Тут Владимирский заметил, как дед мороз достал из внутреннего кармана фрака газету и шлёпнул её перед колобком. Наш танцор, приблизился к дуэту расположившемуся на диване и вальсируя рядом, превратился в слух:
Не посмотрю что благородный, в бараний рог Донеслось до нашего жандарма. Дальше нечего не расслышал, но в его голове замелькали мысли:
Дед мороз это же промышленник Лаптев, о нем говорил Охлабыстин. И голос его, что же я сразу не сообразил. Что такое в газете может быть? Утреннее нападение на караул. Значит рядом с ним Виктор. Это пожалуй удача. Нужно непременно сесть и взглянуть на статью. Но как оторвать прилипшую к нему даму. Поразмыслив, Владимирский начал действовать:
А не желает ли печаль повеселиться?
Желает. Страстно застонала дама.
А выпить со мной на брудершафт.
Смело. Наконец вы очнулись от грёз, мой рыцарь. Наивно повелась его партнёрша. Они в танце приблизились к столику где стояло спиртное, но главное сидел колобок с дедом морозом.
Пардон господа. Пьяно через губу пролепетал Владимирский сидящим на диване и тут же, будто про них забыв, наливая в бокал коньяк: Чем будем гнать печаль, моя радость.
Шампанским.
Как скажете. И наш жандарм бокал с коньяком, до верху дополняет шампанским, вручая его даме: А я себе коньяку налью. На брудершафт до дна. Они чокнулись хрусталём и осушили бокалы, затем как и положено поцеловались в губы.
А вы находчивы. Я когда выпью, полностью теряю бдительность. Кокетничала Печаль, не догадываясь какой ей был заряжен коктейль.
Не желаете ли повторить брудершафт, таинственная аллегория? Владимирский таким нечестным образом, продолжал своё устремление отвязаться от дамы.
О, нет. Мне что в голову ударило. И дама качнувшись зацепилась за его руку.
А как же поцелуйчик? Похотливо прошептал ей на ухо, наш герой.
Проказник. Как кружиться голова. Чуть позднее. Я не надолго. И дама покачиваясь, стала удаляться с большой долей вероятности что в уборную.
Солнце вы наше, берите пример с нашего рогатого друга, проиграл на одном, выиграл в другом. Говорил дед мороз уткнувшемуся в газету колобку.
Чего с того, коли сатир запал на нимфу. Но я то не такой. Отрываясь от газеты произнёс колобок.
Дурак ты круглый. Дал определение дед мороз.
Пусть я мерзавец, пусть пропащий, но ты не смеешь говорить мне это! Иначе продырявлю череп твой чугунный! С нотками истерики начал вставать с дивана колобок, но его грубо усадила на место волосатая рука деда мороза:
Да остынь ты. Давай вон лучше выпьем, полегчает.
Владимирский покинутый дамой глупо покачивался перед сидящими на диване, имитируя будто он хочет налить себе выпить. На самом деле ему хотелось заглянуть в газету, что бы убедиться в полной точности своей догадки:
Господа. Вы не нальёте мне, а то как будто я утратил свой прицел. Начал Владимирский глядя на колобка.
При непременнейше. Отозвался дед мороз, разливая коньяк по фужерам.
А вы возмужали Виктор. Решил обострить ситуацию наш жандарм.
Колобок, все это время сидевший уткнувшись в газету, поднял глаза на нашего героя и бросив на стол газету отозвался:
Это в каком же смысле?
Владимирский мельком взглянул на заголовок, «Кровавое убийство охранников тюремного замка, в двух кварталах от губернской тюрьмы».
В том самом. Становитесь знаменитым.
Ну что вы господа. Дед мороз раздал всем по налитому до верху фужеру: Закон клуба, никаких имён. Вздрогнем. Они выпили.
Смеёшься Фавн рогатый, что жребий выпал мне. Господа, я человек пропащий, я её застрелю. В этот момент, Владимирский обратил внимание что вмиг танцы прекратились, по той причине, что играющий за роялем уронил свою голову на клавиши и горько зарыдав уснул. И царь зверей нырнул с хозяйкой дома, в одну из дверей. Тогда наш герой усевшись рядом с Морозом, заметил:
Ушла и наша чёрная вдова.
