Пять лет назад Остин спас ей жизнь. Тогда Лекси чуть не проиграла битву с расстройством пищевого поведения, но их любовь друг к другу оказалась сильнее. Она жила лишь ради него, а он ради нее.
Заметив позади Остина и Лекси растрепанную светловолосую голову, я отклонилась в сторону и увидела красивого юношу, неловко переминавшегося с ноги на ногу. Он был хорошо сложен и явно занимался спортом. Парнишка застенчиво взглянул на меня, и я, поняв, кто передо мной, открыла рот от изумления.
Леви? Малыш Леви Карилло? Это ты, милый? спросила я.
Он поднял голову, и я поймала взгляд серых глаз. Оливковые щеки юноши тут же залил глубокий красный румянец.
Привет, Эл, тихо ответил он, и я бросилась к юноше и крепко обняла его за талию.
Леви лишь усмехнулся и обнял меня в ответ. Я отстранилась и взяла его за руки, изучая, как же сильно он изменился.
Леви, ты повзрослел и стал для меня слишком высоким! пошутила я, и он опустил глаза, чтобы избежать моего взгляда, по губам его скользнула застенчивая улыбка. Сколько тебе сейчас, милый?
Девятнадцать, ответил он.
Сзади подошел Роум и взъерошил парнишке волосы. Леви пихнул его локтем.
Надо же! Уже девятнадцать!
И он один из лучших ресиверов[4], что ты когда-либо видела, похвалилась Лекси и потянулась, чтобы погладить юношу по щеке. Леви широко улыбнулся, каждой клеточкой тела излучая любовь, что он испытывал к ней.
Значит, пошел по стопам брата? поддразнила я, заметив, как Остин сел за столик рядом с Роумом. Молли и Лекси заняли места возле своих мужей.
Взяв Леви под руку, я проговорила:
Ну, похоже, на сегодня ты мой кавалер, Лев. Садись со мной.
Бок о бок с Леви мы направились к столу, чтобы занять свои места.
Ты учишься, Лев? Ты приехал сюда, в Сиэтл, навестить Остина и Лекс?
Нет, я все еще живу с ними. Сейчас я учусь в Вашингтонском университете. Перевелся сюда из Лос-Анджелеса, из Калифорнийского университета.
Я в замешательстве взглянула на него.
Ты не остался в Лос-Анджелесе?
Остин поерзал на стуле, глядя на младшего брата. Леви опустил голову.
Мне хотелось быть поближе к брату и Лекси. Вот и все. Команда «Хаски» не так уж плоха, и в этом году дела у нас идут прекрасно. На его красивом лице мелькнула уязвимость, и у меня сжалось сердце.
Ты ведь лучший игрок на этом поле, правда, братишка? проговорил Остин, нарушая молчание. Леви поднял голову и покраснел, заметив гордость, написанную на лице брата.
Роум заказал напитки у официанта, стоявшего чуть в стороне от нас, и Остин проговорил, привлекая внимание Леви:
Эл, Моллс и Роум сказали, что ты курируешь в университете какую-то охрененную выставку?
Я рассмеялась над его словами.
Да, я курирую какую-то охрененную выставку.
А что? Она ведь охрененная, верно? настаивал Остин, и Лекси рядом с ним лишь раздраженно покачала головой.
Не обращай внимания. У него в мыслях один сплошной футбол. Он вовсе не поклонник искусства, поддразнила она Остина, заработав в ответ хмурый взгляд. Лекси хлопнула в ладоши и снова взглянула на меня. Расскажи нам о ней, Эл.
Да уж, поведайте нам о выставке, мисс Элиана Лусия, сухо произнес Роум. Для работы я пользовалась девичьей фамилией мамы, и Роум всегда подшучивал надо мной по этому поводу. А я просто не хотела, чтобы меня повсюду преследовало клеймо «Принс Ойл». Я желала сама добиться успеха, никак не связанного с фамилией.
Я взволнованно уставилась на друзей.
Что я могу сказать? Это моя сбывшаяся мечта. Дебютная выставка мастера, и меня выбрали ее курировать. Я все еще не могу в это поверить!
А что он рисует? спросила Молли.
