Прошу вас, ваше высочество. Деорнот находился в таком настроении, что слова принца причинили ему настоящую боль. Кроме вас, я никому не хотел бы служить за пределами Небесного Царства.
Джошуа искоса на него посмотрел, но ничего не ответил. Мимо загона промчался отряд всадников, и колья зашевелились от поднятого ими ветра.
Мы далеко от этого царства, Деорнот, сказал наконец принц, и одновременно всего в нескольких мгновениях. Его лицо окончательно погрузилось в тени. Я не слишком боюсь смерти. На меня давят надежды, которые я разрушил.
Джошуа, начал Деорнот, но принц положил руку ему на плечо, заставив замолчать.
Не говори ничего. Это ведь правда. С того самого момента, как я сделал первый вздох, меня сопровождают несчастья. Моя мать умерла во время родов, вскоре после нас покинул лучший друг моего отца Камарис. Жена брата погибла, когда мне доверили заботиться о ее безопасности. Ее единственная дочь, Мириамель, сбежала от моей опеки, чтобы встретить одному Эйдону известно какую судьбу. Наглимунд, крепость, построенная так, чтобы выдерживать многолетнюю осаду, пала, когда я ею командовал, и огромное количество невинных людей встретили жуткую смерть.
Я не могу все это слушать, мой принц. Неужели вы готовы взять на себя вину за все предательства и беды мира? Вы сделали все, что смогли.
Разве? серьезно спросил Джошуа, словно участвовал в дебатах с усирианскими братьями по поводу теологического постулата. Я не уверен. Если все предопределено, тогда, возможно, я всего лишь жалкая нить в Божественном гобелене. Впрочем, некоторые говорят, что человек сам выбирает свою судьбу, даже плохую.
Ерунда.
Может быть. Но не вызывает сомнений, что над всеми моими начинаниями светит злая звезда. Ха! Как, наверное, дружно хохотали ангелы и демоны, когда я поклялся забрать у Элиаса трон из костей дракона! Я, с моей потрепанной армией священников, шутов и женщин! Принц горько рассмеялся.
Деорнот почувствовал, как внутри у него снова разгорается гнев, но на сей раз причиной стал его лорд, которому он поклялся в верности. Он почти задыхался и никогда не думал, что будет испытывать нечто подобное.
Мой принц, сказал он сквозь стиснутые зубы, вы превратились в дурака, проклятого болвана. Священники, шуты и женщины! Я сомневаюсь, что армия вооруженных всадников смогла бы сделать больше, чем ваши шуты и женщины, и, вне всякого сомнения, вряд ли они оказались бы храбрее! Дрожа от ярости, он встал и побрел прочь по расползшейся грязи загона, и ему казалось, будто звезды поменяли свое положение на небе.
Кто-то схватил его за плечо, с поразительной силой заставив повернуться, и Деорнот увидел перед собой напряженного Джошуа, который держал его на расстоянии вытянутой руки. Принц наклонил голову на длинной шее, словно хищная птица, приготовившаяся напасть на свою жертву.
Что я тебе сделал, Деорнот, если ты так со мной разговариваешь? Его голос звенел от напряжения.
В любой другой момент Деорнот упал бы перед ним на колени, устыдившись проявленного неуважения. Сейчас же взял себя в руки, постарался прогнать дрожь и, сделав глубокий вдох, ответил:
Я могу любить вас, Джошуа, и ненавидеть то, что вы говорите.
Принц смотрел на него, и Деорнот не мог разгадать выражения его лица в вечерней темноте.
Я плохо говорил про наших спутников. Это было неправильно. Но не сказал ничего дурного о тебе, сэр Деорнот
Элизия, Матерь Божья! Деорнот почти всхлипнул. Я не переживаю за себя! Что же до остальных, вы очень устали и произнесли эти слова, не подумав. Я знаю, что вы не имели в виду ничего плохого. Нет, именно вы являетесь жертвой ваших самых жестоких оценок! И по этой причине я назвал вас дураком!
Джошуа напрягся.
Что?
Деорнот вскинул руки, чувствуя, как его наполняет нечто сродни головокружительному безумию Кануна дня летнего солнцестояния, когда принято носить маски и говорить правду. Но здесь, в загоне для скота, у них не было масок.
