За что его? спросил я.
А я знаю?
И что теперь в восьмом?
Ждут появления штурмовиков и готовят им ловушку.
А это уже была плохая новость. Даже один штурмовой скафандр в руках местных бандитов, мог превратиться в оружие судного дня. А если два таких или три? В этом случае и мне придётся туго.
Во втором и третьем районе было относительно спокойно: шлюхи и азартные игры. Самое страшное, что там могло произойти, так это подцепить какую-нибудь дрянь от местных шлюх или проиграться до трусов. Странный это был город. И название у него такое же Новый Бург.
Ты решила, что здесь у тебя больше шансов выжить?
Не знаю. Может, просто проживу чуть подольше.
Тыльную сторону левой руки неприятно закололо.
Сиди тихо, приказал я. И молча.
Девка бросила окурок на пол, раздавила его каблуком подранного ботинка и закурила вторую сигарету. Я сжал руку в кулак, над кистью появился экран с радостной рожей моего куратора.
И чё те надо сейчас?
Риммон, плохие новости, раздался обеспокоенный голос.
Давай, обрадуй меня.
Тебе добавили срок.
И сколько?
Ещё три года.
С хрена ли?! взревел я.
А я не знаю. Я просто передаю тебе новость.
Суки! /Ещё и лыбится!/
Смотри, за оскорбление тебе ещё добавят.
Да срал я. У меня тут полная жопа намечается.
Из-за чего.
Мой информатор сообщил, что шерифа восьмого кончили, а его отморозки собираются нагнуть штурмотряд.
Девка слегка улыбнулась, когда услышала про информатора. Затянулась и выпустила несколько колец дыма.
Кто? Эти обезьяны с огнестрелом? засмеялся куратор.
А я не знаю. Я просто передаю тебе новость, злорадно ответил я.
Про Дэлиса мне известно.
И поэтому ты начал с новости про добавленный срок?
Мне твоё негодование побоку, Риммон.
Когда мы встретимся лично, я с наслаждением тебе втащу, улыбаясь, предупредил я.
Не факт, что ты доживёшь до этого момента.
Я постараюсь.
Я передам слова твоего информатора, но думаю, что всё это просто похвальба. Эти отсталые ничего не смогут сделать.
И, похоже, что станции скоро придёт конец.
Я знаю. Хорошего дня, куратор закончил сеанс связи.
Вот тварь. Если станция сдохнет, то и нам останется недолго.
Я могу пожить у тебя? спросила девка.
На хрен ты мне нужна?
Я же твой информатор. Забыл?
Я подумаю. Ты хотела хавать? Консервы в холодильнике.
Я кинул на стол пачку «Джагернаута». В ней ещё оставалось сигарет шесть-семь. Пусть курит.
Спасибо, девка странно таращилась на меня и это начинало раздражать.
Травись. Я вздремну. Потом поговорим.
Я лежал на кровати. Курил. Тушил окурки о стену. Кидал их в сторону окна, где они медленно умирали на вымокшем полу.
Я не мог заснуть. Не следовало принимать душ. Теперь в голове, назойливыми мухами, роились мысли. Если станция сдохнет все сдохнут. Я тоже. Станция была и моей личной проблемой. Похоже, настолько личной, что никого кроме меня не волновала.
Замок в двери захрустел. Кто-то пытался взломать его.
Какого хрена? громко спросил я, доставая люгер.
Мне скучно, услышал я из-за двери голос той самой девки.
Сна не было. А с ней можно было поговорить. Я впустил её. Девчонка где-то успела раздобыть сносный ром. Ещё она принесла мне неоткрытую пачку дорогого «Линкора».
Я отхлебнул из горла.
Тебе сколько лет? спросил я.
Двадцать три, быстро ответила девка.
Это было похоже на правду. Я протянул ей бутылку. Она жадно присосалась, но отпила в итоге немного. После нескольких глотков вернула бутылку.
Мы курили и пили. Сейчас мне было всё равно. Дэлис. Банды. Штурмотряд. Я хотел спать. Ром дарил мне надежду. Девка принялась трещать о себе и своей жизни. Она уже напилась. Я тоже. Был обычный поганый день.
Моль оказалась очень даже симпатичной. Довольно плоской со всех сторон, но с миловидной мордашкой. Соски бесстыдно топорщили майку в нужных местах, но не вызывали у меня никакой реакции. В штанах было тихо, как в могиле.
Спать будем вместе, сказал я.
