Я бросаюсь на нее, но она реагирует на слабый шелест моего плаща. Когда наши тела сталкиваются, невидимость слетает с меня, и я уже на полу, а Комендант, сжимая коленями мои бедра, одной рукой крепко держит обе мои руки, в другой поблескивает кинжал Элиаса. Острие приставлено к моему горлу. Я даже не заметила, как она успела обезоружить меня.
Я непроизвольно съеживаюсь, но высокий ворот куртки защищает меня от яда, которым смазан кинжал. Перед глазами блестит серебристая кольчуга Керис. Она наклоняет голову набок, и ее змеиный взгляд гипнотизирует меня.
Как ты умрешь? спрашивает она. В бою, как твоя мать? Или в страхе, как моя? Ее пальцы стискивают рукоять.
Говори, отвечай ей. Пусть она продолжает болтать.
Не смей хрипло выдавливаю я, когда она прижимает лезвие к моему горлу. Не смей упоминать о моей матери произносить ее имя своим грязным языком ты ведьма
Не понимаю, почему это так волнует тебя, девчонка, говорит она. Я всегда зна знала
Внезапно кинжал соскальзывает с моей кожи, зрачки Керис расширяются, и она начинает кашлять. Сбрасывая ее, я откатываюсь в сторону. Комендант бросается за мной, но, пошатнувшись, промахивается. И я позволяю себе улыбнуться. Руки ее теряют чувствительность. Отнимаются ноги. Я знаю, что с ней происходит, потому что испытывала яд на себе.
Керис замечает мои перчатки слишком поздно. Слишком поздно она выпускает из пальцев кинжал Элиаса, уставившись на его рукоять: до нее наконец-то доходит, как я ухитрилась ее отравить. Проглотив яд, она была бы уже мертва. Но он проник в ее кровь через кожу, воздействуя на ее органы чувств и реакции. И я получаю преимущество. Комендант пятится, когда я рывком достаю из сапога длинный кинжал.
Но Керис Витурия сражается всю свою жизнь. Инстинкты ее включаются, и когда я делаю выпад, целясь в незащищенное горло, то получаю ответный удар прямо в солнечное сплетение, и сгибаюсь пополам. Оружие со звоном падает на пол, и я вытаскиваю последний нож. Керис бьет меня по запястью, и клинок с грохотом падает на камни.
За дверью слышны голоса. Стражники.
Воспользовавшись секундной заминкой, я опять замахиваюсь, но Комендант отшвыривает меня в сторону с такой силой, что я врезаюсь в трон. В голове все плывет, и я сползаю к его подножию. Керис открывает рот, чтобы позвать стражников похоже, впервые за всю ее жизнь, Коменданту понадобилась чья-то помощь. Но яд парализовал голосовые связки тоже. Еще несколько секунд она пытается удержаться в вертикальном положении и наконец валится на пол, раскинув руки и ноги.
Сейчас или никогда, Лайя. Во имя неба, где мои клинки? Я готова задушить ее голыми руками, но она в любой момент может очнуться. Керис отключилась на минуту, не больше. Мне нужно оружие.
Из-под трона торчит рукоять кинжала Элиаса. Но в тот момент, когда я, еще не успев отдышаться, хватаю его, невидимая рука отбрасывает меня назад, как тряпичную куклу.
Я налетаю на кварцевую колонну. Перед глазами снова все плывет, но мне удается сфокусировать взгляд на фигуре того, кто направляется ко мне. Это не Комендант, и еще секунду назад в зале никого не было.
Бледное лицо. Темный плащ. Ласковые карие глаза. Веснушки на милом, добром лице. Огненно-рыжие волосы. Но огонь внутри него пылает еще ярче.
Я знаю, что за существо передо мной. Знаю. Но не «Князь Тьмы», «джинн» или «враг» вспыхивает у меня в голове.
Кинан. Друг. Возлюбленный.
Предатель.
Беги, Лайя! Но тело отказывается повиноваться. Горячая кровь струится из раны на виске, я чувствую на губах ее соленый привкус. Все мышцы болят, ноги жжет огнем, как когда-то после наказания плетью. Боль обвивает мое тело, словно веревка, сжимается все теснее и теснее.
Т-ты, вырывается у меня сдавленный возглас. Зачем он принял этот облик? Зачем? Ведь до сих пор он избегал этого!
