Вы княгиня не беспокойтесь. У племянника вашего должность, постоянные разъезды предполагает. Он у нас инспектор образовательных учреждений.
Так вы ваше превосходительство что же, лично знакомы с моим племянником?
А как же. И он у нас на хорошем счёту. Прожевав ответил губернатор. Пока прослезившаяся княгиня доставала платок, губернаторша обратилась к хозяину дома.
А что батюшка, неужто и вправду ваша стряпуха Глафира сказывала, будто вчера из затона тело Зинаиды Ивановны выловили? Не уж-то утопилась? Губернаторша осенила себя крестным знаменем.
Извините ваше превосходительство, не успел ещё доложить. Действительно, механиком буксира Георгием вчера с голубятни было обнаружено тело Федькиной Зинаиды. Судя по всему она с осени в воде пробыла. Подолом за корягу зацепилась, вот её речным потоком и не унесло в Мсту. Как мы выловили тело, я в их бывшую усадьбу что бы тело опознали, а там ключница, ведёт себя неадекватно. Всю прислугу из дома отвадила. А ещё я узнал у садовника, что у них прошлым летом художник жил, картинки писал и к тому же фотографировал Зинаиду Ивановну, а затем и ключницу. Причём замечу, фотографии пикантного свойства. Тут я и подумал, Зинаида Ивановна художника в дом привела и судя по снимкам на фотографиях, была с ним в очень близких отношениях. Затем наш таинственный художник свою симпатию перевёл на ключницу и Федькина враз стала ему не нужна. Чем ни повод избавиться от истеричной госпожи Федькиной. Конечно Зинаида могла застукать новых любовников и пойти утопиться, только я мало верю в эту версию. Экспертиза покажет.
Да, мамзель Зинаида верно была особа истерического склада. Такая у чудит чего хош, такой все не почём. И не удивительно, дед и отец её до белой горячки допились. Сказал генерал, видимо вспоминая тот случай, когда Федькина метила в него из револьвера.
О покойниках плохо не говорят, однако манерам ей следовало поучится. Я всегда говорила, эти европейские вольности, до добра не доведут. Так и вышло. Усадьбу заложила, да и сама сгинула. Вот ведь, упокой Господи её душу. Старательно крестилась Дарья Юрьевна.
Продолжайте Владимир Владимирович. С умилением глядя на жену, попросил губернатор.
Татьяна ключница, вела себя с самого начало подозрительно. К тому же носила фильдеперсовые чулки, в деревне-то. У такой думаю должен быть дружок сердца. А когда я узнал, что осенью из поместья уезжает Зинаида Ивановна и в это же время в её комнату вселяется ключница, верить в несчастную смерть Федькиной отказался. Выходит ведь так что ключница знала о том, что молодая госпожа более не вернётся. Хотя конечно полной уверенности в том не было, ведь дом на данный момент принадлежит мне. Так вот господа, пока я допрашивал нашу Татьяну, любовник её все слушал, лёжа под её кроватью. А когда я спустился в погреб, он закрыл дверь снаружи, затем задушил Татьяну, сымитировав самоубийство, боясь что она проболтается. Ну и в завершение плеснув виски, поджёг Наталью Фоминичну, которая уже была нарезавшись до полного бесчувствия.
Так Наталья Фоминична сгорела? Вырвалось у губернаторши.
Скончалась от ожогов. Смотрите как все получается гладко, ключница повесилась, а старая Федькина сгорела в пьяном угаре. Но. Наталья Фоминична перед смертью успела сказать, что у них в доме жил некий художник-истопник Стас. Похоже наш Станислас, привезённый Бжезинским, сначала избавился от Зинаиды, затем от Татьяны, а уж после и от Натальи Фоминичны. Мы его под утро взяли в Свято-Юрьевском монастыре, оказался по документам Станислав Грабовский. С вашего позволения ваше превосходительство, я подключил к этому делу своих людей. Самому же пришлось все бросить и вернуться в усадьбу. И то сказать, Янычар еле держался на ногах от такой скачки. Однако у меня такие гости и вот я здесь. Кстати господа, директриса Анастасия Николаевна занимается у нас народным творчеством. У неё оказался слух идеальный, вот она и организовала художественную самодеятельность. Не желаете прикоснуться к искусству, господа?
