Накатывает волна тревоги. Боюсь, меня сейчас вырвет.
Тайгер, говорит Ева, когда все рассаживаются, организуешь короткую медитацию?
Конечно!
Голос у Тайгер немного хриплый. Она оглядывает присутствующих.
Примите удобное положение. Кому как нравится можно сидеть, лежать, стоять, обниматься.
На последнем слове я вздрагиваю, но моя реакция лучше, чем насмешливое фырканье Карла. Ева награждает его убийственным взглядом, и Карл маскирует усмешку, ерзая на напольной подушке.
Тайгер зажмуривается. Шепчет:
Закройте глаза сконцентрируйтесь на себе, не спешите
В кабинете наступает тишина. Я закрываю глаза и все равно чувствую себя в ловушке. Ощущение даже усиливается. Слева ко мне прижимается теплое плечо Иниго, справа бедро Рика. Они не могут отодвинуться, диван мал для троих. Я потею. Ладони липкие. Мне ужасно неуютно. Не хочу здесь быть. Не хочу здесь быть!
Поблагодарите себя, вновь слышится низкий ласковый голос Тайгер. Поблагодарите тело, оно привело вас сюда; кости, они несут ваш вес; мышцы, они обеспечивают поддержку; разум, он дарует свободу
Не хочу я никого благодарить. Хочу выйти. Опять то ли скрипит, то ли шуршит подушка Карла. Я больше не могу, у меня клаустрофобия, это невыносимо. Приоткрываю глаза в надежде немного развеять тревогу. Только собираюсь их закрыть, как замечаю, что не я одна подглядываю.
Тофер тоже открывает глаза. Изучает комнату, пытается понять, что за чертовщина творится. Наши взгляды встречаются. «Я тебя вижу». Он поднимает бровь. Я моментально зажмуриваюсь.
Поблагодарите Вселенную, продолжает Тайгер-Блю. Она дарует вам радость существования, существования здесь; дарует это место, эти величественные горы, пусть лишь на несколько дней
Рядом дышит Иниго быстро, поверхностно. Я кошусь на него и вижу стиснутые зубы, подрагивающую щеку. Иниго не нравится происходящее так же, как и мне, а удивлен он явно не меньше Тофера. Я знаю, как Тофер реагирует на подобные сюрпризы, я ведь работала его личной помощницей. Иниго ждет скандал. Я ему сочувствую, но испытываю облегчение от того, что достанется не мне.
И поблагодарите «Снуп», нараспев декламирует Тайгер. «Снуп» это мы, и одновременно он больше нас. Поблагодарите его за то, кто мы есть, за то, что у нас есть. За способность «Снупа» сводить людей вместе и наполнять нашу жизнь музыкой. За простые чудеса, которые он творит каждый день.
«Благодарю Господа за то, что больше не работаю в «Снупе», только и могу думать я.
Непонятно, закончила ли Тайгер. Она вдруг умолкает. Сердце стучит в горле. Лишь когда тишина становится нестерпимой, подхватывает Ева:
Спасибо, Тайгер-Блю, прекрасная медитация. Она подводит к тому, что я хотела сказать. А хотела я поблагодарить вас за то, что вы сюда приехали, за все, что сделали для меня, Тофера, «Снупа» и музыки. Как пела группа «ABBA» благодарю за музыку!
Точно, точно! восклицает Тофер.
Люди наконец открывают глаза. Тофер поднимает бокал, и каждый обязан выпить, хочет он того или нет. Я делаю глоток воды. Голову сдавливает обручем.
Простите за незапланированное мероприятие, но я считаю, что этот недельный отдых просто обязан начаться с празднования наших побед, с ваших, ребята, достижений за последние четыре года, продолжает Ева.
Она не смотрит в мою сторону, да и незачем и без того ясно, что я здесь лишняя. Единственная не работаю в компании.
Ани? командует Ева.
Ани с кивком нажимает кнопку на ноутбуке, который держит на коленях. Раздается треск динамиков, и кабинет заполняет музыка. Стену напротив расцвечивают движущиеся картинки.
Я не могу сосредоточиться на фильме. Музыка чересчур громкая, бьет по макушке. Изображения слишком яркие, мелькают с неимоверной скоростью. Какой-то дикий, лихорадочный калейдоскоп. Головная боль, которая потихоньку отступила, вернулась и запульсировала в висках. Лоб сдавливает все сильнее.
