послышались голоса. По коридору простучали каблуки, и в кабинет, распахнув дверь, ворвалась специалист Вера Михайловна, вытаращив абсолютно дикие глаза. Лена развернулась вместе с креслом, даже не успев открыть рта. Вера кричала:
Елена Максимовна, выйди! Там!..
Лена встала и пошла к выходу, ноги одеревенели, двигались плохо. Уличная дверь была распахнута настежь, а на крыльце стоял, покачиваясь бледный до синевы Валерка. Он пытался что-то сказать, издавая нечленораздельные звуки. Лена оттолкнула его и вышла за дверь. Там дул ледяной ветер, но она совсем не чувствовала холода, стояла и смотрела вниз с высокого крыльца. В тракторной тележке дров не было, а лежало что-то большое, словно скомканное, накрытое брезентом, в нескольких местах покрытым бурыми пятнами. Она поняла всё моментально, долгим взглядом посмотрела на Валеру, тот продолжал мычать, как-то нелепо жестикулируя. В дверях, зажав руками рот, стояла Вера. Лена отстранила её, всё так же молча, на деревянных ногах, прошла в кабинет и позвонила в милицию и скорую.
Что происходило дальше, осознавала плохо, а помнила обрывочно. Она не плакала, а лишь хмурила брови, смотрела длинным пустым взглядом на собеседников. Илью забрали в райцентр, туда же уехали участковый и Валера. Вера Михайловна по телефону договорилась с мужиками, чтобы выкопали могилу и протопили дом. Она вообще взяла всё на себя, увела Лену домой, отпаивала валокордином и коньяком, потом уложила спать и сама прикорнула рядом на кресле. Муж Веры командовал мужиками на кладбище.
Лена открыла глаза, за окном едва серел рассвет. Вера спала в кресле, свернувшись клубочком. Встала и тихонько прошла на кухню. Щёлкнула тумблером чайника, достала из шкафчика кофе и сахар, молоко из холодильника. Поставила на стол чашки, заварила кофе. Каждое движение отзывалось болью, но она продолжала двигаться. На кухню пришла Вера, молча села на стул, взяла чашку.
Вера, спасибо тебе. Ты иди, нам же на работу скоро. Я сейчас голову помою и приду.
Вера смотрела на неё во все глаза.
Леночка, может, тебе не ходить пока, посиди дома, поспи.
Думаешь, я усну?
Когда за Верой закрылась дверь, Лена вытащила из гардеробной два чемодана и начала собирать свои вещи. Предупредила по телефону квартирантов, что через месяц аренда прерывается. Пока она поживёт в Леркиной однушке, та стояла закрытой Елисеев там не жил, предпочитая служебную квартиру. Лерка настоящий друг, она не стала высказывать считающихся необходимыми банальных соболезнований, произнесла всего несколько слов, от которых у Лены в груди чуток оттаяло. Рассказала, где взять ключи и пообещала приехать в январе.
Следствие закончилось, не начавшись. Несчастный случай. Так бывает. Дерево при подпиле порой падает не туда, где ожидаешь. А то, что оба дровосека были изрядно выпивши, никого не интересовало. Экспертизу, конечно, провели поверхностно, это тоже было никому не нужно. Валера пытался что-то объяснять, но Лена, подняв ладонь, остановила его. Она вообще почти не говорила в эти дни.
На кладбище стояла молча, глядя в заострившиеся черты лица Ильи, вокруг шептались, шипели: «Вот, и не плачет совсем, то ли деревянная, то ли железная». А она смотрела на него и думала: «Ну что же, Илья, ты свой выбор сделал. Теперь ты останешься здесь навсегда».
На следующий день после похорон и поминок она рано утром пришла на работу, написала заявление об увольнении, оставила его вместе с запасным комплектом ключей от дома у Веры на столе, зашла домой, отключила воду, электричество, закрыла дверь и калитку. У ворот её уже ждало такси, вызванное из райцентра.
Она почти не смотрела по сторонам, эту дорогу знала наизусть. Только вперёд, на встающее над горами красное солнце. Снег искрился мирриадами бриллиантовых брызг Водитель молчал, за что Лена была ему очень благодарна. Через час он высадил её на вокзале в райцентре, а ещё через сутки она щёлкнула застёжкой привязного ремня под слова стюардессы: «Наш самолёт совершает рейс до Северореченска, время в пути три часа пять минут».
