У барина ипохондрия***, пускать не велено.
Начальник Новгородского жандармского отделения, подполковник Владимирский. Скажи ка любезный, не заходил ли к вам некий господин лет тридцати от роду? Наш герой отстранил ливрейного и теперь тот семенил за ним.
Были с. Очень уж дерзкий, обещали мне зубы выбить.
Ну и
Отбыли. Лакей посмотрел на напольные часы в гостиной: Почитай как от полутора часу уж отбыли. И главное, барин им свой экипаж отдали. Да как же это так быть может?
А барин-то где?
Сергей Георгиевич у себя в кабинете, с утра пьют. Не в себе они, вот этот мошенник и воспользовался, экипаж увёл. Вы уж ваше высокоблагородие разберитесь, виданное ли дело, что бы экипажи раздавать.
Действительно. Тут наш жандарм почувствовал, что-то не ладное: С какого перепугу, не весть кому свой экипаж завещать. После слов завещать,
Владимирский потребовал срочно вести его в кабинет барина. Когда лакей хотел постучать в дверь, жандарм резко отпихнул его и сам заскочил в кабинет. Это была большая комната со старыми портретами на стенах, где лицом к ним за резным, дубовым, письменным столом, сидел импозантный**** гвардейский полковник, с обильно посеребрёнными висками и засунутым в рот стволом револьвера.
Сергей Георгиевич! Заорал Владимирский врываясь в кабинет:
Простите за нетактичность! Поверьте, я вас долго не задержу. Жандарм размахивая руками стремительно приближается к гвардейцу: Буквально пару слов.
От такой неожиданности полковник даже поперхнулся, лязгнув зубами о ствол револьвера:
Ну это свинство, вы что все охренели, чуть, чуть не подавился И гвардеец пьяно уставился на свой револьвер в руке. И вдруг, он с гневом обратился к своему лакею: Ты что же это, старый дуралей, я же велел чтоб никого, а ты скотина орангутангом сел на ветку, и лицезришь вместо службы. Да я тебя в бараний рог, иль пристрелю скотину! Полковник стал метить из револьвера в своего слугу, который с рыданием бухнувшись на колени, стал жалобно вещать:
Они, отец родной Сергей Григорьевич, из жандармерии, господин Владимирский, по вашу душу, как же здесь не пустишь, тем более вы такое удумали, это зачем же?
Жандармы! Долгорукий подослал! Трясётся будто долг не верну! Вы что же узколобые питекантропы, думаете что вот так можно прети и помешать благородному человеку спасти свою честь!? Да вы знаете, что после этого я с вами могу сделать? И распылившийся гвардеец наставил револьвер на Владимирского, в этот момент его бешеный взгляд блуждал по кабинету.
Прошу прощения господин полковник, мы здесь по другой причине.
По другой? Гвардеец вновь посмотрел на свой револьвер и когда в его взгляде появилась осмысленность, икнул: Пардон господа, сами понимаете не до гостей и моё дело не терпит суеты.
И вы нас извините полковник.
Позвольте, мой старый дурень произнёс Владимирский. Дайте я на вас взгляну. Клянусь честью Вольдемар! Вот эта встреча! Ты изменился и эти шрамы, сразу не узнать. И то сказать, последний раз мы виделись перед войной, ты помнишь как мы кутили тогда с князем Лопухиным?
Да было время. Не определённо ответил жандарм: Видите ли сударь, сегодня из реки мы выловили тело Зинаиды Федькиной, чуть позже сгорела её мать Надежда Фоминична. Затем повесилась ключница и пропал их истопник. Так вот, нам известно что этот истопник недавно побывал у вас и вы предоставили ему свой экипаж.
Полковник наконец бросил свой револьвер на стол:
Вот значит как. А мне представился местным агрономом, дескать решил всё бросить из-за безответной любви и ехать в город. Пристал как клещ, дескать продай мне экипаж. Да мне на что этакая сделка? А погодя думаю, пожалуй экипаж мне уж не пригодится. К тому же двести целковых оставил мне за экипаж в золотых полуимпериалах. И гвардеец вынул из стола ящичек инкрустированный моржовой костью, с золотыми монетами внутри.
Новенькие. Владимирский взял и повертел одну из золотых монет: Что скажете урядник? Обратился наш герой, к робеющему в дверном проёме полицейскому чину.
