«Ничего у тебя не получится, малышка, мстительно подумал я. Жить с тобой и твоим замечательным папашкой я абсолютно не готов Хотя если забеременеет, то, пожалуй, и правда придется жениться А вдруг она уже беременна от какого-нибудь хмыря?.. Хоть от банкира того очкастого? Ну, тогда тем более у нее ничего не выйдет. В конце концов, есть генетическая экспертиза, официальные пути, судебные процедуры»
Когда я проснулся, было уже часов десять. Наскоро выпив чаю и съев бутерброд с сыром, я запрыгнул в брюки и рубашку, после чего выскочил из квартиры. Натуся даже не проснулась. Богема! Раньше двенадцати не встаем. Хорошо все-таки, когда папаша полностью содержит. Можно ни черта целыми днями не делать. И лишь для видимости то танцами заняться, то живописью, то йогой, то горшки какие-нибудь чудовищные начать лепить из глины И всем говорить, что вот-вот организуешь бизнес, или откроешь выставку своих работ. Сколько помню, с Натулей именно так все всегда и обстояло. По крайней мере, те два года, которые я был с нею знаком. «Ну, нечего безделью завидовать, одернул я себя. Волка ноги кормят».
Минут на двадцать я забежал в контору дать задания персоналу на день и подписать необходимые бумаги. А к двенадцати помчался на Сретенку, где меня должен был ждать египтолог.
Пришли мы практически одновременно и, пожав друг другу руки, уселись за столик.
Собеседник мой довольно долгое время молчал и словно собирался с мыслями. Потом вынул из портфеля папирус, завернутый в большой лист желтоватой бумаги, и пододвинул ко мне. Рядом он положил лист бумаги с распечатанным на нем текстом.
Думаю, будет лучше, если вы вначале это прочтете.
Несколько удивленный, я взял листок и принялся читать.
Текст был довольно трудным, поскольку изобиловал длинными предложениями и всевозможными специфическими терминами. Из него я понял всего три вещи: 1. Папирус безусловно является подлинным, 2. Приблизительная датировка от I до V века нашей эры, 3. Судя по содержанию, текст является одним из источников знаменитой «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста, поскольку частично воспроизводит цитаты из известной в настоящее время версии.
Видя, что я не до конца понимаю прочитанное, египтолог спросил:
Вы вообще знаете, что такое «Изумрудная скрижаль» и кто такой Гермес Трисмегист?
Ну да, что-то такое слышал, ответил я неопределенно.
Понятно. Тогда напомню. Гермес Трисмегист почитался в древнем мире как отец всех наук, всей мудрости человеческой, включая представления о вселенной и существующих в ней законах. В переводе «Трисмегист» означает «Триждывеличайший». Египтяне часто отождествляли Гермеса с богом Тотом, покровителем наук и изобретателем письменности. Почитали Гермеса Трисмегиста в Греции и Риме, средневековые алхимики считали его, не много не мало, основателем алхимии, философии, астрологии и ма-темати-ки. Вы, наверное, в курсе, что все труды античных авторов историков, ораторов и прочих дошли до нас лишь в более поздних списках. По легенде, было всего 42 книги трудов Гермеса Трисмегиста. Все они хранились в Александрийской библиотеке. Но она, как известно, сгорела в IIIIV веках нашей эры, потому ни один из оригиналов до нас не дошел. О Гермесе мы знаем из трудов Цицерона, Августина, Климента Александрийского и прочих, которые их пересказывали и цитировали. Оригиналы рукописей упомянутых авторов до нас тоже не дошли. Все они известны по более поздним спискам, «открытым» в Средние века и, в особенности, в эпоху Возрождения. Последнее обстоятельство послужило причиной, что ряд исследователей вообще подвергают сомнению реальность существования данных авторов, полагая, что это мистификация, столь характерная для авторов Ренессанса. Считается, что в средневековой Европе вообще ходило множество трактатов, приписываемых Гермесу Трисмегисту и посвященных в основном магии, астрологии и алхимии. Важнейшими из них являются «Асклепий», «Изумрудная скрижаль» и «Кибалион». Последний, впрочем, впервые появился в Америке в начале XX века, и большинство серьезных ученых считают его фальшивкой.
