Ночь. Тишина. Только лёгким перелистыванием страниц шуршали голоса в голове, я не обращал на них внимания. Антипсихотические таблетки кончились. Теперь придётся слушать их постоянно.
Сутками я сидел в углу и пересеивал зёрна, надеясь, что каждый день приближает тот момент, когда меня найдут.
В молчаливом забвении исподлобья наблюдал за сёстрами. Ненавидел этих девиц: они смеялись, радовались, говорили друг с другом, у них была жизнь, в отличие от меня. Девочки плели друг другу косы, ловкие пальцы мелькали в чёрных прядях, в горшочках булькала похлёбка.
Старшая сестра Девочка-1 смешливая, с треугольным подбородком и почти кошачьим разрезом глаз, средняя Девочка-2 злобная и с кривыми зубами, а Девочка-3 совсем мелкая и сонная. Первые две что-то не поделили и закричали, потом принялись таскать друг друга за косы, которые только что заплетали. Я засмеялся. Они замерли и недовольно уставились на меня. Девочка-2 отпустила сестру, метнулась в мою сторону и высыпала на пол мешок с уже просеянным зерном. Вот же гадина! Но я стерпел и только стиснул зубы.
Дни превратились в недели. Мои амультары всё ещё не восстановились, но часы работали, и красные цифры на запястье отмеряли убегающее впустую время.
Так продолжалось, пока однажды утром в запечную тьму не ворвались изменения.
Задохлик, подъём! Хватит валяться.
На секундочку! Это произошло почти через три недели, как я поселился в норе дикарей. Меня будили, обращаясь на нормальном языке!
Я сел настолько резко, что в глазах потемнело, и, не веря ушам, уставился на позвавшую меня Девочку-2.
Глава 2. Весенняя жертва.
Алекс. Деревня Меркитасиха.
Ты говоришь?
Представь себе, она глухо хмыкнула. Вставай, сегодня будешь у меня в услужении.
Чего? Откуда ты знаешь этот язык? Почему не говорила со мной раньше?!
Я проверяла, достоин ли ты этого. Недостоин. Но выбора нет. Вставай, ленивый раб.
Она отвернулась, взметнув цветастыми юбками, и направилась прочь к выходу из норы. Пробираясь между мешками с зерном, я набросил доху, запрыгнул в унты кажется, именно так дикари называли свою тяжёлую и не слишком удобную одежду и, ошалевший от новостей, помчался за ней. Мы поднялись по деревянным ступеням лаза и выбрались на свет. Снег своим сиянием попытался уничтожить мои глаза, и на них выступили слёзы, но сегодня лучший день в жизни! Я услышал почти родной язык, и этого счастья у меня никто не отнимет, даже проклятая Жива! Девочка-2 шла вперёд по расчищенной улице.
Откуда ты знаешь язык? Вы все на нём говорите?
Она не отвечала, накинув капюшон, уставилась перед собой и ускорила шаг.
Издеваешься, что ли? Я молчал три недели, как идиот, не понимал ни слова! Говори давай! Почему вы живёте в норе? Почему у вас нет кроватей? А туалет нельзя было в доме установить?
Девочка-2 оглянулась, неприязненно изогнув бровь, ей пришлось остановиться и подождать меня. Под её тяжёлым взглядом я приблизился и, кажется, спустя вечность она ответила:
Не отказалась бы, чтоб ты ещё три недели помолчал, но для тебя новое сложнейшее задание: будешь помогать мне ухаживать за бабушкой Томань.
Ой, какая честь.
Хоть где-то пригодишься. Ты самый ленивый из всех детей Живы, которых я видела: зерно перебираешь неделями, а ножи и коренья валятся у тебя из рук.
Ну, извините! Не привык готовить. Чего ради? Я из высшего общества, а не какой-нибудь дикарь.
Пф! Высшее общество? Расскажи-ка, что это у вас там за высшее общество Задохликов?
Я не Задохлик. Я блаженно улыбнулся, заметив, как звук «л» звенит на языке.
Это был дурацкий спор, но я наслаждался каждым его словом. Снова говорить оказалось невероятно чудесно. Однако моя спутница смотрела на меня как-то неодобрительно.
А кто? Может, ты больной какой? Такой щуплый и бледненький.
Я обиженно примолк, а она свернула к одному из треугольных преднорий.
