Вот и они, вздохнул Матвей. Наши главные зрители.
Матвей! зарычал Долин.
Я тебе не врал, покачал головой тот. Лишь не сказал с кем надо биться.
Он сделал шаг к брату:
Ты хочешь меня спасти?
За этим и пришёл, не понимая, что происходит, ответил Лев.
Тогда ты должен меня убить, произнёс Матвей.
Что? Долин поражённо замер.
И от услышанных слов и от того, что увидел. Матвей шёл к нему медленными шагами, и менялся.
Аралим вернул меня на время игры, говорил он, пока его плащ увлажнялся, и капли чего-то чёрного стекали по нему. Но ты не знаешь откуда. Я в аду.
Одежда растворялась на Матвее, стекая по уже голым рукам и груди.
Почему? поражённо прошептал Лев.
Злая и болезненная улыбка исказила влажные чёрные губы Матвея.
Потому что я убил маму, отца и себя, ответил он.
Лев молчал, в ужасе глядя, как разрастается на теле Матвея та самая рана. Балка, проткнувшая его сердце, оставила именно эту дыру насквозь через рёбра. Тогда, стоя на коленях рядом с братом в огне, Долин держал её, а она проседала под тяжестью крыши и медленно, медленно продавливала грудь Матвея.
Ты не мог никого спасти, произнёс тот. Тогда вечером я вернулся домой раньше тебя, пьяный, злой. Мы с отцом поссорились накануне. Было холодно, я включил котёл и уснул на полу.
Это была случайность, прошептал Лев.
Нет, покачал головой Матвей, не была. Я был зол. Я хотел, чтобы дом сгорел, хотел погибнуть в нём всем назло. И я не знал, что родители не уехали.
Потому что не было машины, Долин замер. Потому что уехал я.
Одежда стекла с младшего брата, оставив тело, покрытое грязью и кровью. И Лев вздрогнул, увидев красное сияние в радужке его глаз.
Нельзя выйти из ада, не взяв его с собой, усмехнулся Матвей. Я демон легиона, Лев, но всё ещё твой брат. Только ты можешь меня спасти.
Долин молчал.
Видишь, какой сценарий? усмехнулся Матвей. Я знал, им понравится.
Это ты? понял Лев, чувствуя нарастающую злость. Ты предложил нас.
Да.
Зачем?! Долин зарычал.
Затем, что ты сильный, также ответил Матвей. Всегда был сильнее всех. Человек с большим сердцем, которого хватало даже на плохого брата. И затем, что я не хочу возвращаться в ад. Есть лишь один способ убей меня ради спасения этих людей, и тогда я стану жертвой. Мою душу отпустят.
Нет, прошипел Лев.
Нет? Матвей внезапно засмеялся. А так?
Его тело пропиталось чешуёй изнутри, раздвинулись кости, за спиной раскрылись чёрные крылья, и огромная тварь взревела, сдвинув воздух горячей волной:
Помнишь меня?!
Долин отступил лишь на мгновение. Гнев взорвал мысли, опустошив голову. Он не забыл монстра, сталкивающего грузовик с топливом и троллейбус, полный людей.
Ты!.. рычание вырвалось из горла. Маленький ублюдок!
Лев врезал ладонью в длинную челюсть крылатого монстра с такой силой, что кость треснула, и вместе с кровью из пасти вылетело с десяток острых зубов. Матвей круто развернулся, ударил брата под колено крылом. Долин упал, но вскочил в то же мгновение:
Не туда целишься!
Он ухватил монстра за плечо и дёрнул его на себя, другой ударил ладонью в грудь, и ещё раз, и ещё, чтобы наверняка!
Вот сюда! Где сердце! Если оно есть!
Хрип вырвался из горла Матвея с кровью, ведь каждый удар ломал ему рёбра. Он крутанулся всем телом, сбрасывая руку брата, ударил зубастым клювом в подбородок. Лев отлетел на несколько метров, пробил трещины в прозрачном полу при падении. Монстр ринулся на него снова, но Долин уже вскочил и бросился навстречу. Обхватил Матвея и вместе с ним рухнул на пол, пропахал стекло его спиной, прижал длинную шею коленом.
Стал демоном, демоном и останешься! проревел Лев. Ты всех нас уничтожил! За что?!
Он ударил монстра головой о стекло, выбивая вихрь сверкающих осколков.
Из-за ссоры с отцом?! Твоё величество не поддержали?! Ах, ты гад!
