Она проследовала за своими сопровождающими вглубь узкого тоннеля, прогрызенного очередным неведомым монстром на лавовом камне остались отметины от зубов. Рилинда во все глаза смотрела на чёрный вулканический камень, украшения из которого стоили дороже тренированных дрейков полированный камушек размером с ноготь, сплавленный с золотом, составлял когда-то приданое матери и был вставлен в печатку отца. А здесь, под водой, этого камня было столько, что можно было инкрустировать дворец императора, и ещё осталось бы на половину столицы.
Занятая этими мыслями, девушка не заметила, как тоннель остался позади стражницы упёрлись в стенку пузыря и пошли вдоль неё, а затем снова свернули в другой проход. Здесь красный пористый камень перемежался с белым песчаником, а в стыках стен красовались перья из хвостов рыб. В полу, таком же шершавом и разноцветном, были утоплены перламутровые ракушки, блестящие камушки и хитиновые панцири. Рилинда не бывала в императорском дворце, но эта дорожка, переливающаяся и украшенная, почему-то показалась ей похожей на путь к трону императора.
Нла́а ждёт, преградившие путь стражницы с ручными тритонами и копьями осмотрели Рилинду, завёрнутую в полупрозрачные водоросли, и расступились. Створки огромной, в два человеческих роста, раковины распахнулись, и перед девушкой предстал тронный зал морских созданий.
Ближе, приказ возлежавшей на выстланном живыми морскими цветами ложе женщины, совершенно не похожей ни на людей, ни на стражниц, толкнувших в спину застывшую Рилинду, прозвучал мягко, но властно. Как ты называешь себя, ланна́а?
Рилинда меня зовут Рилинда, отозвалась отошедшая от потрясения девушка.
В тебе течёт кровь Древних, ты шианаси-нкесар, Нла́а шлёпнула длинным змеиным хвостом, скрученным в кольцо, и растянула губы в хищном оскале.
Она не обратилась в минуту опасности, не смогла спасти себя, возразила Оналэй грубовато, но с заметным почтением в голосе. Какая же она после этого шианаси? Обычная ланна́а, на суше таких тысячи, и все они склонились перед эли́нами.
Рилинда ещё не прошла обряд, она не рабыня, отозвалась спутница Оналэй мягко. Она остригла волосы и облачилась в одежду эли́нов.
Это так? обратилась к Рилинде Нла́а.
Да, я надела мужскую одежду и мои волосы остались лежать на полу храма Отца-создателя, весь этот разговор казался Рилинде не настоящим, наигранным и словно вынуждающим её признаться в чём-то. Она поняла, что ланна́а это женщина, а эли́н мужчина в этом подводном мире, как поняла и то, что правит здесь королева Нла́а.
И ты готова остаться здесь, чтобы научиться убивать мужчин? правительница низко склонила голову к груди и пристально посмотрела на Рилинду. Научиться не быть рабыней?
Зачем мне убивать? спокойно спросила девушка, призвав на помощь все свои силы, чтобы сдержаться и не убежать в страхе.
А зачем они убивают вас? Зачем жестоко пытают и заставляют угождать себе? Это противоестественно, в наклоне головы королевы чувствовалась угроза, а слова вырывались из пасти с клокочущим бульканьем. Извращённые ритуалы земной тверди заставили вас стать рабами. Вас, женщин, дарителей жизни. Создательниц сущего ланна́а священных и неприкосновенных.
Я не знаю ответов на ваши вопросы. Меня воспитали так, как и других. Нам не дали выбора, не сказали, что есть иной путь, Рилинда едва держалась на ногах от испуга, её била мелкая дрожь, но она будто кожей чуяла, что нельзя сейчас показывать страх. Только не этой морской королеве. Мы не виноваты в том, что не можем вырваться из этого круга так было задолго до нас и так будет после.
Ошибаешься. Так не должно быть и не будет, Нла́а вдруг сменила позу и отняла подбородок от груди. Эли́ны объявили войну дракканам, отныне всё изменится.