Моль закивала и опустила голову.
Можем лечь валетом, но я не хочу проснуться с пальцами твоих ног во рту. Будем спать, как все.
Она кивнула ещё раз.
И если я во сне стану тебя обнимать, то
Она резко подняла голову и исподлобья посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.
То /Что я хотел сказать?/ То
Хорошо, согласилась она.
Вот и ладно. /Потом вспомню./ Иди, вымойся, я бросил ей полотенце почище.
Моль ушла. Я лёг на кровать и закурил. За окном мерцали тусклые фонари.
Я думал, что от выпитого смогу уснуть. Оказалось, что нет. Моль вертелась, как опарыш. Ещё она тёрлась об меня худосочным задом.
Чуть позже я взял её. Грубо, резко, как никогда не поступал с Джесс. Моль издала тихий стон и закусила губы. В полумраке комнаты её лицо выглядело возбуждающе потаскушно. Я никогда не мог подумать, что буду настолько хотеть такую девку. Она прикрыла глаза, качнула бёдрами, и мы забылись.
Вечером я проснулся. Моль хозяйничала на кухне. Я чувствовал запах мяса. Девка что-то напевала себе под нос, и скребла ножом по сковородке.
Встал?
Не видно?
Я не про тебя, ухмыльнулась Моль.
Моль была странной. Она оказалась нимфоманкой. Если бы я не был сильнее её, наверняка, она могла затрахать меня до самой смерти. Не удивлюсь, если так и произошло с Дэлисом. Моль принялась вилять задом, но мне было всё равно. Она явно хотела ещё. Я хотел чего-то другого.
Мы ели. Молчали. Она обещала, что расскажет всё про шерифа восьмого, но не сейчас. Я ушёл, сославшись на дела. Мне было всё равно. Мне была нужна другая. Но перед этим стоило зайти к Хелигу. Узнать новые сплетни и пропустить стаканчик-другой.
Я пришёл к ней под утро. Даже не надеясь, что застану её одну. Она будто ждала меня. Джесс скинула халат и повернулась ко мне лицом. Она подошла ближе, качая бёдрами. Она улыбнулась и опустилась на колени. За окном гасли фонари.
5 район
Там, где я родился, шериф был уважаемой персоной. Он держал целый округ. У него был автомобиль и помощники. У меня же: район, ноги, пистолет и похмелье.
После ночи с Джесс, я всё думал о том, что произошло между мной и Молью. В моей жизни появились две женщины. С одной я мог творить, что хочу, а вторую я Наверное, я просто ей сострадал. Хотя, иногда казалось, что я дурел рядом с ней.
Хотел стать прежним
Хотел семью
Не в этом городе!
На полу была возня, десяток мужчин и одна женщина. Шорх улыбался. Я отвернулся.
Зря не смотришь. Это последняя на сегодня.
Если бы я знал, что у тебя эти дни, пошёл бы в третий.
Может у Доры тоже эти дни, заржал Шорх. Или ты уже успел проверить? Говорят, что она та ещё.
Кто говорит?
Много кто.
Назовёшь имена? Чтобы и я послушал.
Ты скучный, Риммон, посерьёзнел Шорх, глядя на меня снизу вверх. В этом городе и без того достаточно дерьма, чтобы замечать его на лице гостя.
А ты специалист?
Бери выше.
Коллега был мне неприятен. Круглое лицо. Бугристое. Покрытое мелкими оспинами. Лоснящийся китель, прожжённый на манжетах. Расцарапанная рукоять скофилда с треснувшими щёчками. Шорх сидел на протёртом диване, из подлокотников которого стыдливо выглядывала набивка, вынужденная быть свидетельницей происходящего. Рядом с диваном Шорха находился торшер, который короткими вспышками освещал его лицо. Лампа замерцала и погасла навсегда. Я стоял. Но, даже так был не намного выше остальных жителей города.
Тускло-зелёные плафоны бильярдных светильников на тонких шнурах проводов, качавшиеся от ветра, проникающего через разбитые стёкла форточек, заливали светом импровизированную сцену, на которой творился разврат. Провинившаяся вскрикнула. Я так и не понял, нравилось ей то, что с ней делали или нет, но наказание продолжалось.
Ты знаешь про Дэлиса?
У него всё на мази. Он в таком шоколаде, что нам с тобой и не снилось.
Уже нет.
Шорх переломил револьвер.
Поддайте жару! крикнул он. Когда ещё вы сможете отодрать такую тёлочку забесплатно.
