А что малой, давно у нас «Бесприданница» Островского идёт? Поинтересовался Владимирский глядя на плакат.
А кто его ведает барин, афиши второй месяц налеплены. С вас гривенник барин.
Владимирский не желая что называется светиться перед публикой, сидел на галёрке, в обществе гимназистов и скромно одетых молодых людей. Он заскочил в свой цветочный магазин и купил огромный букет роз, выращенных в его теплицах, и отправил с запиской к главной героине спектакля Анфисе Кузякиной. В букете была записка: «Восхищён вашим талантом, прошу позволить видеть вас лично». Кузякина действительно играла не плохо, но самое главное то, что она подходила на неизвестную, заказавшую гравировку у антиквара Моисея Абрамовича. Ближе к антракту Владимир тихо встал и стал извиняясь, пропихиваться к выходу что бы незамеченным просочиться за кулисы.
Наш герой протиснулся сквозь актёров, толпившихся за сценой, продолжив свой путь вдоль дверей гримёрных комнат и остановился услышав женский шёпот из-за не плотно прикрытой двери:
Слушайте! Слушайте, что вы!? Что вы!? Вы не смеете! Вы гнусный человек! Вы меня прошлый раз обманули! Вы обещали мне роль со словами Владимирский заглянул в щёлку и увидел как мужчина во фраке средних лет, привалил девушку на столе гримёрной в откровенной позе, дав волю своим рукам и губам.
Глупенькая, разве я не дал роль Огудаловой твоей матери. Летом будем ставить Леди Магбет и тебе роль найдётся, если будешь со мной по ласковее.
Ну сударь! Пустите же!
Боже сколько страсти. Непременно найду для вас роль со словами.
Сударь. Когда наша молодая особа уже готова была сдаться настойчивому господину, наш жандарм постучал в дверь и через мгновение очутился внутри обшарпанной комнатушки:
Прошу прощения, мне показалось здесь кто-то звал на помощь.
Позвольте. Начал было распалившийся мужчина, приводя себя в порядок, поправляя свою бабочку на шее: Как вы смеете врываться в уборную комнату без стука. Здесь посторонним не полагается.
Вы дворянин? Не глядя на важного господина произнёс Владимирский, подовая руку полулежащей на столе, перед зеркалом, девушке: Прошу мадемуазель.
Позвольте! Вы собственно кто!? Начал было возмущённо господин, но осёкся после слов нашего героя:
Значит не дворянин.
Вы собственно кто?
Я Робин. И Владимирский нанёс лёгкий, но точный удар в солнечное сплетение нашему лощёному господину. От чего у того перехватило дыхание и глаза увлажнились: Гуд.
Виктория, папенька назвал, он был у нас комедиантом. Произнесла девушка в наряде цыганки. Опираясь на руку жандарма, она грациозно соскользнула со стола: А вы значит Робин Гуд. Отнимаете деньги от богатых и отдаёте их своим поклонницам. Девушка изобразила равнодушие, надув свои губки.
Остроумно. Вы мадемуазель Виктория вся в папу. Последние слова нашего героя поглотил свистящий вздох господина, к которому наконец вернулось дыхание:
Вы! Вы! Только и смог тот вымолвить, начиная часто дышать.
Робин, для близких и друзей. Для вас можно Робин-зон. Владимирский напустил напыщенности и не скромно разглядывал юную актрису.
А это наш импресарио. Господин Лорен. Сообщила смущаясь девушка.
Это вы намекаете мадемуазель Виктория, на создание цирковых отношений между хозяином театра господином Лореном и его труппой?
Не ваше собачье дело! Пришедшего в себя господина Лорена накрыла волна возмущения и злобы и он будучи на вид таким лощёным и упитанным проявил чудеса резвости, борцовским приёмом положив нашего жандарма на лопатки. И тому пришлось изрядно повозиться, что бы взять руку на излом господина Лорена. Ещё мгновение и рука Хозяина театра была бы неотвратимо покалечена, но Владимирский вдруг услышал над своим ухом грудной женский голос:
Ну словно дети малые. Сударь, пустите уж, вы так ему руку сломаете. Я теперь же пошлю за городовым.
Наш герой поднял глаза, над ним стояла дама красивой наружности, в возрасте до сорока лет.