Плевать мне на неё! Прокричал истерично колобок, наливая себе ещё бокал.
Вот это правильно. Вот это по нашему. Пожалуй даже лучше, коли ты решил застрелить эту стерву. Одобрил колобка дед мороз.
Музыканту уснувшему за роялем за шиворот засунули льда, взяв его из медного тазика с шампанским. Тот резко вскочив на ноги, прокричал:
Эскадрон по коням! Затем вновь сел за рояль и вновь заиграл, возобновляя танцы. Скука из уборной не возвращалась, видимо её шибанул коктейль основательно, чего наш герой всё таки добился.
Вы сударь мерзавец, хотя я сам мерзавец, ещё более вашего. Вы не смеете так о даме. Пьяным голосом, с нотками плача сообщил Колобок Морозу, видимо припоминая «стерву».
Ха, не смею. Вот вы сейчас чей коньяк пьёте, чтоб мне подобное говорить? Дай сюда. И здоровяк отобрал рюмку с коньяком у Колобка, собиравшегося её опрокинуть в себя. В голосе деда мороза появились злые нотки: Да ты ведаешь ли никчёмный человечишка, сколько я ассигнаций отвалил этой вдовушке, что бы она посрамила меня отказом?
Сколько же? Вмешался в разговор наш герой.
Пятьдесят тысяч целковых. А она со мной такое обращение.
Неужели она того не стоит? Владимирский пытался раззадорить Лаптева, зная что тот не укротим в своём гневе. Ему скандальчик в данной ситуации не помешал бы, глядишь и что ещё приоткроется.
Она то? Поди стоит. Только обмана я не признаю. Господа, средь нас Иуда. На удивление спокойно сделал заявление Лаптев.
Иуда это я. Пьяно плакался Виктор: Как запросто, я продал своё честное имя.
Да нет же, средь нас зверь по кровожадней. Сам шеф жандармского управления пожаловали к нам. Растягивая слова, наслаждался своей прозорливостью Лаптев.
Где!? И он пришёл про мою душу! Трагическим голосом пьяно сокрушался Колобок.
А вы внимательны, господин Мороз, длинный нос. Тихо произнёс Владимирский, понимая что его разоблачил Лаптев: Ну и где же я прокололся? Тот крякнув, ответил:
Ещё вчерась за слово стерва в адрес дамы, вы прострелили б мне башку. А нынче и не поперхнулись. К тому же у меня отменный от природы слух. Вот я все в толк взять не могу, чего волку понадобилось в овчарне?
Так уж и в овчарне. И Жандарм взял газету со стола, тем самым намекая на статью: А может я пришёл закончить сделку, покупки вашего парохода.
Сделку мы уж сладили с приказчиком вашим Петрушкой. А вы мне неприятны вовсе.
Неприятен? Помилуйте, да разве это повод для того что б дело не вести? Было видно, что слова Владимирского уязвили Лаптева, он был купец и сам должен был эти слова произносить.
Выходит по вашему, может прикажете мне вас ещё и любить!? Думаете мне не известно, что с вашей подачи я лишился преференций, подрядов на строительство, которые были отданы Скоробогатову, в ту пору когда вы чиновником по особым поручениям изволили быть. Кто его знал до этого, купчишка средней руки. А теперь со мной раскланивается, заводит беседы. Из-за вашего пронырства сударь, мне приходится пароход за дёшево уступать.
Чего на зеркало пенять, коли рожа кривая. Скоробогатов дешевле все строит, да и людям помогает. Богадельню открыл, построил гимназию, в селе школу и все на свои барыши.
Выходит я не помогал людям?
Помогал, только с начало людей обирал, завышая проектные стоимости.
Господа, это вы сейчас о чем? Протрезвевшим голосом спросил Виктор.
О, Виктор, пора всем скинуть маски и поближе познакомиться с господином Владимирским. Лаптев поднялся с дивана: Господа! И это все что он успел произнести. Наш разоблачённый жандарм вскочил и врезал деду морозу в бороду, что бы лишить того дара речи. Но этого оказалось недостаточно для такого здоровяка и тогда вдогонку тот получил удар ногой, с боку в челюсть от Владимирского. От такого удара, Лаптев рухнул на диван как подкошенный. Удар ногой мог разглядеть только Виктор сидящий рядом, к остальным наш герой умышленно развернулся спиной. К ним, прервав танец подскочила судя по лёгкому акценту экономка, в золото-серебристой маске:
Господа! Вы же знаете наши правила!