В самом деле? Как раз кстати. Проникновенно произнёс полковник, изрядно приложившийся к вину. Весь его внешний вид источал жажду жизни, кто бы мог подумать, что он вчера пытался застрелиться.
Прошу в зал господа.
В зале за роялем уже сидела госпожа Волина, а вокруг неё стояли молодые крестьяне и крестьянки, в возрасте от пятнадцати до тридцати лет, числом более двадцати. Здесь были две гармошки, владельцы их кумиры местных празднеств, гулянок и поминок. Аккордеон, купленный Владимирским по требованию директрисы. Три балалайки и бас с гитарою. Труба с гобоем подвластны были самым юным самородкам, бравшим уроки в городе. Была здесь ещё и скрипка, на которой виртуозно играл сын израильского народа, чей отец держал лавку ниже по течению. И ещё, в зале был титулярный советник Волков, в мундире при шпаге и орденах Св. Анны третьей степени и Св. Станислава второй. На самом деле Волков был тайный агент и служил в жандармерии, имел чин в соответствии с гражданским штабс-ротмистра. Все революционное и вольнодумное движение в губернии, было под его контролем. Он был умён, инициативен, а главное мог гениально импровизировать. Во всех сферах свободомыслия, он был своим в доску. И встреча его с тётушкой была назначена здесь, что бы его никто не мог видеть из вольнодумцев в мундире, и главное при орденах. Все это было сделано для того, что бы успокоить княгиню и урезонить её в стремление оказать непосредственное участие, в создание карьерного роста её племянника. Что она пыталась до этого делать и в этом своём стремлении, чуть не навредила своему племяннику, вызвав существенное подозрение у некоторых вольно мыслящих сослуживцев и революционных «товарищей» Волкова.
Юрочка, слава Богу! Наконец-то, сподобилась тебя узреть. Княгиня не имеющая своих детей, распахнула свои объятья с жадностью разглядывала племянника: Совсем забыл старуху. Уже иной раз стало мерещиться, что умру так и не увидев тебя, друг мой. Тётушка пустила слезу.
Ну что вы матан, какая же вы старуха. И потом вам вечно не угодишь, когда при вас жил, так меня от себя гнать изволили, устраивали по разным ведомствам.
Ваше превосходительство, хоть вы то повлияйте, негоже молодому человеку родную тётку забывать. Тем паче, он у меня главный наследник, имение в тамбовской губернии на него отписано.
Ну что вы княгиня, у нас и на Сахалине служат, а он почитай у вас под боком. А то что видитесь редко, так это поправимо, самолично попрошу его руководство, что бы почаще Юрия Тихоновича, по служебным надобностям слали в столицу.
Только на вас и надеюсь, ваше превосходительство. Я для него уж и невесту приглядела, сиятельную и с хорошим приданным. Графиня Шувалова.
Матан, увольте меня от ваших невест, я и временем то не располагаю.
Нет уж, свет мой Юрий Тихонович, тебе уж двадцать семь минуло. Я конечно современных взглядов, только от этих взглядов наследники не рождаются. А Волковы фамилия старинная, наши предки ещё Рюриковичам служили. Княгиня встала в позу, надув губы, а если быть более точным, то зоб.
Ваше сиятельство, ну конечно брак дело святое. Вопрос серьёзный, а серьёзные вопросы так с кондачка не решаются. А вы княгиня приезжайте к нам летом, у нас здесь прекрасно и племянника проще увидеть. Вещал Владимирский, пятясь задом к музыкантам. Наш герой просто заметил за спинами гостей, прибывшие новые лица. Это были его друзья и сослуживцы. Причём двоих он ждал, полицмейстера Охлабыстина и своего заместителя штабс-ротмистра Пузанова. Но с ними прибыл ещё адъютант его превосходительства, подъесаул Карача. А он был не только адъютантом, но и личным телохранителем губернатора. Подойдя к ним, Владимир шепнул Волиной:
Все в сборе. Что-то случилось. подумалось нашему герою. Заиграла музыка и наш хозяин дома запел, на манер Шуфутинского, Казачий Дон.