На экране вспыхивают и гаснут цифры, графики прибыли и расходы, профили пользователей, конкуренты по темпам роста. Я прижимаю пальцы к глазам, закрываюсь от мельтешащих картинок, но от оглушительной музыки деться некуда. Одна песня сменяет другую в исступленном попурри из лучших хитов «Снупа».
На этом фоне выступает Ева. Говорит об охвате социальных сетей и популярных блогах. Остальные хранят молчание. Я даже с закрытыми глазами ощущаю, как в другом конце комнаты закипает Тофер.
Музыка вдруг умолкает. Сразу становится легче, будто перестали кричать в ухо. Открываю глаза. На стене поверх логотипа «Снупа» светится одна-единственная схема. В ней полно цифр. Ева проходится по каждому элементу, объясняет. Проценты, прогнозы, эксплуатационные издержки и в конце произносит это. Слово, которого мы все избегаем вот уже двенадцать часов.
Поглощение.
Обруч стискивает голову еще туже. Я не готова.
Ева рассказывает о предложении. О том, какие возможности оно принесет для расширения компании, для сотрудников, но не успевает прокомментировать вторую таблицу, как вмешивается Тофер:
Нет, черт возьми! Нет и еще раз нет, Ева!
Что, прости?
Он вскакивает, голова попадает в луч проектора. Резкий профиль Тофера отпечатывается тенью на стене, а цифры замысловатой татуировкой накладываются ему на лицо.
Это лишь одна сторона медали, о чем ты прекрасно осведомлена. Где бы мы сейчас были, если бы еще вначале передали свои сетевые адреса «Спотифаю», как он предлагал? Нигде, вот где! Стали бы очередным мелким стриминговым приложением, о котором никто не слышал, и
Тофер, тут совсем другое. Ева стоит в стороне от луча проектора. Судя по голосу, едва сдерживается, но старается говорить убедительно. Ты знаешь это.
В чем же отличие? Я не собираюсь кончить как гребаный «Френдстер»! Помнишь такую социальную сеть?
Если мы не обратимся за дополнительным финансированием, то кончим, скорее, принудительной ликвидацией! огрызается Ева. Затем делает глубокий вдох. Пытается обуздать свой гнев. Послушай, Тоф, у тебя и правда есть сильные аргументы, но, по-моему, сейчас не время и не место
Не время и не место?! Тофер почти искрится от ярости.
Мне становится совсем не по себе. Память переносит в детство, я вижу нависшего над мамой отца, слышу его громкий голос. Крепко зажмуриваюсь. Меня бросает в дрожь.
Это ведь ты решила начать неделю со своего пропагандистского фильма!
Ребята Диван справа пружинит, с него поднимается Рик.
Я открываю глаза. Он прокладывает себе дорогу сквозь подушки и бокалы, встает между спорщиками:
Думаю, Ева просто хотела
Я отлично понимаю, чего хотела Ева! кричит Тофер.
Я борюсь с желанием вновь закрыть уши руками.
Она хочет нанести удар первой! Этого не будет!
Тофер В голосе Евы звенят слезы, хотя я не уверена в их искренности.
Трудно определить, расстроена она по-настоящему или ведет стратегическую игру. Если притворяется, то очень убедительно.
Тоф, пожалуйста Я думала устроить праздник
Ты думала устроить засаду! бросает Тофер.
Нет, совсем нет, и в мыслях не было, убежденно заявляет Ева.
Перегибает палку. Все понимают, что Ева лжет: слышится шорох, люди неуютно ерзают, стараются не смотреть друг на друга.
Ребята! в отчаянии взывает Рик. Ребята, прошу вас, не начинайте неделю вот так. Нам нужно выйти из ситуации с решением, которое всех удовлетворит.
Осчастливит?! набрасывается на него Тофер. Удовлетворит? Да при таком подходе нам повезет, если мы выйдем из ситуации живыми!
Он со звоном опускает пустой бокал на журнальный столик и выскакивает из кабинета.
Эрин
Снуп ID: LITTLEMY
Слушает: Loyle Carner «Damselfly»
Снупобъекты: 2
Снупписчики: 3
Появление Тофера застает меня врасплох. Я сервирую стол к ужину, постукивая ногой в такт музыке. По моим расчетам, гости закончат минут через десять, не раньше. Тофер подлетает к бару самообслуживания, сдергивает с полки бутылку виски. Я торопливо вынимаю наушники и улавливаю окончание фразы:
заплатит по счетам, стерва нидерландская!
