Узнав об этом инциденте, Отцы патрицианских семей Дельфиниума пришли в ужас. У них все меньше желания поддерживать нас, а карконы грабят и жгут столицу моего народа. Нам жизненно необходим этот союз.
И вот я в чужом дворце, стою в нескольких шагах от наследной принцессы Маринна такой наглости и бесцеремонности могли бы позавидовать портовые шлюхи Навиума. У меня нет боевых доспехов. Нет маски. Лишь краденая форма служанки и я сама, чье лицо покрыто шрамами.
Принцесса не заходит в зал. Она стоит перед закрытой дверью и рассматривает вырезанные на деревянных створках морские раковины, рыб и папоротники, словно видит все это в первый раз. В глазах мелькает паника.
Мысль о том, чтобы стать Императрицей и управлять государством Меченосцев и оказаться объектом политических дрязг и ожиданий, неизменно связанных с этим высоким титулом, приводит меня в ужас. Возможно, Никла испытывает сходные чувства.
Одна из стражниц негромко кашляет. Половина воинов, виденных мной здесь, женщины. Империи не помешало бы брать в этом пример с Мореходов. Я приглядываюсь к женщине-стражу: высокая, смуглая, с худым ястребиным лицом.
Ваше высочество, это был длинный день. Возможно, стоит послать к ним придворную даму с извинениями.
Вы превышаете свои полномочия, лейтенант Элейба, резко перебивает ее Никла и расправляет плечи. Я снова включила вас в свою личную охрану лишь по требованию отца. Не стоит С этими словами принцесса оборачивается и замечает меня. Ты, бросает она. Я тебя здесь раньше не видела
Не убивай стражников, черт бы тебя побрал, Сорокопут. Союз, а не война. Я бросаюсь к принцессе, которая пятится назад и спотыкается, запутавшись в юбках. Прежде чем кто-либо из воинов успевает открыть рот, как я выхватываю кинжал и его рукоятью бью в лоб ближайшего стража, и тот распластывается у стены.
Подхватываю копье, которое вываливается у него из пальцев, целюсь вслепую тупым концом в лицо другому стражу у меня за спиной. Глухой стук упавшего тела говорит мне, что я попала точно в мишень. Потом я просовываю копье в дверные ручки, чтобы никто не смог выйти из зала.
Элейба тянет принцессу за руку, увлекает ее за собой и пронзительным голосом зовет на помощь. Третий солдат, тоже женщина, нападает на меня, но я быстро ее обезоруживаю и бью плашмя ее же мечом. И пока она летит на пол, я швыряю нож в Элейбу.
Клинок вонзается ей в плечо, она спотыкается.
Бегите, принцесса! кричит она, но ни одной из них не под силу убежать от меня.
Я замечаю сбоку дверь. Если верить плану дворца, который нарисовал мне Муса, она ведет в небольшой зал для аудиенций. Я толкаю Никлу и Элейбу в сторону двери.
Заходите. Я сопровождаю свои слова кивком. Элейба что-то злобно рычит, но мой взгляд прикован к лицу принцессы. Вы знаете, кто я?
Прищурившись, Никла кивает.
Значит, вы понимаете, что, если бы я хотела вас убить, вы обе были бы уже мертвы. Я здесь не для того, чтобы убивать. Мне просто нужно поговорить с вами, принцесса. Прикажите своей стражнице оставить нас.
Только через мой труп, хрипит Элейба. Принцесса бегите
Я делаю вид, что роняю меч, и в тот миг, когда Элейба непроизвольно отводит взгляд, я бью ее кулаком в лицо. Стражница шлепается на пол, как куль с мукой.
Заходите. Я касаюсь острием меча горла Никлы. Из-за угла доносится топот стражников. Быстрее, принцесса.
Лицо ее искажает гримаса ненависти, но она пятится в сторону приоткрытой двери. Оказавшись внутри, я закрываю дверь на засов и приказываю себе не обращать внимания на вопли, доносящиеся из коридора.
После чего перехватываю меч и подаю его принцессе рукоятью вперед.
Жест доброй воли. Как я уже сказала, мне просто нужно поговорить.
Никла берет меч жестом человека, обученного обращаться с оружием, и приставляет острие к моему горлу. Мы меняемся ролями. Где-то далеко звонят колокола: боевая тревога. Через несколько минут стражники выломают дверь.
