Теперь Хило понимал, что сам несет ответственность за сегодняшнюю трагедию. Это он поручал своему помощнику самые ужасные задания, самые трудные и жестокие. Во время клановой войны он пересмотрел роль своего помощника и воспользовался характером Маика Тара безграничной преданностью, свирепостью, надежностью и скрытностью. Человеку, который занимается такой работой, необходим крепкий якорь, который позволял бы ему оставаться человеком, а не просто заточенным оружием. Этим якорем был Кен, но Кен погиб уже много лет назад, а Хило и Вен тонули в собственной пучине, обращая слишком мало внимания на других. Уцепиться за такого жесткого человека, как Йин Ро, было ошибкой, она все равно ушла бы от него, а Тар не мог вынести новой потери.
Вен это знала, с печалью понял Хило. Но старалась быть оптимисткой. Хило урезал обязанности Тара, считая, что этого достаточно для обуздания его свирепости. И к тому же благословил его брак в уверенности, что это сделает Тара счастливее и добрее. А значит, в конце концов Хило сам виноват в том, что Тар превратился в чудовище.
Тар, мягко произнес Хило. Ты был не в себе. Сегодня вечером ты потерял рассудок и совершил нечто ужасное, чего никогда бы не сделал, если бы мог ясно мыслить.
Хило пришло в голову, хотя и слишком поздно, что причина может скрываться еще и в здоровье вдруг все пропустили начало Зуда. Вполне в духе Тара отмахнуться от симптомов нефритовой лихорадки, убедив себя, что это временная хворь, не угрожающая рассудку.
Того, что ты совершил, уже не исправить. Ты убил одного из наших, Зеленую кость и Кулака. Такое преступление нельзя простить, ты сам знаешь.
Хило трудно было даже произносить эти слова, а Тару еще сложнее их слышать. Его ладони задрожали, и он зажал их между коленями, понурив плечи. Он выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Хило с трудом мог поверить, что этот сломленный человек так долго был одним из самых сильных бойцов клана.
Нам нужно пройтись, Тар, сказал Хило. Слова вырвались против его воли. Как думаешь, ты сможешь идти, или тебе нужна помощь?
Тар взглянул на Колосса. В его глазах читалось не только страдание, но понимание и решимость.
Я смогу идти, ответил он с привычным мужеством.
Я могу тебе доверять и оставить нефрит?
Хило не отдал приказ снять с Тара нефрит и не хотел унижать его еще больше, если этого можно избежать.
Я не доставлю хлопот, Хило-цзен.
Хило положил руку Тару на плечо и повел его к выходу. Кулаки у двери расступились, давая им пройти.
Я могу повидаться с детьми? спросил Тар. Всего на минуту.
Вряд ли это удачная мысль, ответил Хило. Они спят.
Тар кивнул, и они вместе вышли из дома. Лотт и Анден проводили их мрачными взглядами, не зная, что сказать.
Поместье Коулов раскинулось на двух гектарах, с несколькими домами и главным двором в центре. Остальное пространство занимали сад, пруд, лужайка, зал для тренировок и небольшой лесок, отделявшие особняки друг от друга и окружающего города. Хило повел Тара по дорожке, петляющей по саду. Они обогнули дом Штыря и спустились по небольшому склону, где дети Цзуэна обычно строили крепости и играли в войну. Хило шел рядом с Таром, который медленно ковылял из-за ран. Когда тот спотыкался или покачивался, Хило брал его под руку и поддерживал. Было около трех или четырех часов ночи, и, как всегда в такое время, в Жанлуне стояла тишина. Промежуточное состояние между прошедшим днем и будущим.
Когда они отошли подальше от домов и людей, так что Хило Чуял лишь далекие ауры других Зеленых костей в поместье, он остановился и повернулся к Тару. Тот сделал шаг назад и опустился на колени.
Хило-цзен, прохрипел он. Прости, что подвел тебя. Еще с тех пор, как мы были детьми в Академии, я всегда хотел только следовать за тобой и служить как боец. Мы через многое прошли вместе. Его голос дрогнул, но через пару секунд он взял себя в руки и заговорил тверже: Клан моя кровь, а Колосс его повелитель.
