Меня не так зовут.
Извини, ослепительная улыбка, не смог устоять.
Уж постарайся.
От его смешка по коже бегут мурашки.
Обязательно. Это было довольно смело.
Ну, да. Я не настроена на эту работу. Это условие моего наказания.
Шон хмурится.
Наказания?
Из-за моей фамилии. Меня вынудили проработать здесь год, поэтому я это заслужила. Наверное. Я пожимаю плечами, словно не сказанула только что лишнего из-за озлобленности.
Хм, ты не одна такая. Я и сам не в восторге от своего возвращения.
Он старше меня. Думаю, Шону около двадцати пяти. Его невозможно не заметить из-за безумной привлекательности и соблазнительного аромата кедра и чего-то еще, что я никак не могу определить. Невозможно устоять перед его сбивающей с ног энергетикой. Чем дольше он стоит под золотыми солнечными лучами, тем сильнее их впитывает. Меня настораживает, что от одного взгляда на него я так сильно нервничаю. Но не виню себя, потому что взгляд у него не менее наглый. Сегодня утром, несмотря на довольно угрюмое настроение, я принарядилась и сейчас рада, что не пожалела усилий. Я стою перед Шоном в черном сарафане в белый горошек длиной до колена и с завязками на шее. Я распустила волосы, и они гладким шелком струятся по плечам. Даже потратила время, чтобы накрасить ресницы и нанести обильный слой блеска на губы, которые теперь облизываю, и Шон опускает на них взгляд.
Сесилия, верно?
Я киваю.
Чем планируешь заняться?
А что?
Шон проводит рукой по небрежно взъерошенной шевелюре.
Ты же новенькая в городе? Здесь неподалеку у меня с соседями по комнате есть одно местечко. Сегодня собираемся, подумал, может, захочешь с нами.
Я, пожалуй, пас.
Он наклоняет голову, изумленный моим быстрым ответом.
Почему?
Потому что я тебя не знаю.
В том и суть приглашения. Его губы, возможно, и шевелятся в обмене любезностями, но глазами он меня так пожирает, что становится неуютно.
Мой прокол на знакомстве, похоже, дал тебе неверное впечатление обо мне.
Я не строю никаких домыслов, клянусь. Шон поворачивает руки ладонями вверх, и на правом запястье показывается вытатуированный туз, как будто он прячет в рукаве козырную карту.
Остроумно.
Он подмигивает, и возникает ощущение, будто Шон только что поцеловал меня в щеку. Дома из интересных занятий только чтение и плавание, а еще есть подозрение, что этим я и прозанимаюсь все лето. Я окидываю его строгим взором и протягиваю руку.
Покажи свое водительское удостоверение.
Изогнув густую светлую бровь, Шон вытаскивает кошелек и отдает мне права. Я забираю протянутую карточку, смотрю на нее и на него. Между его губ свисает сигарета, и Шон щелкает черной титановой зажигалкой, а я перевожу внимание обратно на его права.
Ты же в курсе, что курение убивает?
Кто-то же должен перенять дурные привычки моего старика, тут же отвечает он.
Альфред Шон Робертс, двадцать пять лет, по гороскопу Дева. Я делаю снимок его прав и отправляю сообщение Кристи.
«Если меня найдут мертвой, то виноват этот чувак».
Она тут же начинает печатать ответ. Да, я понимаю, что она офигевает. Фотография плохо передает его реальную внешность. Она выводит из себя и кажется неуместной в этом городе.
Отправляешь для подстраховки смс? спрашивает Шон, поняв, что я делаю.
Именно. Я отдаю ему права. Если не доберусь до дома, ты станешь главным подозреваемым.
Он обдумывает мое заявление.
Ты вообще веселишься?
В каком смысле?
Во всех смыслах.
На самом деле нет.
Шон смотрит на меня с таким напряжением, его поза становится неуверенной, словно он прикидывает, не забрать ли обратно свое приглашение. Несмотря на то, что я слегка обижена, решаю облегчить ему задачу.
Я так понимаю проехали. Не бери в голову, до встречи
Дело не в этом, просто Шон обхватывает шею ладонью. Господи, здорово я все испортил. Просто эти парни, они ну, они
Шон, я была на куче вечеринок. Я не Красная Шапочка.
Ответом мне становится ухмылка. Шон приминает сигарету коричневым ботинком с пятнами от масла.
Вот и хорошо, ведь мы не хотим, чтобы волк взял след.
Так куда именно ты меня приглашаешь?
Он дарит мне ослепительную улыбку, которая бьет прямо в сердце.