Так, Задохлик, слушай сюда: бабушка Томань очень стара. Если спит, не смей её будить. Разбудишь бабушку, и я тебя поколочу, понизив голос, прошипела Девочка-2, упёршись лбом в мой лоб.
Удалось ей это без труда, потому как мы были одного роста. Я отпрянул.
Понял, Злая Девочка.
Меня зовут Дэйкири, она подняла верхнюю губу, оскалив зубы.
Понял, зовут Д-д-дэ конечно, я тут же забыл её имя. Девочка.
И, не дрогнув под пристальным взором дикарки, я спустился в открывшийся лаз.
Бабуля не спала, она сидела на подушках, закутавшись в лисью шкуру. Видимо, лисы на Живе крупные звери, потому как бабуля скрывалась под шкурой почти полностью.
Рядом со старушкой лежала рубаха, на которую она, по всей видимости, наносила вышивку. Пахло не старческим духом, а пряностями и ягодами. Пока Девочка хлопотала у печки, я направился на запах, повёл носом и нашёл под потолком нитку фруктовых долек, залюбовался блестящей корочкой на сушёных яблоках, покосился на бабулю. Она дружелюбно закивала и замахала рукой. Я взял яблоко, потом ещё.
Девочка что-то недовольно буркнула бабушке на своём языке. Я почти понял засранка сказала: «Не подкармливай Задохлика». Но старушка была благосклонна, она улыбнулась, и от этого её глазки совсем исчезли в складках нависающих век.
Девочка принялась за готовку, а бабуля помахала мне, призывая усесться рядом с ней на подушки. Раскурила деревянную трубку и с хитрым лицом выдохнула струю пряного дыма в сторону внучки.
Я присел к бабуле и стянул дикарскую шапку с дурацкими висюльками-украшениями. Бабуля, похоже, не топила на ночь, и без шапки мои уши сразу замёрзли. Для меня до сих пор оставалось загадкой, почему среди зимы дикари спали не у тёплой печи, а либо расходились по холодным комнатам, либо не топили вовсе.
Бабуля что-то спросила, указывая на моё лицо.
Если что, я вас не понимаю, буркнул я.
Она окликнула внучку и затребовала, чтобы та ей переводила. Девочка закатила глаза, вздохнула и перевела:
Дэйкири сказала, ты упал с неба? Ты из вещих? Твои глаза небесные, как у их племени. Но я думала, вместо рук у них крылья.
Да, из них, на всякий случай соврал я. Крыльев нет, мы летели на дирижабле. Это такая лодка для полётов по небу
Бабуля смотрела на меня с удивлением, и я запнулся, с трудом припоминая, кто же такие эти вещие. Вероятно, она имеет в виду разумную расу вещих птиц, обитающих на Живе.
Но Всё же, насколько помню, вещие это именно птицы, а не гуманоиды. Хотя откуда об этом знать местным деревенщинам? Что ж, пусть верят в то, во что им удобнее.
И? нетерпеливо сказала Девочка.
На нас напала змея и разбила корабль, все упали и погибли.
После моих слов бабуля расширила глазки-чёрточки и сделала странные знаки руками, Девочка повторила знаки бабули и тревожно глянула вверх в окошко. Заметив их реакцию, я усмехнулся дремучим предрассудкам и продолжил страшным голосом:
Да, это была огромная змея! Она больше всей вашей деревни!
Это не просто какая-то змея! Это был сам великий Эра! Девочка даже вскочила с места и снова торопливо сделала странный жест: левую ладонь упёрла ребром к груди, а правой рукой поставила две точки над ней.
Ой, да хоть бы и сам Святой Господь! Мне от этого не легче.
Бабуля повторила жест Дэйкири. Вот же Глупые деревенские суеверия. Я пренебрежительно следил за их волнением и грыз припасённое яблоко.
Сам Эра побывал в наших горах, это великая радость! Редко боги заглядывают к нам в гости! объяснила бабуля.
Оно и к лучшему, я бы не отказался, чтобы змей вообще к ним не заглядывал.
Мы ещё поболтали о том о сём, время в норе у бабули летело незаметно. Я радовался, что хоть с кем-то в этой глуши можно поговорить, но когда мы засобирались домой, старушка загрустила и вздохнула:
Эх, деточки, вот скоро помру я, и вам меньше мороки будет.
