Элли нахмурилась, глядя на пик Города. Каждая секунда промедления грозила Сифу опасностью.
Вот беда, что она померла, однако ж, пробубнил себе под нос старик. Сомневаюсь, что мы ещё увидим такое дарование.
Со вздохом Элли подхватила устрицеловку и положила её брюхом кверху на мостовую.
Я могу тебе помочь с ней, если хочешь, сказал Финн, но Элли не обратила на него никакого внимания. Она выловила в кармане мокрых брюк отвёртку, вставила в подбрюшье устрицеловки и приподняла металлическую панельку. Заглянув внутрь, она повертела многочисленные шестерёнки, составлявшие внутренности аппарата.
Заклинило пробормотала она.
Порывшись в карманах, она вытащила латунный ключ, грецкий орех и, наконец, длинные щипчики. Прикусив от старания язык, она извлекла причину поломки поблёскивающую, бледную, как лунный свет, жемчужину.
Это моё! брякнул старик. Машина-то моя, так что отдавай сюда!
Элли подняла глаза к небу, но уронила жемчужину в подставленную руку.
Вот, пожалуйста.
Она покрутила ручку на спине устрицеловки, заводя её до тех пор, пока шесть ног не задёргались, а затем поставила машину на мостовую. Она побрела по камням, собирая воображаемые устрицы двумя своими крохотными руками.
Пока! крикнула Элли, нырнув обратно в торговые ряды между девчонкой, ведущей козу, и тачкой со свежими сардинами. К сожалению, потерять Финна ей не удалось.
Я мог бы починить её вдвое быстрее, самодовольно заявил он. Слушай, а помнишь, как я помог тебе построить лодку? Ту, что плавает под водой? Вот, правда, надо нам её как-нибудь починить.
Элли резко забрала налево. Четверо коренастых мужчин спускались по улице, неся на доске мёртвую тигровую акулу с безвольно раззявленным зубастым ртом. Элли проскользнула мимо них, Финн же остался с другой стороны.
Так что этот мальчик, сказал он, снова поравнявшись с ней, на что он годен? Он что же, умён или что? Ты же не надеешься найти мне замену?
Замену? отозвалась Элли. Ты для меня ничто.
Финн заулыбался, покачав головой, как будто она удачно пошутила.
Ну, так зачем тогда ты пытаешься спасти жизнь этого мальчишки? Ты прям взвинченная вся, Нелли. Что тебя так взбудоражило?
Да то, что он не сделал ничего дурного.
Элли протиснулась между людей, охотно толпившихся у ног ещё одного проповедника.
Друзья мои, знайте же когда бы ни вернулся Сосуд, отважная душа выйдет на бой и, уничтожив оного, займёт своё место среди сонма святых. Кто знает, им может быть один из вас.
Толпа ублаготворённно заохала.
Эй! закричал высокий медно-рыжий юноша, торжествующе приплясывая на краю сборища. Знаете что? Его же нашли! Взаправду нашли!
Чего? пробухтела, нахмурившись, какая-то старуха.
Сосуд! вскричал молодой человек, возбуждённо ероша собственные волосы. Харграт вот только что поймал его! Он воистину святой!
Толпа возрадовалась. Рыжеволосый обнял старуху, но та, скривившись, отмахнулась от него. На Элли снова накатила паника, а вывернувшись из многолюдья, она застонала, видя, что Финн по-прежнему шагает возле неё.
Похоже, все вне себя от счастья, сказал он. Может, стоит оставить всё как есть? Какое твоё дело помогать незнакомцам?
К моим делам это никакого отношения не имеет. Это вопрос того, что правильно, сказала Элли.
Финн прищурился.
Хм. Не думаю, что это настоящая причина, Нелли.
Его могут казнить, Финн. Невинного мальчишку.
Ясно. Ты чувствуешь себя виноватой. Так вот почему ты это делаешь!
Элли почувствовала, как у неё заныло в животе. Она сглотнула.
Перестань, Финн.
Финн широко распахнул глаза.
Но ведь я угадал, верно? Ты чувствуешь свою вину из-за того, что произошло раньше, и считаешь, что если ты поможешь этому мальчику, тогда всё опять будет хорошо.
Финн.
Вот только представить не могу, как ты думаешь его спасать. Не очень-то у тебя это получается, людей спасать.
