Танцуй, приказала Эбби, положив руку ему на плечо.
Он подчинился. Люди смотрели на них так, будто они только что провалились через дыру в потолке может, как раз это они и сделали. Две другие пары прервали танец, посетители у стойки оборачивались, официант в белом пиджаке решительно шел к Мэтту с Эбби.
Она не обращала на это никакого внимания. Музыкальный ящик в радужных огоньках наяривал что-то воспринимаемое Мэттом на подсознательном уровне.
Официант тронул Мэтта за плечо. Тот облегченно вздохнул и притормозил было, но Эбби не останавливалась, и Мэтт продолжал двигаться вместе с ней, как кукла или частично парализованный.
Послушайте! растерялся официант. Не знаю, откуда вы взялись и что, по-вашему, вытворяете, но я вас попрошу перестать. Прежде всего, вы не так одеты.
Н-не могу я п-перестать, проговорил Мэтт в такт музыке.
Очень даже можете. Официант следовал за ними, не отставая. Человек всегда может прекратить то, что делает. По-моему, вы сами не прочь.
Я-то д-да, сказал Мэтт и шепнул Эбби: Остановись!
Скажи, чтобы он ушел, прошептала она в ответ.
Уйдите, пожалуйста, сказал Мэтт, продолжая танцевать он боялся, что иначе развалится на куски.
Это вы мне? Сами уходите, и быстро
Пожалуйста, взмолился Мэтт, чувствуя, как напряглась Эбби.
Не хотелось бы применять силу, но какие-то правила мы должны соблюдать. Официант взял Мэтта за локоть. Уйдите по-хорошему, не то
В следующий момент он исчез и обнаружился на музыкальном ящике. На белом пиджаке и бледной физиономии играли радужные огни.
Совершив очередной круг, Мэтт заметил, что он слез с автомата и собрал подкрепление. Теперь он приближался в сопровождении другого официанта, бармена с тяжелой челюстью и щекастого бульдога без униформы, не иначе как менеджера.
Боевой отряд окружил танцующих.
Не знаю, что у вас за игра, но мы в нее не играем, проворчал бульдог. Если не уберетесь прямо сейчас, пожалеете.
Мэтт, веря ему, попытался остановиться и опять не сумел.
Н-не могу. Не в-видите, что ли: я п-перестал бы, да не м-могу!
Бульдог оглядел его выпученными, налитыми кровью глазами.
Ничего, мы поможем. Выкиньте их отсюда, ребята.
Осторожно, нервно сказал первый официант. Кто-то из них владеет хитрым приемчиком.
Эбби опять напряглась и стала убирать их одного за другим, точно свечки задувала. Разместившись на автомате вчетвером, друг у друга на коленях тотемный шест, да и только, они посыпались на пол с таким грохотом, что даже музыку заглушили.
Бармен, потирая нос, ринулся было к танцплощадке, но менеджер, самый хитрый, его удержал. Они посовещались, поглядывая на Мэтта и Эбби, и первый официант отважно выключил автомат. Музыка смолкла, огни погасли, но враг восторжествовать не успел: все тут же включилось снова.
Менеджер свирепо выдернул шнур из розетки. Шнур зашевелился, принял вертикальное положение, покачался наподобие кобры и напал. Менеджер отскочил, штепсель вонзился в пол, вся четверка ретировалась. Шнур презрительно вернулся в розетку.
Музыка зазвучала опять. Мэтт топтался на свинцовых ногах, вспоминая сказку про красные башмачки, Эбби оставалась свежей и полной сил.
Повернувшись в очередной раз лицом к ящику, Мэтт увидел, что готовится новое наступление: менеджер, подкравшись к автомату с топориком, который дал ему бармен, рубанул по шнуру. Шнур отпрыгнул и захлестнул мертвой петлей ногу менеджера. Тот заорал, начал рубить почем зря и наконец перерубил провод. Автомат погас, шнур в агонии корчился на полу.
Вместе с музыкой остановилась и Эбби.
Пойдем отсюда, попросил Мэтт, еле держась на ногах.
Нет, посидим еще. Она подвела его к столику, внезапно опустевшему, как и все заведение. Тебе надо выпить.
Давай лучше уйдем.
Но Эбби уже подзывала официанта. Тот опасливо подошел, и Мэтт под вопросительным взглядом Эбби промямлил:
Скотч. Чистый.
Официант вернулся с бутылкой и двумя стаканами на подносе.
Босс велел вперед получить.
Мэтт порылся в карманах. Менеджер стоял у стены, скрестив руки, и не сводил с него глаз.
У меня нет с собой денег.