Что стряслось в кабинете?.. С минуту я смотрю в спину удаляющемуся Тоферу, и тут выходят остальные, притихшие и невеселые. Я веду их к столу, рассаживаю.
Большие стеклянные двери вестибюля, через которые выбежал на улицу Тофер, продолжают раскачиваться. Куда его понесло? Он в джинсах и рубашке, а снаружи метель и одиннадцатиградусный мороз. В нашем маленьком селении нет ресторанов или баров. Сент-Антуан 2000 не более чем горстка шале. Тем, кто хочет поужинать в заведении, нужно спускаться в Сент-Антуан-ле-Лак, там хватает магазинов, кафе и ресторанов на любой вкус. Спуск длинный, но несложный: синяя лыжная трасса ведет прямо в центр деревни. Единственный способ вернуться сюда, наверх, фуникулер, который в одиннадцать вечера закрывается.
Из больших динамиков в столовой звучит музыка, группа «1975», звонкая и веселая; видимо, кто-то включил для поднятия тонуса. Однако, когда я начинаю подавать миниатюрные запеканки из лесных грибов в фарфоровых ложечках, отсутствие Тофера ощущается как боль от ущемленного нерва. Запеканки идут хорошо еда Дэнни всегда идет хорошо, но из-за Тофера переживаю не только я, и атмосфера напряженная. В конце стола зияет пустое место, там должен сидеть Тофер в окружении Иниго и Миранды. Они обмениваются встревоженными взглядами при появлении каждого нового блюда где же Тофер?
Эллиот сидит спиной к стене, ест с опущенной головой. Он ни с кем не разговаривает и отправляет в рот ложку за ложкой, словно участвует в соревновании. «Ложку за ложкой» в буквальном смысле слова. На закуску у нас трюфельный суп с пастернаком, поэтому ложка уместна, но, когда я пытаюсь убрать использованные приборы перед основным блюдом, Эллиот выхватывает ложку и смотрит так, будто я попыталась украсть у него часы. Он набрасывается с ложкой на принесенную оленину, игнорируя вилку и нож у своей тарелки. Между сменой блюд разглядывает сучки и кольца на деревянном столе, не замечает ни Тайгер слева, непринужденно болтающую с Мирандой, ни Карла справа тот демонстративно не обращает внимания на Эллиота и клонится подальше от него, поближе к Ани с Евой.
Ева во главе стола неохотно ковыряет еду вилкой, поглядывает то на часы, то за окно, на падающий снег. Лицо выражает ту самую тревогу, которую я стараюсь скрыть. В ответ на невинное замечание Карла Ева огрызается с такой злостью, что меня передергивает. Но он, похоже, привык.
Лиз выглядит бледной и откровенно несчастной, словно заяц в свете фар. Она неизменно отказывается от предложенного вина. В какой-то момент Рик пробует вовлечь ее в беседу. Не знаю, что он говорит, не слышу. Лиз неистово качает головой, а когда Рик вновь открывает рот, выпаливает:
Извини, мне нужно в туалет, и стремительно отодвигает стул.
Тот громко скрежещет по плиткам пола.
После ее ухода Ева смотрит через стол на Рика, произносит губами нечто неразборчивое, похожее на: «Я предупреждала».
Даже крем-брюле Дэнни не в силах оживить вечер, и после ужина компания рассеивается: одни ссылаются на головную боль, другие на желание выспаться, третьи на необходимость отправить электронное письмо. Идя в гостиную подбросить дров в печь, я замечаю, что из бара в вестибюле исчезло еще две бутылки.
Судьба одной из них выясняется сразу: в гостиной на большом мягком диване сидят Рик с Мирандой, между ними на столике опустевшая бутылка арманьяка. Из динамиков льется кубинский джаз видимо, с чьего-то телефона. В ответ на мой взгляд в сторону бутылки Рик широко улыбается.
Вы ведь не против? Потом добавим в счет.
Совсем не против, искренне заверяю я. Бар так и работает. Хотите чего-нибудь еще? Сыр? Кофе? Птифур? Дэнни готовит невероятный чернослив в шоколаде, пальчики оближешь. Очень вкусно под бренди.
