Причем здесь рисунки? Усманов непонимающе оглядел стены.
Они тоже шифр, сказал Садовский. Послание одной малоизвестной секты. Послание старое, но каким-то образом связанное с нынешними убийствами. Судя по этому.
Он ткнул факелом в участок стены с размашистой непонятной надписью.
Те же символы, что и на идоле и теле гастарбайтера, пояснил Иван. Возможно, резчик отсюда их и копировал.
Что они означают? спросил Усманов.
С этим еще надо разбираться. Как и с рисунками.
Как вам удалось выйти на это место?
Он с подозрением разглядывал то одного, то другого. Иван был как всегда хмур и небрит. Профессор, которого Усманов видел второй раз в жизни, весел и воодушевлен.
Товарищ Куйбышев помог, сказал Садовский.
Кто?
Куйбышев. Валериан Владимирович. Пламенный большевик-ленинец.
В другом схроне секты мы нашли его фотографию, сказал Иван. Вроде бы незначительная деталь, но сектанты ничего не делали просто так. Мы решили, что это указатель.
Он замолчал, разглядывая очередной рисунок, где была изображена какая-то адская птица, сидящая на горе.
Ну? нетерпеливо сказал Усманов. Указатель куда?
Сюда. На эти развалины. Раньше здесь была Куйбышевская водонапорная станция.
А. Усманов покивал. Ясно.
Ничего не было ясно. Методы Политова казались ему изощренным мошенничеством.
Иван достал смартфон и защелкал камерой.
Кстати, повернулся Садовский. Почему вы его кожаным буратиной назвали?
Кого? не понял Усманов.
Бугая вашего.
Маска у него была. С длинным носом. Даже не носом, а скорее клювом. И плащ из чего-то очень плотного и лоснящегося. То ли кожи, то ли резины.
Иван внимательно посмотрел на него.
Тебе не показалось, что он больше похож на чудовище, чем на человека?
Не показалось. У меня нет привычки напиваться до чудовищ.
У него было какое-то оружие? спросил Садовский.
Только палка, нехотя ответил Усманов. Длинная. С крюком.
Палка это интересно, пробормотал профессор и вернулся к рисункам.
Сверху донесся приближающийся вой сирен.
Пойду встречу, сказал Усманов. Смотрите не пропустите какую-нибудь особо важную мазню.
Он нырнул в узкий проход.
***
Иван посмотрел на Садовского.
Кожаный буратино с длинным клювом?
Профессор хмыкнул.
Наш бравый следователь столкнулся с каким-то реконструктором. И я, кажется, знаю, кого тот косплеит. Здесь даже было что-то похожее
Он прошелся вдоль стены по кругу, всматриваясь в рисунки.
Вот! он поднял факел повыше.
Это был рисунок из черных теней и белых пятен. Человек в длиннополом, наглухо застегнутом плаще и маске с увесистым клювом и большими круглыми, как дыры, глазами. В руке он держал длинную палку с загнутым крюком.
Чумной доктор, узнал Иван.
Профессор рассмеялся.
Не совсем, мой дорогой аспирант. Не совсем. Это фигура куда более зловещая. От доктора здесь только маска. В этот клюв тоже набивали сильно пахнущие целебные травы, чтобы уменьшать запах гниющей плоти. Но это не доктор, он не занимался лечением. Он приходил к мертвецам. Когда в доме все уже были мертвы. Своим крюком он вытаскивал трупы из жилищ и тащил их на окраину города, к большому костру. Там их сжигали, а он шел за следующими. Это мортус. Прислужник смерти.
Профессор снял очки, ткнулся носом в изображение и принюхался.
Готов поклясться, что рисовали сажей из крематория.
Ивана передернуло.
Да, унибаптисты всегда старались быть аутентичными. Как еще рисовать мортуса, если не сожженными человеческими трупами?
Получается, секта еще существует. И кто-то из них ходит по городу в костюме мортуса и убивает людей.
Садовский покачал головой.
Нет. Больше похоже на действия подражателя. Кто-то увлеченно копирует их рисунки. Костюмы, символы. Унибаптисты презирали все, кроме изображений. Их мир был двухмерным и двухцветным. И я не вижу здесь свежих рисунков. Им всем не меньше десяти лет.
