Биография: «Переезд из Самары в Петербург Ленин использовал для установления связи с марксистами в Нижнем Новгороде и в Москве. В продолжительной беседе с нижегородцами он особенно подчёркивал необходимость создания социал-демократической организации, установления связей между марксистами разных городов. Знакомство с Лениным, беседа с ним вдохновили нижегородских марксистов. «В молодом Ленине, вспоминал участник беседы С. И. Мицкевич, чувствовалась большая эрудиция и какая-то особая основательность и глубина суждений. Интересно отметить, что уже тогда в нём виден был будущий организатор нашей партии После Нижнего Новгорода Ленин заехал во Владимир для свидания с Федосеевым, но тот всё ещё находился в тюрьме и свидание не состоялось. Потом Владимир Ильич посетил Москву, где поселилась семья Ульяновых в связи с поступлением Дмитрия Ильича в Московский университет. Здесь Владимир Ильич встречался с местными марксистами и работал в читальном зале библиотеки Румянцевского музея (ныне Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина)».
Владимир Ульянов отказался поселяться с семьёй в Москве, куда вся его семья переезжала из Самары в связи с зачислением на медицинский факультет Московского университета младшего брата Дмитрия. Москву жители СПб называли большой деревней, в ней было много провинциального, а Владимиру Ульянову хотелось в промышленный центр, наполненный рабочим народом, «безжалостно угнетаемым» фабрикантами и с многочисленными «революционными» организациями. Он решил поселиться в более активном, умственном и революционном СПб, который был и столицей Российской империи. Чтобы взяться вплотную за «революционную» работу, необходимо было поселиться самостоятельно, без семьи, члены которой уже попали под надзор полиции, за исключением матери и младших, Дмитрия, абитуриента университета и Марии, гимназистки последних классов. Кроме этого в СПб у Владимира Ульянова были уже налаженные связи, оставшиеся со времени его недавней сдачи экзаменов экстерном и имелась рекомендация от Андрея Хардина к присяжному поверенному Михаилу (Моисею) Волькенштейну, для приёма его на работу к нему помощником. Присяжным поверенным, адвокатом, Владимир Ульянов так и не стал, «революционная» работа отвлекала его от юридической деятельности, которая требовала много затрат времени на рутинный сбор и исследование материалов дел.
Переезжая по железной дороге в СПб, семья совершила остановку-пересадку в Нижнем-Новгороде на поезд до Москвы. Владимир Ульянов решил встретиться и пообщаться в Нижнем со Скворцовым, лицом авторитетным в марксистских кругах России того времени. Вся семья в это время осталась на железнодорожном вокзале, в ожидании поезда на Москву, а Владимир Ульянов нанял экипаж, так как гостиница, где проживал Скворцов, находилась на горе, в верхнем городе, далеко от вокзала, который располагался внизу, в Канавино, в пойме Оки, и поехал по адресу. В мансарде дешевой гостиницы, под вывеской «У Никанорыча», в августе 1893 года произошла встреча Владимира Ульянова с Павлом Скворцовым, статистиком по профессии и марксистом по увлечению. Скворцов переселился из Казани в Нижний в 1889 году. Скворцов Владимира Ульянова в Казани не встречал, не слышал про него и увидел его впервые. Павел Скворцов перебрался в Нижний Новгород после разгрома кружков Федосеева и его ареста, работал в земстве так же статистиком, зарабатывал свой хлеб, по-прежнему писал в «Волжский вестник» и столичные журналы. Вокруг Скворцова и в Нижнем Новгороде собрался марксистский кружок, поскольку у Скворцова имелись издания работ Маркса и Энгельса, с которыми Скворцов имел и переписку. Через кружок Скворцова, в Нижнем Новгороде прошли будущие революционеры Ванеев, Сильвин, Мицкевич, братья Красины, Владимирский, Гольденберг-Мешковский, многие из тех, с кем позднее придется встречаться Владимиру Ульянову в СПб по революционной работе.
В маленькой мансарде, насквозь прокуренной, вспоминал впоследствии Михаил Григорьев, тоже присутствовавшего при встрече Скворцова с Владимиром Ульяновым, разговоры шли в течение шести часов. Михаил Григорьев один из первых руководителей марксистских кружков в Нижнем Новгороде, тоже был участником федосеевских «кружков самообразования» в Казани, и перебрался в Нижний Новгород вслед за Скворцовым, проживал рядом с ним, в этом же доме, Григорьев так же увидал Владимира Ульянова впервые.
В разговоре Владимир Ульянов пытался сформулировать идею экспроприации помещичьего землевладения и национализации земли, программные требования «народовольцев», которые создали бы демократическую почву для расцвета «фермерских отношений» и подъема благосостояния всего населения. Когда Владимир Ульянов высказал эти «свои» идеи Скворцову, Павел Николаевич взорвался и назвал его «ревизионистом», ибо он твердо знал, в последней главе первого тома «Капитала» говорится нечто прямо противоположное тому, что утверждал этот лобастый молодой человек.