Вы враг самому себе, причем настолько ужасный, что Элиас никогда таким не будет, выкрикнул он, уже не заботясь, что их кто-то услышит. Ваши обвинения в свой адрес, вина, невыполненный долг! Если бы сегодня Усирис Эйдон вернулся в Наббан и его снова повесили на Дереве в храмовом саду, вы бы нашли повод взять вину на себя! И не важно, кто говорит мерзости, я больше не намерен терпеть поношения хорошего человека!
Джошуа ошарашенно смотрел на него. Неожиданно тяжелое молчание нарушил скрип деревянных ворот, и в загон вошли около полудюжины мужчин с копьями в руках, которыми командовал тритинг по имени Хотвиг, пленивший их на берегу Имстрекки. Он сделал несколько шагов вперед и принялся оглядывать темный загон.
Джошуа? Подойди сюда.
Что вам надо? тихо спросил принц.
Марк-тан хочет тебя видеть. Прямо сейчас. Двое из его людей опустили копья и подошли к нему.
Деорнот попытался поймать взгляд Джошуа, но принц отвернулся и медленно вышел из загона в сопровождении двух тритингов. Хотвиг закрыл высокие ворота, со скрипом вернулся на место деревянный засов.
Вы ведь не думаете, что они причинят ему вред, Деорнот? спросил Стрэнгъярд. Они же не сделают ничего плохого принцу, верно?
Деорнот опустился на грязную землю, по его щекам текли слезы.
В фургоне Фиколмия пахло жиром, дымом и промасленной кожей. Марк-тан поднял голову от куска мяса, который ел, кивнул Хотвигу, чтобы тот их оставил, а затем вернулся к ужину, предоставив Джошуа ждать, когда он обратит на него внимание. Джошуа заметил, что они не одни в фургоне. Мужчина, стоявший рядом с Фиколмием, был на голову выше Джошуа и почти таким же мускулистым и мощным, как сам марк-тан. Его гладко выбритое лицо с усами покрывали многочисленные шрамы, слишком аккуратные, чтобы быть случайными. Он с нескрываемым презрением ответил на взгляд принца и опустил одну руку с зазвеневшими браслетами на рукоять длинного кривого меча.
Джошуа мгновение смотрел в его прищуренные глаза, затем с небрежным видом отвернулся и окинул взглядом огромную коллекцию упряжи и седел, висевших на стенах фургона и потолке, мириады серебряных застежек которых сияли в свете огня.
Похоже, ты стал ценить удобства, Фиколмий, сказал Джошуа, глядя на коврики и вышитые подушки, разбросанные по деревянному полу.
Марк-тан поднял голову и сплюнул в огонь.
Ха! Я сплю под звездами, как и всегда. Но мне требуется надежное место, где меня не услышат. Он откусил кусок мяса и принялся энергично жевать. Я не из тех, кто живет среди камней и носит панцирь, точно мягкотелая улитка. Кость со стуком упала в яму, где горел огонь.
Прошло много времени с тех пор, как и я спал за каменными стенами или в постели, Фиколмий. Впрочем, ты и сам это видишь. Ты позвал меня, чтобы сообщить, какой я мягкотелый? Если так, давай уже, говори, и отпусти меня к моим людям. Или ты собираешься со мной покончить? Парень рядом с тобой очень похож на любителя рубить головы.
Фиколмий, глаза у которого были красными, как у кабана, уронил обглоданную кость в огонь и радостно ухмыльнулся.
Ты его не знаешь? А он тебя очень даже, верно, Утварт?
Я его знаю. Голос у тритинга оказался глухим и глубоким.
Марк-тан наклонился вперед и внимательно посмотрел на принца.
Клянусь Четырехногим, рассмеялся он. У принца Джошуа больше седых волос, чем у старого Фиколмия. Жизнь в каменных домах быстро делает мужчину стариком.
Джошуа невесело улыбнулся.
У меня выдалась трудная весна.
У тебя! Надо же, трудная весна! Фиколмий невероятно наслаждался происходящим.
Он взял чашу со стола и поднес к губам.
Чего ты от меня хочешь, Фиколмий?
Хочу не я, Джошуа, несмотря на грех, который ты совершил против меня. Речь про Утварта. Он кивком показал на мрачного тритинга, стоявшего рядом. Утварт всего на несколько лет младше тебя, но он еще не носит бороды, полагающейся мужчине. Знаешь почему?
Утварт зашевелился и сжал рукоять меча.
