Входи, подгоняет меня один из Фобосов.
Выдохнув, я делаю шаг и оказываюсь в палатке. Первое, что бросается в глаза сам Война, сидящий на лавке, его мощное крепкое тело. Всадник по-прежнему облачен в алые доспехи, покрытые пылью и кровью. Меня он замечает, когда начинает расстегивать наручи.
Мириам, произносит он вместо приветствия.
Я с трудом перевожу дух.
В шатре стоит стол, пара стульев, кровать и несколько сундуков, в которых, должно быть, хранятся трофеи. Повсюду яркие коврики и подушки, и оружие. Мечи и кинжалы, секиры, луки и стрелы занимают все поверхности. Похоже, ему очень нравится все, чем можно резать и колоть. Смертоносное, роскошное оружие, но я не могу рассматривать его сейчас не могу оторвать взгляд от хозяина жилища.
Зачем я здесь? спрашиваю, останавливаясь у входа.
Война замирает. Откладывает снятый наруч и встает. Его подведенные глаза встречаются с моими. Колени слабеют, когда все его внимание сосредотачивается на мне. Как же он красив особой красотой, присущей всему, что несет гибель. Резкая линия подбородка, полные, порочные губы, и пронзительные глаза.
Как ты, жена? спрашивает он. Наслаждаешься жизнью?
Нет.
Мне с трудом удается не отшатнуться, особенно когда Война делает шаг в мою сторону. Между нами по-прежнему несколько метров.
Я слышал, твое утро было полно приключений, продолжает Всадник.
Он следил за мной?
И? я едва заметно вздрагиваю.
Война снимает ножны. Я смотрю на меч, которым меньше часа назад разрубили пополам живого человека.
Мне сообщили, что ты делаешь оружие, как бы между прочим замечает он.
На мгновение закрываю глаза. Должно быть, тот солдат все рассказал Войне. И передал мои слова о том, что Всадник якобы позволил мне выйти за пределы лагеря. Меня пробирает дрожь. Я сама видела, как он только что поступил с предателем, а теперь он знает, что я тоже бросила ему вызов.
Очевидно, я поддержал твои планы.
Вот почему у меня строгие правила насчет лжи. На ней легко попасться. Открываю глаза и дерзко вздергиваю подбородок. Всадник идет ко мне, и каждый его шаг предвещает недоброе. И вот он близко слишком близко.
Не впутывая меня больше в свою ложь, понизив голос, говорит он.
Я слышу невысказанное предостережение в этих словах: Иначе я накажу тебя.
Суд Войны ужасен настолько, насколько можно представить. Всадник пристально смотрит на меня.
От тебя стоит ждать неприятностей, да, жена? И Война сам же отвечает: Да, несомненно.
Он преодолевает разделяющее нас расстояние, кожаный доспех касается моей груди. Он так близко, что я вижу золотистые искорки в его глазах. Пугающих глазах, прекрасных и пугающих.
Ошибаешься, если думаешь, что меня это злит. Его улыбка выглядит зловеще. Все в тебе создано специально для меня.
Высокомерный ублюдок! Держу пари, он считает, что все люди созданы для его развлечения. Чтобы мучить их и убивать. Не отводя взгляда от моего лица, Всадник поднимает руку и проводит пальцем по моей ключице.
Увидев тебя, впервые в жизни я возжелал. Его слова пронзают меня насквозь. И вот ты здесь.
Глава 7
Пальцы Войны замирают на моей коже.
Тебе почти удалось сбежать. Всадник отстраняется и принимается за второй наруч, расстегивая ремни. Хорошо, что только почти.
Он воистину бесчеловечен. Никто в этом мире не вызывает во мне такого страха, только он.
За последние несколько дней я дважды пыталась избежать Всадника сначала ценой смерти, потом побега. Если он, действительно, столь безжалостен, каким хочет казаться, меня ждут серьезные неприятности.
Ты в самом деле умеешь делать оружие? спрашивает Всадник.
Я колеблюсь с ответом, не понимая, к чему он клонит.
Не так, чтобы очень хорошо отвечаю спустя пару секунд.
То есть «да»? Война поднимает голову, и я неохотно киваю в ответ.
Взгляд Всадника устремляется к моим губам.