Ничего. Он скульптор. Я глубоко вздохнула. Самый вдохновляющий, мужественный, темный, измученный, талантливый скульптор из всех, кого я когда-либо встречала Я взглянула на темнеющий залив, затерявшись в образах его скульптур, мелькающих перед мысленным взором. Каждая казалась более поэтичной и трагичной, чем предыдущая. Покачав головой, я наткнулась на удивленные взгляды друзей и резко убрала волосы с лица. Его работы, это словно моя душа. Лишь так я могу их описать. В них жизнь и смерть, любовь и трагедия, и все, что находится между любые человеческие состояния Все. Его творения находят отклик в моем сердце.
Элли позвала меня Молли, глаза ее блестели от непролитых слез.
Я ощутила влагу на щеках и поняла, что плачу. Быстро вытерев слезы, я глубоко вздохнула и нервно рассмеялась.
Мне в самом деле нравятся его работы.
Я заметил, нежно проговорил Роум.
Я так рада за тебя, взволнованно произнесла Лекси и наклонилась вперед. Какой он из себя? Красивый?
Остин недоверчиво взглянул на Лекси, но она этого даже не заметила или просто не обратила внимания.
Я пожала плечами.
В этом-то все дело. Я никогда его не видела. Да и никто не видел. Он настоящий затворник. Меня нанял другой скульптор, его наставник, который и затеял все это. Он покровитель университетского музея искусств и сам живет в Сиэтле. Вообще-то, стоило бы провести выставку в музее побольше, но они решили ограничиться маленьким.
Вин Галанти? подсказала Молли.
Да, ты с ним встречалась?
Раз или два. На лице ее расплылась улыбка. Это вполне в его духе. Когда в музее проходила временная смешанная выставка по искусству и философии, он раздобыл для нее несколько подлинных текстов Платона. Я помогала с историей и переводами с латыни для информационных табличек. Я его просто обожаю.
А как его зовут? спросила Лекси, когда официант принес заказанные напитки.
Как зовут? переспросила я, когда передо мной поставили бокал шампанского.
Скульптора, мистера Владельца Твоей Души! уточнила она и закусила губу, силясь сдержать подступающую улыбку.
О, точно, прости. М-м-м Эльпидио. Его зовут Эльпидио, ответила я.
Рядом со мной фыркнул Остин.
Давненько не слышал этого имени.
Ты о нем знаешь? спросила я.
Так звали нашего деда, пояснил Остин. Маминого отца. Теперь оно довольно редко встречается
Значит, имя итальянское? поинтересовалась я, взволнованная тем, что удалось узнать чуть больше о скульпторе-затворнике.
Остин, грызущий хлебную палочку, лишь кивнул и не стал вдаваться в подробности.
Итак, Эл, проговорил Роум и, подавшись вперед, взял бокал с шампанским и поднял его в воздух. Признаюсь, я рад, что ты здесь с нами, в Сиэтле, и желаю удачи в новой работе.
Все подняли бокалы и пригубили шампанское.
Я тоже рада оказаться здесь!
Глава 4. Эльпидио
Сиэтл, Вашингтон
Вин остановил машину перед домом. Я дал ему этот адрес. Он был написан на клочке бумаги, который я во время всего полета сжимал в ладони, и теперь чернила смазались, а листок смялся.
Руки дрожали, я смотрел прямо перед собой, слишком боясь повернуть голову направо и взглянуть на находившийся там дом.
Вокруг было тихо; стараясь успокоить нервы, я пытался глубоко дышать. Я чувствовал, что Вин наблюдал за мной.
Ты в порядке, Эльпи? нарушив молчание, спросил он.
Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни слова. Поэтому лишь кивнул и, глубоко вздохнув, потянулся дрожащей рукой к дверце машины. Распахнул ее и, не глядя на Вина, проговорил:
Спасибо, что забрал меня.
Без проблем, Эльпи, ответил он. Встретимся завтра в студии, ладно? Покажу место, что я для тебя приготовил. Там ты сможешь продолжить работу.
Хорошо, резко проговорил я и выскочил из машины, хлопнув дверцей.
Перекинув сумку через плечо, я заставил себя поднять голову и увидел перед собой огромный кирпичный особняк.
Сердце бешено колотилось в груди; подъездная дорожка чертовски напоминала «зеленую милю»[5]. Я сделал шаг вперед, и стоило подумать о том, что ждало меня по ту сторону черной входной двери, как руки задрожали сильнее.
Я заставил себя двигаться вперед, под подошвами ботинок захрустел гравий. Внутри все сжалось, и по лицу, обрамленному тяжелыми длинными волосами, заструился пот.