У меня нет жены, прорычал он.
Джошуа молча переводил взгляд с одного на другого.
Ты умный человек, принц Джошуа, медленно заговорил Фиколмий и сделал новый глоток из чаши. Ты же понимаешь, в чем проблема. Невесту Утварта украли, и он поклялся, что не женится до тех пор, пока вор не умрет.
Умрет, повторил за ним Утварт.
Джошуа поморщился.
Я не крал ничьей невесты. Воршева пришла ко мне, когда я покинул ваш лагерь. Она умоляла меня забрать ее с собой.
Фиколмий с грохотом опустил чашу на стол, пролив темное пиво в огонь, который зашипел, словно удивился.
Будь ты проклят, неужели твой отец не сумел произвести на свет ни одного нормального мальчика? Какой мужчина станет прятаться за спиной женщины или позволит ей делать то, что она пожелает? Ее цена невесты была назначена! И все согласились!
Кроме Воршевы.
Марк-тан вскочил с табурета и уставился на Джошуа так, словно принц был ядовитой змеей, его руки с выступавшими венами дрожали.
Вы, жители городов, настоящая зараза. Наступит день, когда мужчины из племени Свободных тритингов отправят вас в море и сожгут ваши гнилые города в чистом пламени.
Тритинги уже пытались, спокойно глядя на него, сказал Джошуа. Именно так мы с тобой встретились. Или ты забыл про неприятный факт нашего союза против твоего собственного народа?
Фиколмий снова сплюнул, на сей раз даже не пытаясь попасть в огонь.
Это был шанс увеличить мою силу. И он сработал. Сегодня я непререкаемый господин всех Высоких тритингов. Он уставился на Джошуа, словно бросал ему вызов, вынуждая возразить. Кроме того, договор я заключил с твоим отцом. Для жителя каменных городов он был могучим мужчиной. Ты же лишь его бледная тень.
Лицо Джошуа ничего не выражало.
Мне надоели разговоры. Убей меня, если хочешь, но не утомляй болтовней.
Фиколмий прыгнул вперед, его огромный кулак врезался в висок Джошуа, и тот упал на колени.
Гордые слова, червяк! Мне бы следовало прикончить тебя собственными руками! Марк-тан навис над принцем, его широкая грудь тяжело вздымалась. Где моя дочь?
Я не знаю.
Фиколмий схватил Джошуа за потрепанную рубашку и рывком поставил на ноги. Утварт, наблюдавший за ними, раскачивался из стороны в сторону, в глазах у него застыло мечтательное выражение.
И тебя это не волнует, верно? Клянусь Громовержцем травы, я мечтал, как раздавлю тебя столько раз мечтал! Говори, где моя Воршева, похититель детей. Ты хотя бы на ней женился?
Висок Джошуа кровоточил от удара. Он спокойно посмотрел Фиколмию в глаза.
Мы не хотели жениться
От нового удара голову Джошуа отбросило назад, из носа и верхней губы потекла кровь.
Как же вы потешались над старым Фиколмием, сидя в вашем каменном доме, прошипел марк-тан. Ты украл мою дочь, сделал своей шлюхой и не заплатил ни одной лошади! Вы смеялись, так ведь? Он влепил Джошуа сильную пощечину, и в воздухе рассыпались жемчужины крови. Ты решил, что можешь собрать мой урожай и безнаказанно сбежать? Марк-тан снова его ударил, но, хотя из носа Джошуа снова потекла кровь, он был мягче, с какой-то дикой симпатией. Ты умный, Безрукий. Умный. Но Фиколмий тоже не мерин.
Воршева не шлюха.
Фиколмий толкнул Джошуа на дверь фургона. Принц стоял, опустив руки и не пытаясь защищаться, когда марк-тан нанес ему еще два удара.
Ты украл то, что принадлежало мне, прорычал Фиколмий, так близко придвинувшись к принцу, что его борода прижалась к окровавленной рубашке Джошуа. И как тогда ты ее назовешь? Для чего ты использовал мою дочь?
Джошуа, несмотря на синяки, ссадины и кровь на лице, сохранял поразительное спокойствие. Но сейчас, казалось, оно распалось на части, и на нем появилось невыносимое страдание.
Я плохо с ней обращался. Он опустил голову.
Утварт вытащил меч из резных, украшенных бусинами ножен, и выступил вперед. Острие звякнуло о потолочную балку.
