Ты считаешь, что теперь, когда я стала старшим наузником, магия дается мне легко? Длинные тетины пальцы задрожали от волнения. Никто не понимает значения этой жертвы лучше, чем я, Анна.
Сердце девочки сжалось.
Я знаю, ответила она, а про себя подумала: «Но лучше бы мне было не знать».
Если бы твоя мать прошла церемонию Связывания, она все еще была бы жива.
Не думаю. Анна вяло качнула головой. Ведь ее убил мой отец.
Возможно, она умерла от руки твоего отца, но именно магия сделала твою мать такой слабой, что она не смогла ему противостоять. Магия и любовь. Любовь и магия. В конце концов они губят всех и вся.
Тетя не верила в любовь. В их жизни не было места мужчине. Да и зачем? Тетя уверяла Анну, что в состоянии выполнить любую мужскую работу. Анна тоже не верила в любовь.
Тетя со вздохом убрала щетку на место к остальным предметам из старинного набора, который также включал в себя серебряную расческу и маленькое серебряное зеркальце.
Я знаю, ты думаешь, будто я сурово с тобой обхожусь, но я просто пытаюсь защитить тебя. Остался всего год до твоей церемонии Связывания. В школе у тебя прибавится забот. Теперь, когда ты перешла в шестой класс[5], занятия будут проходить в смешанных группах. Ты станешь учиться вместе не только с девочками, но и с мальчиками. Эмоции наверняка начнут зашкаливать. Ты должна держать их под контролем. Ты знаешь, что им не место в твоем сердце. Чувства это слабость; контроль это сила.
Чувства это слабость; контроль это сила, повторила Анна.
Она кивнула и вновь нащупала в кармане свой науз, стараясь не думать о предстоящем учебном годе в школе для девочек Святого Олафа. Однако выхода у нее не было.
Без доверия
нет ничего, закончила Анна.
Тетя пригнулась, чтобы в зеркале ее лицо оказалось на одном уровне с лицом Анны. Глаза обеих были одинаково зелеными.
Мы так похожи, дитя мое. Тете нравилось находить у них с Анной общие черты.
Она улыбнулась и положила руку девочке на плечо. На первый взгляд действительно могло показаться, что внешне Анна с тетей очень похожи. Однако это было не так. Черты тетиного лица были будто высечены из мрамора и вечно соревновались между собой в красоте: высокий лоб, угловатые скулы, гладкая кожа, глубоко посаженные глаза. Черты лица Анны были более мягкими и менее четкими. Девочке всегда хотелось выглядеть чуть более обычно быть не такой бледной, не такой странной и похожей на загнанного зверька. Тетя продолжала смотреть на их отражение в зеркале. Воцарилось неловкое молчание.
Из всех видов молчания Анне труднее всего давалась именно эта молчаливая любовь.
Завтра тебе исполнится шестнадцать. Даже мне не под силу сделать так, чтобы ты навсегда осталась маленькой девочкой.
Тетины защитные барьеры, которые она так тщательно выстраивала, не позволяя эмоциям проявиться на своем лице, дали трещину. Когда Анна это заметила, она мягко положила свою руку поверх тетиной и вдохнула знакомый аромат ее духов с запахом магнолии. С тетей всегда было непросто, но другой матери Анна не знала. Она всем была обязана тете. Женщина на мгновение крепко сжала пальцы девочки и тут же их отпустила. Она сделала пасс рукой, и волосы Анны сами собой заплелись в косу. Тетя была настолько искусна в узелковой магии, что могла обходиться без нитей; она вязала узлы из воздуха.
Тетя взяла пустой стакан из-под молока и направилась к двери.
Они приедут завтра в три часа. Я хочу, чтобы ты встала пораньше. Серебро само себя не отполирует.
Анна улыбнулась:
Я отполирую его прежде, чем взойдет солнце!
Тетя, казалось, немного неохотно улыбнулась в ответ:
Спокойной ночи, Анна.
Спокойной ночи, тетя.
Анна всегда спала плохо, но сегодня она вряд ли вообще сможет заснуть. Ее эмоции вились внутри ее, как мотыльки вокруг лампы: волнение, страх, радостное возбуждение. Она посмотрела на свой науз, зная, что с его помощью легко может их обуздать. Ей был ненавистен каждый узел на этой нити: годы тренировок, жестокие испытания, частички себя, которые больше ей не принадлежали.