На Востоке полагали, что Гермес Трисмегист был реальным человеком, который жил еще до Пифагора и Платона. По некоторым сведениям, это был маг, который обитал в Вавилоне, а после завоевания Персидской империи Александром Македонским был вынужден переселиться в Египет. Одним словом, ничего конкретного. Как я уже говорил, ряд исследователей полагает, что это вообще выдуманный персонаж. «Изумрудную скрижаль» и «Асклепия» реконструировали на основе нескольких поздних источников. Име-ются еще отрывки, цитаты, разбросанные по сочинениям разных авторов от античных до возрожденческих времен. Несмотря на свою некоторую отрывочность, учение Гермеса Трисмегиста породило целое направление человеческой мысли, называющееся «герметизм». Большинство членов тайных обществ магов, алхимиков, оккультистов разного рода, к слову, вполне благополучно доживших до наших дней, считают себя последователями учения Гермеса Трисмегиста.
Папирус же ваш, как я указал в заключении, является, скорее всего, ранним и единственным из имеющихся текстов, к которому так или иначе восходят существующие источники. Перевод я отослал вам на электронную почту. Вот бумажный вариант.
Египтолог залез в портфель, извлек небольшую стопку листков и положил на стол рядом с заключением.
Я посмотрел первый листок, даже прочел пару абзацев. Потом отложил перевод в сторону.
То есть вы хотите сказать, что этот папирус один из 42 трудов этого самого Гермеса Трисмегиста, уцелевший после пожара Александрийской библиотеки?
Египтолог усмехнулся.
Ну, до такого утверждения еще очень далеко. Но то, что это совершенно уникальный предмет, можно сказать наверняка.
Я снова попытался что-нибудь прочесть из перевода, но почти сразу оставил свои попытки. Мысли путались, и я практически ничего не понимал. Взяв чашку, я принялся пить кофе.
Египтолог некоторое время пристально смотрел на меня.
Похоже, вы совершенно не знаете, что с этим делать, наконец сказал он.
Честно говоря, ума не приложу.
Вы хотя бы представляете ценность этого папируса?
Нет. Вообще-то хотел услышать это от вас.
Египтолог откинулся на спинку стула.
Приведу такое сравнение, чтобы вы поняли. Представьте, что вы вдруг нашли одну из Скрижалей Завета Моисея, или оригинал евангелия от Матфея, написанный на куске кожи по-арамейски.
Неужели все так серьезно?
От слов собеседника мне стало как-то неуютно.
Серьезнее некуда. Если папирус окажется подлинным, а в этом я более чем уверен, то это будет сенсация века. Но для этого он должен пройти массу экспертиз начиная с лингвистической и заканчивая радиоуглеродным исследованием материала, анализом на наличие пыльцы растений в образце и т. д. и т. п. Я не спрашиваю, как этот папирус попал к вам в руки. Наш общий знакомый рассказывал мне какую-то нелепую историю, в которую, честно говоря, верится с трудом. Однако если это правда, то вы сталкиваетесь практически с непреодолимыми трудностями.
С какими?
Легализация, кратко ответил ученый. Вы должны будете объяснить, откуда вы взяли этот артефакт. Чека на покупку, как я понимаю, у вас нет?
Нет, пожал я плечами.
Это был риторический вопрос. Предметы старины, а тем более представляющие ценность, строжайше запрещены к вывозу в любой стране мира. Вывоз, как нетрудно догадаться, был осуществлен нелегально?
Получается, что так.
Тогда у вас два пути. Первый легализоваться, придумав более или менее правдоподобную легенду. Но учтите, здесь мало выдумать, у кого вы купили, или получили бесплатно этот предмет. Ваш продавец тоже будет вынужден дать объяснения. И тот, кто ему продал. Проверять будут всю цепочку, поскольку это может служить основанием для требования возврата предмета в страну, откуда его незаконно вывезли. И не важно, когда это было. Хоть при Наполеоне Бонапарте. В связи со сказанным, международного скандала, боюсь, не избежать. Вот тогда-то власти за вас возьмутся всерьез. Надо же им найти крайнего. В лучшем случае вы бесплатно отдадите артефакт государству, а они за это подумают, простить вас или нет.
