Почему я здесь? Что происходит? Почему я весь Стоп! Подождите! А почему у меня на запястьях, чуть выше бёдер и на щиколотках были застёгнуты фиксаторы? Что за? Это мне уже перестаёт нравиться! Плохие шутки! Что это? Воскликнул я, смотря на силуэт с таким выражением лица, словно оно могло выразить всё мирское непонимание.
Яркая вспышка ослепила глаза.
Когда я вновь начал различать силуэты, то нашёл себя на железнодорожной станции, стоящим меж путей. Я пошевелил пальцами рук, удостоверившись, что фиксаторы пропали, и попытался найти лестницу на перрон. Но как только я делал шаг, то тут же слышал гудок машиниста, бьющий своим скрипом по ушам. Но не стоять же тут и ждать пока меня собьёт поезд? Несмотря на рьяное сопротивление машиниста моим движениям я двинулся вперёд под ярко-красный свет семафора и неразборчивую речь диктора из динамиков. Вообще, к поезду меня тянуло как магнитом, что только сейчас я, кажется, начал осознавать, что иду ему на встречу, но времени, чтобы выбраться уже не оставалось локомотив был прямо передо мной. Я зажмурился, выставив руки вперёд, и приготовился к удару.
Снова эта ужасная вспышка. Как же она достала!
Я падал вниз Чёрт возьми, я правда лечу куда-то вниз! Кто-то толкнул меня со всей дури в грудь и я падаю с большой высоты, потому что едва разбираю пролетающее мимо себя. Нет уж, лучше верните меня к поезду, там всё хотя бы произойдёт молниеносно Где-то вдалеке я видел силуэт мужчины, выбежавшего на балкон, но он не предпринимал ни единой попытки, чтобы замедлить этот кошмар.
Это было странно, но я совершенно не почувствовал столкновения с землёй, лишь только колючий снег, который тут же забрался мне под воротник и толстовку, обжигая тело. Больно не было. Совершенно! Только страшно. Очень страшно и одиноко. Я лежал на земле, а губы почему-то сами произносили это:
Чш-чш-чш, ты должен отдохнуть Чья-то женская рука погладила меня по щеке, прервав моё декларирование, и закрыла ладонью глаза. Поспи! Да вы что сговорились все?!
Я не хочу спать, я хочу проснуться! Я отдёрнул её руки от своего лица, сгорая от злости. Я хочу проснуться! Я ХОЧУ ПРОСНУТЬСЯ! Заорал я настолько громко, насколько это было возможно.
Всё нормально? Я открыл глаза и увидел перепуганного Макса. Я осмотрелся по сторонам: мы были всё ещё в такси. Пощупав себя за руку, я понял, что это сон, и кивнул Максу головой в ответ. Надеюсь, это был не вещий сон а то иначе я предпочёл бы сойти с ума уже сейчас, чем переехать!
Вам, наверное, интересно как выглядит Рэй? О, если бы я был в хорошем расположении духа, то описал бы его как славный городок, но сейчас он мне казался одиночной камерой, в которой меня оставили навсегда.
Такси неспешно подъехало к многоэтажке, на парковке которой стоял мой чёрный спорткар. Хоть что-то приятное за утро Хотя, куда я поеду? Я вообще не знаю города, кроме как где ближайшее кафе и универ такой себе набор путешественника. Мы вышли из такси, выгрузив два моих чемодана и сумку Макса, направившись по дорожке ко входу.
Нужно съездить на мойку! Воскликнул я, подойдя ближе к машине, заглядывая в окна, попутно доставая ключи от неё из рюкзака.
Тебя подождать или сам придёшь? Вздохнул Макс, когда я залез внутрь.
Я сам приду Не бойся, я никуда не уеду: бензин закончился! Макс с недоверием посмотрел на меня и, кивнув, направился к дому. Вот так я сбагрил вещи своему вассалу и остался в праведном одиночестве. Ладно-ладно, обойдусь без сарказма. Просто я хотел выгрести весь мусор из машины, потому что мне было очень лень заниматься этим дома, ну и ещё потому что я соскучился по своей малышке.
