Больно надо ему, как видно! ухмыльнулась Анна Павловна. Возможно, ему строго запрещено это делать
Мне все понятно! Если это так, значит он боится за свою шкуру, опасается разгневать свое начальство Как же это похоже на человека! разочарованно протянула я. А я то думала, что ангелы всесильны, а они такие же пешки в чьих-то руках, как и люди, которые вечно кому-то должны подчинятся Эх!
Близняшки переглянулись между собой и тихо захихикали.
Анна Павловна с тревогой взглянула на меня и сказала:
Эй, ты поосторожнее со своей дерзостью, он ведь может все услышать и обидеться!
Ну и пусть услышит! ударила я сердито кулаком по железной оградке, и мой кулак без труда просочился сквозь нее. К этому мне еще предстояло привыкнуть. И к тому же, если вы можете читать мои мысли, он тем более сможет, так какой смысл в молчании?
И все же будь осмотрительна в своих выражениях по отношению к нему, снова предостерегла Анна Павловна. За пятьдесят лет ни разу не видела, чтобы он улыбнулся: своим суровым видом он пугает всех, кого забирает отсюда.
А может это и не ангел вовсе? предположила я с замиранием сердца.
Девочки вдруг боязливо прижались ко мне, поддавшись моим сомнениям, и вопросительно уставились на Анну Павловну.
Нет, это ангел! с уверенностью ответила Анна Павловна. Иначе от него не исходило бы столько тепла и света, несмотря на его грозный вид. А когда он в полночь спускается с неба по еле видимой ступенчатой дорожке, даже если вокруг непроглядная тьма, тучи расступаются перед ним в любое время года. Освещенный звездным светом, он направляется к самой первой, самой старой могиле на этом кладбище, датированной 1900 годом
Я с недоверием покосилась на Анну Павловну.
Что, прямо-таки с неба спускается?
Да, с неба! кивнула головой Анна Павловна. Когда на городской ратуше огромные механические часы, находящиеся в старинной башне, пробивают двенадцатый удар, он появляется на этой светящейся дорожке и все вокруг безмолвно замирает. Если идет дождь он прекращается, если шумит порывистый ветер, то он в один миг пугливо удирает отсюда, а филины, которые так любят охотиться на мышей на нашем кладбище, перестают ухать и садятся стройными рядами на ближайшие деревья. Даже сверчки прекращают свою шумную трель
Хороший ангел!.. Всех распугал, даже насекомых, засмеялась я, не удержавшись.
Тссс! поднеся палец к губам, пригрозила мне Лина, опасливо оглядываясь по сторонам. Он не любит таких шуток.
А ты откуда знаешь? с ухмылкой поинтересовалась я.
Она спрыгнула с бетонного саркофага и, приблизившись ко мне, тихо зашептала:
Вчера, когда я сказала Ульяне о том, что неплохо было бы отругать его за плохое поведение, он отомстил мне!.. В полночь он так сверкнул на меня своими огромными синими глазищами, что я впервые сумела почувствовать острую боль в том районе, где у меня когда-то находилось сердце
Да, она скривилась так, будто ее убивают! подтвердила Ульяна, съежившись от страха.
Нельзя убить того, кто уже мертв! встряла Анна Павловна. Но Лина права! С ним шутки плохи Не знаю, все ли ангелы такие, но полагаю, что нам достался самый суровый и нелюдимый из всех, кто существует на небе
Это радует, сказала я с грустной иронией. Такого я уж точно разговорю! Может, если он так суров, лучше не соваться к нему со своими вопросами?
Но он твой единственный шанс узнать о том, что ты тут делаешь! с уверенностью произнесла Анна Павловна. Тем более, без могилы!
Я призадумалась. Что же, если это действительно так, то мне следовало бы прикусить свой язвительный язык. Если он слышит все то, о чем мы говорим ответа у него мне не выудить и за тысячу лет, после всего того, что я наболтала! Какая оплошность с моей стороны!
Ладно давайте подумаем завтра о том, как нам задобрить его и разговорить. А сейчас уже поздно. Нам пора спать, или мы не спим? я вопросительно уставилась на Анну Павловну.