Я же тебе говорил. В одно местечко.
Стоит быть начеку, особенно из-за его нерешительности, но я несказанно заинтригована.
Веди.
Мы подъезжаем к двухэтажному дому единственному в тесном переулке. Остальные дома на этой улице стоят довольно далеко друг от друга, чтобы каждому хватало личного пространства. Этот район очень отличается от того, в котором я провела детство. Я выхожу из своей «Камри» и подхожу к машине Шона классическому автомобилю, от которого я изо всех сил старалась не отставать по пути сюда. Машина ярко-красная, похоже, недавно отполирована и идеально его дополняет. Оставшиеся парковочные места по кругу и вдоль улицы занимают такие же машины: либо классическое натертое до блеска железо с мощными движками, либо огромные грузовики, в которые так сложно забраться.
Красивая, говорю я Шону, когда он выходит из машины и закрывает дверь. Его глаза скрыты за винтажными темными очками в стиле Элвиса из Вегаса. На другом парне они смотрелись бы смешно, Шону очень шли. Отводя взор, я провожу пальцами по глянцевой поверхности машины. Что это за модель?
«Шевроле Нова 69»
Мне очень нравится.
Белоснежная улыбка.
Мне тоже. Пойдем.
Я смотрю на подъездную дорожку и ясно вижу, что дом с коричневыми ставнями годится для холостяков. Ничего особенного лужайка довольно ухоженная и чистая, но ей не хватает какой-то изюминки. На крыльце собралась небольшая компания, и некоторые уже повернули головы в нашу сторону.
В приступе внезапной социофобии я резко останавливаюсь. Шон продолжает идти вперед, и я отстаю от него на несколько шагов. Когда он понимает, что меня рядом нет, то поворачивается, и я прижимаю запястье к другой руке.
Кто здесь живет?
Я и еще два парня. Они мне как братья, и оба кусаются.
Обнадеживает.
Он поднимает очки на макушку и настороженно на меня смотрит.
Может, нам стоит поехать в другое место.
Правда?
Шон размашистым шагом подходит ко мне и говорит спокойным тоном:
Знаешь, признаюсь: там, на заводе, я принял тебя за бульдога, а ты щеночек.
Я злобно смотрю на него.
Шон тыкает мне пальцем в лицо, на его губах тут же появляется улыбка.
Вот теперь да, такое выражение лица и ты покинешь этот дом целой и невредимой. Получится у тебя ходить с такой физиономией?
Не понимаю. Разве они тебе не друзья?
Он уверенно поднимает руку и убирает с моего плеча волосы. Я даже не шелохнулась.
Дернись ты, я бы отвез тебя в другое место, но ты пересилила себя. Просто не обращай внимания на подколы, как игнорировала мои, и справишься.
Он берет меня за руку, и мы поднимаемся мимо той компании на крыльцо, замерев у входной двери.
Кто это? доносится голос с качелей на крыльце. Он принадлежит парню, который обнимает девушку, и оба смотрят на меня с интересом. Я практически читаю на лицах обоих: «Мы не особо рады чужакам».
Новенькая с завода. Сесилия, это Джеймс, а это его девушка Хизер. Шон кивает на столпившихся у ограждения парней, которые внимательно меня разглядывают, попивая пиво. Рассел, Питер, Джереми, Тайлер.
Они все кивают мне, и по спине пробегают странные мурашки, но не совсем неприятные. Почему-то это напоминает дежавю. После знакомства Тайлер смотрит на меня дольше остальных, и я замечаю кончик крыла под краем его футболки, когда он подносит пиво ко рту. Мы не отводим друг от друга взгляда до тех пор, пока меня не уводят в дом.
Несмотря на надвигающиеся сомнения, здесь я чувствую себя комфортнее, чем в доме отца, и с каждым шагом пытаюсь напитаться этим ощущением. Переступив порог, я осматриваю безукоризненный дом. Стены явно недавно покрасили, а мебель еще новая. В гостиной никого нет, кроме увлеченно болтающей на диване парочки. Парень бегло окидывает меня взглядом, кивает Шону, пока тот ведет меня к раздвижной стеклянной двери. Оказавшись в патио, я прихожу в бешенство, а волосы на затылке встают дыбом. Меня как будто выставили напоказ, что недалеко от правды, потому что задний дворик кишмя кишит людьми. Из рядом стоящего барбекю валит дым, как и изо рта некоторых, кто стоит рядом с забором, огораживающим двор. Слева от нас длинный стол, забитый людьми, которые пьют шоты и играют в карты. Похоже, это сборище скоро перерастет в нешуточную вечеринку. Шон ведет меня в центр, где рядом со скамейкой для пикника стоят холодильники, доверху забитые пивом.
