В общем, при Соколове я служил солдатом в Афганистане, а учился в военном училище уже при маршале Язове. Но хватит о разных там маршалах.
Насколько я знаю и помню, покинуть военное училище при Соколове было крайне опасно и почти невозможно.
Курсант или сержант, несмотря на формулировку, отчислялся с плохой характеристикой и направлялся на службу рядовым в войска. Служба (обучение в училище) практически всегда в срок службы не засчитывалось. Бывший курсант как правило направлялся в самые злачные воинские части, частенько стройбат или ЖД. Направление в Афганистан, такие случаи также имели место
Отучился я в военно-политическом училище ровно три полных года курса. Прошел к тому времени боевые стрельбы в составе батареи из гаубицы Д30, штатным снарядом, в качестве командира орудия в Чебаркуле. В феврале 1989 я с отличием прошел стажировку командиром взвода в учебном артполку самоходных гаубиц в местечке Адажи, Латвия. Еще на втором курсе в 1988 году писал рапорт с просьбой о направлении меня в окружной Уральский военный госпиталь в связи с плохим самочувствием ЖКТ, но был только поставлен в очередь.
В мае 1989, перед боевыми стрельбами, вновь почувствовал себя плохо. И снова написал рапорт о направлении в госпиталь. И мне снова отказал И.О. ком. батареи, так как я должен был ехать на стрельбы. Я согласился, так как после стрельб мне обещали, через месяц, что пока в госпитале мест нет.
Только после этого, в августе 1989, я принял решение покинуть военную службу в связи с ухудшающимся здоровьем. После Афганистана ведь нас ни дня не лечили. Я написал рапорт с подробным объяснением и передал по цепочке. Рапорт мой отклонили, грубо потребовав, чтобы я написал другую формулировку, а именно: «Прошу отчислить меня по нежеланию учиться».
Так вот, после такой формулировки курсант становится автоматически злостным нежелальщиком и по сути врагом «Министерства Обороны». Теперь он виноват во всем, это грешник, шланг и подлец, предатель, отступник.
Я отказался писать такой рапорт и вновь подал рапорт со своей формулировкой, командиру батареи. Его снова отклонили. Тогда я написал новый рапорт и отправился к командиру дивизиона, который разъяснил мне, что другие формулировки в рапортах строго запрещены. Они просто невозможны. Другими словами курсант, просто обязан сам себя назвать виновным в прекращении обучения: «Прошу отчислить меня из высшего военного училища по причине нежелание учиться».
Получается, что министерство обороны принимает рапорта от военнослужащих только с той формулировкой, которая выгодна военному училищу. Курсант становится автоматическим виновником срыва учебного процесса и может быть наказан вплоть до направления в штрафные (худшие) воинские части.
Такая же угроза поступила и мне от младшего офицера батареи в небольшом звании и весьма маленького ума: «Ты у меня в стройбат пойдешь! Десантник! А будешь рыпаться, устрою тебя в дисбат!..»
Я отказался изменять формулировку своего рапорта, что поставило ситуацию в тупик. Рапорт вновь не принимали. Одновременно было создано несколько ситуаций, что я оказался впервые за всю службу на гауптвахте училища по высосанной из пальца причине. Я был вынужден написать рапорт с двойной формулировкой. Рапорт был принят, а мне было обещано, что в скором времени я отправлюсь на год в стройбат, а может быть и в дисциплинарный батальон, если и дальше буду продолжать борзеть.
Обещал мне все эти прелести исполняющий обязанности командира батареи старший лейтенант (фамилия немного изменена) Лебедянский.
На тот период у меня уже было выслуги в качестве рядового и сержанта 4 года и 8 месяцев, хотя по закону срочная служба в СССР 2 года и ни днем больше. Это у меня выходило без учета службы в Афгане, как год за три. Но как оказалось, только прапорщикам и офицерам положена такая льготная выслуга. Военнослужащим срочной службы не положено. Видимо, министерству обороны чихать на этот факт, на права и свободы военнослужащего. Эти генералы и маршалы заблудились в 17 веке, в позорном «Крепостном праве». Уверен, что дай им волю они и сейчас уже в 21 веке, начнут забирать в солдаты пацанов на 7, 17, или 25 лет, как и раньше при царях, что пили кровь из мужика до последнего черного волоса на голове, пока домой из армии не приходил седой старик и не умирал в течении года или двух.