Нет, представь себе и мы, как живые можем вздремнуть, но совсем недолго, пояснила она.
Лина, вздохнув, добавила:
Да, хотя мы не знаем усталости, это просто очередной способ убить время, которое тянется тут бесконечно
Ульяна вдруг встрепенулась и взлетела в воздух. Лина последовала за сестрой. Взмахнув руками, словно крыльями, они начали не спеша подниматься все выше и выше, пока не достигли вершины самого высокого тополя. Ухватившись за его ветви, они стали раскачиваться взад-вперед, словно на качелях. Их цветастые платья пестрели в лунном свете, как крылья ночных бабочек. Я поспешила за девочками и принялась кружить вокруг них, словно стрекоза. Моему восторгу не было предела, ведь я, оказывается, умела летать! Я могла молнией кинутся вниз к земле, не испытывая никакого страха и при этом не разбиться, а потом с такой же легкостью могла устремиться стрелой на верх к звездному небу. И при этом у меня не кружилась голова: я чувствовала небывалую легкость и ощущала всю свою задорную юность. Но мне этого было мало, я хотела подняться еще выше к звездам. Взлетев над кладбищенскими деревьями, я вдруг обнаружила, что выше ста метров от земли меня начинает тянуть вниз помимо моей воли. Получается, что и наверх нам путь прегражден: здесь есть невидимый для нас купол, невидимая граница, символизирующая нашу вечную тюрьму.
После нескольких часов полета, мы вчетвером присели на широкую ветку векового дуба, находящегося у той самой старой могилы, к которой почти каждую ночь спускался Павел и, обнявшись, стали ждать полуночи. Я заметила, что близняшки с тревогой косились на меня. Очевидно, они полагали, будто Павел все же может спуститься за мной, а мою могилу они просто пропустили. За этот день они успели привязаться ко мне, и не отходили от меня ни на шаг.
Но ровно в полночь, с двенадцатым ударом курантов, никто так и не появился. В эту ночь Павлу забирать с кладбища было некого. Анна Павловна, в отличие от радующихся девочек почему-то с озабоченностью посмотрела на меня и тихо вздохнула.
Глава IV
Раннее утро ознаменовалось особым событием совсем недалеко от нас несколько мужчин, одетых в рабочие серые комбинезоны, стали рыть новую могилу. Близняшки непрерывно бегали вокруг них, показывая им языки и корча рожицы, оставаясь при этом совершенно незамеченными. Анна Павловна сердито покачала головой и одёрнула их. Проснувшиеся воробьи начали оживленно чирикать и прыгать с ветки на ветку, согреваясь под первыми лучами солнца. Возле новоявленной могилы, которая становилась все глубже и глубже, появилось несколько больших черных ворон: они деловито расхаживали поблизости от людей и при этом громко каркали, словно командовали и давали ценные указания людям, как следует рыть яму. Но люди не оценили их рвения и со злостью погнали их прочь, размахивая яростно лопатами. Вороны, словно обиженные дети, замолчали и перелетели на наш дуб, расположившись рядом со мной и Анной Павловной. В отличие от близняшек, которые не знали, куда деть свою неуемную энергию по пробуждению, мы с Анной Павловной все еще сидели на дереве в полудремотном состоянии. Одна из ворон подползла совсем близко ко мне и, посмотрев мне прямо в глаза, звонко каркнула два раза, после чего примостилась прямо мне на колени.
Она видит меня? я с удивлением уставилась на улыбающуюся Анну Павловну.
Да, видит, как и все остальные вороны. Это особенные птицы, они являются проводниками в мир мертвых. Когда я оставалась здесь совсем одна, они составляли мне компанию, не давая мне скучать.
Я осторожно приподняла руку и слегка погладила ворону по голове. Она от удовольствия встрепенулась и еще ближе подставила ко мне свою взъерошенную голову.
Просит, чтобы ты еще раз ее погладила, улыбаясь, пояснила Анна Павловна.