Хлама здесь, конечно, было предостаточно: какие-то салфетки, пакеты, никому не нужные тетрадки с моими конспектами, фантики, зарядки и это я ещё до бардачка не добрался. Что хоть за конспект-то? «Конвергентная журналистика». Кому вообще это нужно? Точно в помойку! Я выудил большой пакет из кармана двери, и стал складывать в него все свои реликтовые сокровища, которые только смог найти в органайзерах на спинках кресел и ковриках. Я открыл бардачок и из него вывалился открытый пакет ирисок, который я даже не помню, когда сюда положил. Я набил ирисками карманы косухи, а оставшиеся решил тут же уничтожить. Надеюсь, я не отравлюсь! По крайней мере, выглядели они приятно, да и пахли тоже. Хотя, какая мне разница я был ужасно голодным, что и просроченные с радостью бы ушли.
В за конфетами я нашёл набор медиаторов, который искал, наверное, полгода! Я тогда вышел из музыкального магазина, положил их туда, чтобы точно не забыть, а потом перевернул с ног на голову свою комнату, чтобы их найти. Как вам моя память? Мне тоже нравится.
В глубине бардачка я нащупал какую-то колбочку и потащил её на свет это оказались Дашины роликовые духи с блёстками. На какое-то мгновение я замер и просто смотрел на них: поначалу мне захотелось их разбить об асфальт, но я передумал и, открыв, провёл роликом по запястью тут же запахло грушей и ванилью она давно ими не пользовалась, потому что запах застыл в воздухе, от чего начинало свербеть в носу. Наверное, теперь у меня аллергия на каждое воспоминание о Даше
Я убрал свисавшие пряди волос за ухо и направился к багажнику, в надежде, что мне не придётся искать запасной мешок. Кроме черного папиного кардигана и каната с узлами, который Барни почти разгрыз, ничего не было, и я со спокойной душой закрыл багажник, потому что каких-нибудь находок, царапающих память, мне не хотелось. Поплутав между домами, я вывалил всё в контейнеры для мусора, оставшись один на один с обнаруженными вещами, и направился к дому.
Парадная была не такой узкой и крохотной, как в Энске: у лифта стояли два нефролепсиса, а у журнальной полки было размашистое алоэ. У стойки возле окна стояло несколько высоких барных стульев, а за ними небольшой лобби-бар. За лифтом был выход во двор, где был просторный бассейн, окруженный высокими пальмами, прорастающими через мраморную бежевую плитку, лежаки и открытый коворкинг с цветными лавочками, на которых сидело несколько человек со стаканчиками кофе и ноутбуками. И если не знать, что это жилой комплекс, то казалось, что ты попал в уютный современный отель, совмещенный с рабочим зданием: атмосфера двора была свободно-деловой. Интересно, какой вид будет с двенадцатого этажа? Я уже совсем забыл с моего последнего визита, что тут есть
Ого, Макс, откуда столько еды? Спросил я, рухнув на кухонное кресло. Давайте я расскажу вам о виде из окна попозже: я ужасно голодный, как вы помните.
Ну, пока ты целовался с машиной, было время заказать! Что ты будешь? На столе стояли упаковки с миньонами с брусникой, рыба с пюре из брокколи и стейк с картошкой.
Я буду всё! Воскликнул я, вооружившись приборами и едва не пуская слюни.
Тогда накладывай! Произнёс устало он, приглашающим к плите жестом. Я навалил в тарелку всего понемногу, закинул капсулу в кофемашину, и побрёл к своей комнате. Вернись назад! Я не хочу убирать потом по всей квартире крошки, если к тебе опять психоз вернётся! Я, закатив глаза, вернулся за стол, с грохотом поставив тарелку. Не впечатлило! Я поджал губы и испепеляющим взглядом посмотрел на Макса. После твоих выходок в самолёте ты меня уже не пробьёшь!
Когда я проснулся, то за дверью комнаты было тихо, а судя по часам, стоявшим на моём рабочем столе, дело близилось к ночи. Я сонно потянулся и, сев на кровати, посмотрел в окно. Город жил своей вечерней жизнью: горели вывески кафе, сверкали витрины магазинов, слышался уличный гам, где-то играли на гитаре, распевая местные песни, по дороге проносилось бессчётное количество машин, спешащих куда-то в центр, в общем, всё было как и дома, только, вот, совсем не по-домашнему.