Путь второй. Воспользоваться услугами черного рынка. Продать какому-нибудь коллекционеру и предоставить ему возможность думать о легализации. Однако в этом случае вы вряд ли получите за папирус больше трети от того, чего он стоит. Впрочем, это гораздо предпочтительнее первого варианта.
Я прокашлялся.
А сколько этот гм предмет может стоить?
Если честно, затрудняюсь ответить. Сколько может стоить оригинал «Повести временных лет», или «Слова о полку Игореве»? Много. Очень много.
И все же. Вы говорите продать на черном рынке. Хотелось бы представлять сумму, которую я смогу выручить от этой операции.
Несколько миллионов долларов.
Вы серьезно?
Серьезнее некуда. Хотя я не очень представляю того, кто у вас это купит, цена вполне может быть такой.
Некоторое время я сидел молча, не зная, что сказать.
Признаюсь, вы меня огорошили, произнес наконец.
А уж как вы меня! отозвался египтолог. Я практически две ночи не спал. К слову, папирус в отличном состоянии, учитывая его возраст. Видимо, все это время он пролежал в каком-то сухом закрытом помещении с комфортной температурой в 1518 градусов Цельсия. Иначе он бы просто сгнил. Можно предположить, что его сравнительно недавно извлекли из какой-то гробницы.
А может, ему не так много лет, как кажется?
Может. Анализ растительных волокон это покажет. В любом случае, цифра будет не менее полутора тысяч лет. За это я могу смело ручаться. Знаете, у меня есть просьба.
Да, какая?
Если не сложно, держите меня в курсе дела относительно дальнейшей судьбы папируса. Знаете, научный интерес и все такое
Хорошо.
На досуге будете смотреть перевод обратите внимание: представление об окружающем мире и предназначении человека несколько отличается от того, что потом под именем Гермеса Трисмигиста публиковалось в Средние века. Возможно, это отголосок древней философии, в соответствии с которой жили люди предшествующих эпох. Потом она была видоизменена, приведена в соответствие, так сказать, с насущными задачами современности. Впрочем, это лишь мое субъективное мнение. Да, и напоследок совет. Будьте осторожны. Уверяю вас, это не пустые слова. Тем более если учитывать, сколько это может стоить.
Египтолог встал, и я пожал ему руку.
Оставшись один, я некоторое время сидел в оцепенении. Информация, только что сообщенная мне, бурлила и клокотала в голове, точно Везувий, и никак не желала принимать спокойную, структурированную форму. Взгляд упал на лежащий на столе желтоватый сверток с папирусом.
«Подумать только, несколько миллионов», я опасливо осмотрелся по сторонам и спрятал сверток вместе с заключением египтолога и переводом в портфель.
«Коньяку что ли выпить?» подумал я и взглянул на часы. Было без пятнадцати час. «Вы уже перестали пить коньяк по утрам?» отчего-то вспомнилась старая шутка, но я все равно заказал себе сто грамм.
Приехав в контору, я попросил секретаршу сделать мне крепкого кофе, после чего заперся у себя в кабинете и попытался собраться с мыслями. Однако это у меня не слишком получилось. Что делать дальше с папирусом, я представления не имел. Вынув из портфеля все, что получил от египтолога, я еще раз прочел заключение, после чего принялся изучать перевод. Всего в нем было 18 страниц. Завяз я уже на первой. Здесь излагалась некая космогония, причем текст изобиловал массой сносок и пояснений в скобках. Все это было трудно для восприятия и требовало полного сосредоточения. А мои мысли прыгали туда-сюда: от античного Платона с Пифагором до гуманистов эпохи Возрождения и нескольких миллионов баксов, за которые папирус якобы можно было продать.
Минут через 20 в кабинет осторожно постучали, и секретарша сказала, что по какому-то срочному делу звонят из типографии.
Сейчас перезвоню, отозвался я недовольным тоном.
Решив, однако, что вряд ли сию минуту что-то изобрету, а работа все же есть работа, я запер папирус в сейф и взялся за телефон.