Отлично. Тогда необходимым оружием для армии займешься ты.
Вот еще одна гребаная причина, почему никогда и ни за что нельзя нарушать второе правило и лгать. Теперь у меня есть работа, которую несколько часов назад я сама и придумала.
Я не смогу ничего сделать без своих инструментов, отвечаю ему. А они остались в квартире.
Несколько долгих секунд Война внимательно смотрит на меня, видимо, пытается понять, не очередная ли это ложь.
Где ты жила?
Жила. В прошедшем времени.
Я все еще смотрю на Всадника, когда приходит осознание: Война считает, что вся моя прежняя жизнь осталась в прошлом; теперь этот палаточный лагерь мой дом.
Немного помедлив, называю адрес. В обычной ситуации я бы ни за что его не выдала, но раз Война считает, что сможет достать мои инструменты, пусть попробует. В конце концов, в ближайшем будущем мне вряд ли представится возможность отсюда сбежать за мной слишком пристально следят.
Я могу идти?
Взгляд Войны опять устремляется ко мне. Несколько мгновений он смотрит на меня, а затем сосредотачивает все внимание на доспехах.
Ты ведь не веришь в Бога, правда? спрашивает он.
Кажется, мне еще нельзя уйти. Сама того не желая, удивленно поднимаю брови:
А что?
Просто любопытно. Уголок губ Всадника чуть приподнимается, словно в словах его таится шутка, смысл которой мне понять не дано.
С чего вдруг?
Война снова ловит мой взгляд:
Подойди и расскажу. Дразнит ответом, как приманкой.
Я делаю маленький шаг в его сторону. И снова эта улыбка, только теперь она кажется чуть менее веселой и более опасной.
Трусость тебе не к лицу, жена.
Я не трушу, огрызаюсь с безопасного расстояния.
Его темный взгляд многозначительно останавливается на мне:
Тогда докажи это.
Будь храброй.
Спотыкаясь, подхожу еще ближе, чувствую запах пыли и пота.
Действительно, не трусишь. Всадник внимательно смотрит на меня. Что же касается твоего вопроса любопытно, что ты не веришь в Бога, ведь я-то существую.
А что в этом странного? Ты не Бог.
Я верю в то, что Война не человек. Он сверхъестественная сущность. Во все остальное поверить сложнее. Всадника мои слова и прозвучавший в них вызов совершенно не впечатляют.
Да, я не Бог, соглашается он.
Война отворачивается, снимает поножи, а я резко выдыхаю, оставшись без его внимания. Не представляю, почему это кажется такой потерей. Каждый раз, когда Всадник устремляет на меня взгляд, меня пробирает дрожь.
Я верю в Бога, говорю ему. Но не в твоего.
Моя мать была иудейкой, отец мусульманином. Я выросла, веря во все и ни во что.
Плохо, отвечает Война, глядя на меня, потому что ты Его, кажется, заинтересовала.
И вновь тянутся дни налетов; дни, которые начинаются с грохота копыт, а заканчиваются кровавым парадом.
Лишь на четвертый день звуки становятся иными. Проснувшись, моргаю, глядя на ветхие деревянные подпорки палатки. Снаружи доносятся женские голоса. Протираю глаза, сажусь, сдерживая зевок. Колено упирается в кучу веток, занимающую большую часть моего жилища. Война выполнил свою часть договора мне позволили собирать древесину, из которой я делаю оружие. Но хожу я с сопровождающим, конечно.
Скатившись с тюфяка, подхватываю ботинки и обуваюсь. Затем расчесываю пальцами волосы. Последнее время я сплю в одежде не рискую оставлять что-либо без присмотра в лагере, где двери не запираются, поэтому просто расправляю рубаху и выхожу на улицу.
Палатки вокруг разобраны и упакованы. Я в замешательстве оглядываюсь, мимо пробегает женщина.
Извините, окликаю ее, а что происходит?
Она удивленно смотрит на меня, как будто все и так понятно.
Мы переезжаем.
Переезжаем.
Даже сейчас, когда палатка превратилась в кучу шестов и ткани у моих ног, от одной мысли об этом все внутри сжимается. Я не ожидала, что лагерь будет переселяться. Хотя именно так и ведут себя захватчики снимаются со старого места, совершают набеги, и снова в путь, навстречу новым грабежам.
