Я взглянул на дисплей и произнес:
Дочь Алина.
Вот это новость, воскликнул Петрович, и, что она пишет?
Я открыл сообщение и прочитал:
«Папа, я тебя люблю!».
Наступила большая пауза.
Каждый из нас размышлял о своем, не решаясь начать разговор, и неизвестно сколько бы это все продолжалось, если бы в двери не позвонили. Я вздрогнул, а Петрович встал с места. Когда звонок повторился, выражая чье-то нетерпение, я пошел открывать дверь. За мной тихой поступью последовал и Петрович. У порога я остановился и посмотрел в дверной глазок. Все у меня внутри оборвалось, когда я увидел лицо знакомой мне незнакомки.
Это она, чуть слышно прошептал я и открыл дверь.
Глава 7.
Уже два дня, как мой роман лежал на письменном столе, полностью готовый к издательству. Первым его читателем, как и предполагалось, стал Петрович, он же был и моим критиком, и консультантом. Удовлетворенный результатом последних событий, я отдыхал; смотрел телевизор, слушал музыку и долго гулял по аллеям осеннего сквера. Вечерами я просматривал свои черновики и читал книги.
Сегодняшний день не стал исключением.
После прогулки я выпил кофе и удобно, разместившись в кресле, стал листать толстую книгу в красивом переплете. Это был роман в трех частях, мой роман, который я только собирался издавать. На титульном листе, ниже моего портрета, красивым почерком было написано: «На память дорогому отцу от дочери Алины». Ниже была ее роспись и приписка: «Привет из будущего».
Как такое может быть, Виктор Иванович? Удивлялся Петрович, когда я показал ему книгу подарок Алины. Роман только подготовлен к издательству, а книга уже есть?..
Ты, Петрович, наверное, не внимательно прочитал дарственную надпись, там ниже приписка «привет из будущего!»
Да, все я прочитал, и все прекрасно понимаю, а спрашиваю потому, что для меня это все любопытно. В очередной раз я становлюсь свидетелем мистических явлений, связанных с твоим воскрешением
Для нас, Паша, это уже не мистика и не чудеса, поправил я товарища, и он со мной согласился, а то, что это интересно ты прав.
Отложив книгу, я стал вспоминать последний разговор с Алиной.
В тот день, когда она внезапно появилась у меня в квартире, мы с Петровичем были ошарашены и какое-то время пребывали в непонятном состоянии. Мы слушали ее разговор, но ничего толком не понимали. Мое осознание пришло только тогда, когда мы с Алиной остались наедине. Не знаю, было ли это случайностью или чьим-то провидением, но вскоре Петровича вдруг вызвали на работу, и он с большим сожалением покинул наше общество.
Мы попрощались, и Алина проводила его до дверей. Потом она приготовила кофе, и мы свободно, по-домашнему завели разговор, расположившись в маленькой комнате, служившей мне рабочим кабинетом. Алина, поджав ноги, умостилась в кресле, а я в халате сидел на диване, и наслаждался общением с дочерью, не веря своим глазам.
Сначала мы говорили о моей новой жизни, потом коснулись творчества и наконец мы остановились на моем романе. Я был приятно удивлен, когда Алина с легкостью пересказывала главы моего произведения. Это было любопытно, ведь роман еще не вышел в свет, а прочитал его полностью только один человек Петрович. Я спросил дочку о секрете познания моего романа, а она достала из своей сумочки книгу и протянула ее мне.
А никакого секрета здесь нет, заявила она, там, откуда я пришла, уже давно читают твои произведения.
А, где же я?
Тебя нет. Роман твой есть, память о тебе есть, а тебя нет.
Алина встала с кресла и потирая руки, прошлась по комнате.
Поэтому я и здесь у тебя
Она присела рядом со мной и стала рассказывать, как она разыскала меня, минуя время и расстояние. Я узнал любопытную историю, как Алина попала в другое измерение. Оказывается, что она, еще будучи подростком, любила путешествовать во сне. Когда и как началось это увлечение, она не помнила. Я тоже такого за не замечал, хотя со мной такое происходило неоднократно.
