Как вы сюда добирались? спрашивает Кертис.
Я прилетел сегодня утром, говорит Брент.
В Гренобль?
Лион.
Это объясняет, почему я тебя не видел, говорит Кертис. Я прилетел в Гренобль.
Я видела бирки авиакомпаний на их сумках со сноубордами.
Я приехала на машине, сообщаю я.
Кертис вопросительно приподнимает брови.
Весь путь на машине?
Хотелось вспомнить прошлое. А так у меня было время подумать.
«Подумать о тебе, кроме всего прочего».
Хизер врывается в зал.
Народ! Она, кажется, сильно запыхалась. Наши телефоны исчезли.
Глава 6
Десять лет назад
Саския обнимает меня так, словно я теперь ее новая лучшая подруга. От нее пахнет какими-то экзотическими духами, от которых начинает кружиться голова, хотя она не стала краситься, если не считать фиолетовую подводку для глаз, благодаря которой ее глаза кажутся еще более голубыми.
Мы сидим в кабинке в баре «Сияние», нас шесть человек, все девушки. Я не знала, что сегодня надеть. Саския, похоже, относится к тем, кто любит наряжаться, но, черт побери, на улице-то минус десять. Поэтому я натянула обтягивающие джинсы и два свитера, предполагая, что буду выглядеть как колхозница, но все девушки, сидящие за столом, тоже были одеты в джинсы и свитера, и мы все еще не сняли куртки, в которых катаемся на сноубордах. Похоже, эти девушки француженки. Мне они нравятся.
В баре полно народу. Вообще-то я не люблю эти мероприятия «после катания». Я приехала сюда тренироваться, а не ходить на вечеринки. Мне всегда казалось странным, что такое количество людей, приезжающих на горнолыжные курорты, проводят больше времени в барах, а не на склонах. Но «Сияние» это единственный бар в деревне.
На сцене группа играет дерьмовый панк-рок.
Ты сюда приехала на весь сезон или только на соревнования, Милла? спрашивает Саския, стараясь перекричать музыку.
На весь сезон, отвечаю я. А ты?
Тоже.
У меня что-то сжимается в животе. Всю зиму мне предстоит тренироваться бок о бок с моей главной соперницей. Я смогу наблюдать за ее прогрессом, но ведь и она сможет наблюдать за моим. Я смотрю на ее узкие плечи и бедра. Она сантиметров на пять ниже меня, но рост не является преимуществом в хафпайпе наоборот, низкий центр тяжести помогает удерживать равновесие. Тем не менее если говорить о силе, то тут преимущество у меня. Мне хотелось бы посмотреть, как Саския тренируется в спортзале. Вероятно, у нее поразительно сильная нижняя часть тела, раз она ездит так, как я видела.
У тебя есть спонсоры? спрашивает она.
Да.
Она ждет объяснений.
Magic, выпускающая сноуборды, Bonfire бренд одежды и Electric, которая изготовляет очки.
И еще есть один бренд, выпускающий мюсли в батончиках, но я не стану его упоминать, чтобы она не смеялась. Я приехала сюда на своем маленьком «Фиате Уно», набитом этими батончики по самую крышу, и меня от них уже тошнит. Но по крайней мере, я не умру от голода. Мои спонсоры только обеспечивают меня своей продукцией присылают мне одежду, очки, те же батончики, а свои тренировки я оплачиваю сама. Это я ей тоже не собираюсь говорить.
Два года у меня был другой спонсор бренд одежды, но они от меня отказались после того, как я получила травму колена.
Со мной такое тоже было, говорит одна из девушек.
До моего появления они все говорили на французском, но когда я к ним присоединилась, перешли на английский.
Нам следует застраховать наши ноги, говорит еще одна девушка. Как их страхуют футболисты.
Знаете, что Мэрайя Кэрри застраховала свои ноги на один миллиард? спрашивает Саския.
Дженнифер Лопес застраховала свои ягодицы, добавляет еще кто-то.
Где они могут упасть? спрашиваю я. Жаль, что я не могу застраховать свою задницу.
Мы начинаем обсуждать, какие части тела мы хотели бы застраховать.
