У меня и так все под контролем.
Ближе к вечеру я снова отправился в школу. Удивительное чувство отпираешь дверь и идешь по коридорам, пустынным и тихим, залитым сероватым вечерним светом. Полки и шкафы пусты, кабинетов словно бы и нет.
В учительской, в отдельном закутке, стоял телефон, я зашел и позвонил маме. У нее сегодня тоже был первый рабочий день в новой школе, и она обустраивалась в новой квартире, которую сняла неподалеку от центра Фёрде. Я немного рассказал, как мне тут и как я переживаю из-за завтрашних уроков. А она ответила, что уверена у меня все отлично получится, и, хотя полагаться на ее заверения не стоило, как ни крути, она моя мама, мне, однако, стало полегче.
Положив трубку, я подошел к ксероксу и сделал десять копий моего рассказа. На следующий день я собирался разослать их знакомым. Потом заглянул во все школьные помещения. В спортивном зале я открыл большие, как в гараже, ворота в маленькую комнатушку, где было сложено снаряжение, вытащил мяч, поотбивал его по полу, забросил несколько раз в гандбольные ворота на противоположном конце зала. Выключив свет, я зашел в помещение бассейна, где неподвижно темнела вода. Потом в мастерские, а оттуда в кабинет естественных наук. Из окон открывался вид на деревню, на маленькие разноцветные и словно пульсирующие домики возле гор и дальше на море, на бескрайнее море, и вырастающее из него небо, заполненное вытянутыми, похожими на дым облаками.
Завтра утром сюда придут ученики, и тогда все начнется всерьез.
Я погасил свет, запер за собой дверь и, позвякивая увесистой связкой ключей, зашагал вниз по дороге.
Проснувшись на следующее утро, я так распереживался, что меня едва не стошнило. Помимо чашки кофе мне ничего не удалось в себя впихнуть. В школу я явился за полчаса до начала первого урока, уселся за свой стол и полистал учебники. Настроение у учителей, сновавших между классами, ксероксом, кухонькой и креслами, было непринужденное и приподнятое. За окном на дороге показались первые ученики. Грудь мне стянуло от ужаса. Сердце колотилось, как будто его сдавили. Я смотрел на буквы в раскрытой книге, но их смысл от меня ускользал. Спустя некоторое время я встал и направился на кухню налить себе кофе. Обернувшись, я перехватил взгляд Нильса Эрика. Он вальяжно откинулся на спинку дивана, широко расставив ноги.
У тебя нет первого урока? спросил я.
Он кивнул. Щеки у него были слегка розоватые. Волосы темные и такие же непослушные, как у Гейра моего закадычного друга, а глаза голубые.
Стремно до ужаса, признался я, опускаясь на стул напротив.
Чего тебе стремно-то? удивился он. Ты же знаешь, что в каждом классе всего-то человек пять-шесть?
Ну да ответил я. И тем не менее.
Он улыбнулся:
Хочешь, поменяемся? Они же нас не знают. Я буду Карл Уве, а ты Нильс Эрик.
Запросто, согласился я. А что мы скажем, когда надо будет обратно меняться?
Обратно меняться? А зачем?
Скажешь тоже. Я взглянул в окно. Ученики, собравшись группками, стояли на школьном дворе. Некоторые гонялись друг за дружкой. Тут же стояло несколько мамаш. Дети возле них были нарядные.
Ну, разумеется. Кто-то пришел сегодня в школу в первый раз. Первый раз в первый класс.
Ты откуда приехал? спросил я.
Из Хокксунна, ответил он, а ты?
Из Кристиансанна.
Хорошо! сказал он.
Я покачал головой.
Нет, вот тут ты ошибаешься, сказал я.
Он хитро посмотрел на меня.
Ну-ну, сказал он, ты подожди пару лет.
И что через пару лет будет? поинтересовался я.
В эту секунду прозвенел звонок.
Через пару лет тебе твой родной город раем покажется, проговорил он.
Что ты вообще об этом знаешь, подумал я, но, ничего не сказав, поднялся, взял в одну руку чашку с кофе, в другую книги и направился к двери.
Удачи! сказал он мне вслед.
В седьмом классе училось пятеро. Четыре девочки и один мальчик. Кроме того, я отвечал еще за троих учеников из пятого и шестого. Всего получалось восемь.