Анна отбросила одеяло, на цыпочках подошла к своей книжной полке и взяла с нее Книгу наузников. Она вспомнила, как тетя подарила ей ее на седьмой день рождения: словно это было нечто само собой разумеющееся, словно это было совершенно в порядке вещей дарить маленькой девочке огромную тяжелую книгу, полную запутанных, удушающих слов. На ее черной обложке была выгравирована сложенная кольцом нить с девятью узлами. В центре образованного ею круга был изображен закрытый бутон розы. Нить с девятью узлами и бутон розы символ наузников.
Анна знала содержание книги наизусть: правила, благословения, узлы, заклинания, комбинации Каждая глава Книги наузников была чертовски скучной, за исключением одной, которую девочка тайком перечитывала снова и снова
Через балконную дверь в комнату проникал тусклый свет луны, уличных фонарей, вечно неспящего Лондона. Анна подставила книгу под его лучи и открыла ее на главе «Запрещенные магические языки». Почти мертвую тишину комнаты нарушил мягкий шелест страниц. Лежа на животе в своей белой ночной рубашке, девочка начала тихонько произносить слова так, чтобы расслышать их могла лишь она одна: Планетарная магия. Магия трав. Руны. Огам. Магия иллюзий. Прорицание. Некромантия. Магия стихий. Магические символы. Ей вряд ли когда-либо представится случай попрактиковаться в этих видах магии, так почему бы не попробовать их на вкус? Каждое слово, словно капля кленового сиропа, сладко таяло на ее языке. Зелья. Волшебные палочки. Вербальная магия. Магия зеркал. Графическая магия. Порча. Любовная магия. Магия крови. Магия эмоций.
Она пробовала на вкус каждое слово и вскоре поняла, как сильно проголодалась.
Осколки
Магия это первый грех; мы должны нести его молча.
Первое правило наузников. Книга наузников
Свет уже начал меркнуть, когда в дверь наконец позвонили.
День начался как обычно: повседневные хлопоты, различные приготовления и напряженная тишина, но вся эта рутина как будто была чем-то окаймлена, как если бы ее контуры утратили строгость очертаний, неумолимо приближая их к чему-то неминуемому. Тетя была невыносима. Анна как раз спускалась по лестнице, когда услышала доносившийся снизу тетин голос:
Они опаздывают на шесть часов! «Мы приедем к обеду, дорогуша! Увидимся в три!» Последние две фразы тетя произнесла, пытаясь подражать голосу Селены, которая отлично умела нарушать осторожное тетино молчание. Думаю, придется все отменить. Обед давно остыл. Твой день рождения безнадежно испорчен!
Звонок продолжал надрываться.
Тетя вышла навстречу Анне и сделала нетерпеливый жест рукой, который означал: «спускайся сейчас же, иначе тебе несдобровать».
Ты бы хоть волосы причесала! Уже четвертый раз за день тетя делала Анне замечание насчет ее прически.
Если бы я с утра побрилась налысо, думаю, всем бы нам стало немного легче. Тетя грубо стянула волосы девочки двумя резинками, в то время как Анна едва сдерживалась, чтобы не завопить на весь дом, прежде чем ее сердце разорвет на мелкие кусочки: ОТКРОЙ ЖЕ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ!
Тук! Тук! Тук!
Тетя направилась было к входной двери, но вдруг резко остановилась, повернулась к Анне и впилась пальцами девочке в плечи:
Назови мне первое правило наузников.
Магия это первый грех; мы должны нести его молча, ответила Анна.
Никогда не забывай об этом. Особенно сегодня.
Тетя наконец подошла к двери и отодвинула щеколду.
Золотые волосы, ярко-желтый плащ, алые губы. Селена как комета ворвалась в их дом, ярким светом озаряя царившую в нем темноту. Выражение ее лица было безмятежным, а губы расплывались в широкой улыбке, которая оставалась неизменной с первого дня их с Анной знакомства. Девочка выпустила из рук свой науз и позволила свету Селены окутать себя целиком.
