Мама поставила перед Димой чашку горячего чая и большой кусок торта и села напротив.
Ты совсем не отдыхаешь, сказала она, нежно проведя рукой по Диминым синякам под глазами. Дорогой мой, и сдалась тебе эта гимназия! Давай мы переведем тебя в государственную школу. Сможешь учиться и не работать.
Мам, мы уже это обсуждали. Я там всех знаю, это последний год. И образование там одно из лучших, смогу поступить в хороший вуз на бюджет.
Ты себя загонишь
Осталось несколько месяцев потерпеть, мам, переживу.
Может быть, мне стоит найти еще работу
Мама работала искусствоведом и организовывала выставки. Раньше, когда все было хорошо, она называла это «профессией для души». Те деньги, которые она получала, мама тратила только на себя, и это казалось приемлемой, приятной суммой, а сейчас она в ужасе хваталась за голову, стараясь придумать, как бы еще урезать расходы, чтобы ее зарплаты хватило на все бытовые нужды.
Не говори ерунды, Диму всегда раздражали пустые разговоры, не ведущие ни к каким результатам. Если бы мама действительно хотела, уже давно нашла бы вторую и третью работу, а не начинала бы робкий разговор на эту тему. Но Дима давно смирился с тем, что мама хрупкий цветок, который надо оберегать, иначе стебель сломается. «Он уже почти переломился», с досадой подумал Дима, когда мама протянула руку, чтобы пододвинуть сахарницу поближе, и он увидел ее практически прозрачное запястье, которое обвивали, как змейки, синие венки.
После ужина уже в своей комнате Дима открыл электронный дневник, чтобы посмотреть домашние задания, и случайно взгляд его упал на поле, подсвеченное красным. Три двойки по истории. «Чертово ископаемое! Ведь за прогулы поставила!» разозлился Дима, а потом открыл учебник, чтобы прочитать то, что пропустил, и с ужасом осознал, что уже не понимает контекст эпохи, не улавливает сути из-за того, что не посещал уроки. «Нет-нет, надо просто прочитать, что было до этого» он пролистал на несколько глав назад, но, стоило ему приступить к событиям более ранним, как он не мог вспомнить и то, что случилось до этого. В ужасе Дима понял, что весь год практически не вслушивался в слова преподавателя. Отчаяние и страх, в несколько раз усиленные ночью за окном и усталостью, накатили на него одной большой волной. «Как же я экзамен по истории сдам? Я же даже репетитора не нанял, считал, что с помощью школы и сам смогу подготовиться» Расстроенный мрачными перспективами будущего, Дима положил голову на стол и закрыл глаза. Сквозь дремоту он услышал, как хлопнула входная дверь и мама тихо спросила отца: «Ну что?» Последовавшее за этим вопросом расстроенное молчание похоронило в Диме надежды на то, что все наладится, и он погрузился в тревожный сон.
На следующее утро, наскоро перекусив бутербродами, Дима поспешил в школу. Хотел переговорить с историчкой до начала уроков.
Лидия Викторовна, можно?
Он заглянул в класс и увидел, что учительница снимает уличную обувь и надевает ту, в которой ходила в помещении: видимо, только что пришла.
Да! Быстрым движением она задвинула уличную обувь под стол.
Я по поводу двоек. Как я могу их исправить?
Поправив очки, которые, как микроскоп, в несколько раз увеличивали ее строгие глаза, она уткнулась носом в потрепанную тетрадочку, в которой проставляла все оценки (тогда как вся гимназия уже давно перешла на электронные дневники).
Декабристов, что же ты с такой исторической фамилией так отстаешь? Дима счел вопрос риторическим и промолчал. Хорошо ведь учился, а тут раз и Бери пример с Паши Ларина, золотая голова у мальчика!
Дима вспомнил предложение Паши и усмехнулся. Золотая голова, а занимается такой ерундой. Надо же, проверять, можно ли влюбиться за 36 вопросов, делать ему нечего.
Напишешь мне три контрольных на темы, которые пропустил. Все сразу. Через две недели у меня будет на это время.
