Сложная организация общества, его деление на варны и касты не были препятствием для энергичных людей: случаев, когда представители варны шудр или брахманов, а не кштариев, становились царями в истории страны немало. Касты не подвергались гонениям и активно участвовали в общественной жизни через советы, члены которых избирались местными собраниями представителей касты или гильдии. Советы участвовали в одобрении важных государственных актов, таких как провозглашение нового царя, введение нового налога и др., что позволяло государственному управлению быть достаточно гибким. Некоторые историки считают, что свою статичность касты приобрели после мусульманского завоевания, когда принадлежность к касте