Никому из нас не приходилось видеть войска, подобного этому, произнес Эндри и снова ощутил, как за его одежду цепляются белые руки. Существа из войска Таристана визжали в его голове голосами, напоминавшими скрежет металла и хруст костей. Я понимаю, что все это звучит неправдоподобно.
Не помню, чтобы вы когда-нибудь были лжецом, Эндри Трелланд. Даже в детстве, когда мы все рассказывали кухаркам выдумки, чтобы выпросить вторую порцию десерта.
Она вздохнула, наклонив голову набок.
Я соболезную вашей утрате.
Хотя Эндри был младше королевы на два года, ростом он значительно ее превосходил. Но Эриде удавалось сохранять величественность, даже глядя на него снизу вверх.
Они были рыцарями из вашей гвардии, а не из моей, произнес он.
Я говорю не об этом, тихо проговорила она, снова окидывая его взглядом.
Эндри увидел в ее глазах маленькую девочку, которой она когда-то была. Улыбчивую и смешливую, но в то же время одинокую. Она всегда оставалась принцессой, и это отдаляло ее от других детей, лишая свободы, которой могли наслаждаться паж, будущая придворная дама и даже юный слуга.
Эрида стиснула зубы, и маленькая девочка исчезла.
Никому не рассказывайте об этом, оруженосец, произнесла она, обернувшись к своему трону.
Не думая, что делает, Эндри сделал несколько быстрых шагов вслед за ней. У него заныл живот. Нас застали врасплох. Нельзя, чтобы такое произошло снова.
Мы должны предупредить людей
Эрида перебила его без колебаний, и, когда она заговорила, ее голос звучал сурово, не допуская возражений. Королева знала, как сделать так, чтобы ее услышали.
Большинство людей считают Веретена легендой и вымыслом, равно как единорогов, Древних и прочую магию, пришедшую из других миров. Вы предлагаете рассказать им, что Веретено вернулось, что оно было вскрыто человеком, который готов, словно копьем, проткнуть им наши сердца? Неуязвимым человеком, стоящим во главе войска мертвецов?
Она обернулась к Эндри и взглянула на него сияющими, словно сапфиры, глазами.
Я правлю Галландом, но вы должны помнить, что я королева, а не король. Я должна следить за своими словами и не вкладывать оружие в руки своих врагов. Я не дам людям повода называть меня слабовольной или безумной, резко произнесла она, явно огорченная тем, что ей приходилось говорить. Я не могу совершить подобный шаг, не имея доказательств. Но, даже если бы они и были, такая новость посеет в столице панику. А паника в городе, населенном полумиллионом душ, принесет больше жертв, чем любая война. Я должна действовать крайне осторожно.
Перенаселенный, раздувшийся Аскал располагался на многочисленных островках в дельте Большого Льва. На тесных улицах и маленьких рынках было не протолкнуться, в каналах текла грязная вода, а мосты грозили в любой момент рухнуть. После смерти короля Конрада вспыхнуло несколько мятежей: не все были довольны тем, что на трон взошла юная девушка. В трущобах возникали пожары, порты страдали от наводнений. Случались неурожаи. Между религиозными орденами вспыхивали конфликты. Невидимая, но прочная паутина преступности оплела весь город до основания.
«Только все это ничто по сравнению с будущим, которое нас ждет, думал Эндри. Это ерунда по сравнению с тем, на что способен Таристан».
Эндри сжал зубы.
Я не понимаю, только и смог выговорить он, врезаясь в стену непоколебимости, которой окружила себя королева.
Перелезть через эту стену было невозможно.
Вам и не нужно понимать, Эндри, произнесла Эрида и постучала в дверь, ведущую в королевские покои. Та распахнулась; рыцари Львиной гвардии ожидали королеву в коридоре, стоя в несколько рядов и напряженно вытянувшись. Вам нужно лишь выполнять приказ.
Спорить с королевой Галланда было невозможно.
Эндри низко поклонился, проглотив все возражения, что приходили ему в голову.
Хорошо, Ваше Величество, произнес он.
Рыцари окружили королеву, вставая в строй, но она медлила.
