Я сказала, что прихожу и ухожу, когда пожелаю. Сейчас я хочу находиться здесь.
Ты в моем фургоне, старуха. Марк-тан вытер пот со лба волосатой рукой.
Ты думал, что сможешь удержать Джелой в плену, Фиколмий. Глупо с твоей стороны. Однако я пришла дать совет в надежде, что у тебя гораздо больше здравого смысла, чем ты успел показать нам сегодня.
Казалось, Фиколмий сражается с отчаянным желанием ее ударить. Увидев его борьбу и напряженное выражение лица, Джелой кивнула и мрачно улыбнулась.
Ты про меня слышал.
Я слышал о дьяволице с твоим именем, которая прячется в лесу и крадет души мужчин, проворчал Фиколмий.
Утварт стоял у него за спиной, поджав губы, которые превратились в тонкую линию, но с широко раскрытыми глазами, метавшимися по сторонам, словно он проверял, где находятся двери и окна.
Я уверена, что до тебя доходило множество неверных слухов, сказала Джелой, впрочем, в них есть определенная правда, хотя и несколько перевранная. А истина заключается в тех, которые говорят, что со мной лучше не ссориться, Фиколмий. Она медленно моргнула, совсем как сова, вдруг увидевшая кого-то маленького и беззащитного. Я очень опасный враг.
Марк-тан подергал себя за бороду.
Я тебя не боюсь, женщина, но и не связываюсь с демонами без уважительной причины. Ты мне не нужна. Уходи, и я не стану тебя трогать, но не вмешивайся не в свое дело.
Ты болван, лошадиный лорд! Джелой вскинула вверх руки, и ее плащ зашевелился, словно черное крыло. В этот момент за ее спиной распахнулась дверь, ворвавшийся внутрь ветер погасил светильники, и фургон погрузился в темноту, только огонь в яме сиял малиновым светом, точно дверь в преисподнюю. Кто-то испуганно выругался, но его голос почти заглушили стоны ветра. Я тебе говорила, крикнула Джелой. Я хожу там, где пожелаю! Дверь снова захлопнулась, хотя женщина-ведьма даже не пошевелилась. Ветер стих. Джелой наклонилась вперед, и беспокойное пламя отразилось в ее желтых глазах. Что будет с этими людьми, очень даже меня касается и тебя тоже, хотя ты слишком темный, чтобы понимать такие вещи. Наш враг является и твоим врагом, и он страшнее, чем ты в состоянии понять, Фиколмий. Когда он придет, он промчится по твоим полям, точно страшный пожар.
Ха! фыркнул марк-тан, но испуганные нотки не исчезли из его голоса. Не нужно читать мне проповеди. Я все знаю про твоего врага, короля Элиаса. И он не больше мужчина, чем его брат Джошуа. Тритинги его не боятся.
Прежде чем Джелой успела ему ответить, раздался стук в дверь, которая тут же распахнулась, и на пороге появился Хотвиг с копьем в руке и озадаченным выражением на лице. Несмотря на солидную бороду, он был еще достаточно молодым человеком и посмотрел на женщину-ведьму с нескрываемым отвращением, когда заговорил с вождем.
Пленники по-прежнему в загоне для скота. Никто из тех, кто снаружи, не видел, как эта женщина его покинула. Ворота заперты, в ограде нет никаких дыр.
Фиколмий махнул рукой и проворчал:
Я знаю. Взгляд марк-тана переместился на Джелой, он несколько мгновений задумчиво на нее смотрел, потом приказал Хотвигу: Подойди. И прошептал что-то ему ухо.
Я все сделаю, сказал Хотвиг и бросил нервный взгляд на Джелой, прежде чем снова выйти.
Итак, заговорил Фиколмий и широко улыбнулся, продемонстрировав почти все свои кривые зубы. Ты считаешь, что я должен отпустить этого пса, чтобы он отсюда убрался? Он пнул Джошуа ногой, заработав мимолетный сердитый взгляд дочери. А что, если я откажусь? весело спросил он.
Я уже тебе говорила, марк-тан, прищурившись, ответила Джелой, я опасный враг.