Ничего, вмешалась Эбби. Ставьте сюда.
Нет, мэм начал официант, но поднос сам собой опустился на стол, и он попятился прочь.
Я, наверно, плохая дочь, сказала Эбби, задумчиво взявшись за подбородок. Па здесь понравилось бы.
Не делай этого, всполошился Мэтт. Мало у нас хлопот
Но Дженкинс, моргая и разя перегаром, уже угнездился на третьем стуле. Мэтт поспешно плеснул в стакан виски и выпил залпом. Алкоголь обжег горло, но больше Мэтт ничегошеньки не почувствовал и увидел, что стакан по-прежнему полон.
Дженкинс опомнился и понял, что дело плохо.
Ты чего тут делаешь, Эб? И при параде вся. Подцепила парня с деньгами?
Эбби оставила вопрос без внимания.
Если я о чем-то тебя попрошу, ты сделаешь?
Само собой. Все что хошь. Дженкинс присосался к бутылке, она забулькала.
Янтарная жидкость убавлялась исправно. Когда Дженкинс поставил бутылку и утер бороду, виски стало наполовину меньше, но напиток из стакана все так же отказывался проникать в Мэтта.
Если я попрошу стукнуть мистера Райта по носу, стукнешь?
А то. Дженкинс сжал кулак. Борода мешала разглядеть его лицо возможно, и к лучшему. Мою девочку обижать? Слушай, Эб, что-то неважнецки он выглядит. Прям-таки и врезать ему?
Не сейчас, но держи это в голове.
Мэтт расслабился и снова попытался опрокинуть в себя стакан безуспешно. Ему вспомнились танталовы муки.
А вот и копы! взревел вдруг Дженкинс, поднявшись с бутылкой в руке. В зал вошли трое полицейских во главе с барменом.
Только с законом не связывайся, умоляюще сказал Мэтт.
Эбби зевнула.
Что-то устала я. Никак уже полночь.
Дженкинс ринулся на полицейских, как бык. Потом все пропало, и Мэтт с Эбби опять очутились в хижине.
А как же твой отец?
Па, окромя выпивки, больше всего драться любит. Все, я спать пошла. Она скинула туфли, легла, занавесилась одеялом.
Мэтт медленно пошел к своей койке. Был у Мэри ягненок. Сбросил туфли на пол. Белый как снег. Поправил занавеску, пошуршал и улегся не раздеваясь. Он ходил за ней. Полежал, слушая, как ровно дышит Эбби на другой койке. По пятам.
По прошествии двух мучительных часов Мэтт осторожно сел, взял туфли и на цыпочках, дюйм за дюймом, двинулся к двери. Приоткрыл ее на фут, протиснулся, снова закрыл.
На веранде скрипнула половица. Мэтт замер, подождал и заковылял, не смея обуться, по гравию.
Вот и машина. Мэтт, благословляя крутой спуск, сел, отпустил тормоз, выжал сцепление. «Форд», как призрак при луне, покатился, набирая скорость, под горку. После трудного поворота Мэтт включил фары и бесшумно притворил дверцу. Проехав так около мили, он запустил мотор.
Бежать!
Серый, уже душный рассвет застал Мэтта на заправочной станции. Кроваво-красное солнце, заглянув в пыльное, заляпанное мошкарой лобовое стекло, увидело небритого молодого человека в грязной рубашке и брюках, с воспаленными от недосыпа глазами.
Мэтту, опьяненному свободой, было все равно, как он выглядит.
Что это, Фэйр-Плей или Хьюмансвиль? Он слишком устал и проголодался, чтобы задумываться.
Можно резонно предположить, что Эбби, не зная, где он, его не найдет и не сможет сама телепортироваться туда, где не была раньше. В прошлый раз она навестила уже знакомые ей места в Спрингфилде, отца перенесла из родимой хибары, Мэтта вернула в хижину, где жила.
Хижина! Вместе с сонным заправщиком к Мэтту пришло осознание, что все его деньги остались там вместе с одеждой, пишущей машинкой и папками.
Нащупав что-то в кармане брюк, он вытащил оттуда бумажник. Четыре доллара наличными, триста в дорожных чеках.
Полный бак, сказал Мэтт.
Когда же он успел взять бумажник? Может, тот все время лежал в кармане? Мэтт мог бы поклясться, что в коктейль-холле его не было, и смутно припоминал, что оставил его в пиджаке. От неуверенности а может, от голода ему стало не по себе. К похищенным Эбби деликатесам он вчера почти не притронулся.
Где тут можно прилично поесть? спросил он, получая сдачу.
