На территории нашей школы был компьютерный клуб под названием «Эйфория», небольшое белое здание с надписью стекла, там позади еще был склад, разуметься со стеклами. Естественно, абсолютно все ребята туда ходили играть или скоротать время. Работал он с 7 утра до 11 ночи. Я не был исключением и познакомился там со многими играми и геймерами, но обычных рябят которые коротали там время было конечно же куда больше, на улице скучно особенно когда холодно, а там хоть какие-то развлечения. Даже без денег, ты мог просто прийти и сесть рядом с теми, кто играет и наблюдать за игрой и это уже было наградой и развлечением. Там было темно, накурено, вечно слышались маты, и трески работающих процессоров, очень атмосферно. Дети уходили в игры на минимум пол часа из реальности в виртуальность, которая так манила красивым миром, где можно делать все что пожелаешь и когда оплаченное время заканчивалось было видно, как ребята приходят в себя и с сожалением осматривают мир реальный, выходят из клуба в апатии смотря вокруг на неухоженный газон и серые многоэтажки, это как проснутся из красиво сна и вернуться в повседневность. Но мне это было не близко, порой я ненавидел все вокруг, а порой мне нравилось все что меня окружает, серые дома в которых так уютно в окнах горит свет или мелькает тусклый свет от мониторов, серые улицы, которые так гармоничны на фоне серых домов, мрачные люди, которые такие может по виду, а внутри у них радость и чистота души. Во мне никогда нет постоянства, каждый день не был похож на предыдущий.
За небольшую сумму ты мог остаться играть в эйфории на ночь, то есть играть всю ночь, с 11 до 7. Как же мы об этом мечтали, но конечно же это можно было сделать с 16 лет, да и кого отпустят родители на всю ночь непонятно с какой компанией. Юность всегда особо отстойная, когда тебя ограничивают в чем-то из-за возрастных ограничений, но, пожалуй, на этом минусы заканчиваются. Мой брат часто играл там сутками с толпой старших, с довольным лицом держа деньги он гордо перед мной проходил в толпе, издеваясь одним только взглядом и входя туда дверь закрывалась, и толпа опечаленных детей расходилась по домам, каждый мечтал там остаться и всю ночь играть во что пожелает. Сомневаюсь, что те, кто там оставались только зависали в компах, скорее всего они выпивали, тусили, курили и прочее. Хозяина в это время там не было, но там была камера видео наблюдения и он уверял что следит за всем, но кто-то давно уже понял, что эта камера лишь муляж с горящей красной лампочкой. Мой брат был старше меня на 7 лет, к слову, я его редко видел дома, он жил то у отчима, то зависал ночами в клубе, я пересекался с ним редко, но когда это случалось было весело, он меня лупил по-братски, мы общались, он многое мне рассказывал о мире, о том мире в котором таким мелким как я еще не место. Было забавно с ним и мне хотелось бывать с ним почаще, но не получалось, его не было рядом большую часть времени или он приходил домой, когда я уже спал или я уходил утром, когда спал он.
Вообще мне нравилось плыть против течения и эти игры, и прочие модные темы меня не задевали, а лишь бросали вызов их игнорировать, я не люблю что-то массовое, то, что нравиться всем. Позже клуб эйфория перестал приносить прибыль хозяину и его ограбили, но так как он был застрахован, хозяин сорвал изрядный куш. Поговаривали, все там были в доле, такие дела никогда не проходят легко, бесшумно и без нужных людей. Но нам на это было совершенно плевать, да и мы были слишком юны для подобных тем. Жаль было только то, что исчезло место нашей тусовки. Скукота давила целыми днями, мы просто блуждали. Вроде бы мы придумывали чем заняться, но в то же время понимали, что сходим от скуки с ума.