Но я не я не понимаю. Ваши мужчины, эли́ны, они они марнийцы? девушка судорожно сглотнула слюну и почувствовала, как на неё волнами накатывает паника. Те самые, что живут на дне морском и наводят ужас на дракканов?
Потоки сместились и запутались в петли. Никто не знает, какой мир придёт к закату, а какой будет создан, королева качнула головой и её лицо превратилось в застывшую гримасу, похожую на злобную усмешку. Она облизнула кончиком языка тонкие синеватые губы и встряхнула руками, от чего плавники на плечах встали дыбом. Ваши мужчины потеряли способность обращаться в любое существо, у них остались лишь крылья им не покинуть мир и не подстроиться.
Вы ведь говорите об Исходе, о танце планет и гибели всего сущего на Кериде? голова девушки разрывалась от мысли, что привычный мир может исчезнуть.
Лишь тех, кто останется на суше. Море выйдет из берегов, океан захлестнёт земную твердь, но мы останемся здесь. Нам ничего не грозит.
Тогда для чего эта война? Рилинда чувствовала, как холодеют её пальцы, как сердце замирает и перестаёт биться от безысходности. Она закрыла глаза, перевела дыхание и, поборов слабость, сжала руку в кулак. Зачем нас убивать, если мы всё равно в итоге погибнем?
Ты не похожа на рабыню. Не склоняешь голову и не боишься возражать мне, Нла́а не стала отвечать на вопрос, лишь вильнула хвостом, устраиваясь поудобнее на своём ложе. Мы обучим тебя нашим законам, дадим убежище и защитим. Оналэй, ты займёшься этим, Аллу́а проследишь.
Те самые стражницы, что провожали сюда Рилинду, повели её обратно в комнату. Девушка чувствовала, что Оналэй недовольна таким назначением, а молчаливая Аллу́а не проявила никаких эмоций ей было не впервой выполнять приказы своей королевы. Двигаясь вслед за женщинами, Рилинда в который раз задумалась о том, как сильно отличается уклад жизни на суше и здесь под водой. Судя по всему, ланна́а совершенно не уважают своих мужчин, даже наоборот подчинили их себе, заставили служить и поклоняться. И это марнийцы! Марнийцы, которых боятся дракканы. Марнийцы, о чьих жестокости ходят легенды.
Неужели Рилинде больше не увидеть цветущие аранеи, не вдохнуть смолистый воздух и не насладиться вкусом ягод? Ей не верилось, что отныне она будет плавать меж морских созданий, неспособная на побег, слишком слабая, чтобы попытаться изменить в своей жизни хоть что-то? Девушка закусила губу, сдерживая слёзы. Не так она представляла свою жизнь. Даже стоя на коленях в Мориндене перед наследником императора, Рилинда могла нарисовать в голове картину будущего жестокого, унизительного, но привычного. А здесь, в этом месте, всё было чужим и незнакомым.
Всё было иным. Даже воздух густой и тяжёлый он через силу проталкивался в лёгкие. Привкус рыбы и водорослей делал каждый вдох тягучим и вязким, оседал на языке липкой влажной плёнкой. Рилинда оглянулась на коридор из дорогого лавового камня и покачала головой никакие ценности не стоят того, чтобы быть заточённой здесь. Пусть не прозвучали слова о том, что она пленница, но она и не вольна решать что-либо. А значит придётся искать выход. Придётся стать сильнее и выяснить как можно больше, прежде чем совершить глупость и попытаться сбежать.
Глава 12
Ещё раз! Давай! Оналэй оплыла небольшую площадку по кругу и вернулась к Рилинде. Метать копьё на суше легче, чем под водой. Научишься попадать в цель здесь и на поверхности тебе не будет равных.
Зачем мне это? в который раз спросила Рилинда, теряя драгоценный воздух. Небольшой воздушный пузырь вокруг головы стремительно уменьшался с каждым словом девушки. Если я никогда не вернусь домой, никто не узнает о моей меткости.
Замени пузырь и помолчи! стражница открепила очередную горошину от водяного цветка. Как оказалось, эти невзрачные бутоны, похожие на сморщенные фасолины, перерабатывали кислород в таких количествах, что его хватало на весь подводный комплекс.