Фиколмий хохотнул.
И что ты сделаешь, я уже сказал моим людям убить пленников, если только я не приду к ним сам до следующей стражи и велю оставить их в живых? Он с довольным видом похлопал себя по животу. Я не сомневаюсь, что у тебя имеются заклинания, которые могут причинить мне вред, но сейчас мы приставили клинки к горлу друг друга, разве не так?
Утварт, находившийся в углу фургона, зарычал, словно его привела в невероятное возбуждение картина, нарисованная Фиколмием.
О, лошадиный лорд, да защитят Боги мир от таких, как ты, с отвращением сказала Джелой. Я надеялась убедить тебя нам помочь, что принесло бы пользу тебе самому, как и многим другим. Она покачала головой. Теперь же, как ты сказал, мы вытащили на свет наше оружие. Кто знает, удастся ли убрать его обратно без множества смертей?
Я не боюсь твоих угроз, прорычал Фиколмий.
Джелой мгновение на него смотрела, потом взглянула на Джошуа, который по-прежнему сидел на полу и наблюдал за происходящим с удивительным спокойствием. Наконец она повернулась к Утварту, тот злобно нахмурился, ему совсем не понравилось, что она его изучает.
Думаю, все же я могу оказать тебе одну услугу, марк-тан Фиколмий.
Мне не
Молчать! крикнула Джелой, и марк-тан смолк и сжал кулаки, а его покрасневшие глаза вылезли из орбит. Законы Высоких тритингов. Я помогу тебе их обойти.
Ты говоришь безумные вещи, дьяволица! заорал он. Я лорд всех кланов!
Мне известно, что советы кланов не признают марк-тана, нарушившего древние законы, ответила она. Я вообще много знаю.
Фиколмий взмахнул рукой, и чаша, стоявшая на его табурете, с грохотом ударилась о дальнюю стену.
Какой закон? Говори, какой, или я тебя удавлю, даже если ты сожжешь меня дотла!
Законы цены невесты и помолвки, она указала на Джошуа. Ты намерен убить этого человека, однако он является женихом твоей дочери. Если другой она показала на мрачного Утварта, хочет ее получить, он должен завоевать ее в поединке. Разве я не права, тан?
Ядовитая улыбка расползалась по лицу Фиколмия.
Ты перехитрила саму себя, надоедливая баба. Они не помолвлены. Джошуа сам это признал. Значит, я не нарушу никаких законов, убив его. Утварт готов заплатить мне цену невесты.
Джелой внимательно на него посмотрела.
Они не женаты, и Джошуа не просил ее об этом. Тут ты прав. Но неужели ты забыл ваши обычаи, Фиколмий из Клана Жеребца? Существуют и другие причины заключения брака.
Фиколмий сплюнул на пол.
Никаких, если не считать рождения Он не договорил и нахмурился, когда ему в голову пришла неожиданная мысль. Ребенок?
Джелой молчала.
Воршева сидела, опустив голову и спрятав лицо за длинными волосами, но ее рука, гладившая окровавленную щеку принца, замерла, словно кролик, которого напугала змея.
Это правда, сказала она наконец.
Лицо Джошуа превратилось в сложную картину чувств, которые было трудно разгадать из-за синяков и порезов.
Ты?.. Как давно ты знаешь?.. Ты ничего не говорила
Я узнала перед самым падением Наглимунда, ответила Воршева. Я боялась тебе сказать.
Джошуа посмотрел на слезы, которые прокладывали новые дорожки на ее грязном лице, поднял руку, быстро коснулся пальцев Воршевы, уронил руку на колени, затем перевел взгляд с Воршевы на Джелой. Женщина-ведьма долго не сводила с него глаз, и казалось, между ними произошел какой-то разговор.
Клянусь Четырехногим, наконец удивленно проревел Фиколмий. Брак из-за ребенка, так получается? Если, конечно, это его ребенок.
Ребенок его, свинья! яростно вскричала Воршева. И не может быть ничьим еще!