Цитата Маркса из первого тома «Капитала» гласила, «Частная собственность работника на его средства производства есть основа мелкого производства, а мелкое производство составляет необходимое условие для развития общественного производства и свободной индивидуальности самого работника. Правда, этот способ производства встречается и при рабовладельческом, и при крепостном строе, и при других формах личной зависимости. Однако он достигает расцвета, проявляет всю свою энергию, приобретает адекватную классическую форму лишь там, где работник является свободным частным собственником своих, им самим применяемых условий труда, где крестьянин обладает полем, которое он возделывает, ремесленник инструментами, которыми он владеет как виртуоз».
Маркс в этой цитате формулирует, что укрупнение землевладения и производства, есть путь капиталистического государственного развития и необходимое условие развития капитализма. Павел Скворцов был «правоверным» марксистом, а не революционным сектантом-еретиком и обучался у Николая Зиберта в Киевском университете. Скворцов был не политик, не революционер, он отстаивал научную чистоту марксистской теории.
«Капитал» Маркса переводился на русский язык в течении 24 лет, по томам, первый том в 1872 году, второй том и третий в 1885 году и в 1896 году уже после смерти Маркса. Много потрудился над переводами работ Маркса на русский язык Николай Даниельсон русский экономист, публицист-народник, автор первого завершённого перевода трёх томов «Капитала», один из идеологов и теоретиков либерального народничества. В переводах на русский язык с немецкого специфических политико-экономических терминов, Даниэльсон сотрудничал с Карлом Марксом, который оказывал ему помощь, для чего Маркс изучал русский язык. Они вырабатывали совместно русскую терминологию формулировок Маркса при переводе с немецкого. Карл Маркс, несмотря на своё русофобство, был заинтересован в выходе своего труда на русский книжный рынок, где он был востребован и давал ему хороший доход.
Но марксист Владимир Ульянов «был ещё не в курсе» всего этого процесса, так как работа по переводу и изданию «Капитала» велась в России «полулегально», основная масса революционеров пользовалась самодельными переводами, переписанными у кого-то.
Много лет спустя, в 1929 году, Павел Николаевич Скворцов, в беседе с историком Григорием Бешкиным сказал, что спор шел у него с Владимиром Ульяновым главным образом о «развитии русского капитализма». Ссылаясь на Энгельса, Скворцов утверждал, что разложение общины и «освобождение» крестьян от земли является единственным реально существующим вариантом дальнейшего развития капитализма. Этот путь прошли европейские цивилизованные страны, и иного не дано. Георгий Плеханов так же придерживался этой позиции. «Социал-демократы, писал Плеханов в 1892 году, не должны думать, что им легко будет предупредить предсказываемую Энгельсом экспроприацию крестьянства. Всего вернее, что это им не удастся. Но ответственность падет за это не на них, а последствия этого послужат опять-таки им на пользу».
Плеханов считал всё-таки возможным для социал-демократов стремление «предупредить экспроприацию крестьянства» социализмом, сохранить крестьянскую общину, а Скворцов любую попытку препятствовать естественному процессу, оценивал, как реакционную, ревизионистскую, это был его марксизм для России.
«Народоволец» Михаил Березин, один из вожаков студенческого выступления в Казанском университете, в 1887 году, за участие в котором был отчислен из университета студент Владимир Ульянов, сам Березин из университета отчислен не был и закончил его в 1889 году, писал, что «Скворцов в разговорах с ним заявлял, что его интересует больше теоретическое решение вопроса, а не практика революционного движения, и он производил на него впечатление человека не от мира сего».
Обвинение его в «ревизионизме», привело Владимира Ульянова в бешенство, которое ему с трудом удалось подавить, но позволило впоследствии сформулировать в своих работах положение, «теория Маркса, дает лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России».
Владимир Ульянов-Ленин возродил политическое мышление, типа религиозного сознания, в противовес всяким научным размышлениям и дискуссиям, партийные академики биографы назвали этот тип мышления в последствии «ленинизм». Он, этот тип, основывался только на вере вождю, вождь стал пророком, которому были обязаны верить все его адепты, безо всяких рассуждений. Периодически это повторялось в истории человечества неоднократно и не в первый раз.
Владимир Ульянов фактически не читал из первоисточников труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса к 1893 году, первоисточники стоили дорого и уровень владения немецкого языка был у него начальный, гимназический.
В это время Владимир Ульянов старался войти в круг общения с руководителями революционного движения, искал установления личных контактов с авторитетными представителями народовольцев и марксистов. Владимир Ульянов завёл переписку и с Николаем Федосеевым, следующая его остановка была во Владимире для встречи с Николаем Федосеевым, который должен был выйти из заключения во Владимирской тюрьме, Централ.