Крепостное право в головах генералов России, ох, как крепко сидит, не ушло оно. Они этим еще и бравируют каждый раз. Им плевать на недовольство отцов и слезы матерей, вот знаете просто: «Плевать на все! Выходи строиться! Упали, отжались! Встать, лечь»
Были бы в СССР международные законы о свободе человека и юноши, Афгана бы не случилось никогда. Ведь любой призыв на войну без согласия и страховки самого солдата был бы юридически воспрещен.
Поэтому, зная свою правоту я пошел ва-банк. Если бы снова сейчас, не знаю, хватило бы у меня удали и смелости повторить эту операцию: «Рейд в Штаб округа».
Понимая, что меня собрались скрутить в бараний рог, а потом выплюнуть незаконно в войска еще на год, я предпринял вылазку в центр Свердловска. Нет, не куда-нибудь, а в Штаб Уральского (Уральско-Приволжского) военного округа. Но как туда попасть я понятия не имел!?
Самое клевое было то, что, еще будучи пацаном я любил прогуливаться около штаба округа и внимательно разглядывать в какие дубовые двери заходят офицеры штаба. А этих дверей было как минимум три. Но в основном входили в правый вход если идти к штабу округа с улицы Бажова. Не верите? Мне даже отец потом не верил, но читайте дальше
Пошел я утром, часов десять утра, в каптерку, когда наша батарея сдавала хвосты по экзаменам и зачетам, и потребовал у каптера свою парадную форму. Сам я уже все экзамены успешно сдал. Еще бы он мне отказал, не завидую тогда я нашему каптеру. И еще строго сказал ему, чтобы он молчал, пока я не вернусь: «Завтра я сам офицерам скажу, что угрожал тебе» Его заранее проинструктировали, чтобы мне парадку не выдавать ни под каким предлогом.
В общем, приоделся я как положено: галстук, «Гвардия», «Парашютист» и пошел в лес. Там осмотрелся, перелез через кованную ограду училища и сразу схоронился в Уктусской глухой тайге. Пробежал пару километров под прикрытием леса, подальше от училища, чтобы не попасться патрулю около самого училища. Не зря ведь изучал основы разведки. Потом запрыгнул в троллейбус и рванул в центр Свердловска. Авантюра? Да, полная авантюра самоход на грани ареста. Можно фильм про юность Джеймса Бонда снимать.
Приехал я к штабу Уральского округа и уверенно направился прямо к правому входу. Погодка шикарная! Солнце! Зашел в приемную штаба, а там дежурный офицер, майор общевойсковой сидит, и конечно, весьма удивился, увидев сержанта в штабе округа:
Сержант, я смотрю в ВДВ служил? Что занесло тебя прямиком в штаб округа?
Так точно, 103-я ВДД, Кабул. Нужда занесла! Написал рапорт на отчисление, а там такое началось, вплоть до угрозы дисбата
Кто командир дивизии был за речкой? хитро спросил майор.
Гвардии полковник Грачев!
Почему же рапорт? Не желаете учиться?
Никак нет! Плохо себя чувствую, поставили диагноз язва, а в госпиталь уже полтора года не кладут. Решил твердо закончить! Службу! Возможно, перегорел, устал. Болит желудок
В общем, я ему все выпалил четно, как есть. На мое счастье, он год как сам с Афгана прилетел и Грачева знает. Он звонит помощнику командующего округом по телефону и внимательно, но с улыбкой продолжает смотреть мне в лицо
Товарищ полковник, тут к нам в гости сержант, да, необычный парень, афганец! С политического училища. Ситуация странная. Впрочем, я не удивлен. У них там бардак. Примите его?