Рик смотрит на Миранду, поднимает бровь. Это безмолвное совещание говорит об их отношениях куда красноречивей, чем любой физический контакт. Между ними что-то есть. Они больше чем просто коллеги, даже если сами того не сознают.
Рик отвечает за обоих:
Ничего не нужно, спасибо.
Не за что. Обращайтесь, если передумаете.
Я начинаю подбрасывать в огонь поленья, а Рик склоняется к Миранде и продолжает беседу, словно меня тут нет.
Ты видела, как она на меня посмотрела, когда я заговорил с Лиз об акциях? Взглядом чуть дыру в рубашке не прожгла.
Да уж. Миранда сжимает пальцами виски. Рик, чем ты думал? Ева четко дала понять
Да-да Рик ерошит короткие волосы, с досадой качает головой. Просто меня взбесило ее поведение. Делает вид, будто понимает Лиз лучше других. Какого черта! Я знаком с Лиз не меньше, чем Ева. Мы отлично ладили, пока гром не грянул.
Да что стряслось-то? спрашивает Миранда. Я тогда еще не работала, не в курсе.
А ты представь, что в то время мы совсем не имели капитала. Первые полгода трудились, считай, бесплатно. Никому из нас не платили. Эллиот не парился, он, по-моему, вообще деньги не тратил бы, если бы Тофер не заставлял. Эллиот еще со школы такой. Зато остальные переживали. Ева проматывала свои модельные сбережения как ненормальная. Тофер окончательно достал родителей, те лишили его содержания, и он кантовался у старых школьных друзей. Я днем работал в крупной аудиторской компании, а ночью в «Снупе» и выгребал остатки кредитного лимита в банке. А Лиз была просто секретарем, откликнувшимся на онлайн-объявление, и с радостью пахала за мизерную зарплату. Одевалась не лучше, чем сейчас, как мормонская жена, но работала хорошо и не устраивала истерик по поводу паршивого съемного офиса без кондиционера, да еще и в Саут-Норвуде.
Я не об этом спрашиваю. Как получилось, что от нее зависит
Я к тому и веду. За две недели до запуска у нас закончились деньги. Совсем. Мы оказались на мели на полной мели и без единой перспективы. Кредитки, овердрафты, друзья, родственники все было выжато досуха; тем не менее, чтобы остаться на плаву, требовалось еще десять тысяч. Тофер даже «Феррари» продал, но денег не хватило. Четыре дня мы просто катились к разорению: тонули в счетах и подписанных контрактах, получали отовсюду досудебные претензии и уведомления от приставов. Как вдруг, нежданно-негаданно, крошка Лиз заявляет, что у нее недавно умерла бабушка и оставила в наследство десять тысяч фунтов. Лиз вложит их в «Снуп». Только ей нужны гарантии. Не процент, нет. Акции. Причем не просто акции, а акции с правом голоса. Мы поручили переговоры юристам, конечный результат был такой: тридцать процентов Тоферу, тридцать Еве, девятнадцать Эллиоту, девятнадцать мне, и два процента Лиз.
Два процента? переспрашивает Миранда. В компании без капитала и с сомнительной платежеспособностью? Слабые гарантии за десять тысяч.
Возможно, кто-то с тобой согласился бы, сухо произносит Рик. А Лиз выиграла. Если поглощение состоится, ее десять тысяч превратятся в двенадцать миллионов.
От потрясения я роняю полено. Оно опрокидывает небольшую керамическую банку с растопкой. Банка разбивается с громким звоном, я перестаю дышать, готовая рассыпаться в извинениях, а Рик с Мирандой не обращают внимания и продолжают разговор. Я возвращаюсь к своему занятию и теперь орудую поленьями аккуратней.
Ничего себе! произносит Миранда и смеется.
Смеется удивленно, будто слышит эту цифру впервые.
Я, конечно, знала, что условия поглощения выгодные, но Миранда что-то высчитывает в уме. Если Лиз получит двенадцать, то твоя доля составит
Ты ведь дружишь с математикой, отвечает Рик с кривой усмешкой. В том-то и дело: если поглощение состоится. Инвесторы нервничают все сильней, вряд ли они поддержат сбор нового финансирования. Если Тофер продолжит в том же духе и все испортит