Тот покрутил монету в руке, перекинул в другую руку, затем назад, ещё раз проделал такие перебросы, потом попробовал на зуб:
Простите господин подполковник, я конечно не специалист, но по моему весит легче. Выходит фальшивая.
Я посчитал, здесь только сто рублей, где другая половина? Спросил Владимирский заинтересованный сообщением урядника.
Выплатил долг и жалование Антонычу, слуге своему преданному.
Антоныч услышав это, схватился за сердце и стал оседать:
Как же это барин. Вот тать разорил, по миру пустил разбойник. Он мне ваше высокородие сразу не понравился, одет просто, а смотрит барином, да нахально.
Мы, Сергей Георгиевич, монетку эту вашу на экспертизу возьмём. А вы их пока не извольте куда употребить.
Да извольте, хоть Полковник поперхнулся глядя на золото и револьвер лежащие на столе. Вдруг его стал бить озноб, видимо он вспомнил к чему здесь готовился, от этого в его глазах ожила тоска: Превратности судьбы, кто мог подумать, баловень судьбы Владимирский жандарм. В его глазах вдруг блеснула надежда: Постойте Вольдемар, я слышал, теперь уж не упомню от кого, что будто вы кажись женились славно на приданном, теперь у вас заводы пароходы! Иль врут завистники? Нет, нет не лгут, у вас здесь баржа, я прошлым летом, на ней в усадьбу прибыл за деньгами. Вольдемар, мне нужно поговорить с тобой тет а тет.
Простите Сергей Георгиевич, давайте завтра. У нас погоня нынче. Догадываясь, что разговор пойдёт о деньгах, заявил Владимирский.
Полковник замахал руками на присутствующих в комнате, заставляя их удалиться:
Вольдемар, мы ж с тобой хоть и далёкая, но все таки родня. Действительно, когда-то в далёком 1570 году, Иван Грозный, обрушил свой гнев на Новгородские и Псковские земли, обвинив местную элиту в том, что они хотят принять подданство литовского короля. Именно после этих событий, он раздаёт освободившиеся земли опальных бояр, своим преданным боярам и дворянам, отличившимся у него на службе. Так что эти все земли в округе, принадлежали когда-то их общему предку. Федькины не имели кровного родства с Владимирским, а вот полковник, был женат на двоюродной тётке нашего героя.
Полковник осмотрелся и извлёк из резного комода старинной работы, бутылку початого коньяка. Рядом с комодом, на полу стояли и валялись пустые бутылки, из под игристого вина, крымского разлива, а в пепельнице богемского хрусталя, лежали окурки дорогих сигар. Из-за этого натюрморта, Владимирский про себя с грустью усмехнулся:
Шампанское, коньяк, сигары, решил уйти из жизни по-гусарски.
Усмехаетесь, и правильно. Я достоин презрения. Я! Кто всю жизнь мнил себя благородным человеком, сдувавший пылинки со своей чести, с не запятнанной репутацией перед самим императором, являющийся старшим офицером, лейб-гвардии гусарского полка, который возглавляет сам наследник Николай Александрович. Полковник выдернул зубами пробку и налил себе грамм сто в бокал. Жадно выпив продолжил, обведя рукой свой парадный мундир: Всегда с отменной выправкой и лоском перед всеми, я был пример для подражания и дамских вздохов с юности своей. С деньгами и даже с самой жизнью, я был готов расстаться, словно с парой изношенных порток. Пускался в тяжкие, женщины, вино и карты. Затем женился вот на вашей тётке и вроде бы остепенился. Ведь ваша тётушка строга была, и тяжела на ручку. От этого я больше пристрастился к картам. Сам не заметил, как стал рабом игры с судьбой. Да, да с судьбой, я проиграл все и даже приданное жены с её родовой усадьбой. Вот этот тлен ха, ха. И полковник достал из стола шкатулку инкрустированную перламутром и вынув оттуда бумаги, бросил их на стол. Это были закладные на землю и дом: Во, во и тётка ваша покойная, тоже всегда была расчётлива и меркантильна, что ей когда в чужой душе нет мира. Среди лощёных лиц, в расшитых золотом мундиров и милых дам в брильянтовом сиянье, я нахожусь в темнице закованный страстями. Вот. И Гвардеец указал пальцем в закладную: Три дня я просидел за сукном зелёным, домой вернувшись был просто ошарашен, ведь я то думал что к утру вернулся дня того же, что начал я игру. Я уговаривал себя не брать карт в руки, все напрасно. Выигрывал большие суммы, но бесы путали и я спускал все до копейки. Не знаю сам на что надеясь, приехал я сюда в деревню. Три тыщи управляющий набрал, а мне нужны ещё двенадцать. Тебе открылся Вольдемар, долгов мне не вернуть, так ты купи хотя бы лес.