Давай! Ого!.. Ну, сейчас я с ним того!.. прорычал полковник.
Иди, афганец, и поспокойней там, все объясни. Удачи, сержант!
Есть! Огромное спасибо, товарищ майор.
Я забежал по ступеням, не помню, кажется, на третий этаж, полковник меня уже ждал. Разговаривали мы с ним в его кабинете минут двадцать. Я стоял перед ним по стойке смирно. Мне опять чертовски везло. Полковник тоже был на Панджшере, и тоже летом 1985 года, подробно все ему доложил и по причинам написания рапорта, описал ситуацию в мельчайших деталях.
Потом полковник и говорит:
Тебе крупно повезло, сержант, что командующего округом сегодня нет на месте, он только принимает округ, а то бы он тебя сейчас на гарнизонную губу прямиком и в камеру! Сейчас пойдем к начальнику политотдела округа. Генерал-полковнику! Все, как и мне, ему расскажешь! Пойдем, сержант
Есть! четко ответил я.
Я нисколько не боялся. А чего мне бояться, я и там, в Афгане, с генералами общался легко, такие же люди. Есть и отличные мужики. Задачу я уже свою выполнил, теперь пусть решают, что со мной делать. Я не знал, что в должность командующего кругом вступал генерал-полковник Альберт Макащов, очень жесткий человек, если не сказать, что диктатор.
Альберт Михайлович Макашов Советский и Российский военачальник, генерал-полковник (1989), политик национал-патриотических взглядов. Кандидат в Президенты РСФСР (1991), заместитель министра обороны Российской Федерации по версии вице-президента Александра Руцкого (сентябрьоктябрь 1993). Член КПРФ с 1992 года.
Сейчас я стоял перед генерал-лейтенантом Тарасовым по стойке смирно, а это я умею делать отлично, минут двадцать, если не больше, и отвечал четко на все его вопросы: где служил, сколько прыжков, на каких боевых операциях в Афгане был? Как проходит учеба? Кто сказал, что я в дисбат пойду и так далее Отвечал я все как есть, не моргнув глазом.
Чаю генерал мне не предложил, но разрешил присесть в кресло и подождать. Потом он приказал полковнику принести мое дело, которое уже к тому времени «Молнией» доставили из училища. Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Генерал читал мое дело и удивлялся. Потом строго спросил:
Что же ты, сержант? Почему все же решение такое принял? Кроме плохого самочувствия? Честно?
Более не вижу перспектив службы! Возможно, окончательно перегорел!
После службы в ДРА в санатории был? Хоть немного восстановился?
Никак нет Был у друга в Крыму в прошлый отпуск, он тоже солдат с Афгана, арбузы ел и в море купался. Все!
Обратно-то не попросишься?
Никак нет, принял решение
Ну что, раз решил, оснований задерживать тебя на службе у меня нет. Сейчас я напишу распоряжение на твоем деле и тебя уже сегодня рассчитают и уволят. Все, служба твоя, гвардии сержант, на этом закончилась! Благодарю за службу! Удачи и счастья на гражданском поприще
Есть! Благодарю вас! Товарищ генерал-полковник!
Генерал написал на моем деле размашистым почерком: «Уволить с сохранением звания! Немедленно!» Потом поставил штамп и свою подпись.
Мне вручили мое дело (которое, кстати, не дают лично в руки, любое дело секретно). Полковник, а потом майор пожали мне руку, и я побежал на троллейбус бегом до училища. Что удивительно, документ мне никакой сопроводительный (увольнительная), не дали. А во время беседы не спросили, что я нахожусь в самоволке. Я же говорю, риск был огромный, просто запредельный.
Вот что было дальше, в самом училище. Это уже отдельный, не менее интересный рассказ. На КПП СВВПТАУ меня уже встречали: начальник строевой части училища и какой-то полковник заместитель начальника училища. Тут же меня рассчитали в строевой части, даже какие-то деньги начислили около 60 рублей и взяли мое дело дрожащими руками. Тут же поставили штамп в военном билете: «Уволен в запас по окончании срока службы. СВВПТАУ». Подпись майор Камышан.