После обеда я провел планерку, отправил на выставку следить за стендом и вести переговоры с потенциальными клиентами своего зама Володю Звягинцева, подписал счета, пролистал несколько каталогов иностранных издательств, присланных с утренней почтой, поругался по телефону с поставщиками бумаги Одним словом, до конца рабочего дня я был завален делами, так что обратиться к переводу времени так и не нашлось. Под занавес выяснилось, что кладовщик на складе что-то напутал, и неизвестно куда подевались почти полторы сотни экземпляров заказного издания, причем отнюдь не самого дешевого. Пришлось тащиться на склад, устраивать разгон бездельнику, искать ошибку в складской базе данных, потом выяснять, куда кладовщик загнал паллету с потерявшимися экземплярами
Я уже собрался было ехать домой, когда зазвонил телефон. Это была Натуля. Я совершенно забыл, что днем разрешил ей вернуться в мою квартиру на ночь. «Запасная связка ключей лежит» начал было я объяснять. Но Натуля быстро ответила «Я уже нашла. Целую» и повесила трубку. Одно слово шустрая девочка.
Предвидя необходимость объяснять, где это я «до сих пор болтаюсь», а заодно испытывая раздражение на такую назойливость («она что, жена мне, в самом деле!») и имея самое твердое намерение дать достойный отпор нарушителю психологических границ, я нажал кнопку и строгим тоном произнес: «Да! Слушаю!»
Однако, вопреки ожиданиям, ничего объяснять, а тем более давать отпор не пришлось. Натуля была в совершенно невменяемом состоянии. Она что-то истерично крича-ла, и поначалу я не мог разобрать ничего, кроме слов «Ужас!» и «Что тут такое творится?»
Минут через пять мне удалось ее успокоить и выяснить, в чем дело. Придя, как мы и договаривались, в квартиру вечером, Натуля застала там страшный разгром. Было похоже, что в квартире побывали грабители.
Я сейчас же уезжаю! вопила она. Сам с этим разбирайся!
Ладно. Только осторожнее, когда будешь выходить. Посмотри
Ты что, совсем с ума сошел?! Куда меня посылаешь? Зачем я пойду? А вдруг меня убьют?
Тогда сиди в квартире, только закройся на замок. Дверь-то цела?
Да цела твоя дверь! Ты о какой-то двери думаешь больше, чем обо мне! Мне страшно!
Что страшно?
Находиться в квартире!
Тогда поезжай.
Пошел ты к черту! Лучше пошевеливайся там!
Через полчаса буду, и я побыстрее дал отбой, чувствуя, что еще минута и я точно оглохну на правое ухо.
Машин на дорогах города в это время было не слишком много (час пик уже закончился), поэтому я домчался до дома даже быстрее минут за 20 с хвостиком. Бросив машину у подъезда, я влетел в лифт и позвонил Натусе по телефону чтобы она открыла.
Ната встретила меня изрядно захмелевшая и со стаканом джина в руке.
В квартире и вправду был разгром. Двери всех шкафов были открыты, как водяные шлюзы, через которые вот-вот должны хлынуть бурные пенные потоки. Половина стульев была опрокинута, книги с полок сброшены. Все ящики стола были выдвинуты, их содержимое тоже частично раскидано по полу. Кроме того, с первого взгляда было видно, что пропал ноутбук, а из большого стационарного компьютера буквально выдрали жесткий диск.
Ну и ну! я присвистнул и сел на диван. Похоже, надо звонить в милицию.
Я набрал номер и продиктовал адрес. Повесив трубку, я оглянулся и увидел, что Натуся одетая стоит в коридоре.
Все, я поехала, заявила она. С милицией сам разбирайся. Только до машины меня проводи.
Ты что, с ума спятила? Куда ты поедешь? Ты же пила!
Вот еще ерунда, заявила Натуля. Тоже мне причина.
Я крепко взял ее за руки и, несмотря на сопротивление, отвел в комнату. После чего силой усадил на диван. Затем вызвал такси. Минут через десять машина была у подъезда. Я отвел свою нетрезвую подругу к машине и не без облегчения проводил взглядом огни фар, скрывшиеся за поворотом.