Долин бил ещё, и с каждым ударом стекло площадки трещало и разлеталось в блестящую пыль. А брызги крови проникали сквозь трещины, пропитывая прозрачную толщу. Но Лев не мог перестать, не хотел! Жизнь уничтожена! Потому что этот ублюдок обиделся! Убил маму! Отца! Убил себя! И разорвал в клочья жизнь брата просто так!
Чешуя сползла с тела монстра, опали и растеклись крылья, и в озере крови на стеклянном полу в руках Льва остался Матвей.
Тебя любили, тебе доверяли! с хрипом ревел Долин в его лицо. Как ты мог?!
Он замер, занеся над разбитым лицом брата ладонь. Красное пламя вспыхивало в глазах Матвея, стекая с его век на щеки, будто слёзы. В прозрачной толще под ним тонко потрескивали разломы, наполняясь его кровью, и от этой тонкой преграды откалывались куски, падая на заваленное железом поле.
Стеклянный пол разрушался. Ещё один удар, и демон провалится на острые штыри арматуры. Туда, где ему самое место, туда, где истечёт кровью до смерти
Я не могу просить прощения, прошептал Матвей, за то, чего нельзя простить.
Лев смотрел в его залитое тонким пламенем лицо.
А хочешь? Долин едва совладал с охрипшим голосом и гневом.
Матвей молчал.
Ответь мне! в бешенстве крикнул Долин, едва не ударив брата снова.
Каждый миг, прошептал Матвей.
Остановился ветер, гонящий облака, и купол красного неба застыл в предвкушении. Рядом с противниками возник Аралим, молча ожидая исхода схватки. А в душе Льва, или в том, что осталось от неё, наконец, истекла последняя капля боли. И он замер над братом.
Каждый миг Матвей сел перед ним на колени, обняв руками бока и низко наклонив голову.
Тишина охватила мир погасшего города, и даже вездесущий шорох крыльев растворился в ней.
Смотрите, да? Лев поднял глаза к облакам. Хотите увидеть, как брат убьёт брата?
Матвей дрожал всем разбитым телом.
Не насмотрелись ещё?! в ярости крикнул Долин.
Мрачные небеса наливались тьмой и озарялись светом, внимая его голосу, и каждая крылатая тварь ждала.
Значит, не хочешь в ад? тяжело дыша Лев взглянул на брата. Хочешь выйти из легиона демонов? И куда попадёшь?
Туда, где больше не сделаю зла, прошептал Матвей.
Долин думал ещё мгновение, потом покачал головой:
Тогда у меня другой финал. Для вас, для всех!
Что ты задумал? Матвею вернулся голос, и он с удивлением смотрел, как Лев бьёт ладонью в пол.
Долин ударил несколько раз, прежде чем облако сверкающего стекла обрушилось в пропасть, и открылась бездна, затянутая чёрным дымом.
Матвей с трудом встал.
Что ты делаешь? повторил он.
Лев стоял на самом краю.
Я десять лет жил с мыслью, что не смог тебя спасти, ответил он, а теперь ты предлагаешь мне жить, зная, что я тебя убил. Матвей, как ты был избалованным гадом, так и остался, так что
Долин посмотрел на брата:
Я тебя спасу, скотина, в последний раз. Всё-таки я твой старший брат, но в этом аду снова, я не останусь.
Матвей протянул к нему руку:
Стой
Лев схватил его ладонь, сразу дёргая брата к себе в крепкие объятия, и в тот же миг оттолкнулся стопой от края, таща Матвея в пустое пространство. Ещё в воздухе перехватывая его за лопатки, чтобы не дать вырасти крыльям за спиной.
Горячий ветер удержал их на мгновения, и жадная бездна поглотила обоих, растворив голоса. Сквозь чёрную пелену прошла вибрация от удара о землю, посыпались камни, и звон металла рассеялся в тишине.
Красное небо, затаившее дыхание на это мгновение, ожило. Снова заструился ветер, потянулись за ним облака. Везде на зданиях демоны издали прощальный рёв и, раскрыв крылья, устремились прочь. Представление окончено, гладиатор и воин их легиона погибли.
Какой финал, покачал головой Аралим. Красиво.
Силы, спрятанные за облачным покровом, ответили согласием.
Что мне делать? спросил распорядитель.
Верни декорации на места, прозвучало в небесах.
А с игроками? спросил ангел.
Силы думали ещё мгновение:
Игра понравилась нам. Награди.