Прошу прощения не удержался. А что мне было делать, если этот невежда не подбирал выражения, отзываясь о королеве бала. Пытался выбраться из сложившейся ситуации Владимирский.
Ах это верно, яд струился с его языка. Я несколько раз делала ему замечание. И тут она обратилась к икающему Виктору: Вы в порядке, Солнцеподобный?
Тот налил себе полный бокал коньяка и осушив его залпом, возбуждённо произнёс:
Напрасно ваша чёрная вдова, рядиться в невинность девы, мне безразлична её лож. Себя я презираю, но к чести прикоснуться жандармам не позволю. Он выхватил из под фрака револьвер и приставив его к своему виску, спустил курок. Грянул выстрел и его мозги забрызгали подол пани экономки и фрак с белоснежной сорочкой нашего героя. Дама охнула и потеряв сознание повалилась на лежащего на диване Лаптева.
Какой облом! Мысленно простонал Владимирский, медленно отступая от сбежавшихся масок. Он сделал вид, будто бы направляется в уборную, на самом деле в одной из комнат, похожую на спальню прислуги, распахнул окно и выбрался во двор. Не успел он пройти и пол ста шагов, как его встретили жандармы, наблюдающие за домом. Старшего ко мне. Скомандовал Владимирский. Через пять минут перед ним появился Пузанов:
Я прокололся, меня раскусил Лаптев. Наш подозреваемый Виктор, пустил себе пулю в висок, обрубив единственную ниточку. Быстро везите сюда корнета Лебедева, отдайте ему маску и извинитесь. Когда гости будут расходиться, что бы каждого фамилия завтра была у меня на столе, в том числе и слуг.
Слушаюсь. Ответил бодро Пузанов, азарт охотника, искрился в его глазах.
А я к полицмейстеру.
Дело было уже за полночь, полицмейстер открыл сам дверь, после вопроса, кто там? Он молча выслушал Владимирского. Провал нашего героя принял спокойно:
Стало быть это они от нечего делать фанты разыгрывали. Скверно. А что, как хозяйка дома замкнётся, дескать ничего не знаю и что мы ей предъявим?
У них есть труп. Хорошо бы теперь нагрянуть с обыском. Владимирский таким образом предлагал действовать решительно.
Вы думаете, братья Грабовские там могут прятаться?
По любому, всех нужно допросить, пронюхать и обыскать не помешает.
А чем чёрт не шутит. Принял решение полицмейстер. Вот как мы поступим. Вы отправляйтесь домой отдыхать, вам не к чему там появляться, тем более вы все в крови. А я пошлю записку губернскому прокурору, а сам наведаюсь в дом вдовы Лисициной.
На улице шёл мокрый снег, образующий на мостовой кашу. Отоспавшийся начальник новгородского, жандармского отделения, прибыл на службу и теперь выслушивал доклад своих подчинённых, валившихся от усталости с ног. Молодой азарт поддерживал штабс-ротмистра Козлова и он увлечённо рассказывал:
Вы знаете господин подполковник, я заново пытался извиняясь, наладить старые дружеские отношения с Лебедевым. Прихватил с собой четверть водки, надеялся разговориться, сидя в кутузке. Где там. Полное презрение к нашему брату, однако водку то скушал. Это когда вы уж распорядились его выпустить, как раз на руку пришлось. Мы когда его привезли к дому Лисициной, он уж как сапожник был набравшись и матерился также, дескать жандармы, я до вас доберусь. А тут стало быть и сам полицмейстер подоспел. Однако ихний ливрейный, англичанин, по нашему оказался не бель мес, ни за что пускать не хотел. Ох и здоровущий оказался, как вдарил, Лебякину нос, враз сломал и оба глаза закрыл. Наши его еле скрутили.
Весь дом про шерстили. Подхватил доклад Пузанов: Никого не нашли. Поразительно, в таком большом доме всего двое слуг, дворецкий и кухарка. У кухарки я кое что выведал. Получается Грабовских точно не было, зато опознала фотографию Бжезинского. Кухарка клянётся, заезжал в начале недели, пополудни.