Сам говоришь, тут километровые тоннели. Мы еще не все катакомбы обыскали.
Вряд ли их можно обыскать все. Да и не обязательно это делать. Сознаюсь, мне не очень уютно осознавать, что где-то рядом бегает мортус с крюком. Пусть даже и не настоящий. Во время чумных эпидемий ходили слухи, что мортусы вытаскивали из домов не только мертвых, но и живых. Приходили ночью, душили в постелях и вытаскивали крюком на улицу. Кое-кто так избавлялся от неугодных. Сейчас нет чумы, но, видно, наш современный мортус не понимает разницы между эпидемиями.
Иван подошел ближе.
Мортус на стене действительно напоминал то длиннорылое существо, что напало на него позапрошлой ночью.
Все это нужно обдумать и попробовать расшифровать, сказал профессор. И лучше всего это делать в тишине собственного кабинета. Ты все заснял?
Да. В разных ракурсах. И крупно, и общим планом.
Значит, пора отсюда выбираться.
***
Ходим по двое. Напарников из виду не теряем. В штольни далеко не углубляемся. Входы отмечаем на схеме и ставим знак на ближайшей стене.
Какой знак? спросил один из оперов.
Усманов подумал.
Да любой. Крест ставьте. Маркером. Потом ими займемся. Давайте, за работу. Судмедэксперт и вы двое со мной, труп осматривать.
Сотрудники разошлись в разные стороны.
Надеюсь, там будет простой, честный труп, сказал судмедэксперт, поднимая чемоданчик. Без символов, идолов и отрезанных голов.
Честнее не бывает. Труп как труп. В камуфляже.
Они спустились вниз, пробрались под нависающими балками и свернули за угол.
Усманов встал, как вкопанный.
А где же труп? спросил судмедэксперт, разглядывая пятна крови на полу.
Трупа не было.
***
Это все бестолку, заявил Иван, когда они подошли к машине. Книги здесь точно нет.
Зато наверняка есть новая подсказка, возразил Садовский. Думаю, несколько часов мне хватит, чтобы со всем разобраться.
Нет у меня времени на подсказки. Надо людей искать. Наверняка же кто-то жив еще из этой секты.
Может, жив. А может, нет.
Они стояли у кучи хлама. Иван задумчиво пинал торчащий обломок доски и не сразу заметил, что часть мусора обвалилась, обнажив ржавую вывеску.
На железном щите едва различались давно выцветшие буквы.
Что это?
Садовский пригляделся.
Видимо, остатки планов по реконструкции развалин. Лет десять назад один местный нувориш выкупил их у города и хотел открыть здесь ресторан. Но что-то не заладилось. Только вывеска осталась. Он открыл машину. Ну? Чего торчишь? Залезай.
Не сейчас, Палыч. Кое-какие вопросы остались. Пойду задам их товарищу старшему следователю.
Ну, как знаешь.
Лупоглазый мерседес выпустил облако вонючего дыма и укатил в темноту.
Иван еще раз глянул на крупные буквы «ВОРОНЦОВЪ», выгравированные на мятом железе, и спустился обратно вниз.
***
Он не знал, что искать, и двигался наобум, из коридора в коридор, из штольни в штольню. Капала вода, хлюпали под ногами лужи. С потолка змеями свисали корни и торчали почерневшие балки. Иногда на пути попадались небольшие помещения с уходящими вверх бетонированными колодцами, и тогда Иван ненадолго останавливался, разглядывая стены, залежи хлама и лестницы из ржавых скоб. Пару раз ему казалось, что кто-то идет в темноте следом. В таких случаях он останавливался, выключал фонарик и ждал. Тишина была мертвой.
Воронцов был связан с развалинами, а значит явно знал больше, чем рассказывал. Возможно, все это до сих пор принадлежало ему.
Позднее Иван не мог себе объяснить, чем его привлекла узкая щель между бетонными плитами на одной из развилок. Может своей незаметностью. Ее было трудно увидеть за кособокими подпирающими потолок бревнами. А может просто сработала интуиция, а чутью Иван привык доверять.
Щель была настолько тесной, что пролезть удалось только сняв куртку и выпустив воздух из легких.
Фонарик вспыхнул, мазнув по кирпичным стенам и сводчатому потолку.