Позволь мне его убить, выдохнул он. Медленно.
Фиколмий поднял голову и яростно прищурился. По его лицу тек пот, когда он перевел взгляд с Утварта на Джошуа и поднял кулак с крупными костяшками над головой Джошуа.
Разреши мне, взмолился Утварт.
Марк-тан с такой силой ударил три раза в стену, что закачалась и зазвенела сбруя.
Хотвиг! проревел он.
Дверь фургона открылась, и вошел Хотвиг, который толкал перед собой стройную женщину. Они остановились на пороге.
Ты все слышала! прорычал Фиколмий. Ты предала свой клан и меня ради этого! Он толкнул Джошуа в плечо, тот ударился о стену и сполз на пол.
Воршева разрыдалась. Сильная рука Хотвига упиралась ей в спину, когда она наклонилась, чтобы прикоснуться к принцу. Джошуа медленно поднял голову и рассеянно на нее посмотрел, хотя глаза у него уже начали заплывать и закрываться.
Ты жива, только и сказал он.
Она попыталась освободиться от руки Хотвига, он схватил ее сильнее и прижал к себе, не обращая внимания на ногти, царапавшие его руки, и успев отклониться в сторону, когда она потянулась к глазам.
Хранители рэнда поймали ее на внешнем пастбище, проревел Фиколмий и не сильно ударил дочь, разозлившись, что она сопротивляется. Успокойся, вероломная сука! Мне следовало утопить тебя в Амстрейе, когда ты родилась. Ты еще хуже матери, а она была самой мерзкой коровой из всех, что я знал. Зачем ты тратишь слезы на этот кусок дерьма? Он пнул Джошуа носком сапога.
На лице принца снова появилось серьезное выражение, он мгновение с холодным интересом смотрел на марк-тана, а потом повернулся к Воршеве.
Я рад, что ты в безопасности.
В безопасности! Воршева пронзительно рассмеялась. Я люблю мужчину, которому не нужна. А тот, который меня хочет, будет использовать, как племенную кобылу, и избивать всякий раз, когда я поднимусь с колен! Она принялась вырываться из рук Хотвига и повернулась лицом к Утварту, который опустил меч острием вниз. О, я тебя помню, Утварт! Я убежала, чтобы спастись от тебя, урод, насилующий детей или овец, если тебе не удается поймать ребенка! От мужчины, который любит свои шрамы больше, чем когда-либо сможет полюбить женщину. Да я скорее умру, чем стану твоей невестой!
Помрачневший Утварт молчал, но Фиколмий фыркнул с угрюмым весельем.
Клянусь Четырехногим, я уже почти забыл про зазубренный кинжал, которым природа наградила тебя вместо языка, дочь. Может, Джошуа для разнообразия получил удовольствие от моих ударов кулаками. Что же до того, что ты предпочитаешь, можешь убить себя, как только закончится брачный проезд, если тебе так хочется. А я желаю получить цену невесты и восстановить честь Клана Жеребца.
Есть способы получше, чем убивать беспомощных пленников, произнес новый голос.
Все одновременно повернулись даже Джошуа, хотя он старался двигаться осторожно. На пороге стояла Джелой, она подняла руки к перемычке над дверным проемом, и ветер раздувал плащ у нее за спиной.
Они сбежали из загона! в ярости закричал Фиколмий. Не двигайся, женщина! Хотвиг, седлайте лошадей и приведите назад остальных. Кто-то за это ответит по-настоящему!
Джелой вошла в фургон, в котором быстро стало тесно. Тихо выругавшись, Хотвиг промчался мимо нее и выскочил в темноту. Женщина-ведьма спокойно закрыла за ним дверь.
Он найдет их в загоне, сказала она. Только я могу входить и выходить оттуда, когда мне вздумается.
Утварт поднял свой широкий клинок и приставил к ее шее. Желтые, со слегка опущенными веками глаза Джелой посмотрели в его глаза, и тритинг отступил, размахивая мечом, словно ему что-то угрожало.
Фиколмий озадаченно, сдерживая гнев, разглядывал Джелой.
Что тебе нужно, старуха?
Освободившаяся от Хотвига Воршева проползла мимо Фиколмия и принялась вытирать лицо Джошуа своим потрепанным плащом. Принц мягко взял ее за руку, не давая к себе прикоснуться, когда Джелой снова заговорила.