И о чем ты сейчас подумала? приподнимаются уголки губ Тайлера, вознося его улыбку на новый уровень.
Просто вчера я жила в одном месте, а теперь стою во дворе незнакомого человека.
Безумие, куда тебя может завести день, да?
В точку.
Поверь мне, здесь это дело житейское, говорит Тайлер и придвигается ближе. От его хищного взгляда шея покрывается мурашками.
О чем ты?
Поторчишь с нами подольше, сама увидишь.
Ну, пока мне тут нравится, протяжным тоном произношу я, зная, что за меня начинает говорить сидр.
Рад слышать. Он немного теснит меня к забору. Не для того, чтобы напугать, но так я чувствую тепло летнего солнца, исходящее от его тела.
Не лезь, тупица, она только что пришла, говорит Шон, влезая между нами. Приподняв бровь, он смотрит на меня. А где твоя злобная мина?
Я показываю на бутылку сидра, намекая, что все пошло наперекосяк, и чувствуя тепло во всем теле, когда Шон у меня ее забирает.
Пойдем, накормлю тебя.
Тайлер улыбается мне поверх загораживающего плеча Шона.
Еще увидимся, Сесилия.
Очень надеюсь. Я наклоняю голову, чтобы он увидел мою улыбку.
Как знал, что ты устроишь проблему, медленно произносит Шон и качает головой. Затем он ведет меня за руку к накрытому столу для пикника, где есть мясо разных видов и куча гарнира. Мы с Шоном едим, и трудно не обращать внимания на взгляды, которые на нас бросают в нашем крохотном мирке, изолированном от толкотни вечеринки.
Забей на них, с набитым ртом говорит он и в шутку приказывает, наставив на меня палец: И не забывай про злую физиономию.
А почему мы не едим вместе с остальными?
Меня окутывает мягкий лесной аромат.
Не против, если я пока приберегу тебя для себя?
Вот как? Я откусываю, стараясь спрятать улыбку, потому что пока не уверена, хочу ли посылать ему какие-нибудь сигналы. Когда мы только сели за стол, нас разделяло всего несколько сантиметров, а теперь наши колени соприкасаются, стоит наклониться друг к другу. За трапезой у нас завязывается непринужденная беседа. Шон рассказывает, что переехал в Трипл-Фоллс, когда ему было пять лет, и нашел друзей, с которыми теперь живет вместе. Шон, Тайлер и еще один их сосед переехали в дом неделю назад. Это была одна из причин, по которой они устроили такое сборище, вторая чтобы отпраздновать возвращение Тайлера. После окончания школы Шон работал и на заводе, и в гараже, а его семье принадлежит ресторан на Мэйн-стрит, который является неотъемлемой частью сообщества Трипл-Фоллс. Шон рассказывает о себе так, словно он открытая книга, но в его глазах столько тайн. Кажется, будто его слова расходятся с мыслями.
Слопав целую тарелку, я чувствую, как наливаются тяжестью ноги от взглядов, которыми мы обмениваемся. Я не в состоянии изображать равнодушие и потому украдкой посматриваю на Шона, когда он отвлекается на опоздавших гостей. Вечеринка разгорается не на шутку. Начинает садиться солнце, а разговоры становятся громче. Я стою посреди двора рядом с Шоном, держа наполовину выпитую бутылку сидра. Он болтает с Тайлером и Джереми, соприкасаясь со мной руками.
Дрожа от предвкушения, я вполуха слушаю их разговор, слишком увлеченная мыслями, «а что, если» эти тайные прикосновения к чему-то приведут, и распространившимся по венам теплом от алкоголя. Когда Шон намеренно проводит пальцем по моей руке, я снова чувствую уже знакомое покалывание в теле. Это четкое и незыблемое ощущение, что за мной наблюдают.
Только я начала чувствовать себя раскрепощенно, как обрела новую паранойю. Я осматриваюсь, пытаясь найти причину, ищу в толпе, пока мои голубые глаза не встречаются с режущим взглядом серебристо-серых глаз но меня пригвождают к месту не столько эти глаза, сколько их хищный взгляд.
Сквозь туман в голове доносятся слова Шона: «Ведь мы не хотим, чтобы волк взял след».
У меня чувство, будто это как раз тот самый волк, который почуял мой запах и наблюдает, стоя на расстоянии нескольких метров.