Дима кивнул, поблагодарил и вышел из кабинета. Как же за две недели выучить такой объем материала? Да и вообще, до экзаменов всего ничего, нужно бы в принципе предмет подтянуть. Подойдя к своим одноклассникам и с бодрой улыбкой ответив всем на приветствие, Дима увидел темную головку Нади Строгановской, и в голове его снова всплыл недавний разговор: «Что там сказала историчка, Паша хорош в ее предмете?» Пришедшая в голову идея показалась Диме интересной, и, когда учитель разрешил всем зайти в класс, он подсел к Паше Ларину и сказал:
Эксперимент не отменил?
Хотелось бы провести.
Короче, я согласен, но в обмен на твою помощь. Мне нужно подтянуть историю.
Паша нахмурился:
У меня у самого миллион дел
Ну на нет
Дима собирался встать, когда Паша все-таки сказал после минутного колебания:
Ладно, хорошо! Я помогу тебе, будем вместе готовиться, но не филонь и не ерничай во время эксперимента!
Забились, обрадовался Дима и бросил быстрый взгляд на Надю. «Красивая, конечно, но холодная, как статуя» подумал он.
Глава 3
В твоей семье отношения теплые и близкие?
Надя натянула черные колготки и поправила юбку. Из зеркала на нее смотрела темнобровая девушка в школьной форме, только подчеркивающей юность ее обладательницы. В столовую Надя вошла бодрым шагом.
Доброе утро!
Мама сделала глоток из своей кружки и улыбнулась:
Доброе, солнышко.
Надя посмотрела на папу, ответившего ей взглядом человека, день которого не задался и который уже везде опоздал:
Тебя подвезти? спросил он, на ходу одновременно отхлебывая кофе и стараясь затянуть галстук.
Нет, я сама, пешком, ответила Надя, завороженно наблюдая, как мама встает и, смеясь над обычным для утра ворчанием отца, помогает ему с галстуком.
Уже двадцать лет ты их носишь, а все никак не можешь сладить. Мама положила руки отцу на грудь.
Если я с этой удавкой совладаю, то лишусь этих минут с тобой, Оленька, улыбнулся отец. Казалось, он совсем забыл про спешку.
Застывшая Надя пошевелилась и затронула стул, который скрипнул. Родители тут же очнулись.
Сколько времени, Надюш? спросил папа.
Восемь.
Как восемь?!
Все переместились в прихожую. Папа быстро накинул на себя плащ и взял свой черный кожаный портфель.
Ну, я ушел
Пап, подожди, не думая, воскликнула Надя и тоже стала надевать свой легкий плащ, подбросишь?
Ты же говорила Папа бросил взгляд на наручные часы. А! Ладно, давай быстрее!
Уже бегу Она схватила шелковый платок, но повязывать не стала.
Хорошего вам дня, дорогие, разнесся по подъезду мамин голос, когда двери лифта открылись.
В машине Надя специально села на переднее сиденье. Краем глаза наблюдая, как папа выезжает с парковки и уверенно крутит руль, она молчала. Она понятия не имела, зачем вдруг решила ехать с ним. Какое-то время назад ее открытие, как ей казалось, начисто лишило ее теплых чувств к отцу, но сейчас, вспоминая недавнюю теплую сцену в столовой, Надя снова захотела ощутить себя дочкой такого сильного и замечательного папы, каким она его считала всего лишь в том году.
У гимназии автомобиль затормозил.
Хорошего дня тебе, только и сказала Надя. Она была страшно разочарована этой поездкой.
Тебе тоже. Папа сильно спешил, поэтому, как только Надя захлопнула дверь машины, дал по газам.
До начала занятий оставалось еще десять минут. Коридоры школы были до потолка набиты смехом и гудением учеников. Пробираясь сквозь толпу старшеклассников, Надя заметила Пашу Ларина в тихом уголке. В руках он держал потрепанную книгу, обложка которой выглядела до того скучной, что Надя нисколько не усомнилась в том, что читает он не художественную литературу (что еще куда ни шло), а какой-то учебник.
«Боже мой, думала она, пока поток толпы нес ее по коридору, как дощечку ручей, во что я ввязалась? Нельзя действовать сгоряча, сколько раз я это уже себе повторяла. А все из-за отвратительных слов Семеновой. Нет, надо отказаться! Вряд ли я сильно подведу Пашу, уверена, что Декабристов ни за что не согласится участвовать. Поговорю с Пашей после уроков, объясню, что погорячилась и что нет у меня времени на этот научно-исследовательский цирк».