Все, что осталось у меня в этом мире, находилось по ту сторону этой двери. Вот только я всего этого не заслуживал. В мыслях крутились вопросы. А вдруг они меня отвергнут? Может, те единственные, кого я любил, больше не желали меня знать? Я не видел их три года, разорвал с ними связь без каких-либо объяснений. Смогут ли они меня за это простить? Или я и в самом деле остался предоставлен сам себе? И что, черт возьми, мне тогда делать?
Пока ноги несли меня вперед, я пытался прогнать засевший внутри страх; по мере приближения к дому дыхание все учащалось. Стояла тишина, лишь кое-где на окружавших особняк высоких деревьях пели птицы. Я ненавидел тишину, из-за нее постоянно кружащие в голове дерьмовые мысли казались слишком громкими.
Добравшись до входной двери, я прислушался, пытаясь уловить внутри какие-либо признаки жизни. Но ни черта не услышал. В доме стояла та же тишина, что и здесь, снаружи. И мне она казалась странной. Я привык к крикам, лязгу металлических дверей и постоянным приказам а не к этой пустоте. Подобный покой вызывал у меня тревогу.
В ушах гулко стучала кровь. Я поднял руку, чтобы постучать в дверь. Меня по-прежнему трясло. И я не мог унять эту чертову дрожь. Так что просто опустил голову.
Я не знал, способен ли это сделать. Ведь прошло уже столько времени А вдруг я им больше не нужен? Я крепко зажмурился. Я вел себя как размазня!
Сжав руку в кулак, я глубоко вздохнул, открыл глаза и без дальнейших раздумий дважды постучал в дверь. И замер в ожидании ответа.
Пока я стоял там, будто примерзнув к земле, и дрожал, как сопливая девчонка, в голове проносились сотни мыслей. Но вот за дверью послышались шаги.
Затаив дыхание, я услышал, что кто-то неспешно отпер замки, и, словно бы в замедленной съемке, заметил, как повернулась дверная ручка. За завесой волос, скрывавших лицо, я пытался привести нервы в порядок. Но тут в поле зрения возникли ноги, и я понял, кто стоял сейчас там прямо передо мной наконец-то, спустя столько лет.
Я могу вам чем-то помочь?
Услышав знакомый голос, я на миг закрыл глаза.
А потом медленно поднял голову. Оказалось, он даже больше, чем я помнил. Сейчас на нем были надеты свободные серые спортивные штаны и белая футболка с короткими рукавами, обнаженные руки покрывали темные татуировки. Я с усилием оторвал взгляд от земли и посмотрел ему в глаза. И тут же отшатнулся. Мне показалось, будто я видел его лишь вчера, и сразу же в мыслях закружились тысячи мучительных воспоминаний. Тех, что я пытался подавить, иначе просто мог бы утонуть в чувстве вины.
Его темные волосы немного отросли и казались несколько длиннее, чем в нашу последнюю встречу. Я глубоко вздохнул и провел рукой по волосам, откинул их назад, обнажая большую часть бородатого лица
Я точно уловил тот момент, когда он осознал, кто именно стоял на пороге его дома. Карие глаза стали вдруг неестественно большими. Он изумленно отшатнулся, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не произнес ни слова.
Остин, хрипло проговорил я в знак приветствия и отвернулся; я нервничал больше, чем когда-либо за всю свою гребаную жизнь. И ждал просто ожидал, когда он меня оттолкнет.
Остин, схватившись за дверь, лишь пристально смотрел на меня. Наконец, я переступил с ноги на ногу и кивнул. Я осознал смысл его молчания: мне здесь не рады.
Понимаю, резко ответил я.
И отвернулся, намереваясь уйти. Но тут он шагнул вперед и прошептал:
Аксель?
Голос Остина звучал напряженно, в нем ощущалась целая гамма эмоций. Я замер и неохотно оглянулся через плечо.
Малыш, ответил я, наблюдая, как изумление на его теперь возмужавшем лице сменилось самой широкой улыбкой, что я когда-либо видел. Остин выскочил за дверь и обнял меня за шею.
Никогда еще меня не сжимали так крепко.
Дрожащей рукой Остин обхватил мой затылок, притиснув меня к себе.
Черт Я не могу поверить, что это ты Голос его звучал резко, и я, ощутив, как к горлу подступил ком, не смог произнести ни слова.