Глава третья
Город
Конец декабря выдался холодным, ветреным и снежным. Город утопал в сугробах, порой намертво застревая в дорожных пробках. Дорожная техника чистила снег круглосуточно, перекрывая улицы в самый неудобный момент, чем вызывала раздражение автомобилистов и изнемогающих пассажиров общественного транспорта. Лерка старалась далеко от дома не уходить, гуляла с Лизой в сквере, работала дома. В один из дней из редакции прислали целую подборку материалов, Лерка с радостью увидела, наконец, статью с подписью Елены Свистуновой. Статья повествовала, конечно, о рыбозаводе. Лерка внимательно вчитывалась в текст, редактировать подругу почти не требовалось, но, хорошо зная её, искала в тексте чуть ли не зашифрованное послание. Оно было. Там происходили незначительные на первый взгляд события, которые можно было трактовать, как преддверие серьёзных потрясений. Осторожно высказывались о назревших переменах чиновники, жаловались на проблемы сотрудники завода. Ну-ну Лерка давно рассказала Володе обо всём, что узнала. Он с тех пор не звонил и не появлялся.
Елисеев тоже целыми днями где-то пропадал, возвращался поздно, серый от усталости, вяло ужинал, на вопросы не отвечал, пять минут общался с дочерью и падал спать.
Лерка съездила в один из любимых магазинов, купила платье. Не хватало рядом Свистуновой, она бы посоветовала, раскритиковала неудачный выбор и заставила бы выбрать то самое, правильное. Лерка долго ходила по магазину, снимала с вешалок наряды, прямо с плечиками прикидывала на себя, вздыхала, разочарованно возвращала обратно и опять шла по залу. Вдруг взгляд зацепился за что-то необычное. Серебристо-фиолетовое, шуршащее почти невидимыми пайетками, с вырезом-лодочкой, рукавами в три четверти, слегка заниженной талией и довольно широкой мягкой юбкой. Оно напоминало силуэты пятидесятых-шестидесятых годов, от него веяло почти забытой женственностью, нежностью и фильмом «Римские каникулы». Это было то, что надо для встречи Нового года!
Утром двадцать девятого декабря Сергей за завтраком сказал, не выражая никаких эмоций:
Новый год встречаем в ресторане, «Витлор» приглашает. Форма одежды парадная.
Замечательно! Я уже и платье купила! Тебе понравится
Лерка подошла к нему сзади, губами прижалась к затылку, обняла за шею.
Серёжа, может, ты сегодня никуда не пойдёшь? Посмотрись в зеркало, уставший, на тебе же лица нет, ты не просто серый, ты уже серо-зелёный. Оно того стоит? Лиза каждый день спрашивает, где ты, она тебя ни утром, ни вечером не видит, только спящим, называется, папа на три недели приехал
Он слегка напрягся, а потом развернулся, уткнулся лицом ей в живот.
Лерочка, да, устал я, очень устал, но дело делать надо, навалилось работы столько срочной, её нужно до Нового года переделать. Сама понимаешь, все власти и деньги здесь, поэтому решать многие вопросы надо здесь и сейчас!
Она улыбнулась и погладила его по волосам, присела на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
Я давно твоих глаз так близко не видел.
Он смотрел на неё, приблизив её лицо к себе, потом обнял и долго не отпускал. Лерка замерла, чувствуя его тепло, чего так давно не случалось, слишком он был занят какой-то своей, отличной от их общей, жизнью. Казалось, время тянется долго-долго, но тут в кухню влетела Лиза, громко топая и крича:
Ура!!!!!! Папа!!!!!!!!! Дома!!!!
Сергей отпустил Лерку и поднялся, подхватил дочь на руки. Выражение его лица стало другим беззащитно-мягким. А Лерка присела на стул, наслаждалась, глядя на эту парочку, такая щемящая нежность и любовь исходили от них.
Лизунчик, послезавтра поедешь к бабушке Ире и дедушке Васе! Они по тебе соскучились, хотят, чтобы ты с ними Новый год встретила, а потом осталась погостить у них. Хорошо?