Он прикоснулся лбом к земле и снова выпрямился со спокойной покорностью судьбе, не имеющей ничего общего с охватившим его сегодня безумием.
Закрой глаза, велел Хило.
Тар повиновался. Хило вытащил нож и подошел к Тару сзади. Аура Тара дрогнула от страха и печали, Хило Почуял гулкое биение его сердца и положил ладонь ему на макушку. Придется это сделать одно быстрое движение слева направо по горлу. Хило уже убивал людей ножом, это легко и занимает не больше времени, чем вдох.
Прошла секунда. И другая. Потом еще одна. Хило задрожал. Он так крепко стиснул нож, что рукоять начала ломаться от непроизвольной Силы. Другой рукой он схватил Тара за волосы на затылке. Казалось, деревья сомкнулись вокруг, затемнив края зрения.
Пальцы Хило в судороге разжались, и нож выпал на гравий дорожки. Хило отпрыгнул от Тара, как дергающаяся на нитках марионетка.
Проклятье! прошептал он. О боги!
Он оперся ладонью на ближайшее дерево, наклонил голову и накрыл другой рукой глаза.
Я сам, Хило-цзен, произнес за его спиной Тар. Он подобрал выпавший из руки Хило нож, поднялся и, нетвердо стоя на ногах, отряхнул землю с коленей. Уходи, и я сам с этим разберусь.
Это простое предложение, сделанное с такой легкостью, лишило Хило остатков решительности. Именно этим и занимался для него Тар все эти годы разбирался с проблемами. С самыми сложными и зловещими проблемами. И делал это тихо, четко и без единой жалобы чтобы Хило мог отойти в сторонку.
Хило повернулся к нему:
Отдай мне нож, Тар. Тот подчинился, и Хило убрал нож в ножны. Потом прижал ладони к глазам, пытаясь собраться с мыслями. Вот как мы поступим, сказал он, опустив руки. С тебя снимут нефрит и вышлют с Кекона. Ты не сможешь вернуться, никогда. Если попытаешься, любой может лишить тебя жизни с моего разрешения. Клан будет хотеть твоей крови, и мне придется всех убедить, что виноват Зуд и поэтому тебя следует пощадить, если ты никогда больше не наденешь нефрит. Я высылаю тебя, Тар, и ты можешь начать все сначала, без нефрита и без клана.
С озадаченным видом Тар покачал головой, словно не знал, благодарить Хило или укорить за то, что не стал его убивать.
Без нефрита и клана я ничего не стою, Хило- цзен! воскликнул он. Пусть меня убьет кто-нибудь другой, если ты не хочешь. Другому это будет легче, и так правильно.
Возможно, тихо сказал Хило, но я не могу потерять еще одного брата. Я уже потерял слишком многих. Он положил руки Тару на плечи и притянул его к себе, лбом к своему лбу. Я всегда знал, что могу на тебя рассчитывать, и поэтому слишком многого просил. А сейчас прошу о последнем одолжении. Прошу тебя жить дальше.
* * *
Два часа спустя Хило вернулся домой и застал Вен сидящей на полу в углу спальни. Прижав колени к груди, она откинулась головой на стену. Глаза Вен покраснели, а веки набрякли. Она даже не подняла голову.
Все кончено? глухо спросила она. Мой брат мертв?
Хило бросил пиджак на кровать и тяжело опустился на край матраса.
Нет. С него сняли нефрит и отправили в изгнание. К рассвету он должен покинуть страну.
Хило с изнеможением вздохнул, вытащил из кармана горсть нефрита кольца, серьги, подвеску, часы и положил на ночной столик. Нефрит Тара. Хило обещал ему, что однажды нефрит перейдет к Маику Цаму.
Многие в клане скажут, что он должен был заплатить жизнью. И они имеют право на гнев. Йин и ее семья такого не заслужили. С этим мне придется разобраться. Но я не смог его убить. Не сумел убить своего брата. А кто бы сумел?