Я ждал, что Остин отстранится, но, похлопав его по спине, почувствовал, как тот дрожит. И понял, почему он все еще цеплялся за меня. Малыш плакал.
И это, черт возьми, меня доконало.
Fratello[6], посмотри на меня, проговорил я, сдерживая слезы.
И мой младший братишка послушался. Впрочем, как и всегда.
Остин, держа меня за плечи, опустил голову и взглянул мне в лицо. Я видел, что из глаз его капали слезы. Я схватил брата за затылок и, притянув обратно к груди, прошептал:
Я чертовски скучал по тебе, малыш.
Lo giuri?[7] дрожащим голосом спросил Остин, уткнувшись мне в рубашку.
Я лишь усмехнулся.
Lo giuro[8].
Отодвинувшись, Остин оглядел меня и недоверчиво покачал головой.
Как Акс, черт возьми, как ты выбрался? И как здесь оказался?
Хорошее поведение, Ост.
Гордость, вспыхнувшая на его небритом лице, почти сломила меня. Я не понимал, почему он всегда так верил в мою жалкую задницу.
Я этого не заслуживал. Как и его самого в качестве брата Совершенно.
Остин обнял меня за плечи и проговорил:
Я всегда знал, что ты справишься. Сумеешь не высовываться и двигаться вперед. Остин взлохматил мне длинные волосы и потянул меня в дом. Что за хрень с этими космами и бородой? Ты всегда ходил лишь с короткой стрижкой.
Не знаю. Просто не потрудился их обрезать.
Остин вдруг замер. Я почувствовал его пристальный взгляд. И посмотрел на него, удивленно подняв брови.
Что?
Я просто с трудом узнаю тебя, вот и все. Словно ты другой человек. И Взгляд его карих глаз впился мне в левую щеку. Я поднял руку и коснулся места, где прежде находилась стидда, черная татуировка в форме звезды, сообщавшая всем, что жизнь моя посвящена Холмчим. Ты закрыл ее
Я отвел взгляд.
Да только сказал я и больше не стал ничего пояснять.
Почему? настаивал он.
Просто так, малыш.
Распятием? поинтересовался он, но я лишь пожал плечами. Остин все еще не сводил с меня взгляда, однако я не собирался продолжать эту тему.
Ты же убрал свою, заносчиво проговорил я.
Я больше не живу той жизнью, Акс. Пришло время покончить с прошлым дерьмом.
Я понимающе кивнул, и Остин, будто уловив намек, повел меня внутрь.
Когда мы вошли в дом, я почувствовал, что Остин не сводил с меня взгляда, словно боялся, что я могу исчезнуть, стоит ему отвернуться. Он по-прежнему держал меня за плечи.
Остин взял у меня сумку и поставил ее на черный мраморный пол. Я огляделся вокруг и затаил дыхание, смущенный тем, что находился в подобной обстановке. Для меня привычными казались тонкие стены, жестяные крыши и пластиковые окна трейлеров. Или же каменные полы и металлические двери камер. Но никак не гребаные особняки, в одном из которых я сейчас и находился И этот дом мой младший брат купил на свои деньги, заработанные за счет собственного таланта. Это казалось чертовски нереальным.
Остин хлопнул меня по спине, и я покачал головой.
Что? спросил он, когда я жестом указал на большой коридор и гостиную с телевизором, которая больше напоминала гребаный кинотеатр.
Ты хорошо поработал, малыш.
Остин опустил глаза.
Я же тебе обещал. Сказал, что, когда ты выйдешь, у меня будет дом, в котором и ты сможешь жить.
В горле снова появился ком, и Остин, кажется, понял, что я сейчас не смогу сказать ни слова.
Остин? Малыш? Кто приходил? донесся справа из коридора женский голос. Кажется, там находилась кухня. А вскоре появилась и сама цыпочка, темноволосая, маленькая и тощая.
Внутри у меня все перевернулось.
«Вот черт. Лекси».
Малыш? вновь позвала она; девушка шла, опустив голову, вытирая кухонным полотенцем только что вымытый стакан.
Остин застыл рядом со мной. И стоило Лекси поднять взгляд, как она отпрыгнула, пораженная увиденным.
Акс Аксель?.. прошептала она. Ее руки задрожали так сильно, что стакан, который она держала, упал на пол и разбился вдребезги.