Спасибо, что вернулись домой, произнесла она, последний раз взглянув на оруженосца. В ее взгляде читалась радость, смешанная с горечью. По крайней мере, вашей матери не придется хоронить еще одного рыцаря.
Я не рыцарь. И никогда им не стану.
У него заныло сердце.
Невеликое утешение.
Да хранят нас боги от того, что за этим последует, прошептала Эрида, отворачиваясь.
Дверь захлопнулась, и Эндри едва ли не бегом бросился прочь из тронного зала. Ему не терпелось сорвать с себя одежду и смыть с кожи события прошедших недель. Ноги несли его по знакомым коридорам Нового Дворца, подгоняемые гневом, который ненадолго взял верх над скорбью в его душе.
Боги упустили свой шанс.
Во сне леди Валери Трелланд не выглядела больной. Она лежала в удобной позе, укрытая одеялом, с шелковым чепцом на голове. На ее лице не осталось забот, а морщинки в уголках глаз и рта разгладились без следа и она словно бы помолодела на несколько десятилетий.
Леди Валери оставалась красавицей, несмотря на вгрызавшуюся в ее тело болезнь. Ее кожа была темнее, чем у Эндри, цвета отполированного черного дерева, но в остальном он очень напоминал мать. Он унаследовал ее высокие скулы, пухлые губы и густые черные кудри. Эндри было странно глядеть в зеркало и видеть в своем лице мать. Но еще удивительнее было осознавать, какой красотой она блистала, прежде чем к свече, ярко горевшей у нее внутри, протянулись сырые, стылые пальцы болезни.
Валери издала чуть слышный хрип, и Эндри поморщился, собственным горлом ощущая шершавую, царапающую боль.
«Спи, мама», беззвучно взмолился он, следя за тем, как поднимается и опускается ее грудь. Он считал секунды, готовясь к тому, что Валери вот-вот зайдется кашлем, но этого так и не произошло.
В камине горели аккуратно сложенные друг на друга поленья, разливая по комнате жар и духоту. Эндри, переодевшийся в чистую одежду, обливался потом, но не двигался с места, замерев у стены, между гобеленом и узким окном.
Несмотря на тепло, он ощущал, как ледяной палец ужаса скользит по его спине.
Его нужно спрятать.
Ломкий и трескучий, подобный зиме голос снова шептал внутри головы Эндри. Он не поддавался описанию и звучал на все лады: он был то женским, то мужским, то старческим, то детским. Оруженосец вздрогнул, когда голос зазвучал снова, постепенно переходя на крик.
«Он уже спрятан!» хотелось закричать Эндри. Он изо всех сил сжал челюсти, ощущая, как холод играет с его ребрами.
Не говори никому.
Он заскрипел зубами.
«Я ничего не говорил. Ни единому человеку. Даже королеве», беззвучно ответил он. Ему казалось, что он сходит с ума. Возможно, безумие и правда подкрадывалось к нему, рожденное скорбью и страшными воспоминаниями.
Впервые он услышал голоса, когда скакал домой на коне Древнего с привязанным к седлу Веретенным клинком. Он едва не упал на землю, но все же удержался, стараясь умчаться прочь от того, что поселилось в его голове. Но сколько он ни гнал коня вперед, скрыться от них не удавалось.
В этих нашептываниях звучали и смех, и грусть. «Спрячь надежней этот меч, шипели голоса, отпечатываясь в мозгу Эндри. Ты избран, чтоб его сберечь».
Эндри хотелось от них отмахнуться, но все же он стоял неподвижно, прижавшись спиной к стене, и безмолвно охранял сон больной матери.
А также Веретенный клинок, спрятанный под ее кроватью, о котором, помимо Эндри Трелланда, не знала ни одна живая душа.
Глава 3. Между драконом и единорогом
Корэйн
После двух стаканов вина голова Корэйн пошла кругом. Перед внутренним взором девушки проносились прекрасные, далекие от Лемарты земли. Города, ютившиеся на скалах Джида, страны налетчиков. Нкон и Залив Чудес. Алмасад огромный айбалийский порт, где швартовались корабли самого могучего флота во всем мире
Она помотала головой и отодвинула стакан, скользнув рукой по знакомому, заляпанному жиром столу в уголке «Морской королевы». Трактир получил это название задолго до рождения капитана ан-Амарат, но завсегдатаям нравилось делать вид, что он назван в ее честь.
