Каблук подламывается, и я оступаюсь. Щиколотку пронзает резкой точечной болью, с губ срывается всхлип, а чужая рука опоясывает мою талию.
Ну привет, на самое ухо, оказывается, ты не только ездить не умеешь, но и бегать.
Его голос выводит из транса, заставляет повернуть голову и столкнуться взглядами. Это он, тот, с кем я встретилась на своем дне рождения.
Отпусти, отлепляю его ладонь, чего тебе надо?
Если ты не поторопишься, то проведешь эту ночь в ментовке, перспектива так себе, он нагло тянет меня за собой, но я словно приклеиваюсь к полу. Замираю. Меня перетряхивает от его близости, рядом с ним я становлюсь не собой. Смотрю в его лицо и не могу ничего сказать, ничего, просто смотрю. У него такие длинные ресницы и глаза, яркие, наглые глаза. А ведь я до сих пор не знаю его имени до сих пор.
Пошли.
Куда? хлопаю ресницами.
Вниз, его усмешка запечатлевается в моей голове, поздно.
Он кривит лицо, а я вздрагиваю от ощущений чужого прикосновения к моему плечу. Обернувшись, вижу перед собой полицейского. Мой «знакомый» делает попытку сбежать, но ему заламывают руки, довольно грубо заталкивая в полицейскую машину. До меня долетает поток отборного мата, и я нервно сглатываю, все еще не веря, что действительно проведу эту ночь в полиции.
Ты тоже едешь с нами!
Лейтенант не церемонясь толкает меня к машине, а я совершенно не представляю, как буду оправдываться перед родителями. Еще и Полька пропала, очень надеюсь, что хотя бы ее не постигла подобная участь. В сумочке начинает трезвонить мобильный, я успеваю заметить лишь имя абонента Поля, прежде чем у меня отбирают телефон.
Этих в отдел.
Голос позади словно в тумане. Обнимаю себя руками, сидя внутри полицейского уазика, и смотрю на решетки. Меня трясет. Как, как я могла во все это впутаться?
Плечи покрываются мурашками, становится слишком холодно, все же мне стоило надеть куртку. Растираю гусиную кожу, продолжая всхлипывать. Совсем скоро у меня начнется истерика.
Не реви, они выяснят, кто ты, позвонят твоему отцу, и он тебя заберет.
Его голос кажется таким громким, хотя на самом деле он говорит тихо, почти шепотом. А ведь я даже не заметила, что нас посадили в одну машину. Тут четыре человека и слишком мало места, нас практически в прямом смысле засунули в багажник с лавочками друг напротив друга. Но даже в этой тесноте я абстрагировалась настолько, что не заметила его. Совсем.
Это ужасно, я не хотела сюда ехать, не хотела
Но приехала, снимает свою джинсовку, накидывая мне на плечи, тебя трясет.
Спасибо, стягиваю материал, стараясь завернуться в него как можно сильнее.
Он остается в одной майке болотного цвета, взгляд сам падает на переплетение татуировок, они видны в широком V-образном вырезе. Где-то черные, где-то цветные рисунки затрагивают не только грудную клетку, нет, правая рука облачена в татуированный рукав, он доходит до самых пальцев.
Понравилось? крутит запястьем, глядя в мое лицо с усмешкой.
Что это за змея? касаюсь его кожи, и мы оба вздрагиваем.
Коралловый аспид.
Звучит красиво.
Не думаю, что встреча с ней тебе бы понравилась, отдергивает руку и, отвернувшись, сжимает ладонь в кулак.
Глава 4
Нервно кусаю губы и смотрю на мелькающий в решетке свет фонарей. На улице давно ночь. В отделении нас засовывают в камеру, настоящую, с железными прутьями и длинной лавкой вдоль всей стены. Здесь дурно пахнет, а в углу дрыхнет какой-то бомж, возможно, я ошибаюсь, но выглядит он довольно плохо.
Меня затолкнули сюда первой, а потому весь остальной поток людей прет напролом, заставляя напрячься. Отступаю на своих убитых каблуках, а после оказываюсь выдернутой в сторону. Он хватает меня под локоть и тянет на себя, слишком неожиданно, резко. Его пальцы с толикой боли впиваются в мою кожу, и вот я уже прилетаю носом в его грудь. Тру лицо свободной рукой, запрокидывая голову. На мне все еще его куртка.
Не стой на проходе, закатывает глаза.