Что же, девчонка, бросает она. Что нового может сказать мне Кровавый Сорокопут, что состоит на службе у самозванца?
Я знаю, что Керис предлагает союз, но ей нельзя доверять, начинаю я. Она отдала во власть врагам целый город, предала своих соотечественников, и все ради того, чтобы стать Императрицей. Десятки тысяч людей были брошены на расправу карконам, и к этому привела ее ненасытная жажда власти.
Я не вчера родилась. И доверять вашей императрице было бы глупостью.
Я слышу это слово, и глаза заволакивает алой пеленой.
Эта женщина, слышу я собственное шипение, не моя императрица. Это ядовитая змея, и заключать с ней союз роковая ошибка.
Керис предлагает мне договор, благодаря которому атаки джиннов на деревни Мореходов прекратятся, пожимает плечами Никла. Ты можешь гарантировать мне то же самое?
Я
Мне нужно время подумать. Совсем немного. Но острие меча не дает мне дышать и уж тем более найти решение. Все, чему нас учили на уроках риторики, вылетело у меня из головы. «Был бы здесь Элиас», вдруг вспыхивает у меня в голове. Он мог разжалобить даже камень.
Эти нападения совершают воины Керис, отвечаю я. Она действует заодно с джиннами. Мы могли бы сражаться с ними, если бы ваши силы объединились с моей армией.
Какой еще армией? Никла со смехом опускает меч. Не потому, что устала его держать она больше не боится меня. У тебя даже не хватит провизии, чтобы твои люди продержались до наступления весны. Ты дурочка, Кровавый Сорокопут. Я не в состоянии ввязываться в войну с Керис и ее сверхъестественными союзниками. Мне остается лишь заключить с ней сделку. Советую тебе сделать то же самое.
Лучше умереть.
Тогда ты умрешь. Воины Никлы ломятся в дверь, выкрикивая ее имя. Через несколько секунд от мечей моих стражников. Или позже, от руки своей императрицы.
«Она не моя императрица!»
Керис это воплощенное зло, но я хорошо знаю ее. Я все еще надеюсь. Я могу с ней справиться. Мне всего лишь нужно
Треск дерева не дает мне договорить. Никла задумчиво изучает меня. Так до нее не достучаться. Возможно, стоит ей пригрозить
В этот момент по дворцу разносится пронзительный, леденящий душу вопль. Такой громкий, что я съеживаюсь и зажимаю ладонями уши, почти забыв о Никле, которая, выронив меч, повторяет мое движение. Удары в дверь прекращаются, и за дверью нарастает беспорядочный шум. С грохотом разлетается окно, и вот уже пол засыпан стеклами. А вопль все не стихает.
У меня мурашки бегут по коже, и где-то внутри пробуждается моя целительная магия, не находя себе места, точно щенок во время грозы.
Лайя. С ней что-то не так. Я это чувствую.
Крик обрывается так же неожиданно, как начался. Никла выпрямляется, дрожа всем телом.
Что это
Дверь, наконец, слетает с петель, и в комнату врываются стражники в главе с Элейбой.
Керис скоро предаст вас, принцесса. Пролетая мимо Никлы, я подхватываю меч. Если останетесь в живых, и вам понадобится настоящий союзник, пошлите гонца ко мне в Дельфиниум. Я буду ждать.
Я низко кланяюсь принцессе, потом бегу к разбитому окну, взбираюсь на подоконник и прыгаю вниз.
7: Лайя
Я не одна. Я чувствую это, даже провалившись в забытьё. Даже в этом странном синем пространстве, где у меня нет тела.
Я не одна, но это создание не рядом со мной. Оно во мне.
В моем сознании присутствует что-то постороннее или кто-то.
«Я всегда была здесь, произносит чей-то голос. Я просто ждала».
Ждала? повторяю я, и голос мой еле звучит в этой бескрайности. Чего ждала?
«Ждала того момента, когда ты разбудишь меня».
«А теперь очнись».
«Очнись».
Очнись, Лайя из Серры.
Я с огромным трудом поднимаю веки, чувствуя нестерпимое жжение, будто кто-то бросил мне в лицо пригоршню песка. Лампа светит мне прямо в лицо, и пять женщин, чьи глаза густо обведены черной краской, стоят вокруг кровати, на которой лежу я. На них вышитые платья с широкими юбками, в волосы вплетены нити золотых монет, и такие же подвески украшают их лоб.