Теперь Вен посмотрела ему в лицо, слегка приоткрыв рот, словно хотела что-то сказать, но не нашла подходящих слов. Хило расстегнул рубашку. Небо над домом начало светлеть, и Хило отчаянно нуждался в паре часов сна перед неизбежной бурей, которая последует днем.
Я внесу кое-какие изменения, сказал он. Подчиненные Тара, его Гвозди, опять вернутся под командование Цзуэна. Вся боевая часть клана снова будет подчиняться Штырю. При дедушке и Лане помощник Колосса выполнял совсем другие функции. Из-за клановой войны и характера Тара я их изменил. Что бы я ему ни поручал, он беспрекословно выполнял задания. Мы в этом нуждались. Но теперь я больше этого не хочу.
Он отвернулся, снимая часы и нож, и бросил их на комод.
Раньше помощник Колосса не относился ни к боевой части клана, ни к деловой, продолжил он. Он был только на стороне Колосса, при необходимости давал ему советы, заботился о том, чтобы все шло гладко. Помогал Колоссу быть Колоссом.
Хило встал и подошел к Вен. Он протянул руку и помог жене подняться.
А на это способна только ты, тихо произнес он. Я не смогу быть Колоссом без тебя. Мы причинили друг другу боль, потому что оба слишком упрямы, когда идем к цели, и дорого за это заплатили. Но какой смысл жить, если мы не можем уступать тем, кого любим? Хило обнял Вен и погладил по волосам. Потом поцеловал в лоб, щеки и губы. Ты будешь моим помощником, Вен?
Дрожащими руками Вен обняла его лицо.
Клан моя кровь, прошептала она пылко, но без запинки. Затем опустила голову и прижалась губами к впадинке на шее Хило. А Колосс его повелитель.
Первая интерлюдия
Долгое правосудие
Эон II, последний король Кекона, правил в самый мрачный период истории государства и умер бесславно. Три сотни лет после объединения нации Кекон жил относительно мирно и процветал при правлении династии Цзан, но когда в возрасте девятнадцати лет на престол взошел Эон II, в стране начались беспорядки. На Кеконе укрепили свое присутствие иностранцы. Торговцы из степенландской гильдии Брамско и Тунская империя контролировали портовый город Тошон на южной оконечности острова, а шотарский флот царил на востоке Амарического океана. Иностранцы конфликтовали друг с другом и с местным населением.
После нескольких жестоких стычек и обвинений в том, что иностранцы дают королевской семье взятки, многочисленные кланы Зеленых костей тоже перессорились одни остались верны ослабевшей монархии, а другие считали, что короля следует свергнуть. Когда империя Шотар вторглась на Кекон, обрушив на страну всю мощь современной армии, то столкнулась с сопротивлением нефритовых воинов, обладающих невероятными способностями, но разобщенных и дезорганизованных.
Несмотря на это, они дрались так яростно, а потери шотарцев были так велики, что, как позже выяснилось из всплывших документов, шотарская армия собиралась сжечь Жанлун дотла, считая, что иначе Зеленые кости будут драться до последнего бойца и каждый заберет с собой в могилу сотни вражеских солдат. Советники рекомендовали королю Эону II покинуть страну и вести войну в изгнании. Но вместо этого монарх приказал кланам прекратить сопротивление. Он капитулировал перед шотарцами и отрекся от престола. Шотарское правительство держало бывшего короля в плену, представив его смерть от отравления, произошедшего по естественным причинам.
Кеконцы так стойко ненавидели короля Эона II за трусость и слабость, что, когда спустя пятьдесят лет монархия была символически, хотя и не фактически, восстановлена, внучатый племянник Эона, Иоан III, получил титул принца, а не короля, чтобы не напоминать о ненавистном родственнике.