Когда я встал перед учительским столом и положил вещи, все уже сидели за партами и смотрели на меня. Ладони у меня вспотели, сердце колотилось, а когда я делал вдох, дыхание становилось неровным.
Здравствуйте, начал я, меня зовут Карл Уве Кнаусгор, я приехал из Кристиансанна и в этом году буду вашим классным руководителем. Я думаю, для начала устроим перекличку? Список у меня есть, но я пока не знаю, кто из вас кто.
Пока я говорил, они украдкой переглядывались, а две девочки тихонько захихикали. Их внимание ко мне было неопасным это я сразу заметил. Оно было детским. Передо мной сидели дети.
Я взял список с их именами. Посмотрел на него, а потом на них. Я узнал девочку из магазина. Но самые сильные чувства исходили от другой девочки рыжеватой, в темных очках. Она была настроена недоверчиво, и я это ощущал. Остальные ничего против меня не имели.
Андреа? начал я.
Здесь, сказала девочка из магазина. Она произнесла это, опустив глаза, но, уже сказав, посмотрела на меня, и я улыбнулся, давая понять, что ничего страшного в этом нет.
Вивиан?
Ее соседка хихикнула.
Это я! сказала она.
Хильдегюнн?
Я, откликнулась девочка в очках.
Кай Руал?
Он оказался единственным мальчиком в седьмых классах. Одетый в джинсы и джинсовую куртку, он вертел в руках ручку.
Здесь, сказал он.
Ливе? продолжал я.
Длинноволосая круглолицая девочка в очках улыбнулась:
Это я.
Потом дошла очередь до шестиклассников и пятиклассницы.
Я отложил список и присел на стол.
Я буду учить вас норвежскому, математике, основам христианства и естественным наукам. Вы хорошо учитесь?
Не особо, ответила рыжая девочка в очках, учителя у нас меняются каждый год, все они приезжают с юга, и никакого образования у них нет.
Я улыбнулся. А она нет.
А какие вы любите предметы?
Они переглянулись. Отвечать, судя по всему, никто не рвался.
Вот ты, Кай Руал?
Мальчик заерзал. На щеках у него проступил бледный румянец.
Не знаю, ответил он, наверное, труд. Или физкультура. Но точно не норвежский!
А тебе? я кивнул девочке из магазина и сверился со списком: Андреа?
Она положила под партой ногу на ногу и, склонившись вперед, что-то рисовала.
У меня нету любимых предметов, сказала она.
Тебе все предметы не нравятся или наоборот все нравятся? не отставал я.
Она подняла голову. Глаза у нее ожили.
Не нравятся! заявила она.
А все остальные вы тоже так считаете? спросил я.
Да! подтвердили они.
Ну ладно, сказал я, просто дело в том, что нам с вами все равно надо провести эти уроки, независимо от того, нравится вам это или нет. Поэтому давайте проведем это время с пользой. Согласны?
Никто не ответил.
Я про вас ничего не знаю, поэтому решил первые уроки посвятить знакомству, а потом уже решим, что будем делать.
Я встал, отхлебнул кофе и вытер тыльной стороной ладони рот. Из-за стены послышалось пение. Голос высокий и чистый. Наверное, Хеге. А затем к ней присоединились слабенькие детские голоса.
Это были первоклассники!
Для начала я бы хотел дать вам задание, продолжал я. Напишите мне что-то вроде резюме на одну страничку. Расскажите о себе.
О нет, только не писать! вырвалось у Кая Руала.
А что такое резюме? спросила Вивиан.
Я взглянул на нее. Подбородок у нее почти не закруглялся, поэтому лицо казалось квадратным, но при этом не грубым было в ней нечто мягкое, щенячье. Когда она улыбалась, голубые глаза почти исчезали, а улыбается она, как я понял, часто.
Это значит, что надо написать о себе, ответил я. Представь себе, что ты рассказываешь о себе кому-то, кто тебя не знает. О чем ты первым делом напишешь?
Она села по-другому, неуклюже сплетя ноги.
Наверное, что мне тринадцать лет? Я живу в Хофьорде и учусь в седьмом классе?
Очень хорошо, похвалил я. А еще, наверное, про то, что ты девочка?
Она хихикнула.
Да, это тоже полезно знать, согласилась она.
Ну ладно, сказал я, напишите страничку о себе. Или, если хотите, больше.