Этот благородный человек, для сведения, заступился за вашу дочь! Пафосно заявила девушка.
Заступился? Что это значит Жак? Жак Лорен не обращая внимания корчил гримасы, обнимая пострадавшую руку. Видимо такое безразличие к своей особе и вызвало гнев у нашей актрисы: Жак свинья, ты же мне обещал! Ты клятвенно заверял, что это было в последний раз! Возмущалась Актриса.
Натали, не устраивай балаган, я тебе все объясню.
Не устраивай балаган!? Это ты мне предлагаешь в своём балагане!? Мерзавец! И звонкая пощёчина достаётся хозяину театра: Извращенец! И правая щека Жака, познает позор левой ручки актрисы.
Ну это уж слишком Натали! Ты говори, да не заговаривайся! Наконец возмутился господин Лорен, подымаясь на ноги: В конце концов, мы здесь не одни. И ты между прочим не единственная претендентка на роль Огудаловой.
Жак, что ты такое говоришь!? Опять намекаешь на эту бездарность Петровскую?
Да! Мне ваша семейка уже вот здесь. И хозяин театра провёл рукой себе по горлу.
Жак, это просто недоразумение, мы все уладим. Вика извинись перед господином Лореном.
Ма!
Виктория, вспомни чем мы обязаны своему благодетелю. Настаивала мать: Жак поверь, она сожалеет и впредь будет более покладистой.
Маменька! Вам что же меня совсем не жалко!? Вы же меня как рабыню на невольническом рынке продаёте. При этих страшных словах девушка выгнула спину и то ли гордо, то ли обиженно вскинула голову.
Ну ты матери то не перечь. Строго ответила актриса. И далее смягчая тон, обратилась к нашему жандарму: И вам молодой человек следует удалиться. Тут у нас дела семейные.
Вы так, вы маменька у меня всех поклонников отобьёте. В голосе девушки чувствовалась не поддельная обида.
Поклонников, ха-ха! Это Анфискин поклонник, целую корзину роз ей послал, почитай рубликов на тридцать. В глазах и голосе актрисы сквозила зависть.
Я действительно являюсь поклонником таланта госпожи Кузякиной и явился засвидетельствовать ей своё почтение. Перешёл к делу Владимирский, но хозяин театра посрамлённый нашим героем тут же запротестовал:
К ней нельзя, у них во втором действии смена гардероба.
Ах перестаньте Жак! С каких это пор ваша Анфиска стала такой стеснительной. Виктория проводи молодого господина.
Действительно, в гримёрке актрисы Кузякиной толпились поклонники, пока она переодевалась за ширмой. Это не входило в планы нашего героя и он стал действовать:
Господа! Имейте совесть господа! Прошу на выход господа. Начинается второе действие, возвращайтесь на свои места. Наш жандарм буквально выпихивал посетителей: Ну же господа, нашей диве нужно войти ещё в образ. Наконец Владимирский закрыл дверь на ключ, избавившись от поклонников актрисы.
Благодарю вас, вы не представляете как это все утомительно. Произнесла наигранным тоном Кузякина и тут же раздражённо вскрикнув, шлёпнула девушку помогавшую ей переодеваться: Полегче корова, ты меня уколола!
Увидев вас на сцене, был покорен игрою и вашей красотой. Надеюсь вы смогли прочесть мою записку.
Так это от вас розы. В голосе Кузякиной послышалось некое разочарование, что дало повод предположить нашему герою, она надеялась что это от Бжезинского.
Дальше Владимирский действовал по разработанному им плану. Он достал из серебряного портсигара сигарету, безразлично обронив слова:
Вы позволите? Двугривенный за сигарету. Как будто стоимость сигареты позволяла курить в обществе дамы: Анфиса?
Потаповна. Произнесла та рассеяно, увидев в руках его, несомненно свой подарок, портсигар.
Анфиса Потаповна, вы гениальная актриса, и вы Начал было жандарм, но его перебили:
Ах оставьте. Какая у вас забавная безделица.
Милая вещица, считайте что она ваша. И Владимирский бросил портсигар на её гримёрный столик, делая вид что тут же забыл про него: Анфиса Потаповна вы восхитительны!