Однако в последнее время историки подобрели к Эону II. Его якобы поспешная капитуляция спасла миллионы людей и позволила оставшимся в стране Зеленым костям перегруппироваться и создать сообщество Людей горы сеть подпольного сопротивления, которая покончила с шотарским правлением и стала предтечей современных кланов. В плену бывший монарх призывал граждан к миру и сотрудничеству с иностранными завоевателями, но позже выяснилось, что он продал бо́льшую часть семейного имущества и тайно переправлял деньги партизанам через посредничество Фонарщиков. Шотарский охранник Эона II описывал его в мемуарах как замкнутого, начитанного и очень доброго человека, в особенности по отношению к животным полная противоположность стереотипному образу жестокого правителя, который кеконцы впитали не в последнюю очередь благодаря шотарской пропаганде.
Говорят, что на смертном одре опозоренный король посетовал: «Меня запомнят не за то, каким я был, а за то, каким не был. Может, это и к лучшему. Пусть боги судят меня за то, чего я не совершал».
Глава 15
Скептики
тринадцатый год, шестой месяц
Как самому молодому врачу в районной больнице квартала Папайя Андену всегда доставались наименее удобные часы работы ночные смены, ранние утренние часы и праздники. Из восемнадцати врачей только трое были Зелеными костями. Анден часто работал дольше положенной смены, или его вызывали во время отдыха. Его репутация настоящего нефритового кудесника и родство с Коулами означали, что Кулаки и Пальцы клана хотят иметь дело именно с ним, и у него всегда было много пациентов. А кроме того, Папайя была бедным районом, здесь постоянно случались драки. Однажды вечером его вызвали к пациенту с внутренним кровотечением и пневмотораксом легкого. Анден с удивлением увидел на больничной койке Лотта Цзина, своего бывшего однокурсника по Академии Коула Ду, а теперь Первого Кулака Равнинных в Жанлуне.
Лотт-цзен, что случилось? воскликнул он.
Раны Лотта были результатом удара тупым предметом. Кости не были сломаны, а многочисленные ножевые порезы поверхностные. Очевидно, Лотт превосходно владел Броней, но кровеносные сосуды и внутренние органы трудно защитить даже с отличными нефритовыми способностями.
Барукан, мрачно ответил Лотт, словно больше ничего и не требовалось объяснять.
Позже два Пальца, которые в нетерпении дожидались в холле новостей о состоянии Кулака, объяснили, что во время полицейской облавы на Лотта устроили засаду бандиты-баруканы со стальными трубами, монтировками и тесаками. Первый Кулак убил четверых баруканов и упал с третьего этажа, когда уходил по пожарной лестнице. Некоторые баруканы владели нефритовыми способностями на таком уровне, что представляли угрозу даже для Зеленых костей, в особенности когда имели численный перевес. Большинство из них были выходцами из шотарской банды Матиос и тем или иным образом работали на Горный клан, который отрекался от них и наказывал за противозаконные действия, но все равно использовал для простых поручений и чтобы скрытно нападать на Равнинных. Держать преступников в узде, но пользоваться ими против соперников давнишняя традиция кланов.
Обычно, чтобы остановить кровотечение, вызывали хирурга, но Анден сам нашел рану и перекрыл кровеносные сосуды несколькими точными импульсами Концентрации. Во время лечения однокурсника, к которому он когда-то был неравнодушен, Анден поневоле ощущал неловкость и не мог не отметить, что даже побледневший и раненый Лотт остается чрезвычайно привлекательным мокрые от пота кудри, длинные ресницы на закрытых глазах, стиснутые от боли пухлые губы.
Тебе придется остаться здесь на ночь с кислородным баллоном, объяснил Анден, медленно и осторожно Концентрируясь, чтобы улучшить циркуляцию крови и ускорить выздоровление. Ты полностью поправишься, Лотт-цзен, но это займет несколько недель.
Лотт кивнул, не открывая глаз. Анден встал, чтобы вымыть руки в раковине.
Ты мог бы быть на моем месте, Эмери, произнес за его спиной Лотт. Ты был лучшим в нашем выпуске из Академии. Это ты должен был стать Первым Кулаком, а не я.