Грузовики видите? показал заправщик, старикан в комбинезоне. Обычно, когда они стоят у кафе, можно не сомневаться, что кормят там вкусно, но здесь это не показатель. Кормежка паршивая, зато достопримечательность имеется, Лолой звать. В других местах все равно закрыто еще, крикнул старик, когда Мэтт отъехал.
Мэтт припарковался рядом с одной из фур. Лола, значит? Нет уж, хватит с него женщин в ближайшем будущем.
Длинную стойку в кафе-вагончике целиком занимали шоферы в легких рубашках. Они пили кофе, курили и флиртовали с раздатчицей. Мэтт сел за столик в кабинке, и девушка, нехотя оставив поклонников, подошла. Жгучая брюнетка с короткой стрижкой, она была уверена в своих чарах. Бедра покачивались, карие глаза на загорелом лице улыбались. Юбка и блузка с низким вырезом круглились как раз там, где надо. Скоро она растолстеет, но сейчас в самой поре только и ждет, чтобы ее сорвали. В этом городишке она, судя по всему, недолго задержится. Поставив на столик стакан воды, она продемонстрировала свое декольте.
Что будете?
Мэтт сглотнул.
Пару булочек с сосисками.
Сделай пару хот-догов, крикнула девушка и поплыла назад, оглянувшись через плечо. Кофе?
Мэтт кивнул и улыбнулся слегка. Привлекательная девушка, спору нет. В другой бы раз
Ой! вскрикнула вдруг она, потирая свой пышный задик, и погрозила Мэтту пальчиком. Ишь, шалун! С ума сошла, что ли? Мужики у стойки тоже оглядывались на Мэтта.
Только теперь поняв, как хочет пить, он осушил весь стакан, но жажда ничуть не уменьшилась.
Лола уже несла ему кофе, балансируя чашкой на блюдце. У самого столика она вдруг споткнулась на ровном месте и вылила все прямо Мэтту на грудь.
Он вскочил, ругаясь, отклеивая горячую рубашку от тела. Лола схватила бумажные салфетки и стала его промокать.
Ой, прости, миленький! Не пойму, как меня угораздило. От нее пахло гарденией.
Ничего, бывает. Мэтт отстранился. Уже не так горячо.
Шоферы наблюдали за ними кто мрачно, кто с завистью.
Меня можешь не поливать, Лола, заржал один, я и так на точке кипения.
Да заткнись уже! Милок, ты в порядке?
Да, да. Главное, поесть принесите. Бывает, конечно, всякое Мэтт украдкой огляделся: единственной женщиной в кафе была Лола.
Он еще ни разу не видел скользких хот-догов, но эти так ерзали по тарелке, что Лола, стараясь их донести, забыла про бедра. Глаза у нее широко раскрылись, рот образовал красную букву О, лоб наморщился. Сосиски связались воедино и прыгнули ей за вырез.
Лола взвизгнула и начала шарить там, придерживая другой рукой булочки, но они тоже улепетнули с тарелки и надавали плюх дальнобойщику.
Это кто тут такой шутник? взревел он и рванул к Мэтту. Мэтт хотел встать, но столик не пустил его, упершись в живот. Он вскочил на сиденье. Булки срикошетили к другому шоферу, который тоже взбесился.
Сосиски, извлеченные наконец Лолой, угодили прямо в рот атакующему, и он застыл на месте, давясь.
У Мэтта над головой разбилась о стену чашка. Если перелезть через боковину, можно добраться до двери, прикинул он. Лола, видя вокруг злые лица и широченные плечи, обхватила его за коленки.
Спаси меня!
Снаряды так и свистели в воздухе. Пока Мэтт отцеплял Лолу, его противник выплюнул сосиски и замахнулся. Мэтт беспомощно отшатнулся назад, но кулак каким-то образом прошел мимо и выбил окно.
Мэтт, вися на перегородке, закрыл глаза и покорился судьбе.
Рядом прозвенел смех, подобный серебряным колокольчикам, и Мэтт очутился снаружи с лоскутом от Лолиной блузки в руке. Бедная Лола, девушкам прямо-таки фатально с ним не везет.
В кафе билась посуда и слышались глухие удары. Скоро они сообразят, что его там нет.
Мэтт добежал до машины, завел ее, выехал на шоссе и помчался вперед на шестидесяти милях.
Оглянувшись на поле сражения, он чуть не съехал в кювет: на заднем сиденье лежала его одежда, пишущая машинка и папки.
Остановился он только в Клинтоне, чувствуя себя лучше морально и значительно хуже физически. По дороге он выкупался в ручье, переоделся, кое-как побрился холодной водой, но бессонная ночь и сутки без еды начинали сказываться.