Но это же правда, девушка потратила остатки воздуха на бесполезный спор.
Эли́ны, они же марнийцы, практически неуязвимы, чуть тише, чем обычно, проговорила Оналэй и замерла за спиной Рилинды. Но у них есть несколько слабых мест. Самое главное подчелюстная железа. Если воткнуть в неё даже тоненькую иглу марниец захлебнётся собственной кислотой.
Рилинда обернулась к стражнице и округлила глаза, но промолчала. Оналэй протянула руку к подбородку девушки и уверенно ткнула двумя пальцами с обеих сторон челюсти. Затем провела чёткую линию к уху и надавила чуть ниже мочек, где у ланна́а начинались хрящевые наросты, которые переходили в плавник, заменяющий волосы. Рилинда бросила взгляд на Аллу́а, которая в этот момент отвлеклась на ручного тритона, и вопросительно посмотрела на Оналэй.
В прямом бою ни один эли́н не посмеет нанести удар по женщине ланна́а неприкосновенны. Только женщина сможет подпустить марнийца так близко, что достанет до нужных точек, Оналэй забрала из рук девушки копьё и лёгким скользящим движением отправила его в раковину, служившую мишенью. Тут, как и наверху, один принцип грубая сила ломает, нежность и гибкость побеждает. Вам это не особо помогло, но в метании копья важна не сила замаха, а умение попасть в цель.
Зачем ты говоришь мне об этом? воскликнула Рилинда, забывшись.
Ланна́а хорошо плавают, но без воздушных пузырей они не выживут. Эли́ны напротив не могут долго находиться на суше, стражница обвела взглядом пространство вокруг и указала на упругую перепонку, заменявшую потолок. Если точно знать уязвимые места, достаточно одного движения, слабого толчка, чтобы уничтожить.
Рилинда молча кивнула и поплыла за копьём. Ей уже не в первый раз казалось, будто Оналэй специально изображает неудовольствие от назначения, чтобы отвести от себя всякие подозрения на доброжелательность по отношению к девушке. Но именно Оналэй учила Рилинду тому, чему остальным ланна́а и в голову бы не пришло: например, тому, что кровь ланна́а является противоядием против токсина в иглах марнийцев. Или тому, что подводные потоки, струями бьющие из гейзеров, простираются за пределами воздушного кармана, и по ним можно добраться хоть до Нильденского леса, хоть до императорского дворца. Одним из этих потоков Рилинду доставили сюда в Нуэлион, обессиленную и умирающую.
Конечно же Оналэй многое недоговаривала. Она не сказала, как получилось, что марнийцы нашли Рилинду в храме и почему решили принести её сюда. Не рассказала и о том, кто такие шианаси-нкесар, к которым её причисляли. Но Рилинда помнила дневник неведомого Лара и то зачёркнутое слово «нкесар», относящееся к расе Отца-создателя и его братьев. И если раньше девушка думала только о том, как выжить, делала всё для этого прилежно училась, старалась быть незаметной и послушной; выполняла приказы отца, а затем и будущего мужа, то теперь, после того как чуть не погибла от обезвоживания в храме, ей меньше всего хотелось оказаться снова в том же положении. Ей хотелось сделать хоть что-то самой. Не сидеть и ждать спасения, а действовать, пытаться, пусть даже безуспешно.
В этот раз копьё достигло цели. Рилинда прислушалась к советам Оналэй и сосредоточилась не на острие, а на том, как поставлены руки, как двигаются ноги, ритмично сбивая вязкую воду в попытках остаться на плаву. Свободное движение без напряжения, мах бедром и только потом рывок кистью, не сильный, но хлёсткий и энергичный. Грубая сила ломает, гибкость побеждает. Девушка повторила про себя слова наставницы и снова взялась за копьё.
Эта ланна́а способная ученица, Аллу́а уже наигралась с тритоном и вернулась к Рилинде и Оналэй. Шианаси-нкесар сильные и смышлёные.
Она не шианаси. Обычная ланна́а, только и всего, хмыкнула Оналэй и пренебрежительно скривилась. Много ли надо ума, чтобы попасть в цель?
Если цель известна и видна не слишком. Но для некоторых вся жизнь проходит в попытках найти эту цель, стражница участливо коснулась плеча Оналэй. Ты и сама знаешь.
У меня своё предназначение, буркнула та, скидывая руку Аллу́а.
Ты рождена в Нуэлионе, но ни разу не выбирала эли́на для утех, укоризненно ответила ланна́а и проводила взглядом меткий бросок Рилинды. Ты не поднимаешься на поверхность и не почитаешь Нла́а.
Меня не спрашивали, где родиться. И я уж точно не мечтала, чтобы отец оплодотворил одну из ланна́а, гнев в словах Оналэй бурлил, подобно струям водного гейзера.
Эли́н не решает, кого ублажать, твёрдо заявила Аллу́а и всмотрелась в лицо подруги. Ты знаешь, что для любого эли́на это честь и самый великий праздник, если ланна́а выбрала его.
Шианаси мог выбирать и мог решать, но не захотел, с горечью и детской обидой в голосе возразила Оналэй, слишком упрямая, чтобы признать правду.
Шианаси сделал выбор стать одним из нас. Другого выбора для него уже не будет.
Я могла бы обращаться в крылатого ящера, могла стать такой, как она, Оналэй махнула рукой в сторону Рилинды и раздула щёки, а затем напрягла перья на плавниках. Но я до конца своих дней буду ползать по дну моря и жевать тухлую рыбу.
Не смей! Ещё одно слово, и я отведу тебя к Нла́а, Аллу́а жёстким хватом вцепилась в руку Оналэй. Ты в последние дни стала совсем невыносимой. Тебе нужно выбрать эли́на и усмирить свой гнев.
Мне надоело возиться с этой неженкой, проворчала Оналэй, фыркнув и скорчив презрительную гримасу. Дальше без меня.
Ты отправишься к эли́нам? с надеждой спросила Аллу́а.
Возможно. Я ещё не решила, а что?
Попроси Нилиа сопровождать тебя, не ходи одна.
Боишься, что ваши ненаглядные эли́ны подерутся за право быть со мной и ненароком меня зацепят?
Нет, я думаю о том, что ты можешь покалечить кого-то из них. Нельзя терять воинов перед битвой, они нам нужны, Аллу́а потянула на себя отвернувшуюся подругу и приблизила к ней лицо. И ещё, Оналэй. Ты мечтаешь о том дне, когда твой брат сменит тебя, но ты ведь и сама знаешь, что не выживешь на суше. Даже если он поможет тебе обратиться в человека, ты станешь рабыней жестоких дракканов.
Оналэй не ответила, шлёпнула по воде хвостом и поплыла к переходу на мужскую территорию. Она уже не в первый раз отговаривалась тем, что не может подобрать себе эли́на по вкусу, и до сих пор ей верили. Но Аллу́а уже что-то подозревает, ещё немного и она может поделиться своими мыслями с кем-то, с той же Нилиа, к примеру. Если отец не придумает что-то в ближайшее время, Оналэй придётся самой решать, как поступить, но тогда она поставит под угрозу договор между марнийцами и шианаси-нкесар.
Найди моего отца и приведи сюда, приказала она одному из эли́нов, стоящих на страже. И поживее!
Марниец задрал голову, обнажая шею и открывая доступ к уязвимым точкам, а затем бросился вглубь мутной воронки, которая свидетельствовала о том, что боевые учения в самом разгаре. Оналэй фыркнула и передёрнула плечами, глянув на другого стражника, покорно застывшего в заискивающей позе она никогда не смогла бы решиться на близость с любым из этих существ. Когда-то отец принёс её сюда, едва вылупившуюся, как поступают со всеми ланна́а, и отдал королеве. Нла́а заботилась о дочери, воспитывала и тренировала её наравне с остальными, но так и не смогла заставить её полюбить Нуэлион и эли́нов.