Почти каждый вечер мы собирались в беседке на 7 доме, весь ближайший район от 10 до 17 лет, сесть было негде, больше половины стояли, в основном стояли те, кто помладше. Старшие любили согнать тебя с места и присесть, так же уютнее. Здороваясь за руку, они тебя вытягивали с места, занимая его со смехом, они всегда поступали так, а не поздороваться было все равно что плюнуть в лицо, поэтому было легче просто сразу здороваясь встать. Мы сидели общаясь, шутили, курили сигареты оглядываясь нет ли вокруг знакомых или не дай Господь предков. Было классное время, днем все занимались какими-нибудь делами, учебой, гуляли в других компаниях, но вечерами все с района были едины и рады друг другу, мы сидели с вечера до ночи. Кто-то много курил сигарет, кто-то много пил пива, но проблем никогда не было. Просто толпа подростков, которые от скуки шумно сидят в беседке, вокруг которой проходят унылые взрослые с работы. Эти беззаботные дни самые лучшие в жизни, кроме школы не было никаких забот, а многие из нас по ее поводу и не напрягались, так что свобода, юность и друзья, мы жили в своем мире и ничего больше не было нужно.
Со временем, все вдруг стали делиться на группы или расходиться по другим компаниям. Некогда общая компания стала трещать по швам, и никто не мог ничего поделать. Никто не был против кого-то, не было никакой агрессии, ограничений общения, никто не говорил, что и кому стоит делать, с кем общаться, а с кем нет, не было ссор, разборок. Но по какому-то неведанному принципу ты понимал, что ты тут лишний. Это витало в воздухе, какая-то химия. Тебе тут не рады, что-то идет не так, и уже как прежде никогда не будет. Общение с этим человеком тебе уже не интересно или наскучивает, ты его не понимаешь, ненужный человек отпадал сам, и неважно дружили ли вы с пеленок, или нет. Это грустно, но в то же время это этап взросления, шаги вперед, в жизнь более взрослую. Время жестоко, переменчиво и скоротечно. Все постепенно разделились на мелкие группы и все стали для основной разделившиеся массы просто хорошими знакомыми, многие разошлись по другим дворам и вообще местоположениям и времяпровождение их стали иным.
Вечерами мы часто собирались и было так же здорово, как и прежде, но приходили уже не все, или приходили какие-то новые люди с дальних дворов, которые были совершенно не к месту, того уюта и веселья уже не было. Многие резко стали много пить, устраивать драки, разборки, издевательства. Я наблюдал как некогда верные друг другу люди, которые дружили с шести лет, спустя 11 лет выпившие и без особых оснований били друг другу лица и так мощно и с такой агрессией, что я ужасался до какой степени, могут измениться люди по отношению к друг-другу. Наблюдая за этим, я начал терять веру в дружбу.
Антип, самый старший среди нас, который был часто примером для подражания стал употреблять все наркотики, которые ему удавалось достать. Он резко изменился и стал агрессивным, вечно злым и безжалостным, стал приставать к тем, кто помладше, стал издеваться, отбирать сигареты, деньги, а если у тебя ничего не было, он мог просто тебя запугать, чтобы ты нашел то, что ему нужно. Он это делал со своими же, с теми, с кем рос, мне от него бывало доставалось, когда он был не трезв, он морально пытаться меня довести и пугал, но не более этого, он знал, что, если я скажу брату у него будут проблемы, но я не хотел, для меня рассказать брату или отцу, что ко мне там кто-то лезет было постыдным. Типа, парень должен решать проблемы сам, это правило улица вдолбила.
Антип часто брал меня и еще некоторых ребят младше себя на разборки, где дрался как сумасшедший, и все боялись его остепенить, да и в этом не было смысла, он был как зверь. Мы его избегали как могли и к нашему везению видели мы его нечасто или ему до нас не было дела. Но попортил он детство многим. Каждый день направляясь вечером домой я опасался его встретить, я не боялся, что он что-то мне сделает, или отнимет, мне было мерзко находиться рядом. Он всегда пытался психологически задавить и когда видел, что человек уже на пределе, давил еще сильнее, или избивал, но не сильно, а ради эффекта устрашения. Меня он мог только морально задавить, я был всегда нетерпим и хотел быстрее свалить, он это чувствовал и наговаривал всякого бреда больше и больше. Он был под наркотой всегда, и бесконечные угрозы и тупые разговоры не о чем были его вечными спутниками. Насладившись своими «умениями», он просто говорил:
Ладно иди, увидимся, это для него было развлечением.