Ничего, он потерпит. Все лучше, чем Эбби. То, что его багаж оказался в машине, можно объяснить очень просто: Эбби догадывалась, что он хочет уехать, и сменила гнев на милость ведь в глубине души она добрая. Плохо только, что он в это не верит.
Ладно, есть дела поважнее например, деньги. Бензин на исходе, и поесть наконец пора. Уже одиннадцать, банк на углу должен быть открыт. Там ему без проблем обналичат чек.
При всем при том Мэтту почему-то было не по себе.
Поставив на чеке вторую подпись, он подал его в окошко кассиру, лысому человечку с тощими усиками. Кассир, сравнив подписи, отсчитал четыре двадцатки, десятку, пятерку и пять долларовых бумажек.
Пожалуйста, сэр.
Мэтт, принимая деньги, в ужасе выпучил глаза: упаковка двадцатидолларовых банкнот спорхнула с полки и медленно переваливала через стеклянную загородку кассы.
Что с вами, сэр? Плохо себя почувствовали?
Нет, все в порядке, пробормотал Мэтт, отходя от окошка.
Вы уверены? У вас больной вид.
Что-то протискивалось в карман его пиджака. Пустой желудок скрутило узлом от этого ощущения. Мэтт пригнулся, кассир высунулся.
Вот вы, кажется, обронили, сказал Мэтт, протягивая ему пачку денег.
Кассир посмотрел на полку, потом на пачку.
Не понимаю как, но спасибо! В жизни бы не подумал
Странно, правда? Мэтт просунул деньги под решетку. И вам спасибо. Он убрал руку, но деньги точно прилипли к ней. Простите не отцепляются.
Любопытно. Кассир, больше не улыбаясь, взял пачку за другой край. Все, отпускайте.
Не могу, тяжело дыша, сказал Мэтт.
Кассир тянул в свою сторону, Мэтт в свою.
Некогда мне в игры с вами играть. Отпустите!
И рад бы, да не могу. Вот, смотрите! Мэтт показал ладонь с растопыренными пальцами.
Кассир, схватившись за пачку двумя руками, уперся ногами в пол.
Да пустите же!
Рука Мэтта внезапно освободилась, кассир плюхнулся на пол, деньги исчезли.
К окошку медленно поднялась голова с большой шишкой на лысине. Кассир, постанывая, торжествующе сжимал пачку двадцаток в руке.
Вы еще здесь? Уходите немедленно. Он положил деньги рядом. Если появитесь в этом банке еще раз, вас арестуют за нарушение общественного порядка.
Не беспокойтесь, не появлюсь, сказал Мэтт и вдруг заорал: Стой! Назад!
Пачка повторила свой перелет. Мэтт инстинктивно поймал ее в воздухе. Решив, что только одно спасет его от тюрьмы, он сердито спросил:
Вы зачем деньгами швыряетесь?
Швыряюсь деньгами? Я?
А это что такое, по-вашему? предъявил пачку Мэтт.
О нет! простонал кассир.
Я всерьез намерен пожаловаться директору. Мэтт шмякнул пачку на прилавок и вознес безмолвную молитву. Подумать только, кассиры разбрасываются деньгами!
Он отвел руку. Деньги, о чудо, остались на месте, но кассир, как ни старался, не мог их сцапать в конце концов они вернулись в кассу сами собой.
Мэтт стоял, не в силах оторваться от этого зрелища. Пачка, не даваясь в руки, порхала по кассе, как пьяная бабочка, кассир скакал за ней, точно кот.
Боже, что я творю! вскричал он в конце концов, схватившись за голову. Я, должно быть, с ума сошел!
С этими словами он стал хватать деньги с полок и подкидывать вверх. Зеленая метель закружилась по всему банку.
Денежки, мои вы денежки
На место происшествия сбегались другие кассиры и клерки. Солидный джентльмен с брюшком перемахнул через барьер вокруг своего стола, как заправский спортсмен.
Зовите доктора! крикнул Мэтт, пробегая мимо охранника у дверей.
Где-то под потолком прозвенели серебряные колокольчики.
Выезжая из Клинтона, Мэтт больше не сомневался, что Эбби его преследует. Он ни секунды не был свободен она с самого начала знала, где он. Мышка воображала, что ей удалось сбежать, но кошка ее словила. Мэтту представлялись ужасные фурии Алекто, Тисифона, Мегера в окровавленных одеждах, со змеями в волосах. Они гнали его бичами по всему миру, и у них были лица Эбби.