В родной батарее меня тоже уже поджидали. Исполняющий обязанности командира батареи старший лейтенант, красный, в мятом кителе, словно не вареная креветка, приказал старшине построить батарею и объявил, что я уволен в запас по рапорту. Потом театрально поблагодарил меня за службу. Старшина выдал мне все согласно вещевому табелю, шинель я потом приехал и вернул, и уже через два часа я отправился домой. К каптерщику вопросов даже не возникло. Старшине я на всякий случай сказал, чтобы парня не ругали, что я просто вошел в каптерку и без разрешения забрал свою парадку и ботинки. На что старшина только улыбнулся Они проиграли, они были все в шоке, и вне игры.
Попрощался со своим взводом и особенно с курсантами своего отделения. Что делать, я принял такое решение, очень непростое. Были там и другие причины и более серьезные, но я про них забыл
Провожал меня до проходной замполит нашего дивизиона, подполковник Кручок, отличный офицер и почти военный пенсионер. Очень хороший дед, с внуками уже был.
Вот такая история, которая завершилась для меня благополучно. А в училище потом большая проверка приехала, что уж они там проверяли, не знаю? Говорили, генерал-полковник Альберт Макашов лично был и стриг их там по полной программе. И было за что, ведь в тот год не только я ушел, многие парни написали рапорта. Элементарно не лечили, не следили за здоровьем курсантов, не отпускали в увольнения по надуманным предлогам. Но это уже было не мое дело. Я уволен в запас, мне больше нечего делать там, за оградой военной службы, где слишком много несправедливости, циничности и бездушия.
Причины, по которым я предпринял опасный вояж в штаб Уральского округа
Продолжаю тему статьи: Сержант написал рапорт на отчисление из военного училища. В той статье мною была подробно описана встреча с генерал-лейтенантом Тарасовым, первым заместителем генерал-полковника Макашова.
Я с полчаса стоял по стойке смирно в штабе Уральского военного округа перед генералом Тарасовым и честно, и прямо отвечал на его вопросы. Но в той же статье я не раскрыл тему полностью: что же заставило меня самовольно оставить ограждение военного училища и уйти самовольно в штаб округа. Согласитесь, что это был поступок, выходящий за рамки нормальных выяснений отношений между курсантом и командованием высшего военного училища. В этой новой статье я решил приоткрыть еще некоторые подробности, почему я пошел на этот рискованный и авантюрный шаг.
Итак, в учебной батарее, где я более не желал и не мог учиться по ряду причин, в том числе и связанных с моим здоровьем и самочувствием, на которое младшие офицеры чихать хотели; мне четко сказали, что я пойду дослуживать рядовым самое меньшее до первого приказа, то есть на полгода. На это я возразил командиру батареи и далее командиру дивизиона, что я уже отслужил в армии четыре года и восемь месяцев, о дальнейшей службе не может быть и речи. Далее меня буквально отвели к майору, начальнику особого отдела училища на жесткий разговор, похожий больше на внушение.
Беседа у нас была жесткой, я говорил открыто. Майор разговаривал со мной в форме ультиматума: «Сержант, пойдете дослуживать до приказа и точка! Все, идите!..»
То, что все мыслимые сроки выслуги вышли, это никого из офицеров абсолютно не волновало. Во всех беседах, они мне так и не предложили лечь в госпиталь. На мою просьбу тогда предоставить мне путевку в санаторий на время отпуска, был только смех. Я еще раз убедился, что в этой структуре мне больше делать нечего. Дурдом отдыхает. Я словно разговаривал с глухими циниками.
Через несколько дней я увидел на территории училища нашего генерал-майора, командующего училищем, (Начальник СВВПТАУ, ветеран Афганской войны, генерал-майор Круглов) и решил прямо подойти к нему. Надо отметить, что наш начальник училища был в Афгане первым заместителем начальника штаба 40-й Армии.