Вы это вслух будете читать? поинтересовалась Хильдегюнн.
Нет, ответил я.
А на чем нам писать? спросил Кай Руальд.
Я стукнул себя по лбу.
Ну конечно! Я же вам тетрадки не раздал!
Они тихонько засмеялись они ведь дети, им от такого весело. Я бросился в учительскую, принес стопку тетрадей и раздал их и вскоре все уже сидели и дружно выводили буквы, а я стоял у окна и смотрел на горные вершины на противоположном берегу фьорда, там, где они словно вкручивались в небо, холодные и черные, в светлую и легкую его ткань.
Когда прозвенел звонок и я собрал тетради, в теле пузырилось почти ликующее чувство. Все прошло хорошо, зря я боялся. После двенадцати лет учебы момент, когда открываешь дверь и входишь в учительскую, доставлял особенную радость: я пересек черту, я перешел на другую сторону, стал взрослым, и теперь я отвечаю за собственный класс.
Я положил вещи на стол, налил кофе и, усевшись на диван, посмотрел на остальных учителей. Я попал за кулисы, подумал было я, но мысль эта, сперва приятная, в следующую секунду вывернулась наизнанку: что за херня, разве к этому я стремился, да я же учитель унылее участи не придумаешь. Закулисье это музыканты, телки, бухло, турне, слава. С другой стороны, я же здесь не насовсем. Это лишь ступенька.
Я сделал глоток и взглянул на дверь, которая в ту же секунду отворилась. Это пришел Нильс Эрик.
Ну как прошло? спросил он.
Хорошо прошло, ответил я, зря я вообще боялся.
Из-за спины у него вынырнула Хеге.
Какие они славные, проговорила она. Такие чудесные малыши!
Карл Уве? окликнули меня из кухонного закутка.
Я заглянул и увидел Стуре с чашкой кофе.
Ты же в футбол играешь, верно?
А то, ответил я, но не особо хорошо. Я два сезона назад играл в пятой лиге.
У нас тут есть команда своя, сказал он, я их тренер. Мы в седьмой лиге, поэтому ты легко справишься. Хочешь с нами играть?
Конечно.
Тур Эйнар тоже с нами. Да, Тур Эйнар? Он заглянул в комнатку с письменными столами.
Ты опять про меня гадости говоришь? послышалось оттуда, а спустя секунду Тур Эйнар заглянул к нам.
Тур Эйнар в юности играл в четвертой лиге, сказал Стуре, но других талантов у него, к сожалению, нет.
Зато я, по крайней мере, не облысел, Тур Эйнар вошел в кухню, поэтому мне не приходится для поддержания мужественного образа отращивать бороду. В отличие от некоторых.
Тур Эйнар был родом из Финнснеса, белокожий и веснушчатый, с прямыми рыжеватыми волосами и вечной ухмылкой. Движения у него были медленные и продуманные, почти театральные, он словно старался показать: вот идет тот, кто живет в собственном темпе, а остальные ему до лампочки.
Ты кем играл? спросил он.
Полузащитником, ответил я. А ты?
Центральным полузащитником, он подмигнул.
А-а, центртерьер, кивнул я, а меня лосем прозвали. Такое прозвище само за себя говорит
Он расхохотался.
Почему лосем? не поняла Хеге.
Бегал так, объяснил я, широким шатким шагом и не меняя скорости.
А другие звери на футбольном поле есть? спросила она.
Неужели нет? я посмотрел на Тура Эйнара.
Есть, а как же, форвард сильный, как бык. Пробивает в ворота.
И тигр, добавил я. Вратарь прыгает, как тигр. Кстати, и генерал есть.
А это кто?
Это тот, кто знает, где находится каждый из команды, и в нужный момент готов передать им мяч.
Какое ребячество! воскликнула Хеге.
И еще либеро! вспомнил Тур Эйнар.
И лиса в клетке. И, разумеется, одинокий волк.
Вы судью забыли, сказал Нильс Эрик, судья это козел.
И вы играете в такое по доброй воле! поразилась Хеге.
Я нет, сказал Нильс Эрик.
Но вы-то двое играете. Она посмотрела на меня.
Прозвенел звонок. Я встал, чтобы взять книги для следующего урока. Стуре положил мне на плечо руку.
У тебя сейчас мой класс, верно? спросил он.
Я кивнул.
Да, у них английский.