Да вы не торопитесь помирать-то, вы ещё бодренькая, я попытался её утешить, испугавшись, что единственный приличный человек во всей деревне отдаст концы.
А что делать-то остаётся? Всё в воле богов теперь. Повезёт доживу до второй весны, может, и на внука новорождённого гляну.
Да, конечно, глянете, я покосился на Девочку в поисках поддержки, но она отвела глаза.
Бегите, давайте. Что вам со мной старой сидеть-то?
***
В душном вечернем свете искрящихся свечей я ломал глаза, перебирая зёрна, когда в голове раздался приветственный сигнал, и прозвучало уведомление центральной амультары:
Соединение восстановлено. Поиск сети.
Я моргнул, настраивая фокусировку. Изображение начало приближаться и отдаляться по моему мысленному приказу. Хвала Святому Господу! Наконец-то!
Амультара тускло замерцала около солнечного сплетения и объявила:
Сеть не обнаружена. Отправить сигнал бедствия?
Конечно же!
Я подождал.
Нет ответа.
Что же делать? Сигнал получен или нет? А должен прийти ответ? Сеть-то недоступна. Может, амультара теперь передаёт на Святую Землю точку моего местоположения?
Отправить, отправить и ещё раз. Ау! Кто-нибудь меня слышит?
Наверное, чем больше сигналов отправлю, тем больше шансов, что меня заметят?
Спасите меня, пожалуйста!
Я не мог уснуть. Каждый час повторял сигнал бедствия.
Всю ночь бессмысленно перебирал свои файлы, пытаясь найти что-нибудь для установки связи. На амультару была скачана всякая чушь: музыка, приложения, дополнения для подводного дыхания, система безопасности, ещё какая-то ерунда всё мимо. Ничего действительно полезного.
Вокруг стояла такая тишина, будто воздух выкачали и обитатели норы прекратили дышать во сне.
В тревожном ожидании прошло несколько мучительных бессонных ночей. Спасатели всё не являлись. Я повторял и повторял просьбу о помощи, но с каждым днём надежда на ответ становилась меньше.
Я устал. Жизнь слилась в один скучный однообразный день: зерно отправить сигнал SOS обед сходить к бабуле краткий сон снова сигнал зерно.
С каждым днём я всё реже отправлял запрос о помощи и вскоре перестал ждать ответ. Всё бесполезно.
Однажды вечером, вернувшись от бабули, я полез за печку и обнаружил очередную неприятность в моём углу кто-то сидел. Я почти не удивился, уже два дня, как мне всё стало безразлично, даже еда потеряла вкус.
Неизвестный был мелким. Нехотя я обернулся к женщинам у стола, пересчитал их все на месте, значит, в углу кто-то новый.
Это ещё что?
Мамаша и сёстры переглянулись. Девочка-2 что-то спросила у них. Я ждал её ответа.
Это Лилёк, зимнее дитя. Поживёт у нас до весны.
Со мной?
Да, она ничья, как ты найдёныш, Девочка переводила ответы мамаши.
Я уже не думал, что моё апатичное настроение можно чем-то испортить, но им удалось: в моём единственном укромном месте будет жить какой-то Лилёк!
В этом доме, что, мало детей? Почему именно ко мне его подселили? Я рухнул на одеяло, посмотрел в угол: Лилёк оказалась маленькой девочкой. Склонив голову, она теребила в руках соломенную игрушку, распущенные светлые волосы нечёсаной паклей свисали на её лицо. Может быть, она тоже с дирижабля? Я подполз поближе. Ребёнку, наверное, года три-четыре, глаза круглые, лицо бледненькое не похожа на местную. У меня в сердце затрепетали лёгкие крылышки любопытства.
Эй, ты откуда тут взялась?
Нет ответа. Лилёк переводила взгляд с меня на куклу и куда-то в пространство. В глазах её клубилась пустота, она неторопливо крутила игрушку и покачивала головой.
Я пощёлкал пальцами перед её лицом ноль реакции.
Не припомню, чтобы Лилёк была на дирижабле, но откуда ещё ей здесь взяться?
Видимо, с головой у девчонки что-то. Может, при падении ударилась и повредилась умом? Где же она пряталась три недели после крушения? Как выжила в такой мороз?
Вопросов возникло много, но, как выяснилось, единственной из семьи, кто говорил на я́рском языке, который я понимал из-за его схожести с языком Святой Земли, была Девочка-2. А как что-либо узнать у этой дикарки, я не представлял, потому что одно выражение её лица отпугивало своим кретинизмом.