Мелиза вела себя так, словно это было правдой. Она удобно расселась в углу, прижавшись спиной к стене и озаряя своей улыбкой весь зал. Пламя свечей отражалось в ее волосах, и создавалось впечатление, что их украшают огненные рубины. Кастио сидел у входной двери в окружении моряков и горожан. Теперь, когда Мелиза вернулась, ему не было необходимости нянчиться с Корэйн. Он держал в руке полупустой стакан и слегка покачивался, прикрыв искристо-голубые глаза. Моряки тоже усиленно налегали на вино и эль. Их голоса наполняли общий зал, а загорелые, бронзово-коричневые тела едва умещались в узком пространстве. Большинству из них не помешало бы помыться, но Корэйн это ничуть не беспокоило. Проводить вечер в компании вонючих моряков было гораздо приятнее, чем снова сидеть в одиночестве.
Корэйн наблюдала за ними. «Бурерожденная» привезла домой двух новичков белокожих братьев-близнецов из Джида. Они выглядели не старше ее, но были рослыми и широкоплечими: давала о себе знать кровь джидийских налетчиков.
«Двое заняли места четверых, что уже не вернутся», подумала Корэйн. Перед ее глазами проплыли лица, которые ей было уже никогда не увидеть.
Четыре моряка погибли.
Она сделала вдох, собираясь с мыслями. Вино в ее желудке придавало ей храбрости.
Мама
Объяви, что мы ищем гребцов, перебила ее Мелиза, вращая в пальцах стакан.
Этот приказ застал Корэйн врасплох. Она озадаченно моргнула.
У нас есть еще две недели, прежде чем придет время готовиться к новому плаванию. К тому же для него должно хватить тех гребцов, что у нас уже есть.
Короткие паруса, спокойные воды, легкие и быстрые маршруты вдоль берегов. Корэйн прекрасно знала, какие плавания предстоят «Бурерожденной», и планировала их со всей тщательностью, на которую была способна. Летом корабль подстерегает меньше опасностей. Это хорошее время для обучения.
Улыбка соскользнула с губ Мелизы, словно сорванная маска.
Нужны люди с сильными спинами, умеющие держать ритм. И чтобы не ныли из-за пустяков.
Куда вы собираетесь плыть? Когда отправляетесь?
Изменения в графике увеличивали риск и грозили обернуться ошибками. А также рушили все ее планы.
Ты что, из дочери превратилась в мою мать? Мелиза шутила, но в ее голосе звучали стальные нотки. Просто набери хороших ребят. Мне не нужны пучеглазые идиоты, которые только и знают, что мечтать о приключениях, гоняться за сказками о Веретенах или бороздить Долгое море в поисках славы.
Щеки Корэйн загорелись.
Мама, куда вы плывете? потухшим голосом спросила она.
Слишком уж часто они умирают, да еще и успевают разочароваться в жизни, закончила Мелиза, пригубив вино.
С каких пор тебя заботит гибель моряков? выпалила Корэйн себе под нос. Эти глупые, несправедливые слова оставили у нее во рту привкус горечи, и она тут же пожалела, что не может взять их назад.
Она заботила меня всегда, Корэйн, холодно произнесла Мелиза.
Куда вы плывете?
Ветра нам благоволят.
Через месяц они будут благоволить вам не меньше.
Мелиза посмотрела в окно, в сторону невидимого отсюда моря, и Корэйн ощутила себя брошенной.
Раширский джайя наконец испустил дух, оставив своих шестнадцать сыновей воевать за право взойти на трон. Некоторые говорят, что он умер от старости или из-за болезни. Другие считают, что его убили. Как бы то ни было, этот конфликт нам выгоден. Он открывает нам новые возможности, твердо и быстро проговорила Мелиза. Как будто достаточно было всего лишь озвучить эти слова, чтобы они стали правдой.
