Улей - Новоселецкая Ирина П. 7 стр.

 Спасибо. Я тоже.

Её звали Джози.

 Пол, этот бокал за счет заведения. Я вижу, как тебе тяжело. Налью тебе еще два бокала, а потом иди отоспись.

 Да, Джози. Спасибо.

Она была немного старше него. И симпатичная, причем в любое время работы бара, который нередко превращался в пропитанный отчаянием сказочный мир для пьяниц, где посетители начинали выглядеть чуть лучше только часа в два ночи.

Джози поставила перед ним первый бокал виски, безо льда.

Пол поднес его ко рту.

 Знаю, это слабое утешение,  сказала она,  но я тебя понимаю. Первый парень, с которым у нас были серьёзные отношения, бросился под поезд на станции Туквила. А я стояла, будто статуя, и смотрела, как он гибнет под колесами. Словно окаменела.

 Кошмар,  произнес Пол.

 Восемь лет прошло, а я каждый божий день думаю: как так вышло, что я ничего не предчувствовала?

 Понимаю,  ответил Пол.  Я даже не догадывался, что отец может покончить с собой. Ничто этого не предвещало.

Он допил виски.

 У всех людей есть тайны, Пол,  сказала Джози, глядя на него с усталой улыбкой на губах.

 Да, наверно,  согласился он и кивнул на пустой бокал, намекая, что готов выпить еще.

* * *

От выпивки кружилась голова, но он сам дошел до такси, вспоминая одну из последних встреч с отцом. Примерно за неделю до самоубийства Пол заехал к родителям, чтобы поесть и забрать выстиранное белье мама, добрая душа, постаралась. Он сидел, смотрел телевизор, и тут со службы вернулся отец. Пол сразу почувствовал: у него что-то случилось. Алан Шарп, бывало, и раньше впадал в депрессию и тревожное состояние, но ненадолго. На этот раз все было серьёзнее. Глубже. Словно человек ушел под воду без спасательного троса.

 Пап,  окликнул Пол отца.  Что случилось?

 Да так, дело одно нехорошее. Ничего нового. Да еще журналист один достает. И меня это вгоняет в тоску, хоть я и понимаю, что расстраиваться незачем.

 Расскажи. Может, я чем помогу.

Глаза Алана вдруг наполнились слезами.

 Да я мало что знаю, Пол. В зоне отдыха для автомобилистов рядом с магистралью обнаружили мертвого младенца.

 Какой кошмар.

Алан присел на диван рядом с Полом.

 Да уж. Кошмарней не бывает. Грудную девочку сунули в мешок для мусора, словно вещь. Слава богу, не я это расследую. Но все равно тяжело.

 Да, папа. Какие-то больные люди.

Алан махнул рукой.

 Больные, либо им на всё плевать. Родили ребенка и даже не подумали пристроить её в приют, просто выбросили, как мусор. Буквально. Оставили умирать в туалетной кабинке.

 То есть девочка тогда еще была жива?

 По словам врача, да.

Домой вернулась Пэтти, ездившая куда-то по делам. Она положила сумочку, ключи и сразу почувствовала неладное. Отец и сын развалились на диване, словно приросли к его подушкам.

 Все нормально? Что стряслось?

 Да так, преступление одно обсуждаем, детка,  отозвался Алан, поднимаясь, чтобы обнять супругу.

 На площадке для отдыха у шоссе нашли выброшенную грудную девочку,  объяснил Пол.  Мёртвую.

 Какой ужас!  воскликнула Пэтти.

Алан что-то шепнул ей на ухо.

 Да, милый,  тихо ответила она, отходя от мужа. Потом взглянула на Пола.  Я приготовила энчиладос[9] в зеленом соусе. Пол, ты заночуешь?

* * *

В тот вечер, наевшись блинчиков, Пол залез под одеяло в своей старой кровати. С тех пор, как он уехал в университет, в его комнате практически ничего не изменилось. На одной из полок стояли в ряд награды за победы в турнирах по бейсболу. В альбомах, громоздившихся у кровати, хранилась в безупречном состоянии самая его бесполезная коллекция различных открыток для обмена со звездами американского футбола, бейсбола, на другие тематики, которые представляли для него интерес в подростковом возрасте. Ему всегда нравилось приезжать домой. Мама заботливо опекала его, иногда слишком заботливо, как и все мамы. Отец был все такой же, всегда рядом, всегда готовый куда-нибудь поехать с ним, помочь с домашним заданием.