А почему мы не видим обладателя этой могилы? спросила я, тыкая пальцем на глубокую яму, с которой вылезли рабочие. Их работа была окончена, но никакой вновь прибывшей души по близости не наблюдалось.
Пока его тело не опущено в яму, его душа все еще витает дома умерший навсегда прощается со своими родными, хотя они и не видят этого
А если родственников нет? с тревогой поинтересовалась я. Ведь бывает и такое
Тогда его душа в последние часы перед погребением находиться возле тех, кто ему был дорог при жизни, а иногда и в том месте, где человек умер или трагически погиб, понизив голос, Анна Павловна с опаской посмотрела на близняшек, которые дружно опустились в вырытую могилу и давали оценку, хороша ли она. При этом они строили предположения, кто будет здесь похоронен.
Я впервые за все это время поняла, что ни разу не спросила у Анны Павловны, как девочки очутились здесь. Что делают здесь две этих юных души, у которых вся жизнь должна была быть впереди?
Анна Павловна, прочитав мои мысли, тут же ответила:
Они несколько дней назад утонули в море вместе с родителями, когда путешествовали на пароходе. Хотя эта старая посудина, как рассказывали девочки, затонула практически у самого берега. В тот день умерло много людей. Когда прибыла помощь, спасть практически было некого
В том самом море, которое виднеется вдали у самого горизонта? с замиранием сердца спросила я.
Да, в том самом.
Я, судорожно перебирая в голове трагический рассказ Анны Павловны, поинтересовалась:
А где же их родители? Почему я не увидела их могил?
Ты просто не успела заметить, что их могилы рядом с могилами девочек. И, в отличие от детей, они уже на небе: сама видела, как Павел их забирал. Лина и Ульяна обижены на них, полагают, что они их бросили. И в этом состоит еще одна загадка: «Почему так?». Почему Павел забрал родителей, но оставил бедных детей?.. Теперь они вынуждены бесконечно шататься по этому злополучному кладбищу. Было бы не так обидно, если бы была возможность покидать периодически пределы кладбища, но мы заперты здесь, как в клетке Настоящие узники
Я вскочила и начала яростно расхаживать по ветке взад-вперед, спугнув ворону, которая сидела на моих коленях. Меня душила волна гнева. Я пыталась понять, почему и в мире мертвых так все несправедливо и несовершенно. Почему осиротевшие дети не могут оставаться со своими родителями, зачем нужно было их разлучать? Что за кощунство? И с какими глазами этот Павел забирал у бедных детей самое дорогое, что еще оставалось у них?
Так он, вероятно, не при чем, ответила на мои мысли Анна Павловна.
Я от неожиданности вздрогнула. До сих пор не могла привыкнуть к тому, что все мои мысли и переживания были видны, как то самое море у горизонта, в котором купалось заутреннее солнце. Но, как пояснила ранее Анна Павловна, даже тут были ограничения, и на расстоянии двадцати метров загробный талант читать чужие думы улетучивался. Вот почему она, зрительно оценив расстояние от нас до близняшек, взялась рассказывать мне подробности их смерти.
Павел всего лишь исполнитель чьей-то воли, и мы не знаем всех обстоятельств. Что-то не дает нам окончательно расстаться с миром живых. Должно быть, что-то очень важное. Вот почему мы так назойливо каждую ночь ждем Павла. Надеемся на то, что он разъяснит нам, почему мы все еще торчим здесь
Я шумно вздохнула и, набравшись храбрости, спросила вслух:
А как же вы ушли из жизни? Сердечный приступ? предположила я.
Да все намного банальней, равнодушно махнула рукой Анна Павловна. Я подавилась медовым кексом, когда шла из магазина в свой двор: не дотерпела до дома, уж очень хотелось попробовать его. А на улице была зима, вот почему я хожу в этом пальто, теперь тебя это не удивит, верно?
Верно, подтвердила я и удивилась. Что за странные правила в мире мертвых? А если бы я умерла в тот самый момент, когда выходила из ванны в несуразной ночной рубашке? Очевидно тот, кто навязал покойникам это правило, был еще тем шутником.