Паша приподнял очки и потер глаза. Всю ночь он читал о работе мозга и возникновении любви с точки зрения химии и биологии. Суть он уже уловил, но хотелось деталей, хотелось свободно ориентироваться во всех нейромедиаторах, частях мозга и гормонах. Чтобы немного отдохнуть от информации, он оглядел коридор. Взгляд его зацепился за Надю Строгановскую, которая, выбравшись из толпы ребят, остановилась у подоконника и бросила на него сумку. Паша был ей бесконечно благодарен. Ей и Диме. В тот вечер на приеме, продумывая план работы, он вдруг понял, что упустил из виду один, точнее, два важных момента. У каждого ученого были подопытные кролики. Пашина же задачка оказалась посложнее. Нужно было найти двух человек, которым глубоко плевать друг на друга. Задача не самая простая. Мало кто согласится, а ведь еще очень важно, чтобы подопытные не врали о своих чувствах, чтобы не было тайной любви одного к другому. И Надя с Димой очень удачно подвернулись ему. Вот уж два человека, жизни которых проходят совершенно в разных плоскостях и никак не пересекаются. Во всем: и в их равнодушных нескольких брошенных друг другу словах, и в скучающем взгляде Димы, и в недовольном курением Надином личике считывалось отсутствие у этих двоих друг к другу каких-либо чувств, кроме тех, которые возникали вынужденно, когда они изредка встречались. И когда и Надя, и Дима не восприняли Пашино предложение всерьез и отказались, Паша расстроился. Кандидатуры одноклассников казались идеальными. Но каким-то совершенным чудом каждый из них все же согласился, и Паша чувствовал себя самым удачливым и счастливым человеком на Земле. Ему было неясно, на кой черт сдался Наде этот эксперимент, но у Паши не было времени разгадывать загадку, поэтому он просто испытывал к Наде искреннюю благодарность.
Привет! с улыбкой, сжимая в руке учебник, Паша остановился около нее.
Она заправила локон за ухо, обнажив золотые сережки, которые очень шли ей.
Доброе утро, Паша!
Спасибо тебе, что согласилась участвовать. Ты не представляешь, как это важно. Надя кивнула и улыбнулась, а Паша в порыве искренней благодарности не заметил вымученности этой улыбки. Предлагаю начать сегодня. Можно прямо после уроков пойти в библиотеку. Это не должно занять много времени, поэтому, если ты очень занята, не переживай. Сейчас Дима придет, и я ему тоже про библиотеку скажу.
Как?! Дима тоже дал согласие?! Это уже точно?
Ну да! Тут замешательство на Надином лице заставило Пашу настороженно спросить: Ты же не передумала? Придешь в библиотеку?
Да, Паш, раз пообещала, кивнула она смущенно после нескольких секунд раздумий.
Надя бросила быстрый взгляд на любимые наручные часы.
И где он?
В пустынной библиотеке не было никого, кроме библиотекаря, скрывающегося где-то в глубине лабиринта стеллажей, Паши и Нади.
Шел прямо за нами и исчез! продолжила Надя недовольно. Знаешь, Паш, у меня вообще-то через час балет. И если Дима всегда будет так небрежно относиться ко времени, то
Дверь хлопнула, и Дима опустился на стул напротив Нади.
Где ты был?
Дима раздраженно бросил:
В туалете. Или тебе подробности нужны?
Надя поджала губы, чтобы скрыть смущение:
Вот от этого избавь!
Ребят, ребят! Паша встал так, что поделил стол, за которым сидели одноклассники, пополам. Я распечатал вопросы. Их тридцать шесть, один задает, другой отвечает, а потом задает тот же самый вопрос, чтобы услышать ответ собеседника. Он положил лист перед Димой и лист перед Надей. Отвечайте только честно, не ерничайте. Много времени это не займет, сегодня, думаю, все успеем. И еще, считаю необходимым добавить, что сказанное здесь останется между нами.
Господин прокурор, начинайте уже допрос, усмехнулся Дима.
Ладно, тогда ты первый. Задавай вопрос!
Дима пробежал глазами написанное:
Окей! Хотела бы ты быть знаменитой? В чем?