Он словно намеренно от меня отворачивается, усиливая захват. Морщусь, пытаясь вернуть себе свою конечность. В этой возне я несколько раз упираюсь бедром в его пах, не сразу соображая, что не так. Нет мне же показалось? Хочу взглянуть ему в глаза, но он отступает, отворачивается. Мне сейчас причудилось или я реально терлась там боже. Он же не мог возбудиться, нет пячусь и впечатываюсь спиной в угол решетки. По лицу ползут красные пятна. На автомате хочу залезть рукой в сумку за телефоном, но все личные вещи у нас отобрали.
Когда оборачиваюсь на своего «знакомого», понимаю, что ему абсолютно плевать на происходящее, на мое смущение, его не волнуют эти люди, запах и творящийся вокруг кошмар. Он сидит на этой самой лавке, сложив руки на груди, голова прижата к окрашенной в грязно-коричневый цвет стене, веки плотно закрыты.
Его куртка мне велика, из-под рукавов видны лишь кончики пальцев. Обнимаю себя за плечи, чувствуя взгляды. Здесь не только пойманные на парковке люди, нет, тут еще парочка ночных бабочек и какой-то мужик кавказской внешности. Нервно передергиваю плечами и, сжавшись в комочек, ползу к лавке.
Когда нас выпустят?
Мне нужно спрятаться, мне просто необходима поддержка. Поэтому я по инерции приклеиваюсь к тому, кого хоть немного знаю. Подхожу вплотную, почти касаясь коленом его ноги.
Что? приоткрывает один глаз.
Нас скоро выпустят?
Тебя раньше, вновь захлопывает веки.
Как тебя зовут? растираю ладошки друг о друга, нервничаю, когда я в таком состоянии, то мне обязательно нужно с кем-то поговорить. И кажется, я уже нашла себе мишень.
Слушай, посиди молча, а?!
Тут грязно, смотрю на лавку и представляю, каким станет мое бледно-голубое платье.
Тогда постой. Молча.
Если ты все еще злишься из-за мотоцикла, то я правда случайно. Первый раз за руль села в тот день
Он лениво открывает глаза, зевает и довольно медленно трет скулу.
Я понял.
Ты мог бы взять деньги, я же действительно была виновата.
Слушай, чего ты ко мне пристала, а?
Застываю и, клацнув зубами, опускаю голову. Чувствую себя уязвленной. В других обстоятельствах я бы нашлась с ответом, но сейчас, сейчас у меня жуткий стресс.
Я просто хотела сказать тебе спасибо за помощь там, на парковке.
Зря.
Что «зря»?
Зря помогал. Теперь приходится сидеть здесь. Кому-то просто нужно быстрее шевелить ногами.
Извини, я
За тобой пришли, кивает за мою спину. Оборачиваюсь и застываю. Там стоит папа, он мило беседует с офицером, улыбается. Я же говорил, тебя быстро выпустят.
А ты?
Топай, крошка, он усмехается, закрывает глаза и вновь упирается затылком в стену.
Я выхожу, смотря себе под ноги, мне так стыдно. Очень стыдно. Папа касается моего плеча и выводит на улицу, подталкивает к машине, а когда открывает дверь, я понимаю, что ЕГО никто не выпустит. Сколько ему придется там просидеть?
Пап, задираю голову, там парень, его привезли сюда из-за меня. Если бы он не решился мне помогать, то его бы не поймали, шепчу и никак не могу уловить эмоции на отцовском лице, ощущение, что сейчас у него их просто нет.
Тея, ответь мне на один вопрос: что мы делаем не так?
Что?
Что мы с мамой делаем не так? Я все понимаю, но вытаскивать тебя из обезьянника посреди ночи это уже за гранью, дочка.
Я не хотела, я не знала, что может приехать полиция. Это же просто дрифт, я хотела только посмотреть, ни в чем не участвовала, не делала ставок. Просто смотрела.
Что это за парень?
Не знаю, качаю головой, у меня сломался каблук, и он хотел мне помочь. Попроси, чтобы его тоже выпустили, пожалуйста.
Садись в машину.
Ты попросишь? сжимаю отцовскую руку.
Хорошо. Сядь в машину.
Часто киваю и забираюсь на пассажирское, пристегиваю ремень и опускаю стеклоподъемник. После той вони, что была в этой клетке, до сих пор не могу надышаться свежим воздухом.