Вокруг него все веселятся, вечеринка в самом разгаре. Мы пялимся друг на друга, и он полностью оказывается в поле моего зрения. В третий раз за сегодня я испытываю влечение и замираю от того, какой оно силы.
Я не могу разорвать этот зрительный контакт. Он смотрит на меня так, словно обдумывает свой следующий шаг.
А в следующую секунду идет прямо на меня.
Черт!
Я поднимаю подбородок, а он шагает через весь двор, окутанный темной завесой мужской красоты. Сразу за выраженным вдовьим мысом лежат пышные, густые ониксовые пряди, такие же темные брови над серебристыми глазами с многообещающими намерениями. Между высокими скулами изящный нос и его рот.
Он словно только сошел с подиума. Одет во все черное, от футболки до армейских ботинок без шнуровки, язычок которых свободно свисает, как и мой при его приближении.
Тело покалывает от адреналина, и я стараюсь не отводить глаза, но задираю подбородок повыше назло молчаливой угрозе его взгляда. Но никакая злобная мина не спасла бы меня от его самодовольной манеры держаться и холода, который исходит от его серых глаз.
Черт, слышу бормотание Шона, когда мужчина подходит к нам. Брат, я же говорил, что она со мной.
Он отводит от меня глаза, проникающие в саму душу, и я слышу его властный низкий голос:
Она, черт тебя подери, ребенок. Дочь твоего босса. Хватит ей пить. Да и вообще. Он поворачивается ко мне. Тебе пора.
Я хмурюсь.
Не будь жопой.
Мысленно проговариваю свои слова. Ага. Так я и сказала.
Честное слово, на секунду у него подергиваются губы, но он тут же рявкает на Шона:
Она уходит.
Остынь, чувак. Сесилия, это Доминик.
Доминик, донельзя озадаченная, повторяю я.
Господи, Сесилия, малолетки и те хитрее.
Мой брат совершил ошибку, решив тебя пригласить. Ты должна уйти.
Вы братья? Настолько непохожих внешне людей я еще не видела.
Не совсем, поправляет стоящий слева Шон.
Ты и правда меня выгонишь? пьяно спрашиваю я у Доминика. Может, сидр крепковат, но ладошки до сих пор покалывает от переглядываний.
Разве ты не восемнадцатилетняя дочь Романа Хорнера? Он брезгливо поджимает губы, в каждом его слове слышится легкий акцент. Зрителей прибавляется, и я жадно глотаю воздух, который вдруг становится плотнее от напряжения.
Уверена, я не первая несовершеннолетняя девушка, которая пьет на твоих вечеринках, огрызаюсь я, чувствуя, что все на меня смотрят. Доминик мог отвести Шона в сторонку и попросить от меня отделаться, однако решил опозорить у всех на виду. И через две недели мне исполнится девятнадцать, добавляю я самый жалкий довод в свою пользу.
На лице Доминика появляется выражение смертельной скуки.
Я что, тебя чем-то обидела? Да и вообще, тебе самому-то сколько? спрашиваю я, и он испепеляет Шона взглядом, словно ведя с ним молчаливую беседу.
А что? Доминик снова смотрит на меня. Запишешь в свой дневничок, украшенный бабочками и стразами?
Слышу вокруг смех и чувствую, как горят от смущения щеки.
Господи, Сесилия, умолкни.
Да пусть останется, Дом, высказывается с патио Лайла. Она никому не мешает.
Доминик тщательно обводит меня взглядом, но дергает подбородком в немом приказе.
Дом, да заговаривает Шон, и я поднимаю руку.
Ну и ладно, я ухожу. Я смотрю на Доминика, униженно переминаясь с ноги на ногу. Это доставляет ему удовольствие, и в его холодных глазах я вижу свое трусливое отражение.
Он поворачивается, собираясь уйти, но я останавливаю его, положив руку ему на предплечье. Допив остатки сидра, бросаю бутылку ему в ноги.
Упс, прикидываюсь я пьяной дурой.
Скрежеща зубами, словно мое прикосновение обжигает, он медленно переводит на меня взгляд, хмуря темные брови, словно вопрошая «какого хрена?».
Ты выгоняешь меня со своей вечеринки. Знаешь, мог бы сказать, как приятно было со мной познакомиться. Так делают вежливые люди.