Вы только поглядите! Моя спичечка! В какую же красавицу ты превратилась! радостно воскликнула Селена, однако Анна заметила, как в ее ярких глазах промелькнуло беспокойство, которое тут же растаяло, как только губы женщины вновь тронула улыбка.
Селена погладила Анну по голове и заключила в свои объятия. В нос девочке ударил дорогой парфюм. Анна вдохнула глубже, чтобы ощутить знакомые с детства запахи, скрытые под ним: запах летних цветов и насыщенный, теплый аромат меда, гвоздики и янтарных свечей, которые Селена так любила жечь. Девочка окунулась в них с головой и с удивлением почувствовала, как к глазам подступают слезы. Анна заставила их отступить. Ей не разрешалось плакать.
Селена повернулась к тете. Повисла неловкая пауза, поскольку ни одна из женщин, казалось, не могла подобрать нужных слов. Но тут Селена решительно шагнула вперед и расцеловала тетю в обе щеки:
Вивьен, дорогуша! Как же я рада видеть и тебя тоже! Выглядишь великолепно. Хотя кажешься немного уставшей; надеюсь, мы не сильно нарушили ваши планы. Мы только вчера прилетели из Нью-Йорка, это был настоящий ужас!
Ты опоздала на шесть часов. Впрочем, это было ожидаемо, с легкой дрожью в голосе ответила тетя.
На губах ее застыло нечто, лишь отдаленно напоминавшее улыбку.
Я привезла подарки! Селена хлопнула в ладоши. Анна, будь куколкой и возьми мой плащ. Он совсем новый! Выглядит сногсшибательно, не правда ли?
Селена сбросила с себя плащ. Под ним оказалось серое облегающее платье ниже колен. На ногах у нее были черные туфли на шпильке с ремешками крест-накрест. Высокий каблук оставлял заметный след на тетиных коврах. Селена не стала разуваться.
Ты не собираешься меня представить? послышался тонкий девичий голосок из-за спины Селены.
Анне показалось, что его тон был даже холоднее, чем тон тетиного голоса.
Девушка, которую вначале Анна не заметила, была полной противоположностью Селены: бледная кожа, длинные черные волосы, лицо, полное теней, в отличие от лица матери, которая, казалось, умела рассеивать те же тени каким-то магическим образом. Выражение лица девушки было бесстрастным, и все же почему-то Анну не оставляло ощущение, будто она все время хмурится. Ее ровесница была одета в серый свитер нарочито большего размера, черные джинсы и кожаные ботинки. Взгляд тети задержался на их грязных подошвах. Уши девочки были проколоты в нескольких местах и утыканы маленькими серебряными колечками. Анна чувствовала себя до абсурда глупо в простой юбке и нежно-голубом кардигане.
Эффи, ты уже большая девочка и вполне в состоянии представиться сама. Проходи в дом и перестань все усложнять. Повернувшись к Анне, Селена закатила глаза.
Приятно познакомиться, выдавила из себя тетя.
Взаимно, сухо ответила Эффи.
Не вытирая ног, девушка переступила через порог. Тетя чуть не задохнулась от такой наглости.
Анна сделала шаг вперед и протянула девушке руку:
Я Анна, приятно познакомиться.
Эффи посмотрела на протянутую руку, как будто ей предлагали цианид, затем сняла шляпу, набросила ее Анне на руку и с гордым видом прошла в дом.
Не обращай внимания, она в ужасном настроении с самого приезда. Повздорила с таксистом. Селена раздраженно всплеснула руками.
Анна тихонько засмеялась, не слишком уверенная в правильности такой реакции на слова Селены. Вновь повисла тишина. И гости, и хозяева дома взирали друг на друга с явным неодобрением.
Так Здесь чувствуется неловкость, прогремел откуда-то сзади низкий мужской голос. Все уже подружились?
В дверях возник молодой человек с двумя сумками в обеих руках. Его темные каштановые волосы торчали во все стороны, а на лице застыла ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего. Тот самый таксист, с которым повздорила Эффи? Или снова один из любовников Селены? Он был в ее вкусе: высокий, загорелый, немного жуликоватый на вид, но при этом выглядел как-то слишком молодо. Впрочем, у него было такое лицо, по которому очень трудно определить точный возраст. Казалось, его лицо останется таким же мальчишеским, даже когда сам он станет старым и седым.