Но более всего Владимир Ульянов стремился получить выход на страницы прессы, но ничего у него не получалось, его рукописи с непонятными каракулями редакторами не принимались, пока он не познакомился лично с редакторами демократических изданий, например, с Петром Струве и Михаилом Волькенштейном в СПб, и не понял, что требуется переписчик его политэкономических трудов. Первым таким переписчиком и корректором его рукописей стала сестра Анна.
Владимир Ульянов вступил в переписку и с Петром Масловым, своим сокурсником по Казанскому университету, так же отчисленного за участие в «панурговом стаде» протестующих. Познакомился Владимир Ульянов с Масловым только в 1893 году в Самаре, где он недолго работал в «Самарской газете». Послал ему в поселок Уйск в Оренбургской губернии свою рукопись с обстоятельным анализом работы Василия Воронцова, «О развитии капитализма в России», который по образованию и своей профессии был не экономист, а врач и ввёл в русский язык само понятие «капитализм», но и от Петра Ульянов ответа не получил, причина была таже, рукописи Владимира Ульянова не поддавались прочтению.
После посадки на поезд в Нижнем Новгороде, Владимир Ульянов сделал остановку во Владимире, для свидания с Федосеевым, а семья продолжила свой путь в Москву. Заранее назначенную встречу с провожатым к Федосееву Владимир Ульянов ожидал у стойки буфета железнодорожного вокзала во Владимире. Пришёл за ним на вокзал, член Федосеевского кружка во Владимире Николай Сергиевский. Николай Сергиевский, встречавший Ульянова на вокзале, вспоминал, «в назначенный час я пришел на вокзал и, окинув взором почти пустой буфет тут же заметил около условленного столика маленького человека со всеми приметами Владимира Ульянова. Немедленно подошел к нему, сказал пароль. В. У. ответил, быстро взял свой саквояж и без дальних слов направился за мной. Первое время мы шли почти молча. Я с любопытством наблюдал его. Маленький, щупленький, скромный, аккуратно и, что называется, прилично, но без претензий одетый человек, ничем не обращающий на себя внимание среди обывателей. Этот защитный цвет мне понравился. Рыжеватая бородка клинышком, усы по тому времени не стриженные, татарский разрез глаз и примечательный череп, еще покрытый, хотя и крайне небогатой растительностью. Осторожный, пытливо озирающийся, наблюдательный, сдержанный, при всей своей, мне уже известной по письмам, темпераментности, В. У. представлял собой полнейшую противоположность Николаю Федосееву. Ого, думал я, если пламенный, отчаянный Николай сложит свою буйную голову, то этот сложит голову врага».
Эти воспоминания были написаны уже при советской власти, с соответствующим редактированием содержания согласно действовавших установлений изложения «ленинизма», но с ярко выраженной установкой поведения Владимира Ульянова на конспиративность, переходившая часто в манию преследования.
Сергиевский отвёл Ульянова на Ново-Конную площадь, ныне улица 10-ого Октября. Здесь в одноэтажном деревянном домике с мезонином, недалеко от вокзала, Мария Гопфенгауз, опекавшая его от питерского отделение нелегальной политической организации «Красный Крест», прибыла во Владимир как его невеста, сняла квартиру во Владимире для Николая, ожидая его выхода из тюрьмы.
В 1876 году Российская империя присоединилась к Женевской конвенции, и существовавшее уже к тому времени «Российское общество попечения о больных и раненых воинах» стало частью международной организации «Красного Креста». Под сенью легального «Красного Креста» стали существовать и нелегальные отделения под такими же названиями для оказания помощи политзаключённым. Занимались они в основном организацией связи между политзаключёнными и подготовкой побегов. Финансировались эти отделения как от международных организаций так и от сборов частных жертвователей.
Владимир Ульянов и Сергиевский просидели несколько часов в комнате дома на Ново-Конной площади, ожидая возвращения Марии и Николая. Вернувшаяся одна, Мария сообщила, что «жандармы освобождения Федосееву не дали, отложили до завтра». Откладывать свой отъезд до следующего дня Владимир Ульянов не захотел, экономил деньги и прекрасно запомнив дорогу к вокзалу, который было видно с горы издалека, ушёл. Владимир один, без Сергиевского, пришёл на вокзал и уехал в Москву, оставив Марии рукопись своей работы для передачи Федосееву, с подробным разбором книги Николая Даниельсона, «Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства», вышедшей в начале 1893 года.
Это было полка единственное направление революционной писательской работы Владимира Ульянова, разбирать и критиковать чужие труды, это не преследовалось уголовным законодательством Российской империи и гарантировало безопасность для критика.
Денег для оказания материальной поддержки Федосееву после выхода из тюрьмы Владимир Ульянов Марии не передал, ни рубля, денег он не давал даже людям из своего ближайшего окружения, от которых был зависим, он их привык только получать.
Николай Сергиевский в 1900 году вновь встретился с Владимиром Ульяновым в Пскове, где тот поселился после ссылки в Шушенском и ещё Лениным не значился, а Сергиевский проживал под «надзором полиции», как был выслан из Владимира за участие в революционной деятельности.