Пение Короля достигало такой неимоверной мощи, что заглушить его полностью не удавалось даже специальным фильтрам. Моримото оставалось лишь надеяться, что он не сойдет с ума, выслушивая Сборник Лучших Хитов Короля во время прямой трансляции военной операции по уничтожению Культа. Помощники осторожно водрузили ему на голову информационный шлем и подключили нейрошунты. Изменившийся слегка встревожился и приоткрыл глаза.
Что это? спросил он, удивленно посмотрев на круглую штуку на голове у хозяина.
Просто информационный шлем. Позволит мне быть в курсе во время военной операции против Культа. Не знаю, зачем я тебе это объясняю. Спи.
Жуткий, гибкий, как змея, язык Изменившегося, способный убивать лишь касанием, коснулся его руки.
Разбудите, если нужно будет кого-то убить, прошептал он так тихо, что лишь сёгун услышал его.
Да.
Изменившийся опять задремал, а Моримото обратил взор на один из экранов, где появился альфа-командир Тета с батальонами гвардейцев и элитных солдат Синдиката. Десять стандартных часов назад они десантировались в пустынях, прилегающих к городу, вошли и стали двигаться к центру, к местам своей дислокации, уничтожая по дороге толпы культистов. Сейчас они остановились в холле одного из опустевших отелей в нескольких кварталах от святилища Культа Храма Короля с его статуей внутри.
Тета.
Господин, сказал альфа-командир с поклоном, остальные же бойцы попадали на колени. Мы все прибыли и заняли наши позиции.
Качество трансляции было ужасным, потому что пение Короля, помимо гипнотизирующего эффекта, обладало свойствами генератора белого шума и работало как мощнейший аналог ЭМ-пушки, выводя из строя все электроприборы, которые идентифицировало как принадлежащие потенциальному противнику. Изображение сплошь шло полосами и помехами, странно дергалась, а пение Короля в наушниках Моримото чудовищно искажалось, превращаясь в демонические завывания, через которые проступали фразы ПОДЧИНЯЙСЯ, РАСТВОРЯЙСЯ.
Вы тоже слышите это? Подчиняйся, растворяйся.
Альфа-командир кивнул.
Да, господин. Это чертово звуковое оружие полностью стерло их разумы. Остались только самые примитивные инстинкты и желание убивать каждого, кто не носит белый балахон и не танцует с ними этот долбаный рок-н-ролл.
Никто другой, включая даже ближайших приближенных сёгуна этого бы не заметил, но он знал своих солдат лучше всех, и от него не укрылось, что они измотаны, а ведь операция еще даже не началась. Внутри шевельнулся холодок.
Надо полагать, вы там не встретили выживших? А? Почему молчите?
Тета сделал жест, чтобы солдаты встали.
Если не считать этих выродков в балахонах, господин, то из других живых мы встретили только ВР-наркоманов. Они выползли из-под земли, как дождевые черви. Очевидно, их системы жизнеобеспечения давно перестали функционировать. Они явно были чертовски голодны и
Тета замолчал.
Набросились на нас и разорвали на части и сожрали, буквально сожрали трех наших парней, продолжил он после секундной паузы. Это было немного
Жутковато, шепотом подсказал за его спиной один из элитных солдат.
Ага. До сих пор этого слова не было в моем лексиконе.
Холод внутри Моримото усилился. Конечно, Синдикат рассматривал и другие варианты избавления от культистов. Однако нейтронные бомбардировки, отключение биокуполов или устроение рукотворной эпидемии Розовой Гнили были признаны крайними мерами, чреватыми разрушением инфраструктуры и прочими неприятными последствиями. Тем не менее, необходимость решительных мер уже не то что назрела, а уже и перезрела. Почему он так нервничал. Неужели его бойцы и боевые юниты Альянса не справятся с несколькими растерянными, беспомощными и абсолютно безоружными гражданскими. Что за чепуха!