Там есть один такой Стиан. Поосторожнее с ним. Он, возможно, попробует тебя подкалывать, но ты не обращай внимания, и он уймется. Ладно?
Я пожал плечами.
Будем надеяться, сказал я.
Если не загонять его в угол, то с ним не сложно.
Ладно, сказал я.
Английский я знал хуже всего, между мною и старшими учениками было всего два года разницы, поэтому, когда я дошел до второго крыла, где сидели восьми- и девятиклассники, желудок у меня снова сжался от страха.
Я положил стопку книг на стол.
Ученики расселись по классу так, словно их раскидало центрифугой. Все они делали вид, будто меня тут нет.
Hello, class! сказал я. My name is Karl Ove Knausgård, and Im going to be your teacher in English this year. How do you do?[3]
Все молчали. В классе было четверо мальчиков и пять девочек. Некоторые посмотрели на меня, другие сидели и царапали что-то в тетрадях, одна девочка вязала. Я узнал мальчика, которого видел возле киоска. На голове у него была бейсболка. С издевкой поглядывая на меня, он раскачивался на стуле. Это, видимо, и был Стиан.
Well, начал я. Now I would like you to introduce yourself[4].
По-норвежски давай! сказал Стиан.
Парень за его спиной, поразительно тощий и высокий, даже выше меня а я метр девяносто четыре, громко засмеялся.
Кто-то из девочек хихикнул.
If you are going to learn a language, then you have to talk it[5], сказал я.
Одна девочка, темноволосая и белокожая, с правильными чертами чуть полноватого лица и голубыми глазами, подняла руку.
Yes?[6] Я посмотрел на нее.
Isnt your English a bit too bad? I mean, for teaching?[7]
Я почувствовал, как кровь бросилась в лицо, шагнул вперед и, пытаясь успокоиться, улыбнулся.
Well, проговорил я. I have to admit that my English isnt exactly perfect. But that isnt the most important thing. The most important is to be understood. And you do understand me?[8]
Sort of [9], ответила она.
So, продолжал я. Whats your name, then?[10]
Она закатила глаза.
Camilla[11], сказала она.
Full sentences, please?[12]
Ох! My name is Camilla. Happy?[13]
Да, ответил я.
You do mean yes?[14] поддела меня она.
Yes, ответил я и опять покраснел.
So. Whats your name?[15] Я посмотрел на девочку, сидевшую позади Камиллы.
Та подняла голову и взглянула на меня.
Ой-ой!
Какая красотка!
Ласковые голубые глаза, которые превращались в щелочки, когда она улыбалась. Крупный рот. Высокие скулы.
Меня зовут Лив. И она засмеялась.
Camilla, Liv. And you?[16] я кивнул Стиану.
Стиан меня звать, бросил он.
Well, сказал я. А по-английски это как?
Стиан! буркнул он.
Все засмеялись.
Прозвенел звонок, и я, совершенно измотанный, вышел из класса. Столько всего пришлось отразить, столько понять, столько игнорировать, столько подавить. Эта Камилла зевала и потягивалась, глядя мне прямо в лицо. Она была в футболке, и под белой тканью отчетливо вырисовывалась грудь, большая и округлая. Член у меня затвердел, с этим я ничего не мог поделать, как ни пытался думать о чем-нибудь еще. Как же я был рад, что сижу за учительским столом! Эта Лив была мало того что красива, но еще и полна очарования, застенчива и в то же время откровенна, помимо того, что в ней ощущалось что-то дикое таящееся, видимо, прежде всего в густых темно-русых волосах и множестве позвякивающих браслетов, а еще в контрасте между сдержанностью жестов и блеском глаз, отчего забыть о ее присутствии было решительно невозможно. А еще был Стиан он вертел в руках перочинный ножик, дерзил при каждой удобной возможности и не желал выполнять задания, а его приятель, Ивар, смеялся над каждым его словом, гулким, слегка дурацким смехом, одновременно поглядывая вокруг. Но смотрел он открыто, в том числе и на меня, его я вполне мог завоевать, пару раз он даже смеялся над тем, что я сказал.
В учительской я рухнул на диван. Девушка по имени Вибеке остановилась рядом и улыбнулась. У нее, девятнадцатилетней, крупной и ширококостной, было круглое лицо, веселые голубые глаза и светлые волосы с перманентной завивкой.