Когда нам с мамой сообщили, что ты погиб, рассказывала Алина, это нас сильно потрясло. Я не могла плакать, но что-то давило мне душу, не давая вздохнуть полной грудью. Отсутствие твоего тела наводило на меня еще большую тревогу, держа в постоянном напряжении. Вскоре я впала в депрессию и много времени проводила в сонной дреме. Потом подруга меня все-таки вытащила, к какому-то психотерапевту, который открыл для меня новую жизнь. Павла Петровича очень заинтересовали мои сновидения. Вскоре он определил, что мои сны, ничто иное, как астральные путешествия.
Потом он внезапно закончил свою практику и куда-то исчез. Мне стало не хватать его общения, и я все больше стала думать об астрале.
Но как-то он вспомнил обо мне и прислал напутственное сообщение, в котором предупреждал об опасных последствиях моего увлечения. Он призывал меня к осторожности, уходя в астрал.
«Выход в астрал и выход из тела это одно и тоже.». Писал он мне. «Будьте осторожны путешествуя в других измерениях. Вы можете встретить там других людей и потом пересечься с ними в материальном мире, эта встреча может оказаться для вас раковой А, что касается других слоев создания, то они гораздо выше обычного сновидения».
В конце своего послания он мне по-дружески советовал: «Не увлекайтесь этим опасным занятием. К нему очень быстро привыкаешь и в конечном итоге можно потерять реальный мир. А усидеть на двух стульях еще никому не удавалось.».
Припомнив этот фрагмент из рассказа Алины меня вдруг осенило и я, соскочив с дивана, заходил по периметру комнаты.
А этот психотерапевт Павел Петрович, случайно не мой товарищ? Не мой ли это Петрович? Произнес я и закурил сигарету.
Именно к нему Алина отвезла тело своего отца. Ему и открылась о чуде моего воскрешения. А он-то бедолага влюбился в нее, еще не осознав кто находился рядом с ним Интересно все получается, заявил я и решил, что непременно поговорю с товарищем на эту тему.
Докурив сигарету, я опять сел на диван и взял книгу.
Значит она ее прочитала там, где меня нет.
Я опять вспомнил глаза дочери и ее признание в любви.
Бедная девочка, пожалел я дочь, она заблудилась в пространстве и теперь ей очень сложно попасть в реальный мир. А ведь Петрович ее предупреждал Хотя, она ничего не потеряла, а только приобрела. Она побывала в будущем и теперь может избежать многих ошибок в реальной жизни. Но как же ей вернуться назад? Об этом мы не говорили. Она только попросила меня строго не судить эту глупую девушку, так как она скоро станет такой, какой ей должно быть.
Я это она, убеждала меня Алина, и очень скоро мы будем с ней одним целым. У тебя тоже складывается все хорошо. Ты закончил свой роман и теперь стал обыкновенным земным человеком, как ты того и хотел. Я буду твоей дочкой, а ты отцом, журналистом, который при загадочных обстоятельствах выжил в той страшной аварии
Я ухмыльнулся своим воспоминаниям и подошел к окну. Дождь уже закончился, а двойная радуга, нарисовала на небе большие цветные ворота. Через проем небесной арки пробивался солнечный свет, он ложился на мокрый асфальт и крыши домов. Умытый осенней прохладой, город блестел многочисленными капельками, примостившимися на ветках деревьев и мокрых проводах. В лужах, в которых отражались облака, плавали желтые листья, украшая осенним золотом акваторию дождевого озера. Где-то далеко еще гремел гром, а у меня за окном вовсю светило солнце, освещая дороги предстоящей жизни.
Таежная повесть
Повесть
Пролог
Уже была глубокая ночь, а я все еще не спал и крутился в постели, время от времени поглядывая на часы. Да, я собственно и не удивлялся своему состоянию, бессонница меня мучала уже месяца два, а точнее с того момента, когда я ушел из семьи.
Ушел ли?..
Опять-таки, любопытный факт, ушел или мне помогли уйти?..
Ну, хватит тебе, Витя! Ведь уже договорились, упрекнул я себя, больше не поднимать эту тему
Я повернулся на левый бок и стал рассматривать комнату, которую снял два дня назад. Комната была небольшой, но довольно уютной. Балкона хоть и не было, зато было большое окно с видом на лес.