Выходит Наш Бжезинский связующее звено, между Лисициной и Грабовскими. В рассуждении, Владимирский заходил по кабинету: Как все загадочно. Зачем понадобились нашей госпоже Лисициной, Ирине Леопольдовне, двадцати лет от роду, преступники, фальшивомонетчики и убийцы? А что она вообще объясняет по поводу смерти Виктора? Имя покойника Владимирский также произносил на французский манер.
Пузанов ответил, пожав плечами:
Дескать разыгрывали фанты и корнету Ланскому выпало удивить Лисицину. Вот он и разыграл из себя лихача. А дескать наша чёрная вдова, знать не знает и слухом не слыхивала о его фантазиях. В общем больше никто ничего не говорит, а с покойника какой спрос. Всех господ офицеров мы установили, все они бывшие сослуживцы штабс-ротмистра Козлова. Здесь Пузанов сделал многозначительную паузу: Офицеры уланского полка, были вместе со своим полковым командиром Бельским. Исключением был, промышленник Лаптев. Вы Владимир Владимирович его отменно припечатали, он там все облевал.
Да господа, у нас даже нет мотива преступления. Владимирский прошёлся по кабинету, сосредоточенно размышляя: Молодая вдова возвращается из-за границы и начинает устраивать оргии с офицерами и промышленником Лаптевым, который всю эту вакханалию оплачивает, будучи не доволен своим статусом.
Спрашивается, с какого такого перепугу, она утратив стыд, пускается во все тяжкие? Поддержал шефа Пузанов: Больно уж она молода, для такого разгула. А может и не она всему виной? Может здесь присутствует ещё какой кукловод, а мы его не видим?
Хорошая мысль. Одобрил Владимирский.
А что пожалуй. Внезапно оживился Козлов: Корнет Лебедев вполне подходящая кандидатура. Любит всегда добиваться своего. Только непонятно, зачем ему делить вдову Лисицину, с другими.
Что бы выжать денег с Лаптева. Предположил Пузанов.
Не такой человек Лебедев, да и не бедный он вовсе. Заступился за бывшего сослуживца Козлов. Нет господа, здесь что-то иное. Как наших офицеров можно увязать с братьями Грабовскими?
А что если один из них предмет её сердца? Чёрной вдовы.
Хорошая мысль, где-то же Грабовские должны были познакомиться с Лисициной. Похвалил Владимирский Пузанова. Однако что они замышляют нам пока не известно. В это время в кабинет заглянул Бубенчиков:
Ваше высокоблагородие, вахмистр Кузнецов сообщает, кухарка в сопровождении дворецкого выехали из дому. И в скором времени, вдова Лисицина, купца Лаптева приняли.
Господа вам отдыхать, приказал шеф штабс-ротмистрам, а я займусь кухаркой.
Снег закончился и небо просветлело. Рынок ожил, слышался голос зазывалы.
Вон она ваше высокоблагородие. Тихо шепнул жандарм в чёрном пальто: Та что у мясного прилавка, в зелёной накидке. Владимирский увидел ядрёную бабу, с покатыми плечами и круглым лицом. От Пузанова он знал, что это Матрена Пряхина, вдова солдата, двадцати семи лет отроду: Вон, на против крытая коляска, на козлах дворецкий, погляньте ваше высокоблагородь, глаз с неё не спускает. Для конспирации наши жандармы пили свежее молоко, из глиняной посуды, хотя мясные и молочные прилавки в великий пост, почти все были пустые. Красивая тётка в кацавейке, пыталась им ещё добавить из крынки, и ей удалось налить жандарму. Наш герой заметил что кухарка ругается с мясником, плюёт на землю и двигается дальше вдоль торговых рядов. Стоящий в дверях продавец магазинчика, зовёт посетить свою лавку и она заходит во внутрь. Владимирский кидает пятак на прилавок и шепчет жандарму:
Следи за дворецким. Не спеша направился к лавке, где скрылась кухарка.
В лавке пахло копчёностями и чем-то кислым. В углу где с потолка свисали копчёные окорока и колбасы, торговались кухарка и хозяин лавки, маленький плюгавенький мужичок. Владимирский приблизился к паре торгующихся. Он снял окорок с крючка и со словами: