Одно утешало и радовало меня в этом деле, это то, что путешествовать мы будем вместе с Дашей. У нас уже созрел свой план, который вносил маленькую поправку в основной. По пути следования мы обязательно найдем храм, в котором обвенчаемся, чтобы продолжить путешествие, как муж и жена.
В маленькое окошко избы заглядывала голубая луна, а я лежал на полу между отцом и Дашей. Сверху с иконостаса на меня смотрел Спаситель и Его взгляд придавал мне уверенность в завтрашнем дне.
Я посмотрел на Дашу и тихо сказал:
Спокойной ночи, дорогая!
Глава 15.
Мы сидели на завалинке в хорошем расположении духа. Крест на вершине горы сегодня продержался дольше обычного, и мы успели прочитать все молитвы и поговорить с Богом. Когда солнце стало прятаться за горизонтом, а крест растворился в небе, мы, перекрестившись, покинули насиженное место.
У входа в сени отец остановился и, вдыхая аромат цветущей черемухи, произнес:
Ну теперь скоро лето!..
Слова его прозвучали как-то не весело, и я сказал:
Не волнуйся, батя все будет хорошо!..
Он пропустил мои слова и продолжил:
Быстро темнеет.
Я согласился и заметил, что небо стало серым, а кое-где уже появились первые звезды. Далеко в камышах прокричал сыч и я невольно глянул в сторону реки. Вдруг у сарая я заметил голову волка. Он осторожно выглядывал из-за угла строения, наблюдая за нами.
Я толкнул отца и тихо сказал:
Смотри у сарая, ближе к поленнице. Видишь?
О-о! Воскликнул отец. Кто к нам пожаловал?! Проходи, дорогой, гостем будешь! Пошутил он.
Ворут! Позвал я волка, и он вышел из засады.
Перебирая лапами, он чуть заметно вильнул нам своим коротким хвостом, но с места не сдвинулся.
Ну давай смелее! Иди к нам. Подбадривал его отец. Мы теперь с тобой вроде как родственники. Видел, как подруга раздобрела?
Отец указал на Белку, спящую у крыльца.
Та во сне дергала лапами, и я сказал:
Снится что-то Бежит куда-то?..
На свидание. Хихикнул отец. Просыпайся, все проспишь!
Белка пошевелила ушами и продолжала бежать во сне. А тем временем, волк осмелел и, сделав пару шагов нам навстречу, улегся на траве. Положив голову на свои вытянутые лапы, он по-человечески вздохнул и навострил уши.
Ладно, Витя! Пошли в дом. Они сами разберутся
Батя, а вдруг он весточку принес?
Не говори ерунду. Ворон только что улетел, а ты весточку И вообще, вы бы пожалели птицу. Ему триста лет в субботу, а вы его, как мальчишку гоняете. Сказал отец и добавил. Пошли в дом. Не будем мешать. Видишь, как смотрит?..
Я взглянул на волка, а он, будто понимая нашу речь, приподнял голову и внимательно посмотрел на нас.
Надо же как люди!.. Ухмыльнулся я, следуя за отцом.
Это хорошо, когда они как люди. Плохо, когда люди, как они Сказал отец и вошел в избу.
Меня зацепило высказывание отца, и я спросил:
Это что же получается, батя? Животные хуже людей?
Он промолчал, а я продолжил:
Чем же звери хуже человека?
Ой, Витя, не морочь мне голову.
Нет, ты послушай! Вот возьми того же волка. Он так же заботится о своей семье, так же как человек любит и борется за свою любовь. Ему также больно, как и нам, он также страдает и даже плачет как человек. Так чем он хуже нас? Спрашивал я у отца.
Отец опять промолчал, а я продолжал:
Может он плох от того, что он зверь? От того, что его волком звать? А может от того, что он не продается и предательство ему чуждо? Или от того, что он не мучает и не пытает свою жертву, когда выходит на охоту? От чего же он хуже человека? А, наверное, от того, что он верен своей волчице, своей среде и своей свободе. Верен, наконец, самому себе! Ему не нужно два логова и вторая жена ему тоже не нужна. Так чем же он провинился, что стал хуже человека?
Отец молчал, а я закончил:
Почему звери, животные и птицы хуже нас?