Йадуна. Колдуньи и верные союзницы короля и принцессы.
О небо. Я медленно приподнимаюсь на локтях, словно одурманенная, и одна лишь мысль бьется у меня в мозгу: нужно выбираться отсюда к чертям.
Эта комната на втором или третьем этаже виллы, и ее хозяин определенно Мореход. Пол устлан шелковыми коврами ярких цветов, повсюду ширмы с орнаментом в виде звезды. Из арочного окна видны стены дворца, освещенного тысячами светильников. Однако непрерывный звон тревожного колокола мешает оценить такую красоту.
Делая вид, что еще не пришла в себя, я откидываюсь на подушки. Затем напрягаю все мышцы, спрыгиваю на пол, расталкиваю женщин, бросаюсь к открытой двери я уже совсем рядом с ней
Дверь захлопывается у меня перед носом. Йадуна тащат меня назад, а когда я пытаюсь кричать, из горла вырывается жалкий хрип. Я призываю на помощь свою невидимость, но тщетно. Должно быть, Князь Тьмы еще в городе, потому что, как я ни стараюсь задействовать магию, у меня ничего не получается.
Йадуна усаживают меня в кресло, продолжая удерживать меня в нем. Я не делаю попыток вырваться. Еще рано.
Вы вы следили за мной, говорю я.
Успокойся, Лайя из Серры. Я узнаю женщину, которая обращается ко мне. Когда-то она дала мне книгу в тот день, когда сгорела Великая Адисская Библиотека. Мы не желаем тебе зла. Мы спасли тебя от Мехе
Молчи, Авни! Старшая из женщин бросает гневный взгляд на Авни, потом поворачивается ко мне и сверлит меня своими темными глазами. Посмотри на меня, девочка, приказывает старуха.
Я не желаю повиноваться, но голос ее заставляет меня подчиниться. Что это за магия? Может быть, ее тоже коснулся ифрит? Я против воли поднимаю голову и в ту же секунду, крепко вцепившись в подлокотники кресла, пытаюсь пнуть колдунью.
Держите ее!
Дарью протестует Авни, но Дарью отмахивается от нее и продолжает смотреть на меня в упор.
Темно-карие глаза, обведенные черным, отливают золотом. Воля к борьбе покидает меня. Она загипнотизировала меня. Мне не вырваться.
Мы не желаем тебе зла, повторяет Дарью. Если бы мы хотели твоей смерти, оставили бы тебя Князю Тьмы.
Она не ждет ответа, но я усилием воли пробиваюсь сквозь ее чары и кое-как выговариваю:
Чтобы он смотрел, как Керис медленно убивает меня?
Он охотится за тобой не для того, чтобы убить, объясняет Дарью. Он хочет проникнуть в твое сознание и понять, что живет внутри тебя.
Я пытаюсь не выдавать охватившей меня тревоги. Что живет внутри меня?
Это древняя магия, дитя, отвечает Дарью на мой невысказанный вопрос. Магия, которая тысячу лет ждала появления смертного, у кого достанет силы ее разбудить. Женщина улыбается, и я вижу выражение свирепого ликования на ее лице. И начинаю ей доверять. Я думала, это будет Мирра из Серры. Или Исадора Телуман, а может быть, Ильдизе Мози. Но
Но даже древние могут ошибаться, лукаво замечает Авни, и другие йадуна хихикают.
Я ожидаю, что Дарью сердито прикрикнет на них, но она снова улыбается. Внезапно до меня доходит смысл ее слов.
Ты ты знала мою мать?
Знала ли я ее? Я обучала ее, точнее, пыталась обучать. Она терпеть не могла выполнять чужие указания. Ильдизе была более покладистой, хотя, возможно, потому что сама была из Мореходов. С Исадорой я не была знакома но какой силой обладала эта девушка! Дарью негромко присвистывает. К сожалению, Империя добралась до нее раньше нас.
У меня голова идет кругом.
Могущество, лепечу я. Ты говоришь о могуществе, исходящем от ифритов?
Дарью презрительно усмехается.
Если твоя сила дарована ифритом, тогда я джинн. А теперь молчи. Дай мне выполнить свою работу.
Старая колдунья снова заставляет меня взглянуть ей прямо в глаза, и мне кажется, что она проникает в мои мысли, а потом медленно, с трудом вытягивает что-то из меня. Как будто некая часть моего сознания тысячу лет покоилась на дне болота, а теперь, наконец, возвращается к свету. Когда это всплывает на поверхность, я обнаруживаю, что меня саму задвинули куда-то в темный угол моего собственного мозга.