Потому что ему нужно, чтобы ты растерялась и утратила бдительность, дура!
Меня окутывает аромат лимона и древесного дыма, такой знакомый, пусть я упрямо пыталась его забыть.
Лайя из Серры. Как приятно встретиться с тобой снова, любовь моя.
Голос у Кинана низкий, приятный. Но это не Кинан, напоминаю я себе. Это Князь Тьмы. После того, как я влюбилась в него, после того, как в знак этой любви я подарила ему браслет своей матери, он предстал передо мной в своем истинном облике. Браслет оказался давно утерянным осколком Звезды амулетом, способным освободить его собратьев. Когда он получил то, что хотел, я стала ему не нужна.
Князь Тьмы прикасается к моей руке, чтобы помочь мне встать, но я отталкиваю его и кое-как поднимаюсь на ноги сама.
Когда я в последний раз видела его в образе смертного? Прошел уже год, даже больше. Только теперь я понимаю, как мне везло до сих пор. Этот заботливый взгляд темных глаз. Эта нежность. И под всем этим скрывается мерзкое создание, и его единственная цель уничтожить меня.
Комендант скоро придет в себя. Я не боюсь Князя Тьмы он не может убить человека, прикасавшегося к частице Звезды. Но для Керис Витурии такой проблемы нет.
Будь ты проклят.
Я смотрю на Керис. Если бы только сейчас я могла добраться до нее
Я не могу позволить тебе причинить ей вред, Лайя, почти извиняющимся тоном произносит Князь Тьмы. Она служит определенной цели.
Будь проклят ты и твои цели!
Джинн бросает быстрый взгляд в сторону дверей.
Не стоит так кричать. У стражников появились более важные дела в другом месте.
Он опускается на пол рядом с Керис, берет ее руку, чтобы нащупать пульс, осматривает ее, и все это с нежностью, которая приводит меня в неистовство.
Ты желаешь ей смерти, Лайя из Серры. Князь Тьмы поднимается и подходит ко мне. Потому что Керис источник всех твоих бед. Она расправилась с твоей семьей и превратила твою мать в детоубийцу. Она уничтожает твой народ, несет людям горе и смерть. Ты готова на все, чтобы остановить ее, верно? А теперь подумай, так ли сильно ты отличаешься от меня.
Не смей сравнивать меня с собой
Мою семью тоже убили. Моя жена погибла на поле боя. Моих детей лишили жизни при помощи соли, стали и летнего дождя. Моих сородичей безжалостно истребляли, а тех, кто остался в живых, заключили в тюрьму.
Это сделали люди, которые умерли тысячу лет назад! кричу я.
К чему все эти разговоры? Он пытается выиграть время, пока не очнется Комендант. Он думает, я слишком глупа, чтобы разгадать его намерения.
Меня охватывает ярость, по жилам моим течет огонь, заставляя забыть о боли, забыть о Коменданте. Все становится алым, внутри у меня ревет тьма то дикое существо, пробудившееся год назад, стоило мне расстаться с браслетом. Та неукротимая стихия, что вырвалась из меня в Сумеречном Лесу, когда я думала, что джинн убьет Элиаса.
Князь Тьмы бросает на меня злобный взгляд, лицо его искажает страшная гримаса, в нем не осталось ничего человеческого.
Что ты такое? шипит он, повторяя вопрос, который уже задавал мне когда-то.
Ты не победишь. Я не узнаю собственный голос, это рычание исходит из некоей древней, изначальной силы, что живет в моей душе. Твоя месть стоила жизни слишком многим. Я приближаюсь к нему вплотную, смотрю в знакомые глаза, и воздух наполняется моей ненавистью. Мне наплевать, чего это будет стоить мне самой, и сколько придется ждать. Но я одолею тебя, Князь Тьмы.
Воцаряется долгая тишина, как в склепе. Минуты тянутся одна за другой.
И тут в мои уши врывается чудовищный вопль, от которого лопаются барабанные перепонки. Крик не стихает. Витраж у меня над головой со звоном раскалывается, в троне появляются трещины. Я зажимаю уши руками. Что это?! Откуда исходит этот жуткий вопль?
«Это я! приходит внезапное осознание. Я кричу. Только это не я. Это нечто внутри меня».
И в тот же момент моя грудь словно раскалывается, и столб темного света со страшным ревом вырывается наружу, устремляясь на волю после долгого заточения. Я пытаюсь остановить это, удержать это внутри.
Но оно слишком могущественно. Я слышу торопливые шаги, мелькает женское лицо глаза обведены черным. Звенят монеты я вспоминаю этот звук. Головной убор йадуна.
Мне нужно бежать если я попадусь, все будет кончено.
Но я падаю на колени, и мир вокруг меня становится белым.
5: Ловец Душ
При виде лица Пророка нечеловеческая ярость захлестывает меня. Точно некое животное разрывает мои внутренности, пытаясь выбраться наружу.
Мне не нужен твой гнев, Ловец Душ. Схватив за плечо, Пророк резким движением тянет меня к себе, и я скольжу по раскисшей от дождя земле. Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.
Призраки чуют присутствие Каина и оглушительно вопят такое впечатление, что в Лесу их не десятки, а сотни. Магия Маута приходит на помощь, заглушая крики, усыпляя мой гнев. Я сбрасываю руку старика.
Ты беспокоишь призраков, Пророк, говорю я. Живые как проклятие для них.
Живые! Ты называешь это тело живым? Его смех подобен звуку камней, что перекатываются внутри его грудной клетки. Если бы только Князь Тьмы просто прикончил меня вместе с остальными Пророками. Но я бежал из его тюрьмы, и этого он не ожидал, это точно.
Бежал? Вот уже пять месяцев мы с джиннами старательно избегали друг друга, и я не имею ни малейшего желания связываться с ними сейчас. Что значит: «бежал»?
Они будут здесь с минуты на минуту. Времени мало слушай внимательно.
А у меня вообще его нет. Тебе нельзя здесь находиться. Очередная волна слепящей злобы накатывает на меня, но я терпеливо жду. Жду, когда ярость отступит, когда Маут справится с ней.
Проходит несколько секунд, но спокойствие не возвращается. «Маут!» мысленно взываю я.
Твой хозяин сейчас занят другими делами, сообщает Каин. Сражается с монстром, которого сам же и породил. На губах Пророка появляется горькая ухмылка, и он оглядывается на Город Джиннов, укрытый туманом. Призраки наших злодеяний взывают о мести. Я сказал тебе это давным-давно. И это истинная правда. Никому не дано избежать расплаты за свои грехи и ошибки, Элиас. Даже Мауту.
Маут не добро и не зло, возражаю я. Смерть это не хорошо и не плохо. Смерть есть смерть.
Смерть приковала тебя к этому месту. Неужели ты не видишь? Каин тянет ко мне свои крючковатые пальцы, и рощу джиннов озаряет странный свет золотой, в сердце которого мне чудится тень.
Свет настолько ослепителен, что я не сразу могу определить его источник. Но когда он тускнеет, я моргаю и теперь могу рассмотреть, что тысячи веревок опутывают мое тело, привязывая меня к земле.
Ты должен бежать из этого места. Скажи мне, Ловец Душ, что ты видишь во сне?
В мозгу мелькают смутные картины: воительница, женщина с ледяным взглядом, златоглазая девушка. Я непроизвольно сжимаю руки в кулаки.
Я вижу я
Со стороны Города Джиннов несется зловещий вой. Я бы решил, что это волк, если бы не первобытная ненависть, наполняющая этот звук. И вот к нему присоединяются другие, и от этого «хора» у меня волосы шевелятся на голове. Каин вздрагивает и подходит ближе.
Джинны почуяли мой запах, шепчет он. Скоро они будут здесь. Слушай меня внимательно. Ты видишь во сне войну, так? Армию, пробивающуюся сквозь стену огня. За этой стеной земля, покрытая прекрасными цветами. И над всем этим широко разинутая голодная пасть. Воронка, которая пожирает все вокруг, и это будет продолжаться вечно.
Значит, это ты пытаешься свести меня с ума?
Мальчик, неужели Маут позволил бы мне копаться у тебя в голове? Он сковал тебя цепями, посадил в клетку, запер на замок. Не я насылаю на тебя эти сновидения. Ты видишь их потому, что они говорят правду. Потому, что некая часть твоего прежнего «я» до сих пор жива. Она кричит, она жаждет свободы.