Карта мира вспыхнула в голове Корэйн вихрем из голубых, зеленых и желтых пятен. Знакомые моря и побережья, реки и горы, границы и королевства четко проступили перед ее внутренним взором. Она ни разу не видела этих мест своими глазами, и все же многое о них знала; ее нога никогда не ступала на чужие земли, но она слышала о них бессчетное множество раз. Ее мысли легко преодолевали расстояния, перенося ее из Лемарты к невиданным красотам далекой страны: Тигровому заливу, Вселесью и хребтам Снежной короны. Она попыталась представить Джирхали великолепную столицу Рашира, город бледно-зеленого песчаника и шлифованной меди. Но здесь воображение Корэйн было бессильно.
Кратчайший путь до берегов Рашира составит не меньше четырех тысяч миль, выдохнула она, открывая глаза.
Перед ней остались лишь очертания карты. Ее мать, хотя и по-прежнему сидела рядом, душой уже была далеко за пределами досягаемости.
Если вам повезет с попутным ветром и течением, если вы не попадете в бурю или в какую-нибудь неприятность Плавание займет не один месяц и это в лучшем случае. Корэйн осеклась. Если вы вообще вернетесь.
Это опасная авантюра. Совершенно не то, что мы планировали.
Мелиза не шелохнулась.
Нам представился отличный шанс. Подготовь корабль. Мы выплываем через три дня.
«Так скоро», с горечью подумала Корэйн, сжимая пальцы на краю стола.
Я должна у тебя спросить
Не стоит, даже не моргнув, оборвала ее Мелиза и снова поднесла к губам стакан.
В груди Корэйн вспыхнула злость, прогоняя страх прочь.
Но зимой ты говорила
Зимой я не давала тебе никаких обещаний.
Ее слова прозвучали так же окончательно, как стук захлопнувшейся двери.
Корэйн стиснула зубы и призвала на помощь всю свою силу воли, чтобы не выбить стакан вина из руки матери. В ее ушах стоял звон, заглушавший все звуки, кроме голоса Мелизы и ее отказа.
«Ты знала, что она скажет, думала Корэйн. Знала и поэтому хорошо подготовилась. Ты сможешь отвоевать свое право».
Сейчас я на год старше, чем была ты, когда впервые отправилась в море.
Корэйн старалась вести себя так же, как моряки «Бурерожденной». Уверенно, решительно, профессионально. Многие люди считали ее именно такой. Очень многие, но только не мать.
Мелиза сжала зубы.
Этот выбор сделали за меня.
Ответ Корэйн не заставил себя ждать эта стрела уже давно была вставлена в лук и готова к полету.
Я буду приносить больше пользы, если ты возьмешь меня на борт. Там я смогу собирать больше информации, смогу торговаться и давать советы. Вспомни, как обстояли дела «Бурерожденной» до того, как я начала вам помогать. В команде не было порядка. Вы плавали бесцельно, едва сводили концы с концами и выбрасывали за борт половину грузов, потому что не могли найти покупателей.
Корэйн изо всех сил старалась говорить разумно, а не молить мать об одолжении. Мелиза не шевелилась и не мигала; казалось, она даже не слушает.
Я разбираюсь в морских картах не хуже Кайрима или Сириллы. Я могу быть полезна, особенно в таком долгом и дальнем плавании.
«Ты ведешь себя глупо, уподобляясь ребенку, который выпрашивает любимую игрушку. Взывай к разуму. Приводи логичные аргументы. Она знает тебе цену, знает и не может этого отрицать».
Корэйн сделала вдох, пытаясь привести в порядок мысли, и продолжила говорить.
Если я поплыву с вами, ваши доходы как минимум утроятся. Корэйн сжала ладонь в кулак, не убирая ее со стола. Я могу это гарантировать. И я даже не потребую свою долю!
Корэйн не исчерпала свои аргументы: она могла перечислить еще множество выкладок и привести ряд суровых фактов, от которых нельзя будет отмахнуться. Но Мелиза лишь смотрела на нее ничего не выражающим взглядом.
Я уже приняла решение, Корэйн. Даже воля богов не способна его изменить, произнесла Мелиза. В ее голосе тоже появились умоляющие нотки. Любовь моя, ты даже не представляешь, о чем меня просишь.