Через несколько минут дверь отделения вновь открывается. Папа появляется на крыльце первым, после выходит мой знакомый. Что-то говорит отцу, тот кивает и, пожав ему руку, идет к машине. Я же смотрю на то, как парень прикуривает сигарету и делает затяжку. Перестаю дышать, завороженно наблюдая за его плавными, ленивыми движениями, а когда дверь в салоне авто захлопывается, вздрагиваю.
Маме ничего не говори, папа выезжает на дорогу, не стоит волновать ее лишний раз, но, Тея, еще одна подобная выходка
Такого больше не повторится, я обещаю.
И я очень на это надеюсь.
Прикрываю глаза, только сейчас понимая, что я так и уехала в чужой куртке. И как я теперь ему ее верну? Где его искать? Этот вопрос не дает мне покоя, я настолько погружаюсь в мысли, что не замечаю, как мы оказываемся в гараже.
Спасибо, смотрю на отца, извини меня. Я правда не хотела доставлять тебе неудобства.
Дело не в неудобствах, Тея, а в твоей безопасности. Иди спать, папа целует меня в макушку, и мы вместе выходим из машины.
В комнате я долго прислушиваюсь к звукам за дверью, отец, кажется, тоже идет спать. Прижимаюсь спиной к стене, медленно стягиваю куртку с плеч, стискивая ее в объятия. Она потертая, пахнет сигаретами и туалетной водой с ярко выраженными древесными нотками.
Подобное произошло со мной первый раз в жизни, как я могла так вляпаться? Если бы папа не приехал, я бы просидела в той конуре до утра
Утром я долго не решаюсь выйти из комнаты, хожу из угла в угол с мужской курткой в руках.
Этой ночью я так и не смогла заснуть, мысли просто не позволяли мне этого сделать. Я ворочалась, смотрела в потолок, зажмуривала глаза, но все было бесполезно. Сон не шел, а бодрость лишь нарастала. За эти часы темноты за окном я успела о многом передумать, осознать, что творю какую-то дичь. И я же вроде не при чем, но последствия шарашат по мне отбойным молотком.
В дверь стучат, и я резко накрываюсь с головой одеялом. По тихим шагам сразу понимаю, что это мама.
Я знаю, ты не спишь.
Не сплю, вылезаю из своего убежища и, подтянувшись на локтях, усаживаюсь в кровати.
Если вы с отцом хотели скрыть от меня свой поздний ночной приезд, не вышло. Разочарование с тренировками вынуждает тебя совершать необдуманные поступки, и стоит предотвратить подобное на старте. Ночь в полиции это уже за гранью, доченька, за гранью.
Но, мама, я
Что я? Какие у меня есть оправдания? В голове так и сидит эта навязчивая мысль о куртке. Мне нужно ее вернуть нужно. Не понимаю свой порыв, но чувствую, что мне необходимо это сделать. Увидеть его и вернуть куртку. Что здесь главное: увидеть или же вернуть?
Ты злоупотребляешь нашей с папой добротой.
Нет, это не так.
Возможно, но я очень огорчена твоей ночной выходкой. Тебе никто и никогда ничего не запрещал, но это уже переходит все границы.
Когда мама уходит, я еще долго смотрю на закрывшуюся за ней дверь. Смотрю и хочу разрыдаться. Мама никогда не разговаривала со мной так безэмоционально, никогда. Неужели я подорвала их доверие? Ну я же не хотела не хотела
Вечером, за ужином, я просто ковыряюсь вилкой в тарелке. Улыбаюсь проходящей мимо Кате, она хочет накормить меня до отвала, но в меня ничего не лезет. Совсем.
Мама что-то тихо обсуждает с отцом, родители выбрали тактику игнорирования, поэтому я сижу, уткнувшись в телефон, и от этого молчания в горле встает ком из слез и разочарований.
Но когда приходит очередной ответ от Польки, я понимаю, что, в отличие от меня, ей влетело по первое число. Неделя домашнего ареста и два месяца работы официанткой в родительском ресторане.
Спасибо за ужин, встаю из-за стола и делаю шаг к лестнице, жду чего-то вроде «ты даже не поела», но ответом служит лишь тишина. Взбегаю вверх по лестнице и присаживаюсь на последнюю ступеньку.
Герда, ты перегибаешь. Она это мясо с соусом из своих слез ела, до меня доносится голос отца. Вытягиваю шею, прислушиваясь к разговорам.