Утварт вышел вперед, позвякивая пряжками сапог. Острие его опущенного меча вонзилось на полдюйма в деревянную половицу.
В таком случае поединок, заявил он. До смерти. Он осторожно посмотрел на Джелой. Приз дочь марк-тана.
В глазах Джошуа появилось жесткое выражение, когда он ответил:
Да услышит нас Бог.
Деорнот посмотрел на разбитое лицо принца.
Утром?! вскричал он так громко, что один из стражей нахмурился. Тритингам, кутавшимся в тяжелые шерстяные плащи, чтобы согреться, совсем не нравилось, что им выпало стоять на страже около обдуваемого всеми ветрами загона для скота. Почему бы просто не взять и не убить вас?
Это шанс, сказал Джошуа и отчаянно закашлялся.
Какой такой шанс? с горечью спросил Деорнот. Разве сможет однорукий мужчина, да еще избитый до полусмерти, встать утром и победить великана? Великодушный Эйдон, жаль, что я не могу добраться до этой змеи Фиколмия
В ответ Джошуа сплюнул на землю сгусток крови.
Принц прав, вмешалась Джелой. Это шанс. Все, что угодно, лучше, чем ничего.
Женщина-ведьма вернулась в загон, чтобы позаботиться о Джошуа. Стражники быстро расступились в стороны, пропуская ее: слух о ней уже прокатился по лагерю. Дочь Фиколмия с ней не пришла. Воршеву с еще не высохшими слезами от гнева и печали заперли в фургоне отца.
Ведь преимущество было на вашей стороне, сказал Деорнот женщине-ведьме. Почему вы не нанесли удар? Почему позволили прислать сюда стражников?
Желтые глаза Джелой сверкнули в свете факелов.
У меня не было никакого преимущества. Я уже тебе говорила, что не могу применять боевую магию. Да, я сумела выбраться из загона, но все остальное было самым обычным блефом. А теперь помолчи о том, чего не знаешь, и не мешай мне использовать мои умения как полагается. И она снова повернулась к принцу.
«Интересно, как ей удалось выбраться отсюда? спросил себя Деорнот. Вот она расхаживала в тенях в дальнем углу загона, а в следующее мгновение исчезла».
Он покачал головой. Спорить с ней не имело смысла, а в последнее время от него не было вообще никакого проку.
Если я могу как-то помочь, мой принц, вам нужно только попросить. Он опустился на колени и мельком взглянул на женщину-ведьму. Простите меня за необдуманные слова, валада Джелой.
Она фыркнула, принимая извинения. Деорнот встал и отошел в сторону.
Остальные измученные члены их отряда сидели у другого костра. Тритинги, которым было не совсем чуждо сострадание, дали им ветки, чтобы они смогли развести огонь. «Они, конечно, не лишены сочувствия, подумал Деорнот, но и не глупы. Такая жалкая растопка даст немного тепла, но ее невозможно использовать как оружие, если, например, поджечь». Мысль об оружии заставила его задуматься, когда он уселся между Санфуголом и Стрэнгъярдом.
Как отвратительно все заканчивается, сказал он. Вы слышали, что произошло с Джошуа?
Стрэнгъярд вскинул вверх худые руки.
Они необразованные варвары, эти жители лугов. Матерь Элизия, я знаю, что в глазах Бога все люди равны, но то, что они сотворили, настоящее зверство! Я хочу сказать, что даже невежество не может служить оправданием такого Он разволновался и замолчал.
Санфугол сел, морщась от боли в ноге. Любой, кто его знал, был бы потрясен: арфист, который прежде выглядел безупречно и одевался так тщательно, что иногда это вызывало улыбку, был грязным и оборванным, точно бездомный бродяга.
А если Джошуа умрет? тихо спросил он. Он мой господин, и я его люблю, наверное, но, если он погибнет что станется с нами?
Если нам повезет, наше положение будет немногим лучше, чем у рабов, сказал Деорнот, и у него появилось ощущение, будто эти слова сорвались с чужих губ. Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Как могло до такого дойти? Еще год назад мир был привычным, точно кусок хлеба на ужин. Если не