Пол сразу же уснул, но вскоре его разбудили звуки, которых он раньше никогда не слышал.

Его отец плакал.

Пол быстро натянул брюки и пошел на эти странные звуки, доносившийся из кабинета отца.

Дверь была приоткрыта, поэтому он просто толкнул ее рукой, не производя шума. Отец сидел за столом, просматривал какие-то документы.

 Папа?

Алан попытался скрыть от сына свое горе. Вытер слезы и только после этого повернулся к нему.

 Поговорим?  предложил Пол.

 Не хочу, чтоб ты видел меня таким, Пол. Поговорим завтра.

 Точно?

 Да,  ответил отец.  Пойдем спать.

Алан выключил настольную лампу.

На глазах у Пола отец сложил документы, убрал их в большой конверт и сунул в правый нижний ящик стола единственный ящик, запиравшийся на замок. Потом закрыл его и ключ положил в карман халата.

 Утро вечера мудренее,  сказал Алан.  А теперь спать.

Пол вернулся в свою комнату, залез в телефон и стал искать информацию о мёртвом младенце. Просмотрел новостные сайты, сайт газеты «Беллингем геральд» и даже «Сиэтл таймс». Он был уверен, что столь сенсационное трагическое происшествие пресса не могла обойти своим вниманием.

Увы, ни слова, ни полслова.

* * *

Утром Пол поднялся ни свет ни заря и направился в кабинет отца. Алана что-то сильно тревожило. Вряд ли это была обычная депрессия. «Мрачные дни», как выражался отец.

Пол дернул нижний ящик стола. Тот был заперт на замок. Стараясь не шуметь, Пол выдвинул средний ящик, полностью вытащил его из стола, чтобы взглянуть на содержимое нижнего ящика.

Встав на колени, он пошарил в нем рукой.

Ничего. Ящик был пуст. Никакого конверта там не было.

То, что так расстроило отца материалы об ужасном происшествии с младенцем или что-то ещё,  исчезло.

Глава 11

16 сентября 2019 г., понедельник

Ферндейл, штат Вашингтон

Поначалу позвонивший мужчина отказывался назвать себя.

Линдси Джекман не принимала информацию от анонимных источников. Алан считал, что она не права, говорил, что это лучше, чем ничего, первый шаг в раскрытии преступления. В таких случаях Линдси нередко спорила с напарником, аргументируя тем, что на свете немало идиотов, жаждущих внимания, а чтобы отделить правду от выдумок, потребуется немало усилий.

 Сначала представьтесь,  твердо сказала она звонившему,  а потом поговорим.

Мужчина шумно выдохнул, и на мгновение Линдси решила, что он повесит трубку.

 Сэр?

 Да, я слушаю,  ответил он.

 Скажите, как вас зовут и что именно вы хотите мне сообщить.

 Моя фамилия, видимо, нужна вам для отчета или чего-то такого.

 Да,  подтвердила Линдси.  Для чего-то такого.

 Меня зовут Рид Салливан.

Он помолчал, ожидая реакции. Линдси ответила не сразу.

 Чем я могу вам помочь, мистер Салливан?

 Я прочел сообщение о гражданской панихиде в студгородке в память о девушке, которую убили у водопада Мейпл.

 Да, её звали Сара Бейкер. Вы были с ней знакомы?

 Нет,  ответил он.  В общем-то, нет. Но, думаю, вам следует приехать ко мне, нам надо поговорить. В газете написано, что летом она работала на ферме Марни Спеллман. Моя жена тоже там работала. А потом её убили. Получается, что убили двух женщин, связанных с Марни Спеллман.

 Когда погибла ваша жена?

 Двадцать лет назад,  ответил мужчина.

 Хорошо,  сказала Линдси.  Я к вам приеду.

Она записала адрес и сразу же направилась к машине. По пути сказала дежурному, что поехала опрашивать свидетеля.