Ну ты, Витя, даешь?! Произнес отец, цокая языком. И откуда ты такого нахватался? Читаешь, вроде бы псалтырь, а рассуждаешь как философ. И в кого ты у нас такой?..
Какой? Спросил я.
Умный, рассудительный и добрый!
Хотя постой! Воскликнул отец. Был у нас в роду один такой! Дед Никифор, это по Настиной линии. Тот все любил пофилософствовать о природе и о бытие человеческом. Добрый был человек спокойный, хотя от природы был очень сильным мужиком. Сам я его не видел, но Настя рассказывала, что лошадь через реку на себе переносил, а по жизни был добряком и романтиком.
А еще его звездочетом называли. Добавил отец.
Это почему? Поинтересовался я.
Он все на небо смотрел. Судьбу по звездам предсказывал и всякие там события невзгоды. Было у него что-то такое, чего не было у других. Понимал он небо и разговаривал с ним.
С кем? Взволнованно спросил я.
Со звездами он разговаривал, Витя.
Услышав такое, я даже поперхнулся.
Отец похлопал меня по спине и продолжил:
Я его мало знал, все как-то не получалось у нас, то одно, то другое. Знаю, что странным он был человеком, не похожим на других. Всех ему было жалко, в помощи не отказывал никому. Он кобылу свою и ту жалел, никогда не запрыгнет на груженую телегу, мол лошади и так тяжело, а тут еще я со своим центнером В общем не от мира сего был мужик. Это не я придумал, это его так люди называли. А если коротко, то Никифор был хорошим человеком, добрым мухи никогда не обидит. Жалко мужика. Татарин зарубил его по пьянке. Вступился он за бабу какую-то, а басурман его саблей. Так и погиб он в расцвете сил. Отец встал с лавки и подошел к окну.
Через минуту он подозвал меня к себе и сказал:
Смотри вот оно счастье!..
Я заглянул в окно и увидел, как огромный волк и белая лайка носились по двору, не скрывая своей радости. Они то вставали на задние лапы, чтобы обнять друг друга, то падали на спину, выдавая свою слабость, то просто облизывали друг другу морды.
Как дети! Мечтательно сказал отец, а я добавил:
И никакой фальши
* * *
Ночью я плохо спал. Снился мне какой-то каламбур. Тут был и старый вождь, и Даша, и Ворут с вороном, и даже кот Яшка, который ушел из дома, когда сошел снег. Снился мне и дед Никифор, которого я никогда не видел. Он сидел у нас на завалинке и рассказывал мне о звездах. Ухмыльнувшись я встал с постели и подошел к окну.
Глядя на звездное небо, я произнес:
Надо же такому приплестись
Я очень удивился, когда в звезде, о которой мне рассказывал мой прадед Никифор, я узнал свою Она как-то странно мне подмигнула, а я улыбнулся ей в ответ.
Ты все знала и молчала. Упрекнул я звезду.
Она не ответила, а только ярче загорелась на небосводе.
Во дворе завыла собака и я увидел Белку, сидевшую у калитки. Она смотрела вдаль, изредка подавая жалостливые звуки. Убедившись, что отец спит, я тихо вышел к ней во двор.
Ты чего? Спросил я собаку и погладил ее по голове.
Я присел рядом и переспросил:
Ты чего не спишь, Белка?
Собака лизнула меня в лицо и проглотив слюну, устремила свой взгляд в темную даль.
Я обнял ее и сказал:
Эх, ты, горемыка! Понимаю сам такой
Глава 16.
Я стоя на вершине утеса и смотрел на небо. Даже отсюда, с высоты птичьего полета, когда вековые сосны казались кустарниками, небо не стало ниже, оно оставалось огромным и высоким.
Сегодня я пришел сюда один без отца. Мне нужно было побыть одному, чтобы подумать, помолиться и поговорить с Богом перед дальней дорогой. Завтра мы с Дашей отправлялись в большое и интересное путешествие по реке, которое обещало быть не совсем легким, но познавательным. «Интересным» тешил я себя мыслью, пытаясь успокоить себя перед большой неизвестностью. Конечно, я понимал, какую ответственность беру на себя, и от этого непонятная тревога беспокоила мне душу. Здесь были и переживания за отца, и тревога за Дашу и сомнения в собственных силах.