Барменша приходит с еще одним подносом, на котором стоят рюмки. Она вручает одну рюмку Саскии, и та передает ее мне. Я не собиралась пить сегодня вечером, но отказаться трудно. Все эти девушки собираются участвовать в Le Rocher Open открытом турнире в Ле-Роше, и все они пьют. Платит Саския. Я жду, пока каждая девушка не возьмет рюмку, и тогда опрокидываю рюмку в себя. Мы все веселимся, подбадриваем друг друга, и наши громкие голоса привлекают к себе удивленные взгляды девушек в соседней кабинке. Они немки, а может, швейцарки, и наверное, завтра участвуют в соревнованиях, потому что ни одна из них не пьет, и все вопросительно приподнимают брови, глядя на нас.
К нашему столу подходят два парня, у одного смуглая кожа, у второго светлые дреды. Где-то я видела их обоих.
Кто это? спрашивает смуглый, глядя на меня. У него лондонский акцент.
Отвали, говорит ему Саския.
Оба парня перемещаются к барной стойке. Погодите-ка! Это же были Брент Бакши и Дейл Хан. А Саския только что грубо их послала!
Сразу после них появляется Кертис. Он улыбается мне, кивает своей сестре, хмурится при виде рюмок и направляется к столу, за которым сидят парни, чтобы пожать им руки. Лица этих парней я тоже узнаю видела их на DVD с записями, посвященными сноубордингу. Кертиса и Саскию можно считать королевской семьей в сноубординге. Их родители Пэм Бернадж и Энт Спаркс были пионерами этого спорта, и кажется, что брат с сестрой знают здесь всех.
Рядом со мной сидит Одетта Голин, бронзовая медалистка Всемирных экстремальных игр. Это она сегодня каталась в куртке мятного цвета, она и сейчас в ней. Ее короткие каштановые кудри торчат из-под шапочки от Rossignol. Я стараюсь не показывать своего восхищения звездой, но она на самом деле очень милая. Я узнаю́, что она тоже приехала сюда на весь сезон. Остальные девушки только на соревнования.
Я склоняюсь к Одетте.
Парни тебя боятся? спрашиваю я. Я хотела сказать, что ты так мастерски катаешься, что они просто должны бояться.
Одетта только отмахивается.
Тьфу на них, говорит она.
Мне хочется, чтобы музыкальная группа заткнулась. Я уже осипла.
В прошлом году я встречалась со сноубордистом из Швейцарии, говорю я. И он меня бросил, потому что я победила его в армрестлинге.
Девушки хохочут.
В присутствии его друзей, добавляю я.
Одетта ударяет открытой ладонью о мою открытую ладонь. Это все водка. Обычно я не рассказываю о себе, в особенности людям, с которыми только что познакомилась, но мне становится хорошо после того, как я выплескиваю это из себя. Я не понимала, что до сих пор испытывала сильное чувство обиды. Стефан профессионально занимался сноуборд-кроссом[12] и никогда не сбавлял скорость, если мы катались вместе. Мне нравилось кататься с ним, потому что мне требовалось по-настоящему напрягаться, использовать все свои ресурсы, чтобы не выпустить его из вида, когда он несся по трассе.
Нужно послать его в спортзал, говорит девушка, которая сидит за столом напротив меня.
Нанять ему тренера! подсказывает еще одна.
Накормить стероидами!
Предложения становятся все более и более причудливыми и оригинальными.
Это новое ощущение оказаться в компании девушек и в нее вписаться. Мои встречи со знакомыми женского пола дома приносят только боль. Они хотят говорить только о моде и знаменитостях. Мне гораздо комфортнее с друзьями брата, регбистами с их грубыми шутками.
Приносят еще водку. Сколько рюмок мы уже выпили? Я потеряла счет. Пью я редко. Я слишком занята работаю или тренируюсь, или то и другое вместе. Я никогда не пила перед соревнованиями, но другие девушки продолжают пить, двое еще и водку пивом запивают, так что я опрокидываю в себя очередную рюмку и с грохотом опускаю на стол.
Немки говорят о нас, и, как я думаю, именно этого и добивалась Саския. Это показуха: мы настолько крутые, что можем напиться сегодня и выиграть у вас завтра. Да, так вполне может быть, если ты Одетта Голин, но не так уж вероятно, если говорить обо мне. Тем не менее я не хочу подводить нашу компанию.
К нам подходит Кертис и что-то говорит на ухо Саскии. Я не слышу из-за грохочущей музыки, но, как я думаю, он говорит ей, чтобы не пила больше. Она только отмахивается, и он возвращается к своему столу, нахмурившись.