После тёплого душа и стакана холодной воды с лимоном я прямо испытал настоящий катарсис, даже перестав злиться на Макса и на обстановку вокруг. Перехватив пару ломтиков жаренной картошки и разболтав в стакане с газировкой кубики льда, я вышел из кухни и завернул в зал, откуда выливался тусклый свет от телевизора.
Ну ты, конечно, и поспать любитель! Воскликнул Макс, оторвавшись от хоккея, когда я сел рядом на диван. Твой отец звонил, не хочешь поговорить? Я замотал головой, когда Макс стал протягивать мне телефон. Тогда хотя бы напиши, что всё нормально, он же ждёт!
Ладно, напишу, буркнул я, лишь бы Макс отвязался. Тебе интересно? Я перевёл взгляд на экран телевизора, где бесцельно гоняли шайбу уже пять минут с моего прихода. Макс кивнул, увлечённо наблюдая за происходящим на катке. Интересно, он вообще заметит, если я уйду? Сейчас проверим. Я вышел из комнаты под страстные крики болельщиков из телевизора и скрылся в коридоре тишина. Да, на разговоры по душам теперь можно явно не рассчитывать. Придётся пересмотреть свои привычки, а Максу явно пора завести детей, чтобы понимать, когда нужно убавить звук в телевизоре
Я сел на подоконник и уставился в окно: ковыряться в телефоне или ноутбуке мне мало хотелось, а завалиться спать по новой я был не готов. Что же до вида за окна он был чудесным: мерцающие, как ёлочная гирлянда, улицы, возведённые по принципу трёхлучия; парк с гигантским колесом обозрения, находящийся в квартале от моего окна, пестрил своими красками беззаботного веселья, а чёрное небо раскрашивали фонтаны из разноцветных звёзд, которые будто срывались от скуки с неба и, опускаясь на землю, переливались на кронах деревьев. Разноцветные вспышки освещали горизонт в сиреневые, лазурные и апельсиновые тона, то и дело привлекая внимание своими пируэтами, внезапно появлявшимися в небе.
Бакалейные лавки, которые укладывались поудобнее на ночь, закрывали свои блестящие глаза-витрины; магазины и кафе, которые встречали своих последних гостей, выглядели довольно симпатично, вписываясь в углы домов или первые этажи зданий; бронзовые памятники на мосту, привлекающие лишь туристов, меланхолично взирали на ночных кутёжников, как и мраморные статуи каких-то мифических богинь, которые провожали своей девственной улыбкой посетителей театра.
Шумное городское ралли закрывало свои дневные трассы, позволяя редким зрителям пробежаться от одного светофора к другому взамен на тишину, как и истоптанное поле для вечных пробежек, устало вздыхало под ногами сумеречных прохожих, шастающих от одного заведения к другому.
Воздух был свежим и солёным, потому как море, шум которого был слышен даже в 7 остановках от него, неспешно заканчивало свои беседы с прибрежными жителями, превращаясь в сонную сапфировую гладь, постепенно чернея и провожая последние облака беспокойным отражением, охлаждая свой тревожный пыл. Небо уже и вовсе потускнело, как перед дождём, и серая дымка поглотила нежные лавандовые облака. Наступила ночь. Тихая одинокая ночь. С привкусом морской соли и звёздным послевкусием. Я почувствовал, что потускнел, как и небо, погрузившись вновь в свои мысли, даже не улавливая их вечно обновляющийся поток.