Нет, не хотела бы. Хотел бы ты быть знаменитым? В чем?
Нет, не хотел бы. Так, следующий вопрос: если бы ты могла прожить до девяноста лет и в последние шестьдесят лет сохранить либо разум, либо тело тридцатилетнего, что бы ты выбрала?
Разум. А ты? Что выбрал бы?
Тоже разум. Дальше
Паша вдруг сказал:
Стоп! Это бесполезно!
Рад, что ты быстро понял, что это развод из девчачьего журнала, сказал Дима, откидывая от себя лист.
Я не об этом! Ваши ответы бесполезны. Вы неискренни, увидев, что Надя собирается возразить, Паша быстро продолжил: Вы, может, и говорите правду, но мыслями не здесь, вы не погружаетесь друг в друга, не узнаете друг друга, вы банально в ответы не вслушиваетесь. Как будто сидящий напротив вас человек просто статуя. Так не пойдет.
Чего ты от нас хочешь? устало спросил Дима и растрепал свои волосы.
Чтобы вы попытались по-настоящему узнать и понять друг друга, хотя бы слушали друг друга с уважением, а не так.
Ну знаешь, Паша, возразила Надя, вообще предполагается, что вопросы задают друг другу незнакомцы. Неужели я, не зная человека, должна, как ты говоришь, погружаться в него?
Я же не имею в виду внезапную любовь, только призываю к банальной вежливости и вовлеченности в процесс. Это все. Просто по-человечески отнеситесь сейчас друг к другу и к моей работе. Идет?
Надя, в груди у которой билось доброе и легкоранимое сердце, кивнула.
Дима со вздохом взял лист и прочитал: «Прежде чем сделать звонок, ты репетируешь свою реплику? Почему?»
Надю ошеломила интимность вопроса, и сначала она хотела коротко ответить нет, но, бросив быстрый взгляд на Пашу, сидящего с ручкой и блокнотом в руках, для которого, похоже, происходящее много значило, она решила, что, раз уж участвует в эксперименте, нужно помогать ему, а не мешать.
Да. Я обычно хожу по комнате, в голове составляю свою речь, а потом уже звоню. Терпеть не могу мямлить и косноязычить и выглядеть глупо. А ты?
Надя думала, что Дима оценит ее шаг навстречу, поэтому удивилась, когда он насмешливо сказал:
Надо же, а относиться с пониманием к человеческим слабостям тебя не учили? Ты даже себя загнала в какие-то рамки.
Дима, попытался вклиниться Паша.
Нет, что страшного произойдет, продолжил Дима, никого не слушая, если ты не так ударение поставишь или не сразу слова найдешь? Зачем требовать от себя президентской речи?
Я не просила комментировать, а просто поделилась.
Надя опустила глаза на стол и сжала губы.
Я не репетирую, просто звоню и все, ответил Дима как ни в чем не бывало.
Паша оглядел молчавшую Надю. «Она сегодня на контакт уже не пойдет», с сожалением подумал он и попытался что-то придумать, чтобы разрядить обстановку, но в голову ничего не пришло.
Так, народ, если мы таким черепашьим шагом станем продвигаться, то предупреждаю, через полчаса мне надо быть на там, где я должен находиться, сказал Дима, чуть не проговорившись, что он работает.
Да, у меня балет тоже скоро, надо еще размяться, согласилась Надя.
Паша пощелкал ручкой, которую держал в руке, и вздохнул. Все оказалось куда сложнее, чем он думал.
Хорошо! Он быстро соображал, стараясь что-то придумать. Давайте встретимся в каком-нибудь кафе, например, завтра или послезавтра вечером? После всех ваших дел, идет?
В субботу. Я могу только в субботу, когда у меня нет балета, сказала Надя.
В субботу мне неохота ничем заниматься, поморщился Дима. Это был его единственный выходной на неделе.
Мы же с тобой договорились заниматься по субботам.
Помню-помню! Черт, Паш, ну ладно.
Отлично. Надь, Паша повернулся к Наде, мы после школы пойдем в кафе заниматься историей, ты можешь с нами или потом
Я потом подойду, увидимся! Она схватила сумку и поспешила к двери, а сама подумала: «Найду чем заняться, лишь бы только лишние минуты с Декабристовым не проводить. До чего неприятным человеком он оказался!»