Дым, покрывающий бездну, развеялся перед взглядом Аралима, обнажив кровь и тела. Удар о бетонные блоки разорвал объятия братьев, но они лежали рядом, друг к другу лицом.
На твоё усмотрение, растворилось в облаках.
* * *
Лев очнулся за рулём. За лобовым стеклом две дорожки света фар и тьма. Машина мчалась по дороге. Долин нажал на тормоза в тот же момент. С визгом колёс отцовский УАЗик остановился на пустой трассе.
Лев сидел, пытаясь понять что происходит, пока не заметил впереди указатель: «с. Новогорское». Он за рулём отцовской машины, на часах одиннадцать ночи. Впереди небо над низкими крышами озарилось светом пламени. Ещё мгновение и Долин понял. Он не поверил, но уже нажал педаль газа.
Пожар было видно издалека. Летняя кухня, совмещённая с котельной, загорелась первая. Дым сочился из-под крыши и на окнах горели мамины кружевные занавески. Подъезжая к воротам, Лев утопил педаль в пол. Нет времени останавливаться! Тогда он потерял почти тридцать секунд, чтобы открыть их.
От удара засов разлетелся на половинки, и створки распахнулись настежь. Долин выскочил из машины, но бросился не к горящему дому, а к сараю за топором. В любом из сценариев, годами отработанных в мыслях, был этот инструмент.
С грохотом рухнула часть крыши над котельной. Лев сорвал с себя футболку в тот же момент, мокнул её в бочку для полива, прижал к лицу и распахнул дверь в дом. Коридор был затянут дымом, но пламя в котельной освещало рухнувшую балку, прижавшую Матвея к полу. Он держал её обеими руками, пытаясь убрать со своей груди. Лев подскочил к брату, и одним мощным ударом топора сместил деревянную конструкцию. И потолок рухнул! Но за мгновение до этого Лев молниеносно дёрнул Матвея с пола и вытащил его из котельной.
Только брат почему-то упирался.
Мама, сквозь его кашель Долин услышал это слово. Мама Ты помнишь? Они дома.
Едва оказавшись на улице, Матвей побежал через сад к окнам спальни. Лев догнал его. Брат высадил стекло кулаком, толкнул раму и перепрыгнул через подоконник в комнату. Долин собрался было следом, но Матвей уже поднёс к окну спящую маму:
Держи её!
Лев мгновение смотрел в её лицо. Пятнадцать лет он не видел её, пятнадцать лет Долин схватил маму, быстро отнёс её от дома, положил на землю.
Калитка в сад распахнулась, забежали Михаил Петрович с женой соседи из дома напротив.
Толя! Ольга! кричал Михаил Петрович, но увидев парней, сразу махнул жене: Мальчишки дома! За медсестрой беги!
За мамой посмотрите! крикнул ему Лев и побежал назад к окну.
В густом дыме Матвей уже дотащил отца, поднял на подоконник, но спустить не мог, сам едва дышал. Лев перехватил отца под мышки, вытянул его на улицу. Брат сполз следом, держась за стену. Долин не смотрел на него, прощупывал пульс у отца. Слабое сердце могло не дать шансов.
В сад забежала медсестра Вера Васильевна с аптечкой в руках.
Ой, господи, Анатолий! она подскочила к нему, прижала стетоскоп к груди и крикнула соседке: Тоня! Найди шприц мне!
Матвей подоспел первым. Нашёл Вере Васильевне шприц и ампулу, заодно взял пузырёк нашатырного спирта и побежал к маме. Тоня подложила ей под голову свёрнутую кофту. А Лев стоял как во сне. Не мог понять, что ему делать. Матвей опустился перед мамой, поднёс к её лицу нашатырь, и едва она очнулась и закашляла, прижал к себе:
Всё хорошо, мам, всё хорошо
Толя прошептала она, и в этот момент отец тоже открыл глаза.
Так, молодец, Анатолий! Вера Васильевна сразу приподняла его. Ну-ка, вдохни!
За шумом огня они не сразу услышали сирену пожарных машин. Долин вызвал их ещё по дороге, так что пламя не уничтожило центральную часть дома, когда они начали тушить. Летняя кухня сгорела, с ней пристрой и крыльцо, но кирпичное строение осталось целым.
Всё снимать теперь, сокрушался отец, держась за сердце и расхаживая вдоль стен. Обои обдирать. Всё в копоти
Мама стояла с Тоней и Верой, капала корвалол в чай, принесённый подругами, и плакала.