Хорошо, ребята. Мы проводили подробный инструктаж вы знаете, что делать. Просто пробиться к треклятому Храму Короля и уничтожить его вместе со статуей Короля внутри. После этого культисты будут деморализованы, и вы сможете с легкостью их добить.
Да, господин.
Послушайте меня еще, мальчики. Мне жаль, но многие из вас сегодня умрут. Но вы не будете забыты. Никто из вас не будет забыт. Идите и превратите этих ублюдков в кровавое месиво. Во славу Синдиката.
Во славу Синдиката и сёгуна Моримото! хором проорали солдаты.
Тогда начинаем.
И тотчас по едва заметному мановению его руки небеса над городом раскололись, и на сектантов пролился огненный дождь. Засевшие на крышах и верхних этажах высотных зданий снайперы вели прицельный огонь по толпе, выбивая наиболее крепких и здоровых адептов. При их огневой поддержке элитные солдаты и боевые юниты Альянса начали пробираться к Храму, кромсая белое бахромчатое море. Они не щадили ни женщин, ни стариков, ни детей, обряженных, как взрослые, в эти омерзительные балахоны.
Мертвым, холодным взором Моримото наблюдал за ходом военной акции. Пусть не из милосердия, но из эстетических побуждений он бы предпочел избежать этой бойни, но культисты оказались глухи к многократным воззваниям властей Луизитании прекратить валять дурака и убраться с их территории. Печальным было то, что многие примкнули к Культу не по доброй воле. Среди культистов оказались и добропорядочные туристы, и многие сотрудники Крайм-О, которые не успели вовремя эвакуироваться с планеты и которых свело с ума беспрерывное пение Короля. К сожалению, им было уже не помочь, и расправа над ними, скорее, была актом милосердия, чем жестокости.
Самое плохое Моримото до сих пор не ведал, кто именно стоял за Культом. Руководители Культа были найдены и убиты, но это были лишь марионетки, а подлинные вдохновители продолжали пребывать в отменном расположении духа и добром здравии. Что вообще представлял собой Культ? Вышедший из-под контроля правительственный эксперимент? Изощренную месть врагов? Или эту аферу затеял кто-то из приближенных с целью навеки опозорить сёгуна и впоследствии низвергнуть? Моримото не знал. Зато знал, что, если когда-нибудь встретит этого гениально предприимчивого мерзавца, то сперва пожмет ему руку. А потом убьет самым мучительным способом из всех возможных. Возможно, для начала, заставит Изменившегося обглодать этому ублюдку лицо
Заплутав в черных лабиринтах ненависти, Моримото упустил момент, когда операция из удовлетворительной превратилась в провальную.
Господин Моримото, статуя, прошептал кто-то из его приближенных свистящим, недоверчивым шепотом.
Статуя? бессмысленно повторил Моримото.
Статуя Короля покинула Храм.
Вышла из Храма? Статуя?
Сперва эти слова показались ему бессвязным набором ничего не значащих звуков, но вскоре он и сам увидел на одном из Три-Ви экранов статую Короля, покинувшую святилище, служившее ей обителью на протяжении последних двух стандартных лет. Статуя, надо отдать ей должное, производила необычайно сильное впечатление. Отлитая из чистого золота высшей пробы, в триста футов1 высотой, с сапфировыми глазами и рубиновыми глазами, эта махина, очевидно, нашпигованная сложнейшей электроникой, двигалась с поразительной легкостью и грацией, танцевала, вращая бедрами и выделывая прочие пошлые па, а также залихватски играла на громадном банджо.
Ее появление вызвало у сгрудившихся возле входа в Храм культистов буйное ликование. Моримото растерялся. Что все это означало? Что еще задумали эти мерзкие бахромчатые людишки?
Непонятно, пробормотал он, положив ладонь на затылок Изменившегося, впрочем, это огромная ошибка. Давайте-ка вдарим по этой дряни.
Но вонзившийся в статую столп белого пламени орбитального лазерного луча не нанес ей видимого ущерба, только заставил на секунду пошатнуться как подвыпившего человека, притворяющегося трезвым но тотчас статуя выпрямилась и вновь пустилась в пляс, подыгрывая себе на банджо.
Моримото не верил глазам. Полноте, да не сон ли это? А, если и сон, отчего он никак не мог проснуться?
Увеличьте мощность орбитального луча!
Мощность луча увеличена на двадцать процентов
Второй орбитальный удар, нацеленный в статую, мигом обратил в горсти серого пепла сотни сектантов, опалил сам Храм и превратил в ржавую пустыню примыкающий к Храму обширный зеленый парк, но проклятая статуя даже не почесалась. Более того, с несказанным удивлением Моримото осознал, что статуя напиталась энергией смертоносного плазменного луча. Она явно стала танцевать и двигаться раза в три или в четыре быстрей, чем раньше.
А потом случилось предсказуемое, но оттого не менее ужасное.
Статуя Короля запела, вторя голосу Короля, льющемуся из всех уличных динамиков этого проклятого городишки. Бойкие ритмы рок-н-ролла подняли боевой дух культистов на недосягаемую высоту, превратив в берсерков, напрочь лишенных инстинкта самосохранения и восприимчивости к боли, ослепительным вспышкам светошумовых гранат и облакам слезоточивого газа.
Гвардейцы Синдиката и штурмовики Народного Трудового Альянса, напротив, претерпевали неимоверные мучения. Пение Короля лишало их рассудка, заставляя забывать приказы, бросаться на товарищей или кончать с собой. Снайперы прыгали с крыш и выбрасывались из окон высотных зданий. Пилоты теряли управление, и над городом пролился метеоритный дождь дымящихся, горящих, взрывающихся прямо в воздухе воздушных колесниц.
Элитные солдаты Синдиката, в которых после десятилетий обработки практически не осталось человеческого, реагировали на песнь Короля не так выраженно, но даже им оказалось не под силу справиться с бушующей толпой. Они истребляли тысячи культистов, но на смену погибшим приходили тысячи и тысячи живых и еще более разъяренных. Их наступление стало захлебываться в невероятном море белой бахромчатой массы.
Да и статуя Короля помогала культистам расправиться с объединенной армией Синдиката и НТА расшвыривала пинками тяжелые бронемашины, сбивала взмахами золотых рук еще уцелевшие боевые колесницы, опрокидывала, будто детские игрушки, мобильные башни, оснащенные сверхскоростными турелями, успевая притом необычайно ловко уворачиваться от залпов плазменных орудий и самонаводящихся ракет.
Моримото повидал в жизни многое. Но такое? Нет. Такого он не видел никогда. От этой безумной клоунады рассудок его стал словно соскальзывать в пучины кромешного помешательства. Бесстрастный металлический голос, проникая ему в голову через разъем информационного нейрошунта, информировал его о потерях.
Триста пятьсот девятьсот девятнадцать четыре тысячи пятьсот семь тысяч семьсот
Иисусе Сладчайший! вырвалось у Моримото из насквозь прогнивших бездн его черной души. Тета?
Господин, страшно проскрежетал Тета сквозь отзвуки кровавой битвы и оглушающее пение Короля.
Довольно. Отступайте.
Господин, мы пробьемся
Я сказал, нет! К черту ваши самопожертвования. Отступайте! Немедленно! Это приказ! Вы меня слышите?
Связь с Луизитанией оборвалась. Последним, что увидел глава Синдиката перед тем, как потухли мониторы, было громадное, сверкающее, будто облитое маслом, запрокинутое, оскаленное в усмешке, лицо статуи Короля. Повисла долгая тишина. Никто не шевелился и даже не дышал. Моримото медленно разжал сведенные судорогой челюсти, сорвал с головы шлем и уставился на своих лизоблюдов.
Я думаю, это устроил кто-то из вас. Я знаю это! Выродки! Что вы молчите?
Господин, умоляем
Моримото не собирался покупаться на их мольбы. Он протянул руку и не слишком любезно тряханул за шкирку дремлющего Изменившегося. Тот распахнул свои такие чистые и доверчивые голубые глаза и посмотрел на сёгуна.
