Но как? Я был рядом и не мог расслышать ни слова, Киангар покосился на погрустневшую Валмиру и понял: она использовала свои способности. Слух дракканов более острый, но полное обращение заметили бы пленники.
Валмира смогла, подтвердил командующий и перевёл взгляд на госпожу. Он поверил в неё, когда никто не верил, пошёл за ней, зная, что победа достанется не им. Но как только Маувер допускал слабость и решал сдаться императору, эта женщина снова удивляла его.
Ты был прав, старый друг, напрасно я сомневалась в тебе, драккайна печально склонила голову. Наира притворялась, а камень всего лишь серый булыжник.
Но ведь вы видели, как он меняет других, отчего не сработал сейчас?
Я обманулась, Маувер, или меня обманули, Валмира горько вздохнула и прижала пальцы к вискам.
Госпожа, если Арлум Фабил пришёл один, нам нужно попытаться с ним договориться.
Да, наверное, так. Он был сыном вождя Тирсов, это может пригодиться.
Валмира скинула капюшон накидки, поправила причёску и в сопровождении Маувера и Киангара направилась к пленнику. Тирсы хитры, это правда, и у Арлума наверняка должен быть план. Не просто же так он покинул столицу и решил примкнуть к мятежникам? Женщина подумала о том, как жестоко она обманулась, поверив Наире, хотя в глубине души осознавала, что не может доверять ей до конца. Надежда, что камень изменит императора, рассыпалась как крупа из разорванного мешка, а первоначальный план рухнул вместе с мечтами о счастливом исходе.
Двадцать лет назад Валмиру похитили противники отца и держали в заточении среди западных скал у самой кромки моря. Отряд, посланный отцом, был разбит. Валмира помнила тот момент, когда неожиданно померк свет, скрытый за крыльями дракканов, помнила крики боли и хруст сломанных костей. Ужас тех минут долго преследовал девушку, возвращаясь кошмарами каждую ночь. Но никто не знал, как Валмире удалось спастись. Она и сама не смогла бы рассказать так быстро всё произошло. Наратар спас её, закрыл собой, а затем унёс на своих крыльях в безопасное место.
Тогда-то Валмире открылась истина, точнее Наратар рассказал ей всё. Про обряд и первых дракканов, про цветы аранеи и скрытые мотивы. Если бы не это, она до сих пор верила бы в то, что истинное предназначение женщины подарить мужу дитя. И она ни за что не восстала бы против устоявшихся законов, не повела бы за собой армию, чтобы свергнуть правление Дангора Толанта, известного своей нетерпимостью к женским «капризам».
Валмира надеялась воспитать в дочери другое отношение, пыталась привить ей качества, свойственные мужчинам свободомыслие, решимость и непокорность, но не преуспела. Рилинда не оправдала надежд, не стала символом перемен и не смогла перенять характер отца.
А вот и Валмира Бретор, Арлум Фабил склонил голову к плечу, зябко поёжился и прищурился. Хороша как цветущий сад и холодна как вершина Ланнийского Пика.
Арлум, я пришла к вам за советом, Валмира покосилась на Киангра, сменившего позу, и кивнула пленнику. Да, вы не ослышались. Дангор собирается воевать с марнийцами, Ринор до сих пор в беспамятстве, а мои планы выглядят не лучше детских попыток рисовать на песке.
Признаться, удивлён, мужчина вскинул брови и покачал головой. Удивлён, что вы так открыто признаётесь в своей слабости. Я слышал вам свойственна непоколебимая уверенность в своей правоте.
Это не так. Я часто сомневаюсь. В себе, в правильности принятых решений, даже в том, есть ли смысл пытаться изменить существующее положение, Валмира устало взмахнула рукой и указала на окружающих её дракканов. Вы, мужчины, считаете нас довеском, этаким бесполезным существом, который может подарить вам дитя, и не более. Но мы чувствуем, думаем и мечтаем.
Вы сами сравниваете себя с ездовыми животными, годными для одной цели, а потом жалуетесь, что мы именно так вас и воспринимаем, Арлум сжал губы и хмыкнул. Будь ваша Ваурта умнее или наглее, она могла бы крутить Отцом-создателем по своему усмотрению. Так что благодарите свою богиню за то, что сейчас в выборе между женой и дрейком мы выбираем второе, мужчина отбросил шутливую и непринуждённую манеру речи будто маску снял и резко стал серьёзным. И всё же, какой совет вы хотите получить от меня?
Сначала я покажу вам, Валмира повела плечами, скидывая накидку, развела руки в стороны и сосредоточилась.
Сила заскользила по венам, пробуждённая и жаждущая освобождения. Конечно, Валмира получила лишь малую каплю того, что было у Наратара, но и этого было достаточно для частичного обращения. Кожа женщины покрылась мелкоячеистой чешуёй, засверкала серебристо-голубыми змейками, растеклась по рукам, шее и лицу. Валмира приоткрыла веки и посмотрела на Арлума его жадный взгляд скользил по коже, а губы подрагивали от волнения. Мужчина шумно втянул носом воздух и чуть не обратился в драккана, но вовремя остановился.
Такое невозможно даже для нас! восхищённо пророкотал он и лизнул губы, пробуя воздух на вкус. Перед Арлумом будто земля разверзлась до того поражённым он выглядел. И было чему удивляться почти точная копия Отца-создателя в женском обличье, будто сошедшая с полотен; ожившая статуя, а не живая тёплая женщина. Ты великолепна! Тот, кто сорвал твой цветок, был сильным дракканом.
Он не был дракканом, Валмира сжала пальцы в кулак и встряхнула кистями. Этот жест заставил мужчину отпрянуть.
Сильная кровь приводит к безумству, Арлум дёрнул плечом и сглотнул. Лотрим всегда так делал перед тем, как растерзать слуг.
К безумству приводит не сила, а ритуал. Нельзя разделить душу надвое и остаться собой, а уж если поделить её дважды.
О какой душе ты говоришь, женщина, Арлум скривил губы. Сначала уверяешь, что пришла за советом, затем демонстрируешь силу, которой никто из нас не обладает. А теперь пытаешься исказить суть свадебного обряда.
Знал бы ты суть, не выглядел бы сейчас глупцом, Валмира с лёгкостью перешла на фамильярный тон, будто не заметив вспыхнувшего в глазах драккана гнева. Твой отец был вождём Тирсов, твоя мать была жрицей храма святой Ваурты, а ты до сих пор не знаешь истины. Мою дочь похитили во время нападения на принца. Ты был там. Кто на вас напал?
Дикари без родовых меток, сквозь зубы рявкнул Арлум, вспомнив, что сам пришёл к этой женщине, захотел разгадать её тайны, а значит не стоит сейчас настраивать её против себя. Лотрим разорвал их и сбросил в каньон. Но Рилинду унёс Ринор.
Наместник? женщина замерла, удивлённо приподняла бровь и покосилась на Маувера, до сих пор не проронившего ни слова. Зачем?
Этого я не знаю, но запах её крови очень похож на запах Ринора: металл и сок аранеи, драккан пожал плечами и расслабился. Ты пахнешь по-другому.
Ринор Толант? Ты уверен, что его кровь пахнет так же, как у Рилинды? Это точно?
Я не мог ошибиться. Почему это тебя волнует?
Наместник императора кто бы мог подумать! Выходит, Наратар не солгал они действительно среди нас, Валмира шагнула ближе к мужчине, сжала его связанные руки и отступила. Арлум, спасибо! Я пришла за советом, но ты вдруг заставил всё это обрести смысл. Ты очень помог мне.
А мне ты объяснить ничего не хочешь? он замер, даже вытянул шею, чтобы ещё раз коснуться щекой выпущенной прядки Валмиры.
Тот, кто носит имя старшего принца, не сын императора. Наверняка настоящий принц давно мёртв. Ты не мог не слышать легенды Отец-создатель до сих пор живёт среди нас, как и его братья, пришедшие на Керид. Они могут стать кем захотят, притвориться даже императором или тобой, Арлум, женщина вдохновенно качнула головой и, забывшись, снова склонилась к драккану. Один из них стал отцом Рилинды, а другой притворяется наместником.
Глупые сказки! упрямо выдохнул мужчина, замерев, чтобы не спугнуть Валмиру если женщина говорит с тобой, делится тем, что у неё на душе, это верный признак того, что она открыта для завоевания.
Разве? Наратар отдал мне лишь каплю. Каплю своей силы, но ты видишь, на что я способна. Представь, что в жилах моей дочери неразбавленная временем кровь Древних. Всего на мгновение представь, драккайна выпрямилась, посмотрела на Арлума свысока и горько усмехнулась. Она действительно изменит этот мир, Арлум. Теперь и я в это верю.
Глава 11
Над Ланнийским Пиком каждое утро вставало одно и то же солнце, равнодушное и такое же холодное, как грани ледника и ложбины ущелий. Каждое утро солнце подогревало застывшие камни и скрывало мириады звёзд, рассыпанные на небосводе. Каждое утро с момента разрушения северной части храма Рилинда вздрагивала и просыпалась от собственного крика. Она сжимала на груди мужскую накидку, пропитавшуюся потом и страхом, и следила за тем, как тает самая яркая звезда. Когда солнце окончательно вставало, Большая Веруна становилась будто бы ближе в предрассветных сумерках планета казалась лилово-серым шаром, изредка вспыхивающим красноватыми бликами.
Оттуда на Керид пришёл Отец-создатель, чтобы объединить две расы. А вместо этого поработил ту, что была слабее. Рилинда уже не страшилась гнева богов в ослабленном от голодания теле больше не было тревоги за свою жизнь. Девушка вновь и вновь кусала растрескавшиеся губы и молила о быстрой смерти. Иногда даже пыталась встать, чтобы выйти из комнаты Ринора и броситься на острые шипы прибрежных скал, но неведомая сила каждый раз останавливала её.
«Зачем я живу? Зачем борюсь и страдаю? Неужели всё это ради счастья в посмертии? спрашивала себя девушка, и сама отвечала. У каждой жизни должен быть смысл. А иначе нельзя. Иначе получается, что все мы живём напрасно».
А затем наступал день, тянувшийся бесконечно и не приносящий ни облегчения, ни радости. Остатки нехитрой снеди закончились два или три дня назад, вода в купальне окончательно застыла. Рилинде казалось, что и она застыла вместе с тонким ручейком, приморозилась к каменным стенам храма, чтобы стать его частью.
Сегодня день пролетал быстрее: сознание Рилинды то исчезало в беспамятстве, то возвращалось с лихорадочным ознобом. На измождённом лице девушки прорезались острые скулы, а когда-то розовые губы выглядели обескровленным бледным пятном. Казалось, кровать колышется вместе с трясущейся Рилиндой, вместе с ней замирая и забываясь в прерывистом бреду.
Откуда-то доносились звуки музыки, порыкивание ездовых животных и странный булькающий не то смех, не то кашель; перед закрытыми веками Рилинды вспыхивали огни, ускользали и вновь выныривали. Она чувствовала жар. Кровь прихлынула к голове и застучала в висках. Капельки пота на лбу испарялись от этого жара, а морозный воздух совсем не казался холодным. Рилинда распахнула веки, готовая увидеть, как плавится камень, но вместо потолка полуразрушенного храма увидела купол темнеющего неба, с которого на неё смотрела яркая лилово-красная планета.
Веруна, прошептала девушка, удивившись правдоподобности видения. Совсем как настоящая
Ей не хотелось отводить взгляд от планеты, ставшей началом жизни на Кериде, но веки наливались тяжестью и держать их раскрытыми стало больно. Когда Рилинда сомкнула ресницы, мир вокруг взорвался обжигающим холодом, а в ушах зазвучал далёкий, но ясный, дрожащий удар гонга, набатом отозвавшийся в голове девушки. Через несколько мгновений мир вокруг погрузился в темноту, чтобы снова вспыхнуть, но уже в другом месте, если не в другом мире.
Рилинда осторожно села и ощупала себя, не раскрывая глаз и не надеясь почувствовать своего тела. Но вместо привычной накидки и мужского белья на ней было надето нечто не поддающееся описанию. Девушка подняла руки, спустила со лба повязку, закрывающую верхнюю часть лица, и с трудом сдержала крик: ей не привиделось и не почудилось то, что произошло она действительно больше не в храме Отца-создателя.
С первого взгляда девушка уверилась, что находится глубоко под водой: вместо стен или неба вокруг колыхались морские растения, проплывали стайки невиданных созданий и не рыбы, и не звери. Прибежище Рилинды находилось внутри огромного воздушного пузыря, с внешней стороны которого с громким чмокающим звуком присосавшиеся водоросли вытягивали воду, а сама Рилинда сидела на мягкой губчатой постели, от которой то и дело вверх поднимались маленькие пузырьки. За полупрозрачной плёнкой били водные струи, закручивающиеся в потоки, которые огибали всё пространство за стеной пузыря. Не успела девушка осмотреться получше, как вдруг различила голоса довольно близко от себя.
Не зная, кто приближается друг или недруг, Рилинда легла и притворилась спящей. Послышался влажный хруст, будто кто-то сдвинул с места заслонку, и девушка поняла, что уже не одна в помещении. Она затаила дыхание и прислушалась.
Она уже должна была прийти в себя, сказал грубый женский голос с нотками неудовольствия. Ты уверена, что эта ланна́а выживет?
Её потоки далеки, Оналэй, отвечал другой женский голос, журчащий как струи фонтана. Исход не близок.
Подождём пробуждения здесь.
Нла́а будет недовольна нашей медлительностью.
Я могу встряхнуть её, чтобы быстрее пришла в себя.
Нла́а будет недовольна. Это недопустимо. Все ланна́а неприкосновенны.
Рилинда прислушалась и выждала немного, опасаясь спугнуть или потревожить гостий, но они больше не проронили ни звука. Когда пауза показалась девушке чересчур затянутой, она решила, что опасность ей пока не грозит, и приоткрыла веки, пытаясь сквозь ресницы разглядеть чужаков, и тут же вздрогнула. Прямой немигающий взгляд существ был направлен прямо на неё.
Ланна́а готова, прожурчала одна из них.
Рилинда пригляделась, отмечая некое сходство с человеческими чертами: чуть раскосые глаза располагались там же, где у людей, рот с маленькими острыми зубами приоткрыт, а хрящевые выступы в центре были очень похожи на ноздри, утопленные в приплюснутое лицо, расширенное кверху. Надбровные дуги плавно переходили в волосы, напоминающие водоросли или мягкие плавники. Пальцы, соединённые перепонками, крепко сжимали копьё, а от запястий до плеч тянулись выступающие плавники, уходящие за спину. Обнажённая грудь, покрытая чешуйчатым узором, выглядела точь-в-точь как у людей.
Насмотрелась? раздражённо спросила другая женщина и приблизилась к Рилинде. Или нам покрутиться, чтобы ты и сзади всё разглядела?
Оналэй, твоя воинственность неуместна, уверенным движением стражница положила свободную руку на плечо соплеменницы и мягко добавила. Эта ланна́а не видела раньше таких, как мы.
Таких, как вы. Я здесь ненадолго, вторая женщина скинула руку со своего плеча и неловко оттолкнулась хвостом от губчатого пола. Как только Иларис соизволит появиться, я отправлюсь на сушу.
Твои плавники красивее моих, разве они не нравятся тебе? Рилинда наконец посмотрела на грубоватую Оналэй, подмечая различия: её хвост был больше, плавники и водорослевые волосы длиннее и ярче, чем у сжимавшей копьё женщины.
Отведём её к Нла́а, хмуро глянув в ответ на Рилинду, бросила Оналэй и пошлёпала к выходу из пузыря.
Женщины свернули за перламутровую раковину, служившую дверью в комнату. Скребущий звук отодвигаемых жаберных дуг высотой с Рилинду заставил девушку содрогнуться от мысли, что где-то здесь обитает чудище, способное поглотить целиком обратившегося драккана. Вначале она даже замерла зажмурившись, но затем заставила себя вдохнуть глубже и расслабиться. Если эти существа заметят её страх, они могут оскорбиться или счесть Рилинду недостойной своего расположения.