Понятно. Так давайте же обнимемся. С этими словами незнакомец заключил тетю в крепкие объятия. Он был таким огромным, а тетя такой щуплой, что казалось, будто его куртка поглотила ее целиком. Когда молодой человек наконец отпустил женщину, она выглядела слегка ошарашенной. Внезапно незнакомец протянул руку в формальном приветствии, как будто ничего не произошло. Я Аттис[6]. А вы, должно быть, Вивьен. Наслышан, наслышан.
Он говорил, как какой-то кочевник, который за время своих странствий вобрал в себя различные говоры других народов: англичан, американцев, ирландцев и еще кого-то, чей язык был крайне мелодичным.
Аттис повернулся к Анне. Сделав всего один шаг, он оказался рядом с девочкой. Анна попятилась к перилам, опасаясь, что молодой человек попытается и ее заключить в свои медвежьи объятия. Аттис понимающе улыбнулся, обнажив свои немного неровные зубы, и уставился на Анну пронзительными серыми глазами:
А ты, должно быть, Анна. Молодой человек протянул руку, справедливо полагая, что девочка не горит желанием с ним обниматься.
Анна пожала протянутую ей руку и ощутила, как ее собственные холодные пальцы внезапно обдало чужим теплом. Девочка вдруг поняла, что смотрит куда угодно, только не в глаза своему новому знакомому.
Да, меня зовут Анна. Ответ получился немного дурацким.
Анна услышала, как позади нее фыркнула Эффи.
Там в багажнике осталась еще одна сумка. Аттис, прошу тебя, будь джентльменом и занеси ее в дом. Тон Селены был сардонически снисходительным. Видимо, все же не любовник.
Всегда к вашим услугам, ответил молодой человек с поклоном, в котором было столько же сарказма, сколько в словах Селены.
Он развернулся и шагнул обратно в темноту наступившего вечера.
Тетя тяжело выдохнула и резко повернулась к Селене:
Кто это такой и почему он здесь? Я приготовила обед на четверых! Я не рассчитывала, что мне придется кормить еще какого-то тупого верзилу.
О, это сын моих старых друзей. Он жил с нами в Нью-Йорке. Разве я не говорила?
Это не объясняет главного: что этот молодой человек делает в моем доме и почему ты не сказала мне, что он приедет вместе с вами?
Ну, он тоже возвращался в Лондон, а планы подростков вечно такие расплывчатые! Он собирался встретиться с кем-то, но встреча в итоге сорвалась Ты знаешь, как оно бывает. Ну же, Вив, прояви милосердие. Селена нежно погладила неподвижную тетину руку и улыбнулась. Он может съесть мою порцию. Ты ведь в курсе, что я на диете. Мы же не хотим испортить всем вечер, не так ли?
Анна была почти уверена, что тетя тут же все отменит. Тетя много чего на дух не переносила, но больше всего терпеть не могла две вещи: сюрпризы и мужчин. Селена умудрилась пустить на порог тетиного дома и то и другое.
Однако тетя лишь судорожно выдохнула и сделала нетерпеливый жест рукой, предлагая Селене пройти в дом.
Селена тут же приняла это молчаливое приглашение и проследовала за тетей, на ходу подмигнув Анне. Что и говорить, Селена умела найти подход к тете гораздо лучше, чем Анна. Эффи рядом с Селеной не было. Анна принялась гадать, куда могла запропаститься дочка Селены, пока не заметила ее силуэт, мелькнувший в проеме двери, ведущей в гостиную. Эффи сначала с отвращением рассматривала вышивки на стене, а затем обратила внимание на фотографии на каминной полке. Анна наблюдала за ней с неподдельным интересом.
А мне можно пройти в дом или тупым верзилам вход сюда воспрещен?
Аттис возник в проеме входной двери так неожиданно, что Анна чуть не подпрыгнула. Одним пальцем он держал на весу огромную сумку. Анна покраснела при мысли о том, что Аттис отлично расслышал, как тетя обозвала его «тупым верзилой», хотя это и было сказано очень тихо.