Заткнись, Финн! вскричала Элли, торопливо взбираясь по каменной лестнице, поднимавшейся мимо университета.
Прости, промолвил Финн, вспрыгивая по ступеням вслед за ней. Но просто для ясности, я же прав, верно? Ты пытаешься загладить свою вину за то поганое
Улыбка Финна дрогнула и погасла, когда Элли схватила его за лацканы камзола и притиснула к стене. Побрякушки на шее мальчишки звякнули.
Слушай меня, Финн, сказала она, глядя ему в глаза. Оставь мальчишку в покое.
Но если я просто хочу помочь? Как я помогаю тебе.
Мне никогда больше не понадобится твоя помощь.
Она отпустила его, и Финн сполз по стене, ворча из-за расстегнувшихся пуговиц на камзоле. Элли заторопилась вверх по лестнице.
Иногда, Нелли, крикнул он ей вдогонку, мне хочется, чтобы ты была со мной добрее!
Она обернулась и зыркнула на него.
А иногда, Финн, я мечтаю о том, чтобы убить тебя.
4
Властители китов
Элли доводилось выходить в море на китобойных судах и видеть Город издали. Он выглядел, как наконечник копья, вонзённый в небо, серовато-чёрный на фоне горизонта. Она старалась не думать об этой невероятной крутизне, несясь по улицам, забиравшим вверх почти вертикально; дыхание спёрло в груди, в горле стоял ком.
Вы слышали, вы слышали! горланила какая-то девчонка, в голосе её звенел восторг напополам с ужасом. Нашли оного! Они нашли Сосуд!
Элли, которая громыхала вверх по металлической лестнице, эти слова полоснули по сердцу. Она бездумно бросила взгляд за перила, и ноги у неё сделалась ватные, когда она увидела под собой распростёртый во всех направлениях Город: десять тысяч черепичных крыш, зеленеющих мхом и, чем ближе к морю, тем гуще белеющих чаячьим помётом. К ним лепились армии статуй серых ангелов и животных, лица и морды которых, столетиями подставляемые ветрам, дождям и брызгам прибоя, были изрыты, будто оспой. Бывало, шутили, что, мол, статуй в Городе больше, чем людей. Далеко внизу Элли могла разглядеть Кроличьи норы, лабиринт узких кривоколенных улочек, где в лепящихся друг к другу домишках некогда бок о бок жили сразу сотни рыбаков пока Враг не сжёг разом весь квартал.
Элли, запинаясь, вскарабкалась по лестнице вверх по последней улице и вышла на площадь Св. Ефрема, высшую точку Города. Белоснежные особняки выстроились по её периметру, покрытые позолотой стены зданий гильдий и советов сверкали на солнце, посреди площади высился вычурный фонтан, украшенный скульптурными дельфинами. Здесь было почти красиво. Почти.
Цитадель Инквизиции вздымалась в конце площади. Корпус её составляла сотня зубчатых чёрных шпилей, лепящихся друг к другу, подобно трубкам орга́на, и вырастающих вверх посредине. Вход в основании здания был обозначен широкой аркой, над которой толпились серые безликие статуи тесный ряд взявшихся за руки мужчин, женщин и детей пялил вниз пустые глаза.
На самом верху, иссечённый из белого мрамора и отбрасывающий тень через всю площадь, стоял молодой мужчина. Прекрасный ликом и взбитыми волосами скульптурный муж в высоту был не меньше, чем кит в длину. В руках он держал младенца.
Золотые буквы у основания статуи слагались в такие слова:
В РУКИ СВОИ ОНЫЙ ЗАБЕРЁТ ДАЖЕ НЕВИННОГО
Когда Элли была ребёнком, она думала, что мужчина с заботой смотрит на дитя и держит его очень бережно. Статуя казалась ей чудесной. Лишь позднее она поняла, что мужчина был Врагом, а младенец Сосудом.
Она взбежала по ступеням Цитадели к двойным дверям. Две алебарды опустились прямо перед ней, и, запнувшись, она едва не полетела назад.
Нет входа в Цитадель Инквизиции.
Но мне нужно поговорить с инквизиторами.
Нет входа в Цитадель Инквизиции.
Но
Элли, что ты делаешь? Ну-ка, спускайся оттуда!