Не куплю. В этом году пилить уж поздно, а на следующий год если проценты не внесёшь по закладным, лес уплывёт с имением вашим за долги к ростовщикам. И потом, нет у меня сейчас лишних двенадцать тысяч, я и вправду покупаю пароход.
Как ты похож на тётку Ольгу Алексеевну, расчёт холодный, и ни капли сострадания. Да, да, не скрою, что сам женился на деньгах. А как гусару жить без денег, традиции такие, коль денег нет, переводись в уланы. Смешно что мне на днях должны присвоить генерала. Поверь мне, я не сожалею, что не доживу до дня такого. Жалею что долги оставлю дочке. Именьице моё под Курском в приданное пошло ей, слава Богу спустить я не успел. А это, своё родовое, жена оставила для сына, ты помнишь Сашу, он тебе ровесник был. Погиб на той войне, с который ты вернулся. И Ольга Алексеевна того никак не пережила, буквально через год пошла за сыном. А впрочем, я добавил свою лепту в её горе тоже. Не скрою, я тогда уж состояние уменьшил в двое, как и остаток её жизни. Послушай Вольдемар, выходит ты не дашь мене надежды? Жизнь дяди, променяешь на пароход. Хотя о чем я говорю, я променял бы сам, вполне возможно. Тону, хватаясь за соломинку любую.
Вы дядюшка с усадьбой шибко продешевили, она вдвойне дороже. Разглядывая векселя, заметил Владимирский.
Так Вольдемар, кому не знать как вам, что карточный долг, долг чести. Вольдемар, я перед вами как на исповеди, как будто накатило. Ну что мне делать, хотите имение на вас перепишу? А что, ты сам сказал, что стоит вдвое.
Вы дядюшка вот что, на обед ко мне завтра приезжайте с нотариусом, там все решим. Ко мне сам губернатор обещался. А сейчас простите, нужно мне в дорогу.
Покинув дядюшку, Владимирский с урядником, навёрстывая упущенное время, погнали лошадей, И уже под утро увидели бричку, хозяин которой скрылся за стенами Свято Юрьевского монастыря, что стоит на Ильмене и Волхове.
В монастыре, наш жандарм нашёл беглеца сразу, хотя тот не особо и прятался. Владимирский подошёл сзади к широкоплечему господину, в подбитом мехом кафтане и громко произнёс:
Не вы ли будете господином Станисласом?
Я! ха-ха! Станислас Грабовский! А ты самозванец! И смеющийся господин плюёт в лицо нашего жандарма. В этот момент сквозь сон, доносится женский голос:
Барин вставайте, подымайтесь уж, губернатор пожаловали с супружницей.
Где этот мерзавец! Проснувшийся Владимирский сел на кровати и ошалело ото сна стал возвращаться к реалиям жизни, как-то тупо уставившись на свою ключницу, бабу Сашу.
В гостиной они. К нам ещё пожаловали княгиня Глинская. Удивлённо хлопая глазами ответила баба Саша: Там вас сосед Сергей Георгич дожидаются, поди уж час, пол графинчика смирновской скушали.
Наш герой в пятнадцать минут привёл себя в порядок и спустился в низ, услышав голос своей ключницы:
В усадьбу барин вернулся к полудню. После заутрени пересуды слышала, будто барин всю ночь за убивцами гонялся. Горе то какое, соседка то наша приживалка Наталья Фоминична сгорела, дочка её утопла, а ключница повесилась.
Добрый день господа. Прошу простить за опоздание. Владимирский поспешил приложиться к дамским ручкам.
Добрый, добрый, надеюсь что добрый. А то знаете ваша ключница меня огорошила. Произнёс губернатор разглаживая усы.
Они прошли в столовую, где по случаю великого поста подавали только постные блюда, супы и пироги с грибами, с капустой, салаты из свежих овощей и фруктов с орехами и множеством сладкой выпечки, только с пылу с жару. Изголодавшийся за сутки Владимирский ел с аппетитом:
Ну что у вас там Сергей Георгиевич?