Мир тебе, Рехмат. Голос Дарью слегка дрожит, и я сразу же понимаю, что, глядя на меня в упор, она обращается вовсе не ко мне. Твои слуги здесь. Наш обет исполнен.
Да пребудет мир с вами, йадуна. Вы совершили то, что должно. Я освобождаю вас от обетов.
Эти слова говорю я. Я чувствую, как шевелятся мои губы. Но низкий голос принадлежит не мне. Я никогда в жизни не употребляла слова «пребудет». Более того, это не голос человека. Он напоминает шум песчаной бури если бы песчаная буря умела говорить на древнем языке Серры.
Значит, это и есть наша воительница, произносит Рехмат, переходя на обычный язык. Воплощение той жертвы, которую вы принесли сотни лет назад.
Нельзя считать жертвой наше согласие поселить тебя среди нашего народа, о великая, почтительно говорит Дарью.
Сто йадуна приняли мое могущество целиком и полностью. Голос Рехмат сейчас больше напоминание рычание, реагируя на попытку ей возразить. Это был самоотверженный поступок. Вы не знали, как это подействует на ваших детей и их потомков. Но это случилось. Теперь я живу в сознании тысяч.
Я должна признаться тебе, о великая, говорит Дарью, я не думала, что именно Лайя из Серры разбудит тебя. Кровавый Сорокопут, как мне кажется, больше подходит на роль великого воина, а может быть, Пчеловод. Или даже кузнец Дарин.
Или Авитас Харпер, замечает другая йадуна. Или мальчишка Тас, убийца демонов.
Но ни один не смог бросить вызов Князю Тьмы. Лайя сделала это. Возрадуйтесь! восклицает Рехмат, ибо дорога открыта. Теперь наша юная воительница должна пройти ее до конца. Но если ей предстоит победить Мехерью, я не могу жить в ее сознании.
Мехерья. Князь Тьмы.
Дарью энергично качает головой.
Она должна быть с тобой единым целым
Она должна выбрать меня. Если сокол отказывается взлететь, может ли он парить в поднебесье?
На сей раз подает голос Авни, с силой сжимая руки, чтобы они не дрожали.
Но но ни один сосуд не может выдержать твое присутствие, великая.
Мне не нужен сосуд, дитя. Лишь проводник.
О небо. Это мне совсем не нравится. Я напрягаю последние силы, чтобы вернуть контроль над собственным телом и сознанием. Но и то, и другое по-прежнему остается во власти этого голоса. Рехмат. Странное имя, я никогда прежде его не слышала.
Она испытает боль? спрашивает Авни. Если бы она не помогла похитить меня, я, наверное, поблагодарила бы ее за заботу.
Я живу в ее крови, голос Рехмат звучит почти печально. Да. Ей будет больно. Держите ее.
Что, во имя неба На долю секунды я прихожу в себя и начинаю яростно отбиваться. Авни морщится, но помогает остальным колдуньям держать меня.
Когда голос Рехмат звучит снова, слова обращены только ко мне: «Я сожалею, молодая воительница».
В следующий миг меня словно швыряют в огонь, и он лижет мое тело, с меня точно сдирают кожу живьем и посыпают ее солью. Если бы я могла кричать, я не смогла бы остановиться. Но йадуна запихнули мне в рот кляп, и я лишь извиваюсь всем телом. В чем я провинилась, чем заслужила такие пытки? Похоже, мне приходит конец.
От моего тела отделяется полупрозрачный силуэт, смутно напоминающий человеческий. Я вдруг вспоминаю тот день в кузнице Спиро Телумана, в Серре, когда гули приняли облик моего брата, чтобы вселить в меня страх. Но нет, тот призрак был соткан из ночной тьмы, а это существо похоже на солнечный луч.
Я не могу пошевелиться, лишь щурюсь, глядя на ослепительное видение, пытаясь его рассмотреть. Но это существо не имеет пола, не имеет возраста. Оно вспыхивает в последний раз, и, наконец, свечение тускнеет.
Дарью падает на колени перед видением. Когда оно протягивает колдунье сияющую руку, пальцы женщины проходят сквозь нее. Кем бы ни было это создание, Рехмат, оно бесплотно.