Когда Анастасия Николаевна собирала из ближайших деревень в свой ансамбль лучшие голоса, она убедила и чету Владимирских спеть. Так наш герой неожиданно узнал, что у него имеется и даже несколько натренированный в вокальном отношении голос. И теперь он исполнял отрепетированную им же песню:
Под ольхой задремал есаул молоденький, он во сне видит дом мамку и ветлу. И сестрицу свою девку дюже вредную, от которой мальцом удирал в кусты. Продолжая петь Владимирский подошёл и подал руку Пузанову, затем Караче, у которого в глазу заблестела слеза, затем к полицмейстеру, который в интервале песни и припева, тихо произнёс:
Вы взяли не того художника, что жил в вашей усадьбе, а трудника, подрядившегося в монастыре.
Владимирский не моргнув глазом, от такой новости, продолжал петь, удаляясь от гостей, к подпевающему ему хору:
А на окне наличники, играй и пой станичники.
2
Солнце уже крепко припекало, когда Владимирский добрался на место происшествия. Кругом звенела капель, от тающего с крыш снега. После вчерашнего сообщения, подполковник жандармского отделения первый вернулся в Новгород со штабс-ротмистром. Они ехали в экипаже всю ночь, как чувствуя что утром их ждёт неприятность. И действительно, утром вернулся в город из монастыря Грабовский под конвоем. Его должны были доставить в тюремный каземат, но тюремная карета каким-то странным образом, попала в аварию.
На против бакалейной лавки собралась толпа зевак, их сдерживали полицейские чины, не подпуская к месту происшествия.
Подъехав на место недавних событий, Владимирский с Пузановым вышли из экипажа. Улица со своими милыми, не высокими домами жила своей обычной жизнью. Только у самых дверей бакалеи согнувшийся мужчина, лет тридцати, в потёртом пальто и мятой шляпе, обводил мелом труп лежащий на брусчатке. Другой эксперт, в новой жандармской форме, он же и фотограф, измерял расстояние от первого, до второго трупа. Наконец Владимирского заметил штабс-ротмистр Козлов и подскочив к нему начал докладывать:
Ваше высокоблагородие, я как прослышал про инцидент с тюремной каретой, так сразу дал вам весточку, только вы ещё не прибыли из усадьбы. А тут такое. жандарм поперхнулся, видя пристальный взгляд шефа. Мгновенно эмоции на лице Козлова пропали и он стал сухо вещать: Ещё совсем ранним утром, где-то около шести, по словам старшего конвоира, на них налетела коляска с загулявшим барином, да так неудачно что были покалечены лошади. У одной даже сломана нога, у другой же порван рот уздою. Одна из лошадей гуляки вообще спину сломала. Я самолично проверил, это в полу квартале отсюда. Не знаю, на сколько правильное принял решение старший конвоир Овчинников, приняв решение конвоировать задержанного в пешем порядке, только здесь до тюрьмы совсем нечего. Овчинников сейчас в бакалее.
У него лёгкое сотрясение мозга. Закончив обводить мелом покойника, сообщил патологоанатом. Он закурил и сняв пенсне, протёр своим шарфом попавшие на них капельки воды. Без пенсне, стали заметны его покрасневшие глаза. Он так же ночью вернулся из усадьбы, где занимался трупами Федькиных и ключницы Татьяны, привезя эти трупы для исследования в город. Глубоко затянувшись табачным дымом, он наконец продолжил: Судя по опухали у Овчинникова на левой щеке, этот удар ему нанёс конвоируемый, пан
Грабовский. Подсказал Пузанов.
Во, во, именно такое созвучие нынче актуально. Третий день только начался и уже пять трупов. А теперь самое интересное. Оба конвоира убиты профессионально, колющим предметом в область печени. Похожим на штык, только раны треугольной формы. Если это сделал ваш Грабовщик, то он Персей какой-то в крылатых сандалиях. Между убитыми конвоирами семнадцать шагов. И это учитывать что нападение он начал с унтера Овчинникова. У меня всё. Далее вскрытие покажет. Патологоанатом рассмеялся, раскашлялся, махнул санитарам, ожидающим на ломовике: Забирайте. И те быстро погрузив трупы, освободили улицу.