 Рид Салливан?  воскликнул дежурный.  Ну и ну. Несчастный мужик. Труп его жены обнаружили на берегу острова Ламми. Громкое было дело. А Марни Спеллман, да, сомнительная особа. Желаю удачи.

* * *

Линдси была слишком молода, чтобы помнить дело Салливана, но не настолько, чтобы не знать, кто такая Марни Спеллман. С некоторых пор Марни отреклась от публичности, обрекла себя на добровольное изгнание в своем поместье на острове Ламми. Но Линдси помнила, что некогда Марни слыла королевой косметики. Начав с ловкой и грамотной реализации косметических товаров, она каким-то образом стала гуру здорового образа жизни, задолго до Марты Стюарт и Гвинет Пэлтроу.

Был в её деятельности и мистический пожалуй, даже мрачный аспект, о чем Линдси узнает, когда станет знакомиться с «учением» Марни. К этому её подтолкнет разговор с Ридом Салливаном.

По словам Марни, она якобы напрямую общалась с Матерью Природой и рецепты всех её снадобий были подсказаны именно этой духовной связью. Что обеспечило ей прирост и сторонников, и противников. Число сторонников доходило до миллиона человек, и они были готовы выполнять любые ее просьбы и требования. Противники же заявляли, что Марни Спеллман это зло.

У Марни был девиз: «Истинность бытия быть собой, как пчела».

Да, да, вы не ослышались. Со временем даже те, кто не интересовался продукцией и философией Марни Спеллман, признали, что это выражение придумала именно она эффектная предпринимательница, эффектная шарлатанка. А каким из этих ярлыков награждали Марни Спеллман, зависело от того, кто какие телепрограммы смотрел и какие журналы читал.

Этот девиз украшал любой её продукт, любую книгу, а с появлением Интернета постепенно проник и туда. Многим было известно о том, что в детстве на Марни напал рой пчёл, и это происшествие определило всю её деятельность и её природу.

Оказывается, не случайно медоносные пчёлы выбрали и наделили даром именно Марни. Пчелиный улей это монархия, отнюдь не уникальная организация в мире животных. Главной в любом улье является пчелиная матка, вокруг которой вращается вся его жизнь. Она занимает более высокое положение по сравнению с пчелиными самцами и пчёлами-разведчиками, которые живут очень недолго; их единственное предназначение служить матке. Без пчелиной матки улей не может существовать. Без пчелиной матки у планеты не может быть будущего. Ведь медоносные пчёлы основные опылители всех растений планеты. А растительность основа всех продуктов питания.

Без пчелиной матки улей захиреет и погибнет, что приведет к катастрофическим последствиям для всего мира. Если исчезнут пчелиные матки, всё человечество и животный мир планеты постигнет невиданный в истории голод.

Марни считала себя такой маткой. И действительно, почему бы нет? Природа наделила её потрясающе эффектной внешностью и острым умом. Но главное она, вне сомнения, обладала харизмой, словно излучала свет, который притягивал к ней людей.

Даже Линдси Джекман закаленный, хладнокровный сотрудник полиции, следователь испытает на себе это притяжение, сунув голову в «кроличью нору» Марни Спеллман. Многие слова Марни, казалось бы, нелепые и смехотворные, определённо найдут отклик в душе Линдси. Это пробудит в ней беспокойство, но и немалый интерес. Пытаясь анализировать зарождение этого неожиданного чувства, определить, как и почему оно проникло в её психику, она распознает в нем потенциально ценное средство, которое поможет ей распутать преступление.

Ощущение, конечно, жуткое, но, возможно, это своего рода подарок.

А пока ей предстояло собирать доказательную базу рассказы о случаях из жизни других «зачарованных», всё, что найдет. Например, в Интернете она наткнулась на сообщение и видеоролик женщины из Северной Дакоты. В материале говорилось о том, что её муж нанял психолога по преодолению культовой зависимости, поручив ему выкрасть супругу и «вправить ей мозги» (это его слова). Впоследствии эта женщина выступила по национальному телевидению с рассказом о беседах с Марни и о работе на её ферме.

Линдси стала записывать.