Симпатичное местечко.
Спасибо, мы старались. Пива?
Я Я замолкаю, намереваясь вписаться несмотря на то, что выделяюсь на фоне остальных, как неопытная белая ворона. Когда я пила в последний раз, это плохо кончилось. Да, буду одну.
Он откручивает крышку с бутылки сидра.
Думаю, это девчачий напиток.
Я делаю глоток, распробовав, еще один. Губы Шона приподнимаются в непристойной улыбке.
Ну как?
Неплохо.
Полагаю, стоит спросить, сколько тебе лет.
Достаточно взрослая, чтобы голосовать, но пить возбраняется законом.
Он опускает голову.
Не настолько юная. Через несколько недель исполнится девятнадцать.
Черт. Он внимательно на меня смотрит. А я полагал, что это я добавлю тебе проблем на голову.
Я дважды стучу по лбу.
Вот такая я коварная.
Ты проблема, говорит он, смотря мне в глаза. Я вижу.
Я безобидна.
Нет, это не так. Шон медленно качает головой. Совсем не так. Он вытаскивает пиво из холодильника и, не отрывая от меня взгляда, открывает крышку. Проголодалась?
Умираю от голода, честно признаюсь я. В животе урчит от запаха, заполнившего двор.
Скоро приготовится. Один из парней, играющих на крыльце в карты, машет Шону, устремив на меня пытливый взгляд. Ничего, если отойду на секунду?
Хорошо.
Скоро вернусь.
Шон отходит, и я пялюсь на его задницу. Позади меня раздается женский смех, и обернувшись, я вижу идущую ко мне девушку. Она красива, с длинными светлыми волосами, светло-голубыми глазами и, по моему мнению, идеальным телом. Миниатюрная, с приятными формами. Из-за последнего скачка роста я возвышаюсь над ней со своими ста семьюдесятью пятью сантиметрами. От отца мне достались голубые глаза и темно-рыжие волосы, а от мамы немного непропорциональное телосложение. Грудь второго размера мне компенсирует пышная задница.
Девушка широко улыбается.
Не могу тебя винить, его зад такой подтянутый, что четвертак отскочит.
Неужели это так очевидно?
Немного. Она достает из холодильника сидр, откручивает крышку и отпивает. Но мы все тут пялимся на эту задницу. Я Лайла.
Сесилия.
Откуда знаешь Шона?
Я его не знаю. Повстречала сегодня на инструктаже.
Она морщит нос.
Ты работаешь на заводе?
Завтра первая смена. Только вчера сюда переехала.
После окончания школы я работала на заводе несколько лет, но больше вытерпеть не смогла. Все местные жители работают на этом заводе или когда-то работали. Владелец тот еще козел. У него тут где-то свой замок. Она поворачивается ко мне. Я понимаю, почему местные там работают, но ты-то зачем устроилась на такую работу?
Я дочь этого «козла».
Она наклоняет голову, чуть округлив ясные голубые глаза, а потом смотрит туда, куда ушел Шон.
Не врешь?
Да, и, поверь, я сама в ужасе.
Ты уже мне нравишься. Лайла отпивает сидра и окидывает взглядом двор. Новый день та же хрень.
Они часто так собираются?
О да Она отмахивается, как будто эта тема ей неинтересна. А откуда ты переехала?
Пичтри-Сити, недалеко от Атланты.
Почему решила сюда перебраться?
Пожав плечами, отвечаю:
Родители-одиночки, в этом году мать передала эстафету.
Паршиво.
Да уж.
Она смотрит мимо меня, кивнув парню с крыльца, который позвал Шона. На сей раз его взгляд устремлен только на нее. Внешне он не сравнится с Шоном, но что-то в нем привлекает внимание особенно внимание Лайлы. Она со знанием дела улыбается ему и поворачивается ко мне.
Нельзя оставлять своего мужчину одного, даже с друзьями. Такого мужчину, который без тебя никак не может обойтись. А мой мужчина как раз не любит делить мое внимание с другими. Она закатывает глаза, когда он с раздражением дергает подбородком. А у тебя был в Атланте парень?
Нет.
Лайла продолжает смотреть на него, и они обмениваются демонстративными взглядами, словно оба ревностно относятся к общению с другими. Потом обращается ко мне:
Что ж, надеюсь, ты найдешь себе развлечение в Трипл-Фоллс.