Ха-ха-ха! засмеялась Анна Павловна, прочитав мои мысли. Ну, между прочим, ходил тут две недели назад один дедок в семейных полосатых трусах Рассказал мне, что умер, когда смотрел телевизор рано утром. Его рассмешило утверждение о том, что смех якобы продлевает жизнь и тут у него схватило сердце
Какая ирония! усмехнулась я. Хотя это хорошая смерть умереть от смеха, вот потеха-то!
Да, нарочно и не придумаешь! согласилась Анна Павловна.
Наш разговор прервали живые. В пятидесяти метрах от нас начали рыть новую яму. Точнее пытались рыть. Двое полупьяных мужчин, еле стоявших на ногах, громко матерились, ведь у них ничего не получалось.
Вы хотя бы лопаты перевернули бы нужной стороной, алкаши проклятые! возмутилась Анна Павловна.
Ну, эти и за день не управятся! с уверенностью подытожили подоспевшие к нам близняшки.
Очевидно, сегодня к нам прибудет пополнение? спросила я у Анны Павловны.
Это не факт, усомнилась Анна Павловна. Иногда похороны могут быть на следующий день, а бывало что и через несколько дней. Хотя, с этим все понятно, ткнув пальцем на место, где топтались незадачливые копатели могил, сказала она. Этого запихнут в могилу как можно раньше. Возможно, это бездомный бродяга или просто бедняк без роду и племени, который не отложил деньги на помпезные похороны и соседи из жалости наняли тех, кто за работу берет копейки, то есть этих двух алкашей
Значит соседи жадины! обиженно пождав губу, сказала Лина. Могли бы уже заплатить нормальным работникам Тем, которые копали яму час назад. Видели, как они быстро управились?
Не будем заранее осуждать соседей или кто там руководит его похоронами. Кто знает, может они такие же нищие, как и он произнесла Анна Павловна.
А почему он? удивилась я. Возможно, это будет она?
Ну, я каким-то образом чувствую загодя, кто это будет мужчина или женщина, ребенок или старец какой-нибудь вроде меня
А мы еще не научились определять, кто это будет, с сожалением произнесла Ульяна.
Еще научитесь! махнула рукой Анна Павловна. А теперь пошлите, нам необходимо сделать обход, чтобы определить, сколько нам сегодня следует ожидать временных гостей
Почему временных? спросила я.
Потому что, в отличие от нас, они, везунчики, не задержаться тут дольше, чем на один день
Да, и нужно будет успеть поболтать с ними! напомнила Лина.
Узнать последние городские новости! добавила Ульяна.
Ну, за этим дело не станет! уверенно сказала Анна Павловна. У нас тут и так мало развлечений, так что допрос с пристрастиями им обеспечен! подмигнув мне, добавила она.
Глава V
Анна Павловна была права. После обеда состоялась скромная траурная процессия: покойником действительно оказался мужчина и при жизни он был беден, как и предполагала Анна Павловна. Об этом он нам сам рассказал, хотя по внешнему виду мы и так догадались жилось ему несладко. В последний путь его провожали всего лишь несколько женщин и четверо мужчин, которые несли гроб: двое из них оказались теми самыми полупьяными копачами могилы.
Простой деревянный грубо сколоченный гроб был закрытым. Никто из присутствующих не произносил длинных прощальных речей, никто не целовал бедняка в лоб, никто не оплакивал и не оглашал окрестности кладбища своими рыданиями. Боль утраты не постигла присутствующих, пока гроб опускался на дно чернеющей ямы. Никому до него не было дела. Как только его бренное тело было погребено под тонной земли, сопровождающие его люди, с равнодушием водрузив на маленький деревянный крест потрепанный венок, тут же направились к центральным воротам. Мы приметили, как над новоиспеченной могилой клубится еле заметный туман. Каждую минуту он становился все гуще и поднимался все выше: в нем словно зарождалось что-то. Вскоре мы увидели, как этот туман сначала вытащил из своего густого клубка руки, потом ноги, затем вылезла седая косматая голова, а из остатков серого облачка вырисовалось туловище.