Когда он был трезвый, то был приветливый и дружелюбный, а когда под кайфом становился моральным уродом, трезвым я его видел крайне редко. Он дружил с Максом с малых лет, но как-то их пути разошлись, они оба были довольно неслабыми ребятами и с лидерскими наклонностями и видимо Антип не мог на Макса влиять, они часто ссорились и просто перестали особо общаться.
Макс был добрее пока не выпьет, он рано стал любителем пива, которого в 14 лет в день выпивал по 7 литров и был даже не особо пьян. Антип связался с двоими братьями из семьи Клевек, Михаэль и Жан, два брата, разные, но наглые и вечно слушающиеся Антипа, он с ними рос и ему было легко с ними сойтись и общаться. Эта банда многим из наших во дворе не давала покоя, они подходили и начинали унижать, смеяться, несильно бить и нести всякий бред, всем становилось некомфортно, от них веяло негативом, злобой и агрессией, когда мы их встречали, нападала жуткая отрешенность. Позже они стали воровать, грабить, отбирать телефоны, украшения, вымогать деньги, в общем пошли по криминальной дороге, за них быстро взялась полиция и они пропали из виду. Редко их встречая, они под кайфом что-то, говоря, проходили с гордым видом демонстративно задевая нас своими плечами. Макс общался с нами, с теми, кто помладше, с нами были и его ровесники из соседних дворов, но особо мы их не знали, но по ним было видно, что они хорошие ребята, время мы любили проводить вместе, пока Макс не начнет напиваться. Пить Макс не бросал, наверное, даже и не думал об этом, бывало, он кидался драться на всех подряд, мы просто уходили от него понимая, что он уже пьян и начинает слетать с катушек. Когда Макс был один пьяным то был спокойнее и не на кого не кидался, стоило нам подойди он сразу кидался в драку, но это не была драка как нечто жестокое, это была разминка для него, но удар у него был поставлен поэтому никто не хотел с ним связываться. Потом он дико извинялся и говорил, что такого больше не будет, и чтобы мы его просто не боялись, а были с ним на одной волне, но как ты будешь с ним на волне если ты не пьешь и не хочешь пить вообще. Все его обещания, выпив он забывал и все было, как всегда. Но вообще с ним было весело, чувство юмора у него было особенное, мы к нему тянулись, пока он не напивался.
Немного позже все пропадали по своим компаниям целыми днями, двор буквально опустел. Кто-то поделился по интересам, кто-то стал сам по себе, кто-то по общим взглядам, кто-то стал проводить время с девушками, и нашел смысл в них. А кто-то просто так, необъяснимо по каким факторам стали дружить. Помните, Дена, который задирал меня в школе. С ним все было сложно по началу, в начальной школе я просто куда-то шел, и он подошел ко мне в своей красной рубашке, сбил с ног и ушел, я даже не понял, что это было, но помню непонимание, злость и несправедливость в душе. Но время волшебно и имеет свойство забывать подобное, кроме того, мы были слишком малы, чтобы помнить наши проступки. Нашей дружбе это не капли не мешало, а тот случай так и ни разу и не всплыл. Мы стали с Деном не разлей вода, не знаю помнил ли он о том случае или нет, но мне кажется, он помнил и это, его не то, чтобы стыдило, он вообще был не из совестных подростков, я думаю, это пробуждало в нем какую-то вину или несправедливость ко мне, может поэтому мы и стали так хорошо дружить.