Возможно. Я поднимаю бутылку к губам и понимаю, что сидр кончился. Лайла достает нам новые бутылки и передает одну мне.
Я лучше пойду к нему. Подваливай, если хочешь.
Спасибо, я лучше подожду Шона здесь. Рада познакомиться.
Еще увидимся, Сесилия.
Она уходит ленивой походкой, садится на колени к своему мужчине и льнет к нему, а он дает волю рукам. Он едва заметно, но властно ласкает ее бедро большим пальцем, пока она что-то шепчет ему на ухо. Немного завидуя, я отворачиваюсь. У меня давно не было серьезных отношений, и порой я скучаю по такому ритуалу.
Чем больше я смотрю, тем сильнее понимаю, что эти люди семья. Похоже, только я здесь посторонняя, и тогда понятно, почему на меня пялятся со всех сторон. Не привыкшая к тусовкам, я понимаю, что соскучилась по Шону, который ушел вечность назад. Я стою посреди двора, чувствуя себя не в своей тарелке. Из открытого окна на втором этаже доносится музыка, и я подхожу к забору, из-за которого частично видны горы. Может, я и переехала из пригорода Атланты к горам в какую-то глушь, но даже мне по душе эти живописные виды.
Ты веселишься?
Нет. В старших классах я бывала на паре-другой вечеринок, но всегда предпочитала уйти пораньше. Я прекрасно знаю протокол и стиль поведения, необходимый для того, чтобы стать своим на таких сборищах. Однако, мне не было так же комфортно на тусовках, как Кристи, которая знала всех и вся. Кристи всегда была моим буфером, и мне жаль, что сейчас она не со мной. Ни разу я не танцевала на столе после выпитых шотов и не занималась случайным сексом. Мой послужной список в этом отношении чист. Я всегда была скорее интровертом, сторонним наблюдателем и боялась натворить дел или потерять лицо.
По прошествии времени я жалела, что не совершила приемлемых промахов и не была чуточку храбрее. Но месяц назад я прошла эту стадию ради своего непримечательного диплома и образа девушки, прячущейся на последних страницах выпускного альбома «как там ее звали?». Теперь-то до меня дошло, что здесь, среди незнакомых людей, я могу стать кем угодно. Я знакома только с Шоном, который с легкостью раскусил меня еще при первой встрече. Кристи во многом права касаемо моей роли в отношениях с мамой. Она несколько лет умоляла меня снизить градус серьезности. Может, еще не слишком поздно перестать быть тихоней, а стать девушкой, которая живет моментом?
Больше походя на мечтателя, чем на палача, я прислоняюсь к забору и допиваю остатки сидра, зачарованно смотря на вечнозеленые залитые дождем горы, как вдруг чувствую, что рядом кто-то стоит.
Шон уже тебя бросил? рядом раздается голос. Я поворачиваюсь и вижу Тайлера. Он положил руки на забор, а на лице его и в карих глазах дружелюбие.
Да, машу я бутылкой. Но я без претензий. Тащусь от вашего диджея, пью и любуюсь видом. Тайлер, если не ошибаюсь?
Он отвечает улыбкой с ямочками.
Верно.
Тоже работаешь на заводе?
Нет. Сейчас работаю в гараже. Только вернулся из Гринсборо, где служил в резервных войсках последние четыре года.
Правда?
Он проводит руками по своим волосам, отросшим на сантиметр.
Правда.
В каком подразделении?
Морская пехота.
Понравилось?
Он усмехается.
Не настолько, чтобы делать на этом карьеру. Четыре года в пехоте, четыре в резерве, но, считаю, время прошло с пользой.
Добро пожаловать домой, моряк. Спасибо тебе за службу.
Всегда пожалуйста.
Мы чокаемся бутылками.
Среди машин возле дома есть твоя?
Да, моя «C20» шестьдесят шестого года.
Я хмурюсь, он смеется.
Ярко-зеленый пикап с черной крышей. Он сияет от гордости, а я исподтишка его разглядываю. Ростом чуть ниже Шона, но тоже мускулистый. У него добрые глаза, темно-карие в обрамлении черных, загнутых от природы ресниц. Видимо, в этих горах нет недостатка в сексуальных мужчинах. Кристи была бы в восторге. Они забавные и привлекательные, хотя вряд ли кто-то из них в моем вкусе. Но с каждым глотком сидра чувствую, что в голове складывается определенное мнение. И пока я не встретила бицепс, который мне бы не приглянулся. От этой мысли в сочетании с сидром я хихикаю.