Иван Григорьевич, с чего собираетесь начать? Обратился Владимирский к врачу.
Приму спиритусу, пол часика посплю и приступлю к исследованию трупов. Не зависимым тоном сообщил патологоанатом, подхватив свой саквояж, отправляясь вслед за трупами.
Свидетели происшествия есть?
Пока ищем, господин подполковник. Рановато ещё было, обыватели не проснулись. А рабочий люд, он ведь торчать без дела не станет, поглазел, поглазел и на работу. Рапортовал Козлов.
Они зашли в бакалейную лавку, где среди множества разных баночек, коробок чая и пряностей сидел конвоир лет сорока пяти, в погонах унтер-офицера. Голова его была перемотана полотенцем, а вокруг него хлопотала супруга бакалейщика, угощая того сладким чаем. При виде Владимирского, унтер попытался подняться со стула, но увидев отмашку нашего героя, растерянно опустился на своё место.
Господин унтер-офицер, что вы нам можете рассказать о происшествии?
О происшествии? О происшествии. Начал сбивчиво Овчинников: Так ваше высокоблагородие, сначала с нами авария приключилась. Налетел на нас пьяный какой-то офицер.
Пьяный?
Водкой от него пахло ваше высокоблагородие.
В каком он был звании?
Кто ваше высокоблагородие?
Ну офицер. Вы сказали на вас налетел офицер. Говорил ровным голосом Владимирский.
Не могу знать ваше высокоблагородие.
Вы его не разглядели, Овчинников? Строго спросил наш жандарм.
Молодой такой господин. Чуть выше среднего роста. Фрак на нем был, цилиндра не было и такие усы.
Он был в штатском, почему же вы решили что он военный?
Не знаю.
Алексей Капитонович, возьмите людей, езжайте туда, расспросите свидетелей, одним словом разузнайте все что возможно. Обратился Владимирский к штабс-ротмистру Пузанову.
Слушаюсь. И жандарм исчез звякнув входной дверью.
Господин Овчинников, а здесь что произошло?
Что произошло? Что произошло здеся, так тады, когда мы остались без кареты, я принял решение двигаться пешим Ваше высокоблагородие! Двадцать пять лет верой и правдой не губите, принял не правильное решение! Так разве я ж мог знать, что какого-то монастырского трудника, дружки отбивать будут!
Тихо, тихо, тихо. Ты принял правильное решение, тем более до каталажки всего квартал ходьбы. Владимирский встал перед пострадавшим на колено и взял его за лицо: Что ты помнишь? Кто убил твоих товарищей?
Дык я не видел ваше
А ты вспомни, что было до того, как тебя ударили.
Ударили. Да меня ударили. Было ещё рано, город только пробуждался. Мастеровые уже спешили на работу. Дворник копался в подворотне. Этот мог ничего не видеть. А вот здесь, не доходя до лавки, плотники нам повстречались. Пилы у них разные были, ну и такие деревянные ящики, для инструментов. Я ещё этим мужикам махнул, что бы посторонились. Там из подъезда дама какая-то вышла. Она спиной стояла. да именно, копалась в сумочке. С той стороны улицы проследовал экипаж. Вспомнил ваше высокоблагородие, высокий такой, в куртке, похожий на механика, или даже инженера. Выскочил из подворотни, чуть с ног не сбил Тищенко. Это конвоир что первым следовал. Шляпа у него в руке была. А более ничего не помню.
Лавочник, что-то видел. Подсказал Козлов.
Вы хозяин лавки? Обратился наш герой к мужчине полного телосложения.
Дас.
Ну и что вы нам можете поведать по этому происшествию?
По случаю нападения и убийства, мало что имею добавить к сказанному. Я хоть и встаю рано, но был в лавке, располагая вскоре открыться. Дас. А из витрины мало что видно, происходящего снаружи. И все же я видел, как этот, ну тот что убежал, развернулся и как вдарит вот этому господину. Лавочник указал на сидящего на стуле конвоира: Дас. Затем так скоротечно изволил бежать назад, потом вперёд и больше я его не видел. Когда я выглянул, приоткрыв дверь, на мостовой лежали только трое. Этому господину, как он взялся стонать, мы сразу помощь оказали. Дас.