Боже, иногда он меня так раздражает, признается она.
Мой брат тоже меня дико раздражает, говорю я. На сколько он старше тебя?
На два года.
И мой брат старше меня на два года.
У меня два старших брата, сообщает нам Одетта.
Бедненькая! говорит Саския, и мы все хохочем.
Они занимаются сноубордингом? интересуюсь я.
Нет, лыжными гонками, говорит Одетта. Я тоже начинала с лыж. Перешла на сноуборд, когда мне было четырнадцать.
Они здесь, в Ле-Роше? спрашиваю я.
Нет, эту зиму они в Тине[13]. Ты там была?
И мы начинаем обсуждать, где кто катался.
Когда Саския в следующий раз идет к барной стойке, я вижу, как они яростно спорят с Кертисом. Джейк не посмел бы мне говорить, что делать. Он это понял много лет назад.
Саския снова возвращается с рюмками. Когда мы их осушаем, музыкальная группа начинает сингл рок-группы The Killers под названием Somebody Told Me.
Саския вскакивает с диванчика.
Я обожаю эту песню!
Мы идем за ней на танцпол, и внезапно встают все, кто есть в баре, и начинают танцевать. Мы толкаемся на маленькой площадке. Меня покачивает. Я никогда так не напивалась. Мне придется выпить ведро воды перед тем, как лечь спать.
У меня кружится голова, и я иду в дамскую комнату. По пути назад к нашему столику я чуть не падаю, и кто-то хватает меня за предплечье, помогая устоять на ногах. Кертис.
Я выругалась про себя. У меня уже заплетаются ноги, и говорю я таким же заплетающимся языком:
Спасибо.
У него горят глаза.
Как я уже говорил тебе раньше, можешь падать на меня в любое время.
Я прилагаю усилия, чтобы не покраснеть, и киваю на бутылку воды Evian у него в руке.
Вероятно, ты здесь единственный, кто не употребляет крепкие напитки.
Я не пью, когда тренируюсь. Алкоголь мешает мне восстанавливаться.
Я бросаю взгляд на наш столик. Туда снова принесли рюмки. Черт побери!
Кертис замечает, куда я смотрю.
По-моему, ты сегодня уже выпила достаточно.
Что, прости? переспрашиваю я. Если мне потребуется твой совет, то я его спрошу.
Что он о себе возомнил? Одно дело говорить своей младшей сестре, чтобы не пила, но со мной-то он практически не знаком. Пошатываясь, я иду к барной стойке. Я не могу позволить Саскии весь вечер платить за спиртное. Ей это по средствам, но я не хочу этим пользоваться. По крайней мере, один раз заплачу я.
Только я не знаю, какую именно водку мы пили, а мне кажется, что у Саскии дорогой вкус.
Повторить? спрашивает девушка за барной стойкой до того, как я успеваю открыть рот.
Да, киваю я с облегчением.
Чуть дальше за барной стойкой сидят Дейл и Брент. Барменша болтает с ними, готовя мой заказ. На ней маленькое черное платье и сапоги на тонких каблуках, и парни разглядывают ее ноги. Она маленького роста и на самом деле хорошенькая длинные черные волосы, сильно накрашенные глаза. Я слышу, как она говорит. Акцент сильный, гораздо сильнее моего. Судя по нему, она из Ньюкасла. Я проникаюсь к ней симпатией она с севера, как и я.
Дейл говорит что-то, что заставляет ее закатить глаза. Она отвечает, и он демонстративно опускает голову, притворяясь, будто ему стыдно. Брент хохочет и шлепает Дейла по спине.
Барменша приносит мой заказ. Мне ее жалко каждый вечер приходится разговаривать с посетителями, которые пристают и заигрывают с ней, в особенности с типами с такой впечатляющей внешностью, как у Дейла, с его дредами и пирсингом. Наверное, ее уже от них тошнит.
Она ставит для меня рюмки на поднос, и я вижу загадочную улыбку, которая ненадолго появляется у нее на губах, и понимаю свою ошибку. Это она играет с ними. И она точно знает, как нужно себя с ними вести.
Вот ваш заказ, говорит она мне. Десять евро.
Я в сомнениях. Выпивка на горнолыжных курортах стоит очень дорого, и я ожидала, что заказ как минимум потянет на пятьдесят евро. Барменша ошиблась, потому что ее отвлекли Дейл с Брентом, и если я ничего не скажу, разницу вычтут у нее из зарплаты.