Помещение было маленьким, всего метров десять, и низким, так что приходилось стоять, наклонив голову.
Весь пол был усеян грязной, давно выцветшей детской одеждой.
В углу кучей лежали тонкие человеческие кости.
Что-то ярко желтое виднелось среди потускневших платьев и футболок.
Иван присел рядом, стараясь не смотреть на скалящиеся рядом детские черепа.
Это был рюкзак с героями «Гравити Фолз» на кармашке.
Тот самый, с которым пять лет назад ушла в школу его дочь.
Глава 15. Допрос
Андроп зализывал раны.
Пуля прошла сквозь предплечье, и языком доставать было неудобно. Приходилось вытягивать голову. Маска висела на груди и мешалась. Он с рыком отбросил ее в угол.
Ты должен быть осторожен, сказал Номер Третий.
Опричник бежал за Андропом, медленно подбирая слова проговорил Андроп. Опричник стрелял. Андроп споткнулся.
Как он вообще там оказался? прошипел Номер Первый. Он должен сидеть в своем каменном мешке. До следующего раза.
Это из-за крестьянина, сказал Номер Третий. Тот обо всем догадался. Наверное, когда черного застрелили. Звонил, орал. Приехал на место встречи. Днем. И следак на хвосте. Пришлось принимать меры.
Из-за твоих мер чуть все не рухнуло, сказал Первый. Скажи спасибо, что полицай стрелять не умеет. Наизнанку выворачивайся, но чтобы к утру он был готов. Не справишься сам все делать будешь.
Конечно, тускло пообещал Третий.
Железная дверь хлопнула.
Андроп хочет знать, сказала темнота за решеткой.
Что хочет знать Андроп? спросил Третий.
Что было здесь в самом начале?
Третий стянул капюшон и опустил голову. Длинные волосы упали на лоб. Подумал пару минут и начал рассказывать:
Жили-были в этих местах разные племена. Хорошо жили. Беззаботно. Дома строили. Зверя били. Рыбу ловили. Но позарился на их земли злой русский князь
Нет! взревела тьма. Это не начало!
***
Плохо работаете, процедил Усманов, разглядывая оперов. Вас что, искать на местности не учили?
Здесь черт ногу сломит, огрызнулся один. Даже снаружи.
А если внутрь залезть, то человек сто на поиски надо, добавил второй.
Голову включайте, сказал Усманов. Глазами смотрите. Это не призрак. Он наверняка следы оставил.
Из-за поворота донесся топот и пыхтение. Младший дознаватель выскочил из темноты и склонился, уперев руки в коленки и сипло отдуваясь.
Нашли! выпалил он.
Кого? шагнул к нему Усманов. Родионова? Он жив? А нападавший?
Нет. Там что-то другое нашли. В штольнях. Консультант нашел. Ну, этот. Который алкоголик.
Политов? Усманов скривился. Что он нашел? Где?
Я покажу.
Дознаватель прыгнул обратно в темноту.
Он шел быстро, подпрыгивая на коротеньких ножках. Усманов еле за ним поспевал. Когда спустились в тоннели, под ногами захлюпала вода. Идти приходилось склонив голову, чтобы не разбить ее о торчащие балки.
На людей они наткнулись внезапно. Трое оперов молча стояли вдоль стены, и лица у них были бледными, как у мертвецов.
Где Политов?
Опер глянул на Усманова пустыми глазами.
Ушел.
Как? Какого хрена отпустили?!
Показал нам это. И ушел.
Что «это»? Толком объяснить можете?
Посмотрите, опер указал на едва заметную щель в стене. Здесь узко, но протиснуться можно.
***
На столе бутылка дешевой водки.
Иван смотрел на нее и не видел. Просто знал, что она есть, и что там еще половина.
Он всегда пил не пьянея. Триста грамм, четыреста. Голова оставалась ясной. Ему даже казалось, что мозги работали лучше. Но это было ненадолго. Его отрубало внезапно, напрочь, и он падал тут же, где и сидел. За весь свой алкогольный стаж Иван так и не смог понять, где находится та грань, за которой его утягивало в черную пустоту. Иногда это было после целой бутылки. Иногда раньше. В молодости он мог упиться парой бутылок сивухи, заполировать литром пива и фляжкой самогона и после этого даже не заснуть. Но это было давно.