Меня еще ни разу не обвиняли в вежливости.
Это не обвинение, гаркаю я, а Шон чертыхается и начинает меня уводить. А банальные правила приличия, козел. Видимо, сидр добавил в мою речь акцент пьяного английского пирата, или я пересмотрела сериалов на «BBC». Я пьяно хихикаю, и Шон подхватывает меня на руки.
И такой симпатичный козел, растягиваю я слова.
Отовсюду доносятся смешки, а полные губы Доминика дергаются в некоем подобии улыбки. Я ерзаю в руках Шона, чтобы он меня опустил.
Знаешь, я проблема, умничаю я, и слева раздаются улюлюканья. Просто спроси своего брата. Чувствую бедром, как трясется от смеха грудь Шона, пока он несет меня через гостиную на улицу.
Шон относит меня к подъездной дорожке, ставит на землю и оглядывается назад с виноватой улыбкой.
В чем проблема, черт возьми?
Я же тебя предупреждал, улыбаясь, говорит Шон. Он часто кусается, без предупреждения лает.
Обязательно было меня позорить?
Он от такого кайфует. Должен признать, что все оказалось лучше, чем я думал.
А я думаю, что все прошло довольно хреново, заплетающимся языком спорю я и понимаю, как сильно ударил в голову сидр.
Нахмурившись, Шон внимательно на меня смотрит.
Я отвезу тебя домой, не против? А завтра утром заеду за тобой, чтобы ты забрала свою машину.
Ладно, фыркаю я, и он открывает мне дверь. Сев спереди, я от злости скрещиваю на груди руки. Меня как будто только что поставили в угол. Я поворачиваюсь к Шону. Я неконфликтный человек. Извини, не знаю, какой бес в меня вселился.
Да Доминик и монашку доведет до белого каления.
Да неужели!
Шон хмыкает и, захлопнув тяжелую дверь, с сочувствием на меня смотрит.
Я сползаю по сиденью.
Дело в моем папе, да?
Он кивает.
На него работает половина гостей на этой вечеринке.
Вряд ли его интересует, что происходит в свободное от работы времени.
У него длинные руки.
Ага, ну а я взяла за правило ни черта ему не рассказывать. Ты можешь мне доверять. И я уже взрослая.
Он постукивает по губе, которую я не заметила, как выпятила.
Ты чертовски милая. И красивая. Но, давай по-честному, слишком юная и хорошая, чтобы тусоваться с такими мудилами, как мы.
Я бывала на многих вечеринках, просто никогда не принимала в них активное участие. И вы, мудилы, мне нравитесь. Кроме того козла.
Уверена в этом?
Он меня не впечатлил. Не совсем правда, ведь, пока он не открыл свой рот, я вволю им налюбовалась.
Нет?
Я медленно качаю головой, и Шон убирает с моего плеча прядь волос. Парень так сильно на меня действует, что я начинаю льнуть к нему, когда он так на меня смотрит. Знаю, что из-за опьянения утратила бдительность, но не могу списывать все на алкоголь. Шон обезоруживает, и влечение между нами действительно есть.
Тогда ты со мной, произносит он низким голосом, обхватывает мой подбородок и проводит большим пальцем по ямочке на нем.
Меня устраивает. Когда Шон медленно убирает руку, я чувствую нехватку его тепла и пристегиваюсь. От такого развития событий голова идет кругом. Спасибо за сегодняшний день. Было весело.
Он заводит машину, и я чувствую, как от вибрации под голыми ногами по венам бежит огонь. Шон замечает мое волнение.
Нравится?
Да. Я качаю головой. Никогда не ездила на такой машине.
Он внимательно меня разглядывает, атмосфера в салоне накаляется.
Скажи, о чем ты сейчас подумал? спрашиваю я, повторив ранее сказанный Тайлером вопрос. Голос у меня немного охрип от дыма и пристального внимания этого бога Солнца.
В другой раз.
Он срывается с места, и я хихикаю поездка домой так же кружит голову, как и события последних часов. Окна опущены, ветер развевает мои волосы. Шон мчится по пустынным дорогам, ведущим ко дворцу моего отца. По салону разносятся тяжелые басы, в динамиках поет старый южный рок. Я высовываю руку из окна и дышу, в груди все бурлит от перспектив будущего. Я смотрю на Шона украдкой и вижу многообещающий блеск в его глазах, легкую улыбку на губах.