Я видела, но отреагировать нужно, это ненормально, то, откуда ты ее вытащил сегодня ночью. Какой сюрприз она преподнесет нам в следующий раз?
Возможно, ты и права.
Наказывать Тею запретами бесполезно. Она должна понять, что своими выходками делает нам больно. Я просто не представляю а если бы с ней там что-то случилось? На этих гонках
Родители продолжают говорить, а я плетусь к себе и, упав лицом в подушку, начинаю выть на всю комнату. Я реву не сдерживая эмоций, а потом на меня выливается вода. Много воды. Подрываюсь, начиная кашлять и быстро моргать. Когда шок проходит , и я уже различаю происходящее, вижу перед собой довольную морду гоблина. Ник стоит с кастрюлей в руках, именно из нее он окатил меня ледяной водой.
Ты охренел!
Тейка, че ты вечно ноешь? Меня знаешь сколько раз наказывали?! он закатывает глаза и, зашвырнув кастрюлю на кресло, садится рядом. Ты как девчонка.
Я и есть девчонка, растираю остатки воды по лицу. Чего тебе надо?
Пошли кино посмотрим. Скучно.
Пошли, пожимаю плечами, и да, сегодня ты спишь тут. Заодно и высушишь.
Ага, ща, Ник показывает язык и убегает в свою комнату, несусь за ним следом, ловя себя на мысли, что это, оказывается, не так плохо, когда у тебя есть брат, хоть и не всегда адекватный.
Всю неделю я веду себя тише воды, ниже травы, всячески подлизываясь к родителям, не привыкла быть с ними в ссоре, и если папа оттаивает быстро, то мама до последнего старается держать оборону. Но к вечеру воскресенья даже она прекращает бойкот. В связи с этим утром в понедельник я просыпаюсь в привычной для себя атмосфере, завтракаю и еду к Польке, у меня к ней дело, и я уверена, только она может мне помочь.
Оставив Игната в машине, поднимаюсь в комнату к моей девочке и, плотно закрыв за собой дверь, лезу к ней с обнимашками.
Боже, наконец-то неделя этого сидения в четырех стенах окончена, подруга заваливается на кровать, и я вместе с ней.
Сильно ругали?
Пфф, папа орал так, что чуть все стекла в доме не повылетели. А у тебя как?
А со мной неделю не разговаривали.
И все?
И все.
Да, Шелест, мне б твои наказания, Полина внимательно на меня смотрит и, прищурив глаза, цокает языком. Я прям чую, ты что-то задумала.
Задумала, но мне нужна твоя помощь.
Да мне теперь все равно, что творить и куда бежать. Излагай.
Помнишь официанта, о котором я тебе рассказывала?
И?
Это вместе с ним нас загребли в участок.
Та-а-ак, Полька проворно опирается на локти и, подтянувшись, усаживается у изголовья кровати, это уже интересно.
Короче, мне нужно его найти.
Найти?
Да, отдать куртку, ну и так
Так? Тея, а как же страдашки по Юлику?
Я тебя умоляю, какие страдашки?!
Значит, план герой-официант считаем активированным?
Считаем.
И где будем искать?
Может, съездим в тот участок? Если дать им денег, они могут сказать, где его искать. Просто я даже имени его не знаю.
Они-то могут, но, если мой папенька узнает, что мы там шарились, бошки нам посшибает. Тут нужно тоньше. Подожди, он же был на дрифте. Ребята из той компании могут его знать. Сейчас, Поли полезла за телефоном и начала быстро перелистывать список своих контактов. Вот, Виталя дрифт.
Это кто?
А это тот, с которым я там каталась. Прикольный парень, да простит меня мой Изао.
У вас все серьезно?
Два года отношений, с первого курса, еще бы несерьезно.
И что, он уже выучил русский?
Ага, «привет, как дела?» наш потолок. Так, вот нашла, звоним?
Звоним.
Полина кивнула и нажала кнопку вызова. Через несколько долгих протяжных гудков ей ответили.
Привет, котик. Это Полина, помнишь? На той неделе
Помню.
Я отчетливо слышу мужской голос и, затаив дыхание, выжидаю, когда Полька перейдет к делу.
Хорошо, что ты позвонила. Я так и не успел сохранить твой номер. Может, встретимся? Покатаемся?
Конечно, встретимся, Поля расплывается в улыбке, но сначала у меня к тебе будет дело.