Когда мне становилось очень грустно, не знаю почему, но я всегда вспоминал этот эпизод из жизни. Было морозное, снежное утро, ветер завывал и иногда бился в наши окна. Я сидел на кухне и медленно гонял остатки каши по тарелке, думая о том, как сдать сессию, если я почти к ней не готовился. Настроение было паршивое, потому что через неделю был Новый год, а нас завалили литературой и заданиями к экзаменам, да ещё и вставать к первой паре издевательство! В общем, меньше всего мне хотелось с кем-нибудь пересечься на кухне и тем паче поговорить. Но за дверью послышалась какая-то возня, а за ней заливистый хохот с визгами. Что там происходило идей было мало. Было мало, пока в меня не прилетела струя холодной воды, причём прилетела целенаправленно. «Мы не сдадимся без боя!», воскликнул папа и в следующую секунду я, всё ещё ничего не понимая, держал водяной пистолет, направляемый в сторону Марты, попутно отступая на балкон. Сперва, мне пришла в голову мысль о том, что я явно взрослее, чем они, но так казалось только в первые мгновения, потом мы уже носились друг от друга по всей квартире, пока не закончилась вода. Барни тогда с ума сбесился от такого представления и постоянно бегал от нас к Марте и обратно, думая, что всё это устроили для него. Мне кажется, последний раз я так искренне смеялся только в детстве, потому что чувствовал себя самым довольным ребёнком в тот момент. Помню, мы потом мокрые валялись на полу в зале, смеясь друг с друга, пока Барни не мог определиться кого же из нас троих сидеть и облизывать. Не знаю, пошёл я тогда в универ или нет, но улыбка после этого у меня ещё целую неделю не сходила! Пожалуй, это было самое классное утро за всё наше время с Мартой.
Хотя нет, лучше было только утро в мой прошедший день рождения! Обычно, мой день рождения отмечался как главный праздник в году, поэтому меня было трудно чем удивить в этот день, но они смогли. Как я уже потом узнал: за пару дней до этого, они закупились цветной и крафтовой бумагой, а ещё декоративным фетром с атласными лентами, и в ночь на мой день рождения украсили самодельной гирляндой коридор в квартире и кухню. Конечно можно было купить уже всё готовое в магазине, но, мне кажется, им самим было интересно заморочиться с этим, тем более намного приятнее, когда видны старания через немного криво вырезанные буквы и звёздочки: сразу становится понятно, что люди не за несколько минут бумагу раскромсали, чтобы лишь бы было. Но это я увидел потом, самое милое за утро было то, что я проснулся не под оглушающий рёв будильника, а под звонкое, улыбчивое «С днем рождения», а когда открыл глаза, то передо мной уже оказался торт с зажжёнными свечками. И пока я лохматый и сонный задувал свечи они целовали меня в щёки, сидя по обе стороны возле меня на кровати. Я как трехлетка тогда радовался такому представлению, даже вообще не обращая внимания на подарки. Знаете, это приятно, когда взрослые люди, у которых иногда нет времени на завтрак, заморачиваются несколько дней подряд ради 5 минут твоих эмоций.
Но сейчас меня вообще не приводили в чувства эти воспоминания. Всё, что лезло мне в голову, вертелось вокруг историй с грустным концом, от чего я печально растекался по подоконнику всё сильнее.
* * *
Первую неделю я провел лёжа на кровати, смотря в одну и ту же точку на стене. Ни увлечений, ни друзей ничего, только пустота, одна душащая пустота, которая заполняла мой разум. Мне абсолютно ничего не хотелось: ни есть, ни пить, не разговаривать. Хотелось только одного: чтобы меня никто не трогал. Я выползал из комнаты под вечер только для того, чтобы перекусить холодной еды, потому что я даже не хотел её разогревать, сходить в душ и вернуться назад в свой склеп. Было ли это желание привлечь внимание? Нет. Но то одиночество, которое входило в привычку, с каждым днём разрушало меня всё сильнее, то и дело переплетаясь с тревогой. Не было ничего, что могло бы одиночество заполнить. Даша была права: эта безобидная игрушка начинала меня порабощать.
Я читал книжки, за неделю прочёл три, но на четвёртой я сломался. Даже читая, мне становилось одиноко и текст переставал проникать в меня: я просто смотрел на листок печатной бумаги, но желания погрузиться в него у меня абсолютно не возникало. Это был не я. Всё вокруг меня было не моё: ни моя семья, ни мои друзья, ни мой город, ни моя жизнь. Я был как зомби, который изо дня в день двигался по одной траектории, жаждущий хоть какого-то вознаграждения, но кроме одних и тех же бугров и оврагов, в которые он падал, ничего не получал. Я не понимал, как мне жить. Как мне существовать? Всё не так! Всё не так! Всё не так! Всё не так! Всё было не так! Я хочу назад! Я хочу, чтобы всё было как прежде! Я просто хочу вернуться в то время, когда в моих глазах всё было настолько беззаботно, что я верил, что любое зло можно победить любовью, а не большей агрессией. Я хочу домой, потому что здесь я совершенно чужой