Это начало отличного лета.
Глава 4
Доброе утро, Сесилия, произносит Роман, когда я присоединяюсь к нему в столовой. Он сидит на стуле с высокой спинкой за отполированным до блеска столом. Остальная часть комнаты пустует, кроме висящих на окнах штор кремово-аквамаринового цветов, которые наверняка стоят целое состояние. Отец, одетый в очередной дизайнерский костюм, ловко накалывает на вилку грейпфрут.
Доброе утро, сэр.
Слышал, как ты приехала поздно ночью. С машиной что-то случилось? Он недоволен.
Пошел ты.
Отдала ее на техосмотр, заберу сегодня днем, вру я, выдав первое, что пришло в голову, а сама борюсь с желанием прижать руки к вискам.
Даже не догадывалась, что сидр может оказаться таким крепким. Прошмыгнув мимо этого демонстративного семейного завтрака, я исчезаю на кухне, о которой мечтал бы даже шеф-повар из ресторана со звездой «Мишлен», достаю из холодильника бутылку воды, наливаю немного йогурта, который по моей просьбе купила экономка, и срываю несколько виноградинок. Вернувшись в столовую, я выглядываю в окно и вижу, как землю перед домом освещает солнце нового дня. Дом идеально бы подошел семье, которой приятно общество друг друга. Меня печалит, что он принадлежит человеку, который его не ценит.
У тебя сегодня первый рабочий день.
Угу. Я сажусь напротив него.
Мне не по душе твоя манера выражаться, как и отсутствие энтузиазма, сухим тоном замечает Роман, не отрывая взгляда от телефона.
Прошу прощения, сэр, я еще не совсем отошла от переезда. Уверена, когда полностью проснусь, энтузиазма прибавится.
Он смеряет меня взглядом, и я вижу себя в отражении его голубых глаз, так похожих на мои. Каштановыми волосами я тоже обязана ему.
Тебе всего хватает?
Я киваю.
Чего не хватает, могу взять сама.
Роман откладывает телефон и смотрит на меня с авторитарностью родителя; это смешно и злит.
Я хочу, чтобы ты воспользовалась возможностями этого года. Взвесь все варианты. Ты уже выбрала специализацию?
Еще нет.
Уже поздно.
Поглядываю на свои новехонькие «Apple Watch», подарок в честь приезда, который прошлой ночью дожидался меня на пороге моей комнаты, когда я вернулась домой. Я до сих пор гадаю, то ли это намек на мое обещание придерживаться расписания, то ли широкий жест.
Еще только восемь.
Не строй из себя дурочку.
Я подмигиваю ему.
Училась у лучших. Вранье. Я ничему не научилась у этого человека. Узнала только, что для него время деньги, но и то, и другое лучше растрачивать в другом месте. Я закидываю в рот виноград. Спасибо за часы.
Играя желваками, он пропускает мимо ушей благодарность.
Мне позвонили из отдела кадров.
Я сползаю на стуле и глотаю подступивший к горлу ком.
О, да?
Чем ты думала, когда бросила тот комментарий?
Я не подумала, сэр. И, уверяю вас, этого больше не повторится.
Так и будет. Большую часть своей жизни я провела на правильной стороне и всегда это было по моему собственному желанию. Шон прав. Я по натуре скорее хорошая девочка, чем бунтарка. Слишком уж много моих сверстников выбрали не ту дорожку, и она не привела их к успеху. Отнюдь. Однако эта беседа меня не устраивает. Сейчас отец обладает полной властью над моей жизнью, право на которую я сама ему предоставляю, и меня это возмущает. Было бы проще встать из-за стола и потребовать свою жизнь назад, как и год, который он у меня украл. Но дело не только в деньгах, под угрозой благополучие моей матери, поэтому я выпрямляю спину и заявляю:
Честно говоря, жду с нетерпением начала работы. Вчера вечером я просто немного перегнула палку.
Не совсем то, что хочет услышать отец.
Меня так и тянет ляпнуть «о каком отце ты толкуешь?», но вместо этого решаю подыграть.
Всего лишь немного отпраздновала окончание школы. Если тебе станет легче, я выпила лишь три девчачьих пива, но в принципе пью редко, раз уж об этом зашла речь.