Смешки. Стоны. Вскрики. Снова смешки. Похоже, ей нравилось.
Ну и что с восьмым?
Мне донесли, что его убили. Мой куратор подтвердил.
А мне никто не звонил, расстроился Шорх. Да и клал я хрен собачий на Дэлиса. Сдох и ладно.
Никто не любил Дэлиса. Но, не думаешь, что стоит узнать, как его успокоили?
Зачем мне это?
Меня прислали сюда, как помощника. Если бы шерифа не кончили в тот же день, я был бы на побегушках у старого Бойла и всего района. Ты хоть знаешь, что с ним произошло?
Никогда не интересовался. Хотя Бойл мне нравился больше, чем ты. Пару раз он даже показывал пример моим пацанам. Как надо наказывать. Понимаешь? улыбнулся Шорх, глядя на меня.
Его застрелил чужак под «туманом».
Бывает.
Я говорю об этом не для того, чтобы тебя впечатлить.
Шорх пожал плечами.
Дэлис никогда не держал район в кулаке
Я точно знаю, что именно он в нём держал, Шорх заколотил ладонью по подлокотнику дивана.
Мне нужно точно знать, кто это сделал, я продолжил, игнорируя шутку. Есть подозрение, что это кто-то из восьмых.
А смысл? Сначала их поимеют, потом пришлют нового шерифа и весь кайф накроется.
Есть информация, что штурмотряд попадёт в засаду.
Шорх собрал револьвер. Заглянул в бездну дула. Взвёл курок.
Дерьмово.
Поэтому я хочу узнать, как это было.
Теперь понятно, протянул Шорх. Ты знаешь, откуда берётся оружие в нашем городе?
Нет.
Из восьмого. И они с сегодняшнего дня ничего не продают.
Совпадение?
Сомневаюсь.
Шорх облизнул губы, глядя на то, что происходило за моей спиной. Там оставалось уже шестеро. Проститутка сидела на одном из мужчин. Другой был сзади неё. А перед ней стояли трое. Снова стоны. Смех. Призывы. Это уже не походило на наказание. Но желания смотреть не было.
Ты когда-нибудь общался с продавцами своего района? задумчиво спросил Шорх.
Нет.
Пообщайся. У всех оружейников будет кризис. В этом городе всё насто-о-олько Ух! восторженно выкрикнул он, прищуриваясь, и продолжил, насто-о-олько через жопу, что даже мне не понять, он всё ещё продолжал оценивающе смотреть мне за спину. Хм-м
Это было ясно с самого начала. Оружие. Одежда. Манера общения.
А, ну да. Ты же из чистеньких, рассмеялся Шорх. Я, вообще-то, тоже.
Не похож.
Ты теперь тоже.
Он был прав. Я часто думал о том, что поменялся. Я закон. Но я видел, как жили. Я видел многое. Как умирали от передоза. Как умирали от голода. Как резали вены, сидя на улице.
В целом, все районы были одинаковы. Меня не особо заботило, чем местные зарабатывали на жизнь. Но я знал точно, что работы почти не было. Город ничего не давал. Абсолютно. Новый Бург забирал жизни и собирал души.
Чаще всего дело обстояло так, что мужчины покупали огнестрел, и, как правило, в долг. Потом они шли на охоту за пределы города. Если возвращались с добычей, это считалось удачей. Тогда можно было поиметь денег, выплатить часть долга за оружие и самому поесть мяса. Если нет, женщины горе-охотников пополняли ряды работниц половой сферы, чтобы частично отработать стоимость винтовки. Если мужчины гибли на охоте Что ж, шлюшек мало не бывает.
Запахнувшись в блевотно-коричневый кожаный плащ, я шёл по пятому. Шорх нашёл, что мне подарить в знак примирения. Теперь, кроме похмелья, я мучился вопросом: унизили меня или нет? Сегодняшний ливень, был как хороший удар под дых. Месиво грязи под ногами. Скверное настроение. Промокшая сигарета. Отвратительный вкус табака, как бы напоминал о том, что всё может стать хуже. Даже дорогой «Линкор».
Пятый. Он ничем не отличался от моего. Разве что доступными женщинами. Работа на Шорха давала им надежду, деньги и развлечение. Я не удивился, когда узнал, что та шлюха уже третий месяц приносила меньше всех. Ей действительно нравилось то, что с ней делали. Мне не показалось. От этого хотелось достать свой люгер и перестрелять весь город.