Знакомый шашлычник принес блюдо с мясом и ушел, бормоча что-то под нос.
Иван плеснул еще полста грамм.
Тряхнул головой, чтобы исчез стоящий перед глазами желтый рюкзак с картинками из «Гравити Фолз».
По висящему на стене телевизору беззвучно брели унылые новости. Штаты опять кого-то бомбили, негры бунтовали, врачи спасали, правительство обещало.
Нет там больше ничего, сказал он про себя. Только рюкзак. Больше ничего.
Он залпом выпил.
Э, брат, послышалось рядом. Водка не выход.
Шашлычник не уходил. Он стоял рядом и смотрел на Ивана грустными глазами. Потом отодвинул деревянный стул и присел.
Расскажу тебе историю. Мне ее всегда отец рассказывал, когда я пьяным домой приходил.
Иван коротко кивнул, глядя на куски мяса.
Жил у нас в горах один отшельник, сказал шашлычник. И повадился к нему бес приходить. Козни строить. То одно придумает, то другое. Целых десять лет приходил, мучал. А потом и говорит: «Я оставлю тебя в покое, если ты совершишь один грех из трех. Убей, соблуди или напейся. И больше ты меня никогда не увидишь.» Отшельник подумал-подумал, да и решил напиться. Мол, убийство грех слишком большой, прелюбодеяние грех слишком гнусный. Для отшельника. А в пьянстве греха мало. Вот он и
Спустился с гор в деревню, зашел в корчму, да и напился, перебил его Иван. После чего трахнул чью-то жену и убил ее мужа. Знаю я эту историю.
Он налил еще полста. Затем налил во второй стакан и придвинул его шашлычнику.
Тот повертел его в руках и задумчиво сказал:
Зато моя дядя говорил: если не знаешь, что делать выпей и сделай хоть что-нибудь.
Вот это по-нашему. Наверняка веселая жизнь была у твоего дяди.
Они выпили.
Балагур, сказал шашлычник. В тюрьме умер.
Иван крякнул и запихнул в рот кусок мяса.
Кажется, теперь я знаю, что делать, сказал он, едва прожевав.
***
Даже со двора элитная пятиэтажка была украшена полуколоннами, нишами и вычурными карнизами. Там и сям из стен торчали выступы и какие-то угловатые архитектурные элементы. Двор окружала внушительная кирпичная ограда с камерами на башенках. Одна из камер была сломана и висела на проводе.
Была глухая безлунная ночь. Редкие фонари пятнами желтели у соседних старых домов, и только двор элитки был залит ровным белым светом. У ворот виднелась будка охранника.
Иван перелез на забор с соседней пристройки, стараясь держаться подальше от будки и поближе к сломанной камере. Пробежал к дому, перепрыгнул на козырек черного входа и оттуда добрался по карнизу до пожарной лестницы.
Элитные дома словно специально проектировали так, чтобы их было удобнее грабить.
В голове шумело от выпитого, но голова была как стекло, руки не дрожали, ноги несли.
Иван вылез на крышу и перебрался на другую сторону, скрываясь от камер за высокими надстройками. Черепица под ногами была мягкой, так что даже шагов не было слышно.
Он выглянул за ограждение.
Балкон был прямо под ним.
Иван достал из сумки заранее припасенный кирпич, прицелился и уронил.
Кирпич упал точно на один из бюстов нижегородских купцов.
Бюст с громким треском развалился надвое.
Спустя полминуты на балкон, матерясь, выбежал Воронцов.
Иван спрыгнул вниз.
Одного удара в висок оказалось достаточно.
***
Он не загадывал далеко. Даже не подумал, что будет делать, если с Воронцовым в квартире окажется любовница или какая-нибудь шлюха из эскорта. Или если Воронцова вообще в квартире не окажется.
Иван быстро обежал апартаменты, убедился, что никого нет, а охрана сидит у лифта и на площадке за дверью, и вернулся на балкон.
Доморощенный олигарх оказался тяжелым и дряблым.
Иван с трудом подтащил его к неприметной двери в комнату безопасности, которую заметил еще в свое прошлое посещение. У каждого нувориша, видимо, была своя комната безопасности, где можно было спрятаться в случае бандитского нападения.
Приподнял его туловище, оттянул веко и прислонил глаз к сканеру.