Элли крутанулась на месте. Она так стремилась попасть в Цитадель, что совершенно не заметила стоявшую неподалёку плотную группу спорящих мужчин.
Пришлось бы потрудиться, чтобы отыскать, да хоть во всём Городе, группу более несходных между собой людей. Одни, разряженные в пух и прах, кичились дорогими шёлковыми рубашками с пышными рукавами и причудливо напомаженными усами. Другие мускулистые верзилы, чьи натруженные в море голые руки напоминали сплетение железных прутьев. Кто-то был в камзоле, кто-то в мехах. Один обмотал вокруг шеи, наподобие шарфа, чучело угря. Другой водрузил на голову деревянную шляпу в форме корабля.
Высокий широкоплечий мужчина неловко поднимался к ней по ступеням. У него были шоколадная кожа, короткая чёрная бородка и усы, а одет он был в волочащееся по земле пальто из красного мятого бархата[4]. В руке он держал трость, сделанную из бивня нарвала, а на его плечи была наброшена лохматая волчья шкура, голова которой свисала набок.
Они забрали моего друга захлёбываясь, начала девочка, но прежде чем она успела высказать что-либо ещё, мужчина подхватил её одной рукой и понёс вниз по ступеням.
Эй, поставь меня! закричала она, когда всё завертелось перед её глазами. То есть, сэр, будьте добры, поставьте меня на землю?
Её аккуратно поставили у подножия лестницы. Властитель Кастион приподнял одну бровь.
Повторяй за мной, негромко проговорил он. Он тебе не друг.
Ладно, признала Элли. Он не но они совершают огромную ошибку. Он не Сосуд.
Кастион бросил взгляд на Цитадель, а затем приложил палец к губам.
Элли, он суть Сосуд до тех пор, пока Инквизиция не опровергнет это. И до тех пор он тебе не друг и никогда им не был, понятно? Ты бедолагу в глаза не видела.
Но я его видела, возразила Элли. Я спасла его из кита! А когда он не мог дышать, я
Элли, промолвил Кастион, присев на корточки, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Инквизиторы зададут ему вопросы и устроят испытания. Если будет доказано, что он Сосуд, его сожгут заживо на этой самой площади. Или того хуже. Так что, прошу тебя, обещай, что ты не станешь влезать в это дело.
Элли была поражена его серьёзным тоном. Кастион обычно был настоящий добряк, всегда готовый и пошутить, и посмеяться.
Я не стану, немного поколебавшись, соврала она.
Кастион снял кольцо, одно из многих, что унизывали его пальцы, и показал ей. Это кольцо было серебряное, с маленькой эмблемой раздвижного гаечного ключа, личного символа её матери.
Я не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится, сказал он. Враг не захватывал Сосуд уже более двадцати лет; тебе неведомо, каково это, когда оный на воле. Улицы пропитаны недоверием. Друзья отворачиваются от друзей. Город скоро сделается совершенно иным.
Кастион впился в неё долгим взглядом, и она неловко кивнула.
Неужели теперь время якшаться с беспризорниками, Кастион? раздался ехидный голос. Другие властители китов прекратили свой спор, тот, на чьей голове красовалась модель корабля, презрительно смотрел на Элли.
Кастион вздохнул и выпрямился, упёршись в свою трость. Ногу он потерял, будучи ещё юношей если верить слухам, её откусила акула. Мать Элли построила для него механическую ногу, которая тикала, как часы, всякий раз, как он делал шаг.
Прояви немного уважения, Арчер, промолвил Кастион. Это дочь Ханны Ланкастер. Она уже два года чинит твои гарпунные ружья.
Так вот почему они постоянно ломаются, сказал властитель Арчер. Проклятые штуковины мажут в половине случаев. Девчонка явно матери и в подмётки не годится.
Элли почувствовала, как у неё заполыхали щёки. Она отошла за спину Кастиона, держась за рукав его пальто. Кастион сжал её руку.
Забавно, небрежно заметил он. Они никогда не мажут, когда из них стреляю я.
Мы обсуждали важнейший вопрос, когда тебя ветром сдуло, сказал Арчер. Или ты даже и не слушал?
Приношу мои самые искренние извинения, отвечал Кастион. Тяжело принимать всерьёз того, кто носит на голове корабль.
Арчер скривил губы. Тут раздался грохот, и все повернулись к Цитадели Инквизиции.
Из дверей вылетел Харграт.