На эту реплику, жующий сочный пирог с сёмгой нотариус, отвлёкся от своего приятного занятия и вытерев губы салфеткой, извлёк из своего портфеля составленную бумагу и протянул Владимирскому извинившись. Кулебяку с рыбой приготовили исключительно для полковника и стряпчего по заказу, так как в великий пост рыбу как и продукты животного происхождения есть запрещалось. Наш герой тщательно просмотрев документ, сунул его себе во внутренний карман английского пиджака, произнеся:
Вы же знаете ваше превосходительство, Сергей Георгиевич мне дядей приходится, вот он и завещал мне своё имение целиком. Прибавил свои две тысячи крестьянских домов, к моим двумстам.
Генерал-губернатор Борис Васильевич от такой новости поперхнулся завистью, а у его милейшей супруги Дарьи Юрьевны, красивые глаза блеснули алчностью. Владимирский шепнул Глафире, лично приглядывающей за тем, как прислуга обслуживает гостей, и та вернулась в столовую с большим пузатым портфелем, отдав его сразу в руки гвардейцу. Тот заглянув в портфель повеселел, ведь там были двенадцать тысяч, из-за нехватки которых он ещё вчера хотел застрелиться, спасая свою честь. Сергей Георгиевич вдохновлённо поднял бокал с вином:
Господа. Читая недоумения на ваших лицах, спешу поведать вам следующее. Земля и дом заложены по векселям. Одних процентов в конце года, семь тысяч, к оплате непременно. Долги, что бы им пусто было, но к сожалению пусто мне. Предлагаю выпить за нашего радушного хозяина дома. Ещё вчера собирался пустить себе пулю в рот, сегодня лью туда токайское. После сказанного, полковник лихо осушил свой фужер.
Будет вам Сергей Георгиевич страсти такие говорить, о самоубийстве. Мы сегодня с Борисом Васильевичем с заутрени. Произнесла губернаторша, меняя цвет своего лица, от нездорово-завистливого к сметано-молочному, становясь вновь аппетитной в свои пятьдесят четыре года: А мы сегодня впервые ваш храм посетили, причастились Святых Даров. Батюшка у вас прекрасный. Не знаем уж по какой причине вернулся ей приятный цвет её лица, можно предположить что дарственная полковника оказалась липовой, то есть находиться под гнетом долговых векселей: Вот вишь гвардейцы, а поди знай что у них на уме. У нас самих сын в гвардии, в свои тридцать три капитана получил. Вот собрали ему десять тысяч, теплицы способствовали, построенные по вашему поучению Владимир Владимирович. Мы конечно виноград как Владимир Владимирович не выращиваем, но огурцы, помидоры и зелень, круглый год. Да разве ж вы столичные знаете как деньги даются, вам бы только транжирить.
А вы Дарья Юрьевна и не давайте. Попивая крепкий кофе, предложил Владимирский.
Да как же не дать, милостивый государь, сын ведь.
А так. Вы Дарья Юрьевна отменой хозяйкой слывёте. Вашими трудами большой доход с усадьбы получаете. Так вы свои десять тысяч, ко мне в цементный завод вложите. И деньги целы будут, да ещё с них проценты от прибыли получать будете.
Губернаторша обворожительно наморщила свой лоб, то ли борясь с искушением, то-ли прикидывая прибыль и выгодность сего мероприятия. Похоже ей нужен был совет супруга, если она постоянно на него поглядывала.
Ну свет мой Дашенька, Владимир Владимирович человек слова. Только мы здесь по другому поводу. Вы нам Владимир Владимирович весной обещались электричество протянуть, мы уж и столбы заготовили. Генерал изобразил на своём лице смущение.
Ваше превосходительство, как только земля подсохнет, сразу и начнём ставить столбы. Как и обещал, сначала вам, после в бывшую усадьбу Федькиных. Вам в первую очередь.
Княгиня, что ж вы с дороги и ничего не едите? Обратился Владимирский к Глинской.
Друг мой, месье Владимир, в мои годы разве можно столько мучного.
Глафира прикажи подать княгине рыбу!
Вам как путешествующей позволяется. Промурлыкал генерал уплетая пирог с капустой.
Ваше превосходительство, вот вы мне хоть объясните, что за служба у моего племянника? Последний разок меня навещал, пожалуй уж по более двух годков назад. И теперь видимое ли дело, у чужих людей велено его ждать. Да ещё не известно, прибудет ли.