Помню первую встречу уже подростками с Деном, меня к нему привел мой сосед Алекс он учился с ним в одном классе. Жил он высоко, и зайдя на кухню я увидел, как он стрелял из пневматического ружья (Пневматическое оружие разновидность оружия, в котором снаряд вылетает под воздействием газа, находящегося под давлением). В общем это не боевое оружие, пули невелики и в форме шарика и убить ими практически невозможно, но это опасное и все же оружие, будьте аккуратны). Сказать, что я был в шоке, не сказать ничего. Ты просто приходишь к малознакомому чуваку, а он палит из ружья из окна своей кухни куда-то вдаль, пряча при этом ствол ружья за шторами, мало ли увидят. И при этом, я еще не знал настоящее ли это ружье или нет. Увидев мое волнение Ден, стал говорить:
Не парьтесь, я целюсь в окна заброшенного детского сада, это пневмат. Они забрали наш сад, так пусть получают его по частям, он ухмылялся и прицеливаясь стреляя, прячась за шторой, кажется, пули даже не долетали, но он не подавал вида, продолжая, наверное, по фану или типа того. Но тут раздался звук бьющегося стекла. Он быстро все сложил и спрятал. Мы вышли на улицу, подальше от того места. Все были полны энтузиазма, хотя ничего толком и не произошло. Позже мы узнали, что это разбилась чья-то форточка и далеко не в заброшенном саду, не было так же известно, что причиной этому был пневмат Дена, но он конечно же утверждал, что всему винной только он, просто ветер отнес пулю в другую сторону. Ден конечно же не хотел верить, что это не его рук дело, в прочем всем было все равно, было весело.
Ден был блондин, с не очень длинной стрижкой, невысокого роста, из-за которого часто комплексовал может и поэтому он всегда и был задиристым, самый задиристый среди нас, сколько же проблем он нам принес Грубый голос и суровые черты лица, глаза светло-голубые. Он был веселым и всегда заводным, что бы ни было, а шутка или издевка у него всегда была в запасе. Он любил шутить над старшими и убегать от них по всему району, а когда те его ловили, извинялся и делал море комплиментов, он знал, тщеславие это любимый грех многих. К слову, все знали, что он просто мелкий переговорщик, он любил поговорить и как-то договориться, что-то решить, типичный политик. Хам, целеустремленный, извилистый, наглый, часто думающий только о себе, он стал моим близким другом.
Вторым моим близким другом стал Алекс. Знал я его буквально с пеленок, он был моим соседом. Часто ссорился со своей мамой пока его отец был на работе, она часто загоняла его домой пораньше и пыталась его контролировать, давить его волю, спорить ним, но это не помогало. Запрещая, родители кидают вызов запрещенное познать, нужно объяснять суть запрета и находить понимание, строгие запреты редко работают. Он был таким же обозленным на мир, как и мы, но добрым по натуре своей. От старших ему часто доставалось, просто, по фану, не знаю, стояло вот на нем какое-то клеймо, он всегда гулял со всеми и вечерами, когда собирались все весте, его никто не прогонял или как-то унижал, но издевательства случались, но не часто и когда это происходило все было в основном на нетрезвых порывах. Мы с Деном как могли пытались отлечь, помочь, но когда ты мал то старшим лучше не перечить, это бесполезно или влетит и тебе. Он порой был машиной для издевок, бывало, его избивали, но далеко не сильно и даже не до крови, больше ради прикола, он даже часто и сам при издевках смеялся. Он тоже был не слабым и мог ответить, но старшие всегда сильнее физически или психологически. При таких случая он обычно просто уходил, посылая всех подальше, а на следующий день все было так будто вчерашнего инцидента и не было. Люди хорошо умеют закрывать глаза и видеть только то, что им нужно. Гордость мешала извиняться ребятам с улиц, но иногда они это делали. Но я думаю, все-таки он был хамоватым и часто, когда его задирали сам доводил дело до насилия, из-за этих издевок или он был таким сам по себе, в чем-то это проявлялось, но все же никто не заслуживает того, что б быть униженным каким-либо способом. Особенно в школах, где, итак, большая нагрузка на неокрепшие детские умы, буллинг это первое с чем должны бороться учителя, а не с успеваемостью, часто из-за травли неуспеваемость и наступает. Но понимаем мы все это, к сожалению, поздно, или далеко не сами, натворив до этого много не всегда добрых дел.