А что еще надо холостяку, думал я, диван есть, холодильник есть, даже стиральная машина и та есть
В комнате было светло и я без особого труда прочел название книги, на подвесной полке. Три тонких томика неизвестного автора, стояли на маленькой подвесной полке. «Таежная повесть», прочел я заглавие, на корешке книги. Имя автора было напечатано мелким шрифтом и буквы сливались, не давая прочитать полное имя сочинителя. То ли Ковалев, то ли Королев, гадал я, присматриваясь к тексту.
Я оставил эту пустую затею и перевел взгляд на окно. За легкой занавеской, будто большая лампочка светила луна. То ли гардина, то ли еще что, придавали ей необычный цвет. Она была желто-оранжевой и поэтому комнату наполнял теплый и мягкий свет.
«Волчья луна», произнес я, припоминая анонс из интернета прочитанный случайно в астрологическом календаре.
Придумают же
Я прикрыл глаза, а в окно постучали.
Когда стук повторился, я подскочил на кровати и заметил, как по отливу рамы, цокая, когтями, разгуливала большая темная птица.
Это еще, что за явление?..
Я подкрался к окну и увидел ворона. Он показался мне огромным. В его больших черных глазах отражалась луна и он, расправив крылья, громко поприветствовал меня.
От неожиданности я немного оторопел, а он прошелся по оцинкованной площадке за окном и заговорил со мной на непонятном языке. Я не мог его понять, а он все рассказывал и рассказывал мне свою длинную историю. Когда он закончил и посмотрел на меня, то в ответ я только пожал плечами. Ворон покрутил головой и, блеснув своими черными глазами, слетел с подоконника. Вскоре, немного помаячив на фоне луны, он скрылся в ночи.
Я посмотрел на небо.
Летом оно выглядело черней обычного и от этого звезды казались ближе и ярче. Я быстро отыскал свою звезду и довольный улыбнулся. Она тоже не оставила меня без внимания и подмигнула мне своим неземным светом.
Присев на кровать, я невольно посмотрел на полку с книгами.
Королев или все же Ковалев? Опять гадал я.
Я подошел к полке и прочел: «Кораблев В. И.»
Надо же, ухмыльнулся я, однофамилец! Даже инициалы и те совпадают. Все, как у меня Виктор Иванович Кораблев!..
Я взял в руки томик, а за окном раздался продолжительный вой.
Это еще что такое? Собака?..
На душе почему-то стало тревожно и я подошел к окну. Луна садилась за горизонт, а где-то в лесу вой повторился.
Ерунда какая-то, произнес я, и развернул книгу.
На цветной иллюстрации была нарисована девушка в сарафане, которая обнимала волка. Лицо свое она прятала за большой головой зверя, который смотрел на меня своими желто-зелеными глазами.
Интересно! Произнес я и вернулся к началу книги.
Я включил настольную лампу и стал читать. Через минуту сюжет меня захватил, а через три я уже был главным персонажем повести
Глава 1.
Ночью я плохо спал, да и можно ли это было назвать сном, когда я то и дело открывал глаза, чтобы посмотреть в сторону раненного отца. Два дня назад его сильно порвал волк и теперь нам обоим было совсем не до сна.
Вот и сейчас я услышал его тихий голос:
Витя, сынок, ты спишь?
Нет батя. Ответил я, потирая глаза.
Лампадка погасла зажги.
Я встал с широкой лавки, которая ночью служила мне ложем, и направился к небольшому иконостасу в углу избы. Взяв лучину, я подпалил ее от углей в печи. Огонь осветил наше скромное жилище, и я посмотрел на отца, который лежал у стены напротив.
Ты как батя?
Худо мне сынок, все горит внутри. Ты зажги-то лампаду. Да посмотри, может маслица надо подлить?
Я зажег лампаду, и ее теплый свет озарил лик Бога.
Я прочел молитву и перекрестился.
Вот и ладненько, услышал я одобрительный голос отца.
Я подошел к небольшому окошку и тяжело вздохнул. Где-то на болоте прокричал сыч, а крупные капли дождя барабанили по крыше нашего жилища. При появлении луны, которая время от времени выплывала из облаков, вырисовывался темный контур леса, а промокшая береза хлестала своими ветками по мутному стеклу.
Вот и осень пришла. Сказал я и подошел к отцу.
Я присел на край кровати и посмотрел на него.
Лицо его было мокрым от пота, который выступал у него на лбу и маленькими ручейками стекал на подушку.
Худо мне сынок, помру я скоро.
Ты это брось батя!
Выкарабкаешься ты у меня мужик сильный. Успокаивал я его, а он продолжал:
Сам-то справишься?
Я промолчал и положил ему руку на плечо. За окном раздался продолжительный вой волка. Мы переглянулись, а вой повторился.
Это он! Убей его, Витя!
Сам издохнет! Буркнул я. Ты ему кишки выпустил недолго ему осталось.
Вой за окном повторился. Потом еще и еще раз
Убей его, Виктор! Мучается он. Жалко зверя убей!
Странный ты батя! Он Бекаса задрал, тебя чуть не угробил, а ты жалко зверя! Ответил я и вернулся к окну.
Дождь прекратился, а далеко за лесом небо посветлело.
Начинался новый день.
К мокрому стеклу прилип кленовый лист, и я произнес:
Ты откуда взялся бродяга?
Чего ты там?.. Спросил отец, а я ответил:
Кленовый лист откуда-то прилетел. Я что-то в округе и не встречал этого дерева.
Это он известие тебе принес новости для тебя, ответил отец и закашлялся, а клен у нас есть, только подольше к утесу
Красивый! Произнес я, трогая лист через стекло.
Что за новость ты мне принес? Спросил я, а за окном опять раздался волчий вой.
Витя, он недалеко
Ладно, батя, сделаем!
Возьми Белку с собой, она хоть и щенок, но собака толковая с ней побыстрее получится.
Ты не переживай все сделаю в высшем классе, только ты выздоравливай, пожалуйста.
Я постараюсь. Ты мне морсу налей, пить хочется.
Батя, утро за окном сейчас кушать будем.
Не хочу.
А давай я ушицу сварю. Я вчера окушков наловил
Уговорил. Согласился отец и попросил. Попить-то дай!
Сейчас, батя, сейчас! Сказал я и вышел в сени.
Здесь было темно и я зажег светоч, закрепленную к стене. Огонь осветил сени, а в углу заблеяла коза Машка виновница происшествия, случившегося накануне.
Ну и чего ты теперь бекаешь? Чего тебе дома-то не сидится Маша? Сколько раз тебя Бекас из лесу приводил? Упрекал я животное, наливая морс в кружку.
Эх, Машка, Машка! Натворила ты бед
Коза затопала копытцами и жалобно посмотрела на меня.
Нет, дорогая, посиди-ка ты лучше дома.
Я хотел было уже уйти, как заметил в углу сеней окровавленную одежду отца.
Да, досталось бате. Произнес я, вспоминая, как вернувшись из леса, увидел страшную картину; отец весь в крови за бок держится, собака издыхает, и коза рядом бегает, как сумасшедшая.
А волчище хорош! Вслух рассуждал я. Бекаса одолел, а он пес крепкий. Жалко собаку. Произнес я, проходя в горницу.
Ты чего бурчишь, Витя? Спросил отец.
Да я все никак не успокоюсь. Как это он не побоялся средь бела дня напасть? Жилище человека, собака?..
Ты о ком? О волке?
Да о нем проклятом!
Этот волк одиночка. Ему волчьи законы не писаны. Этот на все пойдет, и флажки его не остановят
Отхлебнув с кружки морс, он продолжил:
Этот зверь, Витя, заслуживает уважения.
Ну ты, батя, даешь? Он тебя порвал, а ты уважения.
Он пришел не меня убивать и не Бекаса, он пришел за Машкой за козой. Он же зверь, Витя, ему есть охота.
Отец допил напиток и продолжил:
А тут Бекас, а потом и я Двое на одного, а он не убежал, не испугался. И если хочешь знать он меня пожалел.
Это как?
А вот так! Эту схватку я проиграл. Признался отец. Ножом я его ударил, когда он собаку рвал, меня он даже и не видел. Это уже потом, соскочив с ножа, он кинулся на меня. Рванул меня за бок и уложил на землю. Еще мгновение и его клыки вонзились бы мне в горло. Но он этого не сделал. Он спрятал зубы и ушел прочь. Я видел его глаза, Витя, я видел их так близко, что в них мог разглядеть самого себя.