Детей здесь было мало. Даже в той глуши, в которой я вырос, во время дождя было кому сбегать из дома пускать по воде щепки и ветки. Этот город умирал. Улицы были пусты. Вода неслась ревущим потоком по стокам дорог. Город истекал кровью.
Я возвращался из одной его открытой раны в другую.
Моль сегодня выглядела иначе. Не знаю, что она с собой сделала, но девушка уже не казалась такой тощей. Белое платье. Светлые волосы, заплетённые в две косы.
Ты? не оборачиваясь, спросила она.
Кто бы не сказал «Я» ответ всегда будет честным.
Моль развернулась и опустила голову.
Я не знаю, что ты любишь. Я пожарила овощей и мяса. В холодильнике пиво
Я выжидающе смотрел на неё.
И я снова купила тебе ром и пачку «Линкора».
Спасибо. Я люблю виски и «Джагернаут». Ем то, что съедобно.
Я запомню, она ухмыльнулась.
Откуда у тебя деньги?
Это долгая история.
Значит, поедим /Как же чертовски вкусно пахнет!/ и ты мне всё расскажешь, предложил я.
Ещё я решила убраться, но, похоже, это было зря, сказала она, рассматривая мою обувь.
/Началось Сначала она будет готовить мне и убираться в доме. Потом останется здесь навсегда?/ Где твоя родня? спросил я.
Моль ловко расставила тарелки и опустила зад на стул:
Давай есть.
Я сел за стол. Я давно уже так не ел. Иногда я казался сам себе какой-то свиньёй. В первый месяц своей работы здесь, я ходил на местный рынок. Ещё я знал, что здесь полно старых магазинов. Потом я перестал готовить. Этот город стал вызывать у меня отторжение. Даже на патрулирование района я выходил, как на каторгу. Чаще всего я зависал у Хелига, слушая его истории и узнавая много непривычных местных слов. Порой мне казалось, что Новый Бург был готов полюбить меня, но только я не был готов к этой любви. Город был открытой книгой, а когда ты знаешь концовку, читать не всегда интересно.
Мы всегда настороженно относимся к тем, кто честен с нами. Ко всем тем, кто не боится показаться отличным от остальных. Кто силён настолько, что терпит унижения только из-за того, что признаёт своё несовершенство. К тем, кто умеет с этим жить. К тем, кто сильнее нас. Новый Бург был для меня именно таким. Несмотря ни на что, город ещё жил. Жаль, что неистовые дожди не смывали кровь с его тела, а лишь разбавляли её
Овощи на рынке всегда были свежими. В какой бы день я не пришёл они манили красным, жёлтым, зелёным
Никаких проблем с продуктами в городе не было. Были проблемы с деньгами. Я имел жалование, которое исправно получал каждый месяц. Его хватало на еду, сигареты и алкоголь.
Раньше я пил редко. Сейчас это казалось мне выдумкой. Здесь я начал хлестать почти каждый день. Я больше не мог видеть этот город на сухую. Я не мог выносить вида попрошаек, шлюх и наркоманов. Все они словно ждали меня. Особенно на рынке.
Я променял ещё живые цветастые овощи на мертвецов в жестяных гробах с кричащими этикетками. Фасоль. Ананасы. Персики. Рыбные трупы и куски тушёной плоти неизвестных мне животных.
Перед тем, как вернуться в участок, я успел заглянуть к Хелигу. То, что он наливал мне в последнее время было забористым пойлом.
И вот Я сидел за столом и смотрел на белую тарелку с аккуратно разложенной едой. Ещё вчера я ел консервы. А сейчас Изнасилованный алкоголем мозг считал, что я вышел из склепа и зашёл в морг. С повышением, Риммон
Приятного аппетита, услышал я.
Нежно. Коротко. Ласково.
Моль начинала казаться мне слишком чужой для этого города. Она ела так, будто была в дорогом ресторане. Словно вокруг находились те, кто не простит, если она не станет соблюдать правила этикета. Но здесь. Это выглядело, как прийти в публичный дом, чтобы почитать книгу о чистой любви.
Она резала мясо. Медленно. Осторожно отправляла небольшие кусочки мёртвой жареной плоти в свой крохотный рот. Смерть к смерти
Мне пришлось сбежать, спокойно сказала она.
Из-за чего? /Что-то не то. Какие странные мысли/ Тебе есть чего бояться?
Ты знаешь, что в восьмом?
Беспредел.