Но, как бы там не было, рассуждал я, все теперь осталось позади. И приготовления, и наставления в дорогу.
Теперь, находясь на вершине утеса, я просил у Бога благословения и сил, чтобы справиться с предстоящими трудностями.
Прохаживаясь по краю скалы, я рассуждал в слух, как бы заставляя себя услышать о полезности данного предприятия.
Настало время настоящих испытаний. Говорил я.
И слава Богу, что это выпало на мою долю.
Я понимал, что мое замечательное детство закончилось. Оно научило меня понимать и любить природу, оно научило меня разговаривать со звездами. Я благодарен был этому заповедному месту, где провел свои юные годы и нашел свою любовь.
Теперь мне предстояло познать большой и неизвестный для меня мир, с его незнакомыми людьми, селениями и городами.
Все еще было впереди, и я молил Бога о благословении.
Я вспомнил о Даше и улыбнулся. Мысли о том, что мы будем вместе, придавали мне силы и уверенности в себе.
Теперь мы будем вместе всегда! Подумал я и, подойдя на край бездны, прокричал:
Навсегда-а!..
Да, да, да-а! Ответило эхо.
Глава 17.
Мы шли на плоту по быстрой реке к условленному месту.
Я стоял за рулем, а недовольный отец, бурчал на меня всю дорогу. По его мнению, я плохо освоил правила управления плотом и вообще, я все делал не так, как надо. Я понимал, что он просто сильно переживал за меня и предстоящее путешествие. А таким образом он пытался скрыть от меня свое волнение.
Пусть выпустит пар. Думал я, помалкивая в ответ.
Но он не мог остановиться и продолжал ругаться:
Говорил же, выезжать еще рано течение вон какое Река должна успокоиться и войти в берега. Да и вода, какая холодная. Не дай Бог что купаться не захочется
Мы уже прошли третий изгиб реки, и я заметил, что ее правый берег стал пологим и не таким высоким, как был вначале. Река приближала нас к пункту первой остановки, где нас ожидали ханты и Даша. После пятичасового плавания, мы причалили к берегу, где начинался большой хвойный лес. Нас встретила Даша и все ее родственники. Недалеко от берега стоял временный шалаш, у котором располагался старый вождь со своей свитой. Он пригласил нас внутрь, где мы провели недолгие переговоры. После обеда, он дал нам последние наставления, отдал алмазы и золото, и выдал берестяные грамоты для своих соплеменников у берегов Иртыша.
Прощание Даши с родственниками было очень трогательным, и мы с отцом отошли в сторону, чтобы не смущать женщин. Мы же с отцом простились по-мужски. Крепко обнявшись, он поцеловал меня в лоб и, перекрестив, благословил в дорогу.
Отчалив от берега, мы отправились в большое плавание. Наш плот постепенно вошел в зону течения и увеличил скорость. Провожающие на берегу махали нам вслед, а река виляла своим руслом и уносила нас все дальше и дальше от родных мест. После крутого изгиба люди на берегу исчезли, и мы остались одни. Течение реки несло нас на встречу к чему-то новому и неизвестному. Когда река расширила свои берега, а русло выровнялось, я бросил руль и подошел к Даше. Ее лицо было мокрым от слез, а ее плечи вздрагивали от рыдания.
Ну чего ты, дорогая, мы же вместе? Не плачь. Мы все сможем и у нас все получиться
Даша подняла глаза и сказала:
Мне бабушку жалко. Она прощалась со мной навсегда.
С чего ты взяла?
Вот смотри. Ответила она и показала мне блестящую вещицу, похожую на медальон.
На золотом диске были высечены какие-то знаки, а в его центре располагался белый камень, такой же как на амулете старого вождя. Только здесь он был намного меньше.
Это что? Спросил я.
Это ее амулет, она отдала его мне.
Ну и что из этого?
Она никогда его не снимала. Она завещала его мне, но только после ее смерти. Она скоро умрет и не дождется меня.
Даша опять заплакала, а я успокаивал ее:
Она подарила тебе свой амулет как оберег. Она хочет, чтобы он помогал тебе в этом путешествии.
Даша вконец разрыдалась, а я, не находя слов для утешения, просто прижал ее к себе. Обнявшись мы стояли на плоту, двигаясь по быстрой реке, несущей нас навстречу новой жизни.