Начинай.
Изменившийся кивнул. Они понимали друг друга с полуслова. С тех пор, как Изменившийся попробовал на вкус плоть Моримото, их связало чувство, стоящее превыше любых обид и счетов, чувство, побеждающее любые сословные и биологические предрассудки, чувство, созидающее Империи и обращающие их в прах. И чувство это звалось любовь.
Да.
И ни в чем себе не отказывай сынок.
МАРТОВСКИЕ ИДЫ-III
Можно ли перерезать горло бритвой Оккама?
Для Первого Консула Республики и председателя Народного Трудового Альянса генерала Винсента Вольфа провал карательной операции на Луизитании оказался таким же сюрпризом, как и для его давнего старинного камрада сёгуна Моримото. В луизитанской мясорубке Вольф потерял убитыми и тяжелоранеными пятнадцать тысяч боевых юнитов и штурмовиков высших военных рангов АААВ и АААС. Еще пять тысяч числись пропавшими без вести. Связь с Луизитанией по-прежнему отсутствовала, а орбитальные корабли-разведчики транслировали черно-белые, немые кадры огромного города, затопленного от края до края белой бахромчатой биомассой. Это, само собой, были поющие, танцующие, ожидающие своего идола культисты. Среди них Вольф мог заметить и своих бывших штурмовиков, и гвардейцев Синдиката, и даже спятивших элитных солдат. Теперь, вместе с другими сектантами, они пели и танцевали, дожидаясь Короля. Наряженные в белые балахоны.
Черт знает, что это такое! Где сектанты вообще доставали эти свои балахоны? Сдирали с едва остывших тел мертвецов? Или же устроили подпольные цеха по пошиву своих дурацких ритуальных одеяний? Впрочем, Вольф считал, что незачем более переводить впустую ресурсы. Через стандартный год-два сектанты вымрут сами от антисанитарии, эпидемий и голода. Ведь не могут они до бесконечности находиться на замкнутом цикле самообеспечения?
К сожалению, камрад Моримото не разделял оптимизма камрада Вольфа. Не далее, как в этот полдень у них состоялась неприятная и напряженная беседа, посвященная провалу операции по освобождению Луизитании. Моримото заявился к Первому Консулу прямо в кабинет. Без стука, предварительной записи или хотя бы вежливой уведомительной записки, отправленной с почтовым голубем. Черный, в остальном безукоризненный, костюм главы Синдиката, равно как и воротничок и манжеты его белоснежной рубашки, был забрызган темно-красными пятнами. Хотелось верить, что это пятна соуса. Просто пятна томатного соуса, и более ничего.
Господин Моримото, почтительно заговорил Вольф, поднимаясь из кресла, но сёгун был не расположен к великосветским ригодонам.
Сядьте, сказал Моримото, со столь оглушительным грохотом захлопывая двухстворчатые двери, что с потолка на рыжеватую макушку Вольфа опустилось молочное облачко штукатурки.
Я
Сидеть! рявкнул Моримото.
Генерал сам был далеко не робкого десятка, и еще в бытность губернатором Южной Венеции прославился неимоверной жесткостью по отношению к политическим противникам, и, однако, от тона Моримото его пробрала дрожь. Вольф покорно уселся обратно в кресло и сложил руки на коленях, точь-в-точь как примерный школьник.
Вам уже доложили об этой катастрофе? поинтересовался Моримото холодно.
Да сразу же и доложили.
Тем же далеко не радостным ледяным январским днем 512 года Освобождения Вольфу доложили не только о провале операции на Луизитании, но и о том, что под влиянием прескверных новостей Моримото истребил верхушку Крайм-О, включая законных мужей своих девяти луноликих дочерей, сестер покойного Тэцуо. Расправившись с излишне честолюбивой молодежью и ближайшими соратниками, старик, тем не менее, далеко не удовлетворил кипящую внутри неумолимую жажду крови. Разве разогрелся самую малость.