Мириам.
Я едва не подпрыгиваю от прозвучавшего за спиной голоса, оборачиваюсь и вижу двух мужчин с красными повязками на руках. Всадники Фобоса.
Военачальник желает видеть тебя.
Внутренности снова сводит спазм. С последнего разговора с Войной миновала половина недели, и я никак не могу понять, боюсь ли очередной встречи с ним или предвкушаю ее. За прошедшие дни я убедила себя: даже если у Войны и был ко мне какой-либо интерес, он уже пропал. Наверное, Всадник нашел себе новую женщину, и теперь изводит ее, называя женой.
Роскошный шатер Войны еще не убран. Внутри я вижу хозяина, облаченного в черные штаны и рубаху, на поясе у него висит кинжал. Он стоит на коленях у открытого сундука, спиной ко мне и моим провожатым.
Господин, говорит один из всадников Фобоса, мы привели ее.
Война отвечает не сразу. Прячет вещь, которую держит, в сундук, захлопывает его и проводит ладонями по крышке.
Свободны, говорит он на обычном иврите. Видимо, бережет свою тарабарщину для официальных речей.
Воины отступают, я тоже пытаюсь ускользнуть вместе с ними.
Не ты, Мириам.
Замираю, волоски на руках встают дыбом. Хотелось бы мне сказать, что это от страха, но в голосе Войны слышны особые нотки навевающие мысли о мягких простынях и теплой коже. Перевожу дух и снова оборачиваясь.
Война стоит и смотрит прямо на меня. Он кажется огромным, величественным и страшным. Угроза, волнами исходящая от него, никак не связана с мечом, который он держит в руках. Есть что-то в самой его сущности, что вызывает страх.
Несколько долгих секунд Всадник изучает меня взглядом. Достаточно долгих, чтобы увериться: никакой другой женой он меня не заменил. И мое сердце пускается вскачь.
У меня для тебя кое-что есть, заявляет Война.
Я поднимаю брови. Не думаю, что мне нужен его подарок, что бы он там ни приготовил. Но он продолжает стоять и смотреть на меня, и мои брови взлетают чуть выше.
Так ты собираешься показать мне подарок? спрашиваю я.
Сперва мне хочется посмотреть на тебя, жена. Или откажешь мне даже в этой малости?
В его тяжелом взгляде напряжение, и я не знаю, как мне себя вести. Каждый раз, когда мне кажется, что Всадник свернет направо, он сворачивает налево, и наоборот. Четверо суток Война держался от меня на расстоянии, а теперь говорит так, будто все это время жаждал меня видеть.
Не понимаю его.
Но могу отказать.
К сожалению, не успеваю я и слова сказать, как Война устремляется в угол шатра и поднимает валяющийся на земле мешок. Затем неторопливо возвращается черная рубашка плотно облегает его тело, и бросает его к моим ногам. Мне требуется всего мгновение, чтобы узнать мою старую холщовую сумку.
Но я же бросила ее в Быстро поднимаю глаза на Всадника:
Ты был в моей квартире?
Пытаюсь представить Войну у себя дома, как он осматривается в моей комнате. Скорее всего, он видел вещи, которые я хранила на память о родных. Видел беспорядок на верстаке, который стал еще ужаснее, когда квартиру разграбили, заметил фотографии на стенах, часы и захламленную кухню, грязное белье, неубранную кровать, и кучу других, слишком личных подробностей. О чем он думал, глядя на мои вещи?
Война не отвечает, и, опустившись на колени, я открываю сумку. Мой взгляд падает на кожаный сверток чехол для инструментов. Достаю его, разворачиваю. В мягких кармашках лежат инструменты для работы по дереву. Откладываю их в сторону и продолжаю изучать содержимое сумки. Вижу там листы наждачной бумаги и пару крепежей. И, похоже, Всадник захватил даже мой топорик и одну из маленьких пил. Он сделал это! Принес из дома мои инструменты. Не ожидала от него такой щедрости.
Поверить не могу, он был в моей квартире При мысли об этом чувствую себя странно неловко и беззащитно, словно Всадник заглянул мне в голову.
Полог шатра откидывается, входит один из Фобосов:
Мой господин, пора грузить ваши вещи.