Наверное, вы ошиблись.
Нет, все правильно, на ее красивом лице появляется раздражение.
Хорошо. Я, по крайней мере, попыталась. Я даю ей десять евро.
Она пробивает чек, уголком глаза смотрит на парней и поправляет волосы. Всем своим поведением она говорит им: «Я не заинтересована». Я смотрю, словно очарованная, как Дейл склоняется в ее сторону, чуть ли не всем корпусом ложась на стойку. Рукава у него закатаны и видны руки в татуировках. Он зовет ее. Она снова улыбается сама себе и притворяется, будто не слышит.
Я никогда так не играла с парнями. Не знаю как.
Она показывает пальцем на мои рюмки, ноготь на пальце накрашен блестящим красным лаком. Она что-то говорит, но я не слышу.
Простите?
Водка вот здесь.
Что?
Ужасающая мысль появляется в моем затуманенном алкоголем сознании. Но Саския не стала бы этого делать.
Или как раз стала?
Глава 7
Наши дни
Мы выбегаем в холодный темный коридор. Корзина, в которой мы оставили свои телефоны, пуста.
Кто их взял? Голос Кертиса звучит угрожающе.
У меня был совершенно новый телефон, говорит Хизер, которая готова вот-вот разрыдаться. В нем все мои рабочие контакты.
Успокойся, поворачивается к ней Дейл. Мы его найдем.
Кажется, что все в замешательстве.
Я стою в коридоре, смотрю в одну сторону, потом в другую. Один из этих четверых забрал телефоны или в здании есть кто-то еще? Жаль, что я не могу трезво мыслить. Происходящее не имеет смысла. Я не понимаю, что происходит. Я уже чувствую опьянение, спасибо выпитому виски. Алкоголь на этой высоте действует гораздо сильнее, да еще и на голодный желудок
Мы можем определить, кто не брал телефоны, заявляю я. Кто не выходил из зала? Я выходила в туалет до того, как началась игра.
А ты видела телефоны в корзинке? спрашивает Кертис.
Я напряженно думаю.
Не помню, признаюсь я.
Я ходил за выпивкой, говорит Дейл. И я тоже не обратил внимания. Дейл поворачивается к Кертису. А ты зачем выходил?
Надо было позвонить, отвечает Кертис. Потом в туалет.
Кому ты звонил? спрашиваю я.
Кертис вопросительно приподнимает брови, словно говоря, что это не мое дело.
Ну? не отстает Дейл.
Почему это имеет значение? спрашивает Кертис.
Может иметь, заявляет Дейл.
Кертис бросает гневный взгляд в мою сторону.
Маме.
Я выходил два раза, сообщает Брент.
А Хизер выходила только что, говорю я. Проклятье! Любой из нас мог их взять.
И что потом? спрашивает Кертис.
Наверное, где-то их спрятал, говорю я.
Все смотрят на сумку Хизер. Она единственная из нас, кто принес сюда сумку.
Мне тридцать три года, и у меня нет ни одной дамской сумочки. Один раз я все-таки купила сумочку чтобы сходить на свадьбу моей подруги Кейт. «Не смей заявиться ко мне на свадьбу со своим рюкзаком, Милла», написала она от руки на приглашении. Сумочка была зеленовато-голубого цвета под цвет моего платья подружки невесты, и я чувствовала себя с ней до смешного нелепо, как маленькая девочка, разодевшаяся, как взрослая. Сразу же после свадьбы я отдала ее в местную благотворительную организацию.
Сумочка Хизер коричневого цвета, на молнии яркая золотая бирочка. Подозреваю, что сумка дизайнерская. Когда до Хизер доходит, на что мы все смотрим, она краснеет и вываливает содержимое на ковер. Там лежит небольшой кошелек серебристого цвета, влажные салфетки, тампоны и огромное количество косметики. Никаких телефонов. Она с вызовом поднимает на нас глаза.
Теперь довольны?
Она сгребает все вещи и бросает назад в сумку.
Их мог взять кто-то еще, говорит Кертис.
Но кто? у Хизер округляются глаза.
Может, ты мне скажешь? смотрит на нее Кертис.
Дейл обнимает Хизер за плечи, и она прижимается к нему. Вот и примирение, но надолго ли?