Появление Лилёк, на миг пошатнувшее моё умственное оцепенение, стало очередной обыденной неприятностью: девочка не разговаривала и оказалась полной дурочкой. Дикари тоже поняли это и не обращали на неё внимания, оставляли похлёбку и не следили, съела она её или нет, не проверяли, чем малышка занимается, не мыли и не трогали её, не укладывали спать и не пытались ухаживать.
Если и было в посёлке более одинокое существо, чем я, то им оказалась Лилёк. Её считали убогой, блаженной и никому не нужной.
Придурочная раздражала меня и была дополнительной бестолковой обузой: если я не давал ей тарелку прямо в руки, она могла весь день проходить голодной. Кроме того, Лилёк была постоянно простужена, и если я не вытирал девчонке сопли, то они стекали ей прямо в рот. За это я даровал Лилёк обидную кличку Соплежуйка, смысла которой, она, впрочем, не понимала.
Вечерами малявка любила сидеть у меня под боком и ковыряться со своей соломенной куклой, однако, как и всем местным, спать у печки ей не нравилось, и к ночи она уползала к входу в нору.
Дэйкири. Деревня Меркитасиха.
Мать Эленхета совсем помешалась перед появлением ребёнка. Дура-соседка сказала ей, что малыш может заболеть, если в доме будет недостаточно чисто, поэтому целое утро сёстры потратили на мытьё стен и потолков во всей норе. Самый бесполезный раб и Соплежуйка не участвовали в этом бездарном занятии и расчищали снег на улице. Это, на взгляд Дэйкири, тоже бестолковое дело, но хотя бы приятное.
Дэйкири отрешённо намывала одно и то же место. Мысли её витали далеко: мир грёз снова послал ей кровавый сон, и он всё ещё стоял у неё перед глазами.
В свете едва пробудившегося утра багряная, что давленая клюква, лужа расползалась по снегу. Дэйкири опустила взгляд на руки: они были заляпаны алым. Девочка в омерзении обтёрла ладони о чистый снег, и от её прикосновений, он тут же потемнел, налился краснотой, словно яблоко по осени.
Дэйкири принялась яростно оттирать руки, но они не становились чище. В панике она огляделась и тут же наткнулась на тело с колотой раной в шее. Дэйкири потянулась к трупу, но тут воспоминание обрывалось. Кто это был, она не помнила.
Что показывает ей мир грёз? Это она кого-то убила? Или убьёт? Или это всего лишь дурной сон? А может, предупреждение, и опасность грозит кому-то из её родни? Но кому же? Как вспомнить лицо убитого?
После твоей уборки только больше грязи становится! Ты хотя бы раз воду меняла? привязалась к Дэйкири мать Эленхета.
Дэйкири раздражённо оторвалась от раздумий. По мнению девочки, менять воду, которая через три отжатия тряпки снова запачкается, лишняя трата времени.
Можно я лучше на охоту пойду с отцом?
Дэйкири, скажи, пожалуйста, зачем мужчине такая жена, которая умеет охотиться, но не умеет убираться?
Кому в здравом уме приспичит мыть стены?!
Спасибо, дорогая! А кому в здравом уме понадобишься ты? Охотиться и без тебя смогут, а готовить и убирать дом кто в вашей семье будет? Я?
Дэйкири не ответила и шмякнула тряпку в ведро так, что вода хлынула во все стороны, сжала челюсти и исподлобья уставилась на мать Эленхету.
Девочка должна быть хорошей хозяйкой! Опрятной и ухоженной. Мать схватилась за живот и опёрлась о стену.
Девке тринадцать лет! она уже обращалась к потолку. А ведёт себя, как мальчишка! И за что мне досталась такая обуза? Разве я многого прошу?! И так за тебя всё сёстры делают. Посмотри на Хеллу! Вот у кого проблем с женихами не будет! Загляденье, а не невеста! А ты?! Такой дурной пример для Инги!
Дэйкири развернулась на пятках, слёзы обиды затопили глаза. Она бросилась прочь по лазу, даже не одевшись, выскочила на улицу, налетела на Лилёк, споткнулась. Алекс, дремавший с лопатой в руках, отшатнулся от Дэйкири, и та, не останавливаясь, ни на кого не глядя, побежала в сторону реки.