Война кивает, воин подхватывает небольшой сундук и уносит из шатра. Как только Фобос уходит, Всадник подходит ближе, нависает надо мной:
Поедешь рядом со мной.
Ты всем своим «женам» раздаешь приказы? интересуюсь я.
Думаешь, у меня есть другие? Война изгибает бровь и жутко улыбается.
В шатер входят другие солдаты, начинают собирать вещи Всадника.
Тебя проводят, сообщает Война, уходя. С нетерпением жду нашей поездки.
Не понимаю, почему мы должны ехать верхом, если есть велосипеды. Они не устают, не требуют еды, не гадят повсюду и уж точно не пытаются лягнуть тебя только потому, что они гребаные темпераментные ублюдки. Однако армия на велосипедах вряд ли вселяла бы страх в сердца людей.
Я еду на жеребце по имени Гром. Он несколько раз пытался пнуть меня копытом, но я все равно должна ехать верхом на этом чудовище, которое считает, что я недостойна сидеть в седле.
Лагерь сворачивают целую вечность. Когда все, наконец, собрано, выстраивается огромная колонна конные воины, повозки, и бескрайнее море тех, кто идет пешком. Война, величественно восседающий на коне, едет последним. Он вновь облачен в доспехи, огромный меч занял свое место у него за спиной, золотые украшения в волосах сверкают на солнце. Он выглядит так, словно явился из другого времени.
Всадник приближается ко мне.
Готова?
Я киваю. Можно подумать, у меня есть выбор!
Тогда следуй за мной.
Он пришпоривает коня, направляется в начало процессии. Толпа разражается приветственными криками, когда он проезжает мимо, словно это их спаситель, а не жуткая сверхъестественная угроза. Несколько мгновений я наблюдаю за ним, потом заставляю Грома двинуться следом. Люди молчат, но я чувствую на себе их любопытные, испытующие взгляды.
Кто она? Почему едет вместе с Войной?
Еду вдоль всей колонны, в самое начало. Там, впереди, ждет Война. Его взгляд будто изучает меня, пока я медленно подъезжаю. Но стоит мне оказаться рядом, как он молча трогается в путь. Никаких «привет» или «как дела?». Лишь спокойная уверенность, что я последую за ним.
Оглянувшись, вижу, что колонна пришла в движение. Однако она движется медленнее, чем мы. И хорошо никогда еще я так не хотела отделаться от толпы вероломных предателей. Они плетутся за нами метров пятьсот, но за первым же поворотом мы со Всадником остаемся вдвоем.
Мы едем в молчании. Я жду, когда Война нарушит его конечно, нарушит! но он продолжает молчать, устремив взгляд на дорогу.
Зачем тебе нужно, чтобы я ехала рядом? спрашиваю я наконец.
Ты моя жена.
Хочется возразить: «Я не твоя жена». Не то, чтобы это имело значение, но слова вертятся на языке, однако, вглядываясь в точеный профиль Войны, я понимаю: он почему-то уверен, что имеет право так вести себя со мной. Еще несколько секунд я рассматриваю его от длинных темных волос до изгиба губ и резкой линии подбородка.
Почему ты думаешь, что я твоя жена? интересуюсь я.
Взгляд Войны, метнувшись к моей шее, замирает.
Я не думаю, отвечает Всадник. Я знаю.
Черт! Вот она, эта уверенность. Можно подумать, что если Войне и правда предначертано стать моим мужем, я тоже должна это знать.
Если я твоя жена, почему мы спим в разных палатках? замечаю я. И почему мы не
Замолкаю, чтобы не сказать лишнего. Всадник переводит на меня взгляд. В его глазах светится интерес.
Продолжай, подбадривает он. Скажи это, Мириам.
Я молчу.
Почему я не сплю с тобой день и ночь и не приковываю цепями к кровати, как порядочный муж? продолжает он.
Что? Приковывать цепями к кровати?
Кто, черт побери, учил тебя секретам семейного счастья? спрашиваю, стрельнув на него глазами.
Серьезно, что за?.. Какой там бог? Настоящий демон, определенно.
Разве не так ведут себя мужья? смеется Война, повернувшись ко мне.
Он это на самом деле или все же шутит?!
А, может, я уже замужем? Сама не знаю, зачем так говорю. Это наглая ложь.