Василий Геннадьевич и Ираида Артёмовна, родители Сергея, Лизу видели не слишком часто. С Сергеем у них были давние разногласия, они не одобряли его образа жизни, и даже то, что он уже несколько лет работал заместителем губернатора целого северного региона, никак не поспособствовало потеплению отношений внутри семьи. Теперь они часто рассуждали о том, что чиновники главные бандиты и воры в стране, куда там каким-то преступным группировкам. Всякий раз, когда Сергей с Леркой приезжали к ним в гости, Ираида Петровна поджимала тонкие губы и демонстративно внимательно смотрела на портрет сестры Сергея Алисы, которая почти десять лет назад погибла от наркотиков. Она почему-то была уверена, что именно Сергей из-за своей принадлежности к ОАО «Витлор», которое она считала преступным сообществом, является главным виновником и пристрастия сестры к наркотикам, и того, что она выносила из дома без разбора вещи, посуду, небогатые материнские украшения Украденное они с Андреем, её сожителем, сбывали за дозу. Лерка знала семейную историю именно Андрей, когда-то мальчик из хорошей высокопоставленной семьи, втянул в эту карусель нежную девочку Алису Елисееву. А Сергей после гибели сестры сделал что-то такое, после чего среди живых не стало и Андрея. Всё это Елисеев рассказал ей в их первую ночь, в балке обогревательного пункта геологоразведочной экспедиции, прикорнувшем на берегу мистического озера Хув-Тув, разлома далёких полярных гор
Лерку они принимали тепло, но без особого энтузиазма, поэтому она бывать у них не очень-то рвалась. Лиза тоже чувствовала, что бабушка с дедушкой их с папой и мамой не так, чтобы сильно ждали. Она нахмурилась, надулась и недовольно произнесла:
М-м-м Не хочу. Хочу бабушку Анну Фёдоровну, она добрая Она меня любит, а баба Ира не любит.
Лизочка, у Анны Фёдоровны могут быть другие планы, вдруг ей некогда. Ну ладно, ладно, не плачь, позвоню Анне Фёдоровне.
Анна Фёдоровна согласилась сразу. Родственников у неё не было, Новый год она вообще праздником не считала, а потому возможность побыть, хоть и временно, кому-то нужной, расценивала, как счастье. Да и к Лизочке она очень привязалась за эти годы, и новость, что девочка с родителями уезжает надолго, очень её расстроила.
Тридцать первого в десять вечера Анна Фёдоровна пришла к Лизе, ей надарили подарков, а она, в свою очередь, вручила всем собственноручно связанные носки и варежки, приговаривая:
На Север ведь едете, там ужас, как холодно, вот, греться будете.
Лерка с Сергеем растроганно благодарили, Лиза прыгала от восторга. Анну Фёдоровну усадили за накрытый стол, Сергей разлил по бокалам шампанское, а Лизе лимонаду. В половине одиннадцатого Анна Фёдоровна заперла за ними дверь.
Огромный зал гостиничного ресторана был почти полон. Лерка потёрла виски это была та самая гостиница, где они когда-то обедали на открытой веранде. Тогда она впервые за пятнадцать лет сверху смотрела на Город. В холле гостиницы не было потолков, колонны и винтовые лестницы уходили на много этажей вверх. У Леры там всегда кружилась голова и слабели колени. Их с Сергеем провели к самой сцене, за столиком уже сидели Андрей Ядрихинский, генеральный директор «Витлора», с женой, томной худощавой блондинкой Илоной. Улыбки, приветствия, восклицания, поздравления Лерка устроилась за столом, положила рядом с приборами клатч и окинула взглядом зал, тут же встретившись глазами с Володей. Вот это да С ним рядом сидела кукольно-красивая блондинка, она показалась смутно знакомой, но Лерка не могла вспомнить, откуда. Сергей, проследив её взгляд, наклонился к ней, сказал на ухо:
Инна, бывшая секретарша Андрюхина, сейчас где-то в отделе маркетинга работает.
Лерка коротко глянула на него.
Мне нет никакого дела до секретарши Инны. Что, друзья собираются вновь и уже не расстаются никогда?
Сергей, пожав плечами, разлил по бокалам коньяк, предлагая проводить старый год. Андрей Николаевич, чокаясь с Леркой, сказал проникновенно:
Лера, ты сегодня как фея, честное слово. Такая вся волшебная.
Илона надменно улыбалась, до сих пор не проронив ни слова, держа бокал в холёной руке, унизанной бриллиантовыми кольцами. Наверное, Лерка должна была бы чувствовать себя бедной родственницей рядом с ней. Но она себя так совсем не чувствовала, её сиренево-фиолетовые чароиты в серебре выглядели нисколько не хуже, во всяком случае, для неё самой. Она старалась не смотреть налево, чтобы не встречаться глазами с Володей. Интересно, когда они опять воссоединились, ведь так переживали, когда Володя буквально из-под носа у них увёл участок в горной провинции с подтверждёнными запасами поделочного камня, прямо напрашивалось либо убьют, либо покалечат. А теперь, надо же, все вместе Новый год встречают! Интересная всё-таки компания, этот «Витлор».
Концертную программу прервал звон курантов, захлопали пробки от шампанского, все чокались, поздравляли друг друга. Ядрихинский, держа в руках бокал, возбуждённо говорил со сцены в микрофон: