Владимир оторвал взгляд от чертежа и посмотрел на Илью.
Знаешь, Илья, мне все чаще и чаще кажется, что ты злишься или завидуешь мне, из-за того, что моя тема победила на научно-техническом совете комплекса и меня рекомендовали в аспирантуру, а не тебя.
Илья отвернул лицо в сторону и как в пустоту сказал:
Знаешь что делают, когда кажется? и сам ответил, крестятся.
И тут в глазах у Владимира как полыхнуло. Он знал за собой эту странную особенность в моменты, когда кого-то сильно начинаешь ненавидеть, на мгновение его глаза застилает словно красная пелена. Но он быстро справился с собой и медленно, предельно иронично произнес:
И это креститься, предлагаешь мне ты будущий активный строитель коммунизма? Кедров иронично улыбнулся.
Илья отлично понял иронию в голосе Володи совсем недавно он написал заявление с просьбой принять его в кандидаты в члены КПСС. Но таким Илью не смутить. Он повернул лицо к собеседнику и холодно, четко разделяя между собой слова произнес:
Что ж, кто-то подбирается к теплому месту под солнцем через науку, а кто-то через нашу ум, честь и совесть.
Ну-ну, п о д б и р а й с я, смотри только не сильно шуми, а то спугнешь фортуну.
Постараюсь.
Постарайся.
"А вот Илья с Ириной поладил бы сразу, неожиданно подумал Владимир. Насчет партии у них бы разногласий не было".
И сразу у него в памяти всплыла та ссора с Ириной
Ты должен вступить в партию.
Ты "Архипелаг Гулаг" читала?
Представь себе, читала.
Ну и?
Послушай, не прикидывайся дурачком. Ты же отлично понимаешь мораль и совесть это одно, а удачная карьера это совсем другое.
А если для меня первое важнее второго?
Мне тебя искренне жаль.
А мне тебя
Владимир, наверное, никогда не забудет тот взгляд, каким полоснула его Ирка после этих слов злой и, в то же время, какой то оценивающий. Лишь некоторое время спустя, немного успокоившись, он понял, что она оценивала. В это время девушка решала, а стоит ли связываться с этим мужчиной, как будущим ее мужем. Не прогадает ли она, ставя на него. Ведь совесть и карьера это вещи, как правило, не совместимые. Тогда она, все же, что-то про себя решила в его пользу. ТОГДА.
Так ты не будешь подавать заявления в партию?
Ирина Николаевна, а Вам не кажется, что еще год, другой и многие "убежденные" партийцы-ленинцы спустят свои партбилеты в унитаз?
Нет, не кажется. Мой папа говорит, что пока будет существовать СССР, будет существовать и КПСС. Ну а ты сам понимаешь, что в такой организации, как КБЮ, без партийной корочки делать особенно нечего.
Ага, значит твой папа так говорит. Ира, я, конечно, уважаю твоего папу начальник комплекса в КБ и все такое прочее, но, Владимир замешкался, подбирая слова, но не хочу я вступать в партию, ну не хочу и все.
Тогда выше начальника группы, тебе в КБ не подняться.
Ира, предлагаю компромисс давай дорасту до начальника группы, а там посмотрим.
Что-то я не вижу компромисса, девушка чуть насмешливо посмотрела на Володю.
Ну как же до того момента как я не стану начальником группы, ты меня не пилишь своей партией.
Во-первых партия не моя, а коммунистическая, а во-вторых причем здесь я? серые глаза девушки прищурившись смотрели на Володю.
Даже по прошествию нескольких лет Владимиру Сергеевичу Кедрову становилось стыдно, когда он вспоминал этот разговор и то, как он в тот момент растерянно и глупо посмотрел на Иру.
Как причем, а ты что не собираешься стать моей женой ? и как-то совсем жалобно добавил, Мы же с тобой договорились об этом еще месяц назад.
И снова этот оценивающий взгляд девушки. Затем ее глаза стали смотреть куда то вбок и она сказала:
Ты должен вступить в партию
И вновь знакомо полыхнуло перед глазами:
Яникому ничего не должен, четко, с большими паузами между словами ответил Володя.
Даже мне девушке, которой ты предлагаешь выйти за тебя замуж?
Но наконец-то его мозг перехватил власть у чувств и совместно с мужским самолюбием выработал фразу:
Знаешь, Ирина Николаевна, в годы второй мировой войны у нас был танк, назывался "ИС", расшифровывался: "Иосиф Сталин". Самый мощный танк войны. Как и его человеческий тезка, он мог уничтожить все и вся. Немцы его боялись жуть.
Я тебя что-то не понимаю, девушка несколько растерянно смотрела на Володю.
Сейчас поймешь, Владимир сделал паузу, как бы на что-то решаясь, и затем добавил, так вот, мне кажется, что ты из тех девушек, которые, едва добавив к своему обращению "мисс" приставку "ис", превращаясь, таким образом, в "миссис" становитесь такими же беспощадными к своим мужьям, как и этот танк.
Лицо девушки пошло красными пятнами. Но Ирка умела держать удар. Она как-то гордо тряхнула головой, что называется, пронзила Владимира взглядом, развернулась и пошла прочь.
Тогда он целую неделю мирился с ней "сыпал" голову пеплом, умолял простить, ну и т.д. Одним словом вел себя как по уши влюбленный мужчина, старающийся вернуть к себе расположение любимой девушки
«И Ильи и Иры мысли насчет карьеры, прямо как две скрипки в слаженном оркестре совпадают до полутона, до четверти, осьмушки, Владимир прервал эту печальную для него нисходящую геометрическую прогрессию, а у меня с Иркой полный диссонанс, кошачий концерт».И тут он поймал себя на том, что пусть и мысленно поставил Ирину, его Иришку, рядом с Ильей, противопоставив себя ИМ. Он тряхнул головой, отгоняя от себя эту неприятную мысль и вернувшись от неприятных воспоминаний в реальный мир, произнес:
Ладно, Илья, Не будем сориться и выпендриваться друг перед другом. Ты решил строить свою карьеру через партию, я через науку. Так что у нас нет повода пинать друг друга ногами. Так? он посмотрел в глаза Илье.
Тот выдержал взгляд:
Так.
Тогда давай заключим пакт о ненападении, и Владимир протянул руку.
Илья ее пожал
Вечером Володя Кедров докладывал начальнику сектора:
Анатолий Иванович, мы с Ильей просмотрели документацию на обтекатель, но не нашли ни одной зацепки по поводу того, почему он не стыкуется с изделием.
Ладно, Володя, иди домой. Завтра вместе помозгуем, на свежие головы. Утро вечера мудренее.
3
Остановимся немного поподробнее на описание той организации, где работал Владимир Сергеевич Кедров. Называлась она Конструкторское бюро "Южное" и, как всякая уважающая себя организация того периода, работала на военно-промышленный комплекс тогда еще могучего СССР, а именно проектировала межконтинентальные стратегические ракеты. Именно те ракеты, которыми друг друга пугали мы и американцы, и заодно совместно пугали ими весь мир. За одним общим забором с КБ "Южное" располагался завод, который эти ракеты и изготовлял. Завод назывался Южным машиностроительным, сокращенно ЮМЗ. Кстати, об этом общем заборе. Вообще то это был не забор, а краснокирпичная могучая стена, высотой эдак два с половиной метра. Поверх этой стены была установлена колючая проволока, а за стеной имелись еще парочка стен из все той же, всенародно любимой в СССР, "колючки". Довершали сей шедевр горя для иностранных шпионов и отечественных несунов телекамеры, установленные через пятьдесят метров по периметру всей стены. Для прохождения на завод и в КБ имелось несколько проходных: "Центральная", "Восточная", "Стахановская" и т.д. На проходных стояли кабинки с солдатами внутренних войск и пропусками, спрятанными в специальные ячейки. Приходишь на работу, подходишь к своей кабинке и нажимаешь одну из многочисленных кнопок, расположенных с внешней стороны кабинки. Внутри кабинки выпадает твой пропуск прямо в руки солдата. Ты подходишь к вертушке и, по возможности, твердо глядя солдату в глаза называешь свою фамилию. Если фамилия совпадает с написанной на пропуске, а твоя физиономия к тому же хоть отдаленно напоминает ту физиономию, которая приклеена на пропуске считай, что ты на территории одного из самых секретных объектов СССР.
А теперь вернемся к нашему герою Владимиру Сергеевичу Кедрову двадцати шестилетнему инженеру конструктору второй категории выпускнику Днепропетровского государственного университета, физико-технического факультета.
Жил Володя Кедров в общежитии, которое уютно устроилось в небольшом отдалении от проспекта Кирова и было в двадцати минутах ходьбы от работы. В этом общежитии, в основном, селили мужской холостой инженерно технический состав завода и КБ. Поэтому оно выгодно отличалось по порядку от остальных рабочих общаг завода. Прожив здесь почти два года, Володя понял, что если в городе и есть резидент американской разведки, то он даром ест свой хлеб нашпигуй все комнаты этого общежития соответствующей прослушивающей аппаратурой и все секреты советского ракетного вооружения твои. Во время частых застолий, задушевных кухонных бесед, здесь произносилось столько информации, которая по всем канонам КГБ должна была идти под грифом "Секретно" или "Совершенно секретно", что соответствующий начальник в этом КГБ, который отвечал за предотвращение утечки подобной информации должен был, по идее, или уже давным-давно повеситься или хотя бы застрелиться. Кроме всего прочего, это общежитие имело обычную советскую звукоизоляцию соседи друг о друге все знали. Вот и сейчас, придя в свою комнату и готовя немудреный ужин на одного (сосед по комнате на месяц укатил в отпуск) Володя заодно узнал, что соседи справа режутся в преферанс, а сосед слева охмуряет какую-то девицу по имени Жанна. При окончании поедания первого яйца яичницы Володя услышал, что кто-то справа удачно сыграл на мизер, а сосед слева благополучно закончил кофейную стадию отношений и передвигал девушку в район кровати для начала второй стадии постельной. Володя вилкой нацелился на второй желток и тут словно кто-то произнес в его комнате:
Ну, Коленька, не надо. Ну не могу я здесь
"Так, у соседа слева заминка на второй стадии", эта мысль проскочила в голове у Володи, втиснувшись между двумя эмоциями хорошей и очень хорошей. Первая эмоция, если перевести ею на русский язык звучала примерно так: «А яичница, между прочим, получилась ничего, так как я и люблю не очень зажаренная, но и не жидкая, в самый раз». Потом, как уже было сказано, прошла мысль насчет соседа, переполненного тестотероном и адреналином, и тащившем упирающуюся девушку, а затем возникла вторая эмоция: «А с аджикой она бы пошла веселее». (В смысле яичница, а не девушка за стеной).
Жаннуля, ну чего ты Ты же у себя дома разрешала мне
Володя неожиданно понял, что яичница на тарелке и секс за стеной так же гармонично сочетаются между собой как торт, украшенный ломтиками сала. Поступать по плебейски пустую кастрюлю к стенке и ухом, вожделенно прижавшись к прикопченно-облупившемуся ее дну, слушать, слушать ту захватывающую схватку между скромным и слабым целомудрием и наглым и сильным желанием Володе не захотелось. Оставалось одно пойти подышать свежим воздухом на улицу. Но прежде, чем парень оторвался от яичницы, стула и стола, он успел получить еще одну порцию волнующего эротического диалога.
Коля, ну не здесь. Ну не могу я здесь У меня дома все тихо, спокойно, а тут шум, гам за дверью эта скрипучая кровать, ну не могу Вот с этим последним "не могу" Володя и выскочил на улицу. "Странный народ эти женщины, мысли лишенные звукового эротического фона текли спокойно и плавно, в одной квартире она может с мужчиной заниматься любовью, а в другой квартире с тем же мужчиной она не может". Где-то вдалеке, оставляя голубые сполохи на темном небе проехал троллейбус. "Там может, а с тем же в другом месте не может", на мгновение, неясно, в голове у Володи зародилось чувство, что какая-то важная мысль не доползла до его сознания, запутавшись в многочисленных подземных этажах подсознания. Но троллейбус проехал, сполохи от троллейбуса погасли, а Володе очень захотелось добить оставленную на столе в комнате общежития яичницу. "Ну вас с этой любовью, мне кушать хочется", с этой мыслю он отправился обратно в общагу. Холодная яичница наглядно представляла собой убедительный пример одного из краеугольных камней диалектического материализма переход количества в качество. Понижение температуры яичницы на несколько градусов это еще теплая яичница, еще на несколько тоже еще теплая яичница, а понижение еще на парочку градусов это уже холодная гадость. "Лучше я бы прослушал эротический репортаж из соседней комнаты и съел бы теплую яичницу", немудреная мысль лениво проползла уже в сонной голове Владимира
Володька ну прекрати ну подожди, дай сказать.
Еще десять поцелуев и говори.
Каких десять поцелуев? У меня не то что губы, язык от твоих кусаний распух.
Люблю бессловесных женщин.
И много их было у тебя?
Пока одна, но у меня впереди лет шестьдесят активной сексуальной жизни.
Так ты у нас оказываешься секс гигант.
А ты разве не заметила?
Да ты знаешь, я бы сказала обычный средний уровень, притом на нижнем пределе.
У тебя что, было с кем сравнивать?
Теоретически дорогой, теоретически пока.
Оба рассмеялись.
Сейчас я тебе покажу теоретически, и средний уровень на нижнем пределе тоже покажу.
Володька да прекрати ты ох Володя
И снова два тела слились в одно целое, меняющееся со временем то ЭТО напоминало восхитительный бутерброд, этакий великолепный, вкусненький "гамбургер", то вольную борьбу, преимущественно в партере.
Ладно, Иришка, уболтала, прекращаю.
Только попробуй ох.
Так средний же уровень.
Твой профессионализм растет не то, что по часам, а прямо по минутам.
Сударыня, я польщен.
Милый не отвлекайся
Еще десять минут упорной борьбы в "партере" и клубок распался.
Тебе когда лететь на полигон? после долгой паузы спросила девушка.
В воскресенье.
А зачем летишь?
Да обтекатель с изделием не стыкуется.
А почему?
А вот этого я пока и не знаю.
А мы с тобой как, стыкуемся? девушка озорно улыбнулась.
Во всех позициях.
Так уж и во всех.
Есть только один путь для проверки экспериментальный, Володя неожиданно рассмеялся.
Что, представил экспериментальную проверку?
Нет, одну из позиций.
И какую же? девушка весело и смело, без всякой стыдливости, посмотрела в глаза парню.
Под обтекателем.
Где, где?
Под обтекателем. Представляешь как это должно возбуждающе действовать? Заниматься любовью и знать, что потом под ним будут стоять ядерные боеголовки.
Володька, ну у тебя и фантазия.
А что не захотела бы?
Да нет
Почему? Чем, в принципе, обтекатель отличается от этой комнаты.
Нет, Володя, ни под, ни на обтекателе я не смогла бы. Все-таки комната и обтекатель чуть чуть, но отличаются, тебе не кажется?
Еще не открыв глаза Володя понял, почему не стыковался обтекатель с изделием. Иришкины слова из сна: "Нет я не смогла бы. Все-таки комната и обтекатель чуть-чуть, но отличаются" оказались ключом к разгадке. "Почему, как ее там, Жанна, дома могла, а в общаге нет? Да просто обстановка была не та постоянный шум за дверью, не знакомая, чужая, скрипучая кровать, то, се и все нет страсти, нет желания. Так и обтекатель. В Павлограде стационарный установщик в МИКе
3
Обычно на работу Владимир добирался пешком двадцать минут ходьбы вместо физзарядки. Но сегодня для него и двадцати минут показалось слишком много. Всеми мыслями он уже был там, в КБ, что бы еще раз, на кульмане, начертив эскиз обтекателя, изделия и установщика убедиться в правильности своей догадки, проверить свой эротически вещий сон. Поэтому, выйдя из общежития, Владимир устремился к троллейбусной остановке.
О, эти поездки в общественном транспорте конца восьмидесятых начала девяностых годов! Сколько при них выплескивалось сил, энергии, какие при этом кипели страсти. Мир еще ждет своего Шекспира или Мольера для описания всего многообразия эмоций, смешных и трагических ситуаций, героев и антигероев и всего прочего, всего того, что вмещает и объединяет это емкое понятие общественный транспорт. Но нас пока интересует наш молодой работник КБ "Южное", наш маленький винтик в огромной и сложной машине под названием военно-промышленный комплекс Союза Советских Социалистических Республик. В своем желании уехать он был далеко не одинок. Пара десятков мужчин и женщин собралось на остановке. Молодые и не очень, худые и покруглее, с роскошными шевелюрами и откровенно плешивые, одетые, кто в демократические джинсы и майку, а кто в строгий костюм, все они были разные. Но одно у всех их было общее глаза. Глаза, с тоскливой надеждой взиравшие вдаль, пытаясь разглядеть там троллейбус. Наверное, такие глаза были у моряков Колумба, высматривающих на горизонте долгожданную землю. И вот вдали показался троллейбус. Легкая дрожь пробежала по толпе. Наверное, такой же мандраж испытывают спортсмены, выходящие на беговую дорожку. Все ближе и ближе троллейбус. Внутри каждого звучит команда: "На старт". Троллейбус подъезжает к остановке и останавливается. "Внимание". Будущие пассажиры перегруппировываются возле дверей троллейбуса, образуя живой коридор, через который низвергнется, раскаленная негативными эмоциями, лава пассажиров из троллейбуса. Распахиваются двери и желающие выйти с некоторыми вкраплениями совсем даже не желающих, стремительно эвакуируются из троллейбуса. Быстрее, быстрее пробежать этот живой коридор, эту Сциллу и Харибду из человеческих тел. Последние бывшие пассажиры пробегают через людской коридор. "Марш". Горе не успевшим! Две шеренги стремительно смыкаются и всасываются в чрево троллейбуса, неся впереди себя извивающихся и вопящих опоздавших выйти.