А Лев, наконец, придя в себя, нашёл взглядом Матвея. Тот сидел на земле, в крови и саже, живой. И это был не сон. Они только что спасли родителей. Долин только сейчас вспомнил, что так и не сказал Аралиму, чью жизнь спасти. Ангел сделал этот выбор за него спас его жизнь. Вернул утраченное время с теми, кого он любил. Приз, достойный победителя игр высших сил. Приз, который невозможно было представить.
Лев сделал глубокий вдох, посмотрел в ночное небо. Тёмное, почти чёрное, полное застывших вихрей звёзд.
Спасибо, прошептал он, искренне надеясь, что слово долетит до адресата, и громко позвал: Матвей!
Тот вздрогнул, вытер серый пепел, смешанный со слезами, со щёк, поднялся, но в глаза брату не посмотрел. Обнял бок окровавленной рукой. Наверное, чисто машинально. Ладонь легла на ещё недавно сломанные рёбра.
Боишься, понял Лев. Что, крыльев больше нет?
Матвей взглянул на него, и было заметно, как сбилось дыхание при этом взгляде.
Похоже, из легиона выгнали, Долин ждал ещё мгновение, потом не выдержал, шагнул к брату.
Матвей замер, не зная чего ждать, глаза блестели. А Лев наконец крепко обнял его. Из десяти лет новой жизни он не собирался тратить ни минуты впустую.
Порядок? спросил он вместо долгих объяснений.
Матвей выдохнул с облегчением, улыбка вернулась на чумазое лицо.
Мы дома, прошептал он. Порядок.
Заклинание
Густой аромат ладана делал воздух тяжелее. Даже у самых дверей, где сквозь щели струился холодный ветер с улицы, он невесомо окутывал собой.
В углу церковного притвора располагались полочки с иконами, упаковками церковных свечей и разной утварью. Здесь же за стойкой восседала матушка. И лики святых, несмотря на традиционную серьёзность своего изображения, явно были добрее старушки в платке.
Скромное убранство маленькой церкви привлекало внимание Анны. Верующие, наверное, давно перестали обращать внимание на стены. Опущенные головы старушек, набившихся в средний зал, всем видом показывали: Ой, как мы грешны!
И это обстоятельство, конечно, волновало верующих больше, нежели образы, украшающие своды над ними. Так что Анна в одиночестве разглядывала стену, где сидел Иисус, широко разведя руки, и весьма рисковала привлечь к себе внимание матушки. А судя по доброте старушки, это могло закончиться плохо. К её помощнице подошла пожилая женщина с просьбой разрешить ребёнку попить воды, и зычный голос матушки перекрыл пение церковного хора:
Ну, нельзя! Нельзя до причастия! Пусть потерпит!
Расстроенная помощница и бабушка ребёнка отошли.
Вот ведь, строгая какая, тихо засмеялась Маша.
Анна покачала головой.
Осуждаешь? уточнила её жест Маша.
Нет.
А я да!
Да? Анна взглянула на неё вопросительно.
Что уж ребёнку нельзя воды попить? невозмутимо пожала плечами Маша.
Она отыскала взглядом бабулю с внучкой и направилась к ним. Подойдя, опустилась на корточки, дёрнула девочку за руку. Та повернулась, и Маша протянула ей бутылочку со святой водой.
Пей скорей, зашептала она, пока не видит никто.
Девочка обрадовано сделала глоток, а Маша, крадучись на цыпочках, вернулась обратно к Анне. Весело подмигнула на её удивлённый взгляд.
Ну, ладно, улыбнулась Анна. Тебе виднее.
Служба продолжалась. Пели, конечно, из рук вон плохо, но старались. Разве что голоса священников, вступающих в означенные моменты службы, отличались ровностью и низким звучанием.
Ты молитвы за здравие закажешь? поинтересовалась Маша.
Ах, да, Анна вытащила кошелёк и подошла к матушке: Можно молитвы заказать?
Можно, отреагировал церковный цербер. Вот бланк.
А кому можно заказать молитву за здравие, какому святому? уточнила Анна.
Всем можно, отмахнулась матушка.
Богородице закажи, богородице, Маша ткнула Анну пальцем в бок, и та невольно засмеялась.
Матушка восприняла это как личное оскорбление, насупилась, протянула бланк заказа молитвы за здравие.
Анна взяла ручку, начала писать.