Ага, инквизитор Харграт, сказал Арчер. На ловца и зверь бежит. Один из ваших людей заявил нам, что нам не дозволяется забрать кита с крыши Св. Варфо.
Харграт прошагал мимо с утомлённым и озадаченным видом.
Послушай, Киллиан! Что всё это значит?
Харграт на мгновение остановился, затем развернулся, словно издёрганный отец, втолковывающий настырному ребёнку.
Внутри этого кита жил Сосуд.
Выходит, он был сосудом для Сосуда, пошутил самый молодой из китовых властителей и нервозно захихикал. Похоже, он без особого успеха пытался отрастить себе усы, как у остальных, в результате казалось, что он приклеил себе на лицо клочья собачьей шерсти. Под недобрыми взглядами других властителей китов он покраснел.
Это не предмет для шуток, Дункан, сказал Арчер, снова поворачиваясь к Харграту. Ведь это ты извлёк Сосуд из животного, верно? И что же этому отличному китовому мясу пропадать?
Харграт пожевал язык.
Кит отравлен присутствием Сосуда и не годится в пищу.
Да, но послушай, продолжал Арчер, подойдя поближе к Харграту. Мужчина был значительно ниже ростом и тощее Инквизитора, и Элли подумала, что он должен быть или очень храбрым, или очень глупым, раз подходит так близко. Животное такого размера стоит уйму денег. Двадцать бочек китового жира и это самое меньшее, а уж мясом можно неделю кормить целый квартал. Мы властители китов и это наше дело ловить китов.
Этого кита поймали не вы, прорычал Харграт, а часовня.
Это мелочи, отмахнулся Арчер. Казалось, он хотел что-то прибавить, но вдруг неожиданно смолк Харграт положил ладонь на голову властителя китов.
Голос Арчера взвился на целую октаву.
Да что ты себе думаешь начал он.
Одним молниеносным движением Харграт снял шляпу с властителя китов. Он ухватил её своей широкой рукой в перчатке и сжал, разломив на мелкие щепочки. Арчер глазел в совершенном ужасе.
Н-ну-ка, п-послушай, у меня н-немало влиятельных друзей, выговорил он, отчаянно заикаясь.
И среди них есть Инквизиторы? поинтересовался Харграт.
Нет, но
Тогда у тебя нет влиятельных друзей.
Господа, сказал Кастион, вставая между Харгратом и Арчером. Нет причин ссориться. Он положил руку на плечо Харграту.
Не трогай меня, зашипел Харграт с таким ядом в голосе, что Элли удивилась, как это он не пронзил Кастиона насквозь своим мечом.
Что ты такой взвинченный, Киллиан? спросил Кастион. Сосуд пойман. Разве это не повод возрадоваться?
Харграт раздосадованно зыркнул на него.
Верховный Инквизитор проводит собственные испытания над мальчишкой. Пока не доказано, что он является Сосудом, нет никакого повода для радости.
Кастион тепло улыбнулся.
Но если Враг придёт снова, ты можешь просто убить оного, разве нет? Как в прошлый раз.
Харграт уставился на Кастиона с выражением беспримесной ярости в глазах.
Да, мы с тобой в надёжных руках, Харграт! воскликнул молодой властитель китов с клочковатыми усиками. Харграт зарычал и шагнул к нему, и лицо повелителя китов разом сделалось пепельным.
Кастион поспешно похлопал Харграта по плечу.
Он ничего такого не хотел сказать, Киллиан. Неудачно выразился, только и всего. Ну и будь уверен, мы к киту не прикоснёмся, следуя твоему приказу. Он сопроводил глубокий поклон той самой сверкающей улыбкой, что сделала его любимцем всего Города. Гильдия властителей китов существует для того, чтобы служить народу. И мы благодарны Инквизиции за всё, что она делает, чтобы оградить народ от опасности.
Харграт нахмурился.
Вы существуете, чтобы служить самим себе. И потому лишь, что это дозволяет Инквизиция. С приливом вы отбуксируете этого кита на пять миль[5] в море, и пускай он там и затонет. И если я услышу, что кто-то из вас хотя бы кожу снял с его хвоста себе на мудрёный камзол, я засажу его в камеру где-нибудь в безрадостном закоулке Города, где он станет гнить, пока родная семья не позабудет, как его звали.