 Марни обладает магнетизмом,  говорила женщина.  Иначе и не скажешь. Она внушает вам, что вы особенная, от вас многое зависит. Порой, общаясь с ней, я начинала плакать. Не от грусти, нет, просто от того, что я была рядом со столь одаренной, умной, любящей женщиной, и не могла взять в толк, почему она испытывает интерес ко мне, самой обычной женщине из Бисмарка, матери двух детей. Всем, кто смотрит на меня так, как вы сейчас, я говорю: «Чтобы это понять, нужно побывать там». Невозможно все это в полной мере выразить словами.

Интервьюер спросил, не жалела ли она о том, что оставила семью и уехала в общину Марни на острове Ламми.

 Вот вы сказали «община». То есть вы имеете в виду, что это некий «культ», так ведь? Вы отказываетесь признать, что женщина способна собрать вокруг себя последователей без каких-либо манипуляций и трюков. Марни это вам не Джим Джонс[10].

Женщина замолчала и отвернулась от камеры.

 Люди хотят, чтобы я сожалела о своем поступке,  продолжала она.  Люди, в том числе члены моей семьи, говорят, что благоразумно было бы отречься от Марни и от всего, что она олицетворяет.  Женщина снова повернулась к журналисту.  Я этого не сделаю. Не могу. Конечно, я сожалею о том, что пропускала дни рождения своих сыновей, причинила боль мужу. Однако всё это было неизбежно, чтобы я могла обрести себя.

Журналист сменил позу и усмехнулся, однако женщину его реакция не смутила.

 Пока я жива,  продолжала она,  я никогда не буду отрицать значимость того, что я узнала от Марни Спеллман. Никогда вы не услышите от меня того, что хотели бы услышать центральные СМИ. Эту игру я знаю. Знает ее и Марни Спеллман. Она олицетворяет собой всё самое лучшее, что может быть в человеке. И это неоспоримый факт.

Запись кончилась. Линдси прочитала комментарий, который предположительно разместил в Интернете муж этой женщины. Он писал, что после выхода интервью в эфир его супруге, защищавшей Марни, прислали букет желтых роз и письмо, написанное от руки. Все это доставил курьер прямо ей на работу в центр телефонной рекламы недалеко от Бисмарка.

Жена рассказала ему, что прочла эту записку, запершись в туалетной кабинке. В ней говорилось:

 Она сказала, что прижала записку к груди, с наслаждением повторяя каждое начерканное в ней слово, клянясь в любви той, кто её отправил. Потом изорвала записку на мелкие клочки и смыла их в унитаз, наблюдая, как они кружатся в вихрящемся потоке уносящей их в слив воды. Она знала, что «вправление мозгов» завершилось полным провалом, но согласилась выступить на телевидении, чтобы окружающие поверили, будто оказанная ей психологическая помощь оказалась эффективной. Тем самым она обеспечила себе прикрытие до тех пор, пока снова тайком не сбежала на северо-западное побережье, теперь уже навсегда.

Линдси перестала делать записи. Ей казалось, что она сочиняла сказку. Описывала нелепый сон, что ей приснился. Магнетизм Марни Спеллман был непреодолим.

 Жена говорила, что по-прежнему любит меня и детей,  продолжал муж.  Может, и любила. Только любви её хватило лишь на то, чтобы позвонить мне и объяснить, как на самом деле обстоят дела, перед тем как исчезнуть на острове Ламми. Правда,  в завершение добавил он,  возможно, это она сделала лишь для того, чтобы я не пытался её вернуть.

Глава 12

9 марта 2000 г., четверг

Остров Ламми, штат Вашингтон

«Проблема 2000 года» породила у некоторых стойкое ощущение острой безотлагательности. Не только у «выживальщиков». У обычных людей тоже. В конце концов, как знать, что произойдёт с наступлением нового тысячелетия? Люди все ещё приспосабливались к тому, что компьютеры, последние десять-пятнадцать лет узурпировавшие каждый доступный дюйм пространства на рабочих столах, это начало начал. Казалось, вся их жизнь вращается вокруг компьютеров, создатели которых, судя по всему, не запрограммировали эти умные устройства учитывать, что цивилизация продолжит своё существование после 1999 года.

И что будет наступит конец света?