Ловцу Душ не нужна свобода
А Элиасу Витуриусу нужна, перебивает меня Каин, и я вдруг обнаруживаю, что не в состоянии пошевелиться. Звук этого имени гипнотизирует меня. Мое имя. Мое прежнее имя. Элиас Витуриус все еще жив. И он обязан жить. Близится Великая Война, и не Ловец Душ выиграет ее, а Элиас Витуриус. Уголек в пепле это Элиас Витуриус, а не Ловец Душ. Не Ловец Душ снова вспыхнет и будет гореть, уничтожая и разрушая. Это сделает Элиас Витуриус.
Элиас Витуриус мертв, говорю я. А ты нарушитель. Земли Ожидания ограждены стенами не просто так
Забудь о стенах. Лицо Каина становится страшным. Призракам угрожает опасность. Существуют силы более могущественные, нежели сама смерть
Вой раздается снова, заглушая шум дождя и порывы ветра. Я знаю, что магия Маута убережет меня она уже окутывает мое тело, точно щит защищая от ярости джиннов.
Но я сейчас не думаю о джиннах. Призраки мои подопечные, и если что-то является для них угрозой, я обязан узнать, что это. Десяток вопросов теснится у меня в голове. И мне необходимы ответы на эти вопросы.
«Забудь о стенах» что ты имел в виду? Я хватаю старика за руку, нависаю над ним, заглядываю ему в лицо. О какой опасности ты говорил?
Но он не смотрит на меня взгляд его прикован к фигурам, выступающим из темноты. Глаза существ пылают, словно крошечные солнца, сверкают сквозь завесу дождя.
Этот старик наш, Ловец Душ, доносится до меня злобное шипение. Женщина-джинн выступает вперед, в руке у нее глефа. Верни его нам, приказывает она, иначе наш гнев обрушится на тебя.
6: Кровавый Сорокопут
Принцесса Никла не бежит в свои покои. И сигналов тревоги я тоже не слышу.
Она спокойно идет по длинному коридору, в котором я подстерегаю ее. Массивные резные двери главной столовой и это не место, где Никла должна была оказаться, совсем рядом, напротив лестницы из черного дерева, которую я старательно полирую.
«Во дворце служит дюжина Меченосцев, рассказывал мне Пчеловод. Твое присутствие никого не удивит, но все равно постарайся не высовываться. Когда Лайя выполнит свою задачу, и Никла запрется в спальне, я пришлю сообщение с феями. Они проведут тебя к принцессе».
Если Лайя обещает что-то сделать, она это делает. Я молюсь, чтобы она осталась жива. Иначе Книжники Дельфиниума оторвут мне голову.
А еще я успела к ней привязаться.
В кармане у меня что-то шуршит это феи принесли свиток. Я опускаюсь на пол, притворяясь, что заметила царапину на перилах, и читаю в спешке нацарапанное послание.
«Керис Витурия во дворце».
Я не успеваю осмыслить эту новость, сообразить, каким образом Комендант оказалась здесь и почему феи Мусы умудрились это прохлопать, как вижу принцессу. Она останавливается у дверей нас разделяет метра три, не больше, из-за которых доносятся голоса. Сейчас она окажется в зале в окружении придворных и выйдет оттуда лишь через несколько часов.
Сделай что-нибудь, Сорокопут. Но что я могу сделать? Похитить ее? Перебить охрану? Моя цель заключить с Никлой договор, а не начать войну.
Пропади все пропадом. Я же говорила Ливии: нужно отправить сюда дипломата. Авитас Харпер превосходно справился бы с этой ролью. Пусть бы она отрядила его в Маринн, а мне позволила остаться в Дельфиниуме. Я смогла бы сосредоточиться на Гримарре и на карконских дьяволах. Я была бы избавлена от присутствия Харпера и сводящего с ума желания, которое охватывает меня всякий раз в его присутствии, от которого у меня путаются мысли и заплетается язык.
Но нет. «С представителями королевской семьи Маринна должен говорить человек, который сражался за Антиум, сказала мне Ливия. Тот, кто видел и знает, что творит там Гримарр».
При одной мысли об этом у меня вскипает кровь. Четыре недели назад люди Гримарра напали на караван с припасами, направлявшийся в Дельфиниум. Вместо мешков с зерном Гримарр велел отправить в город руки и ноги Меченосцев и Книжников, отрубленные во время кровавого ритуала. Один из его воинов спрятался в фургоне и напал на меня с криком: «Ик тахк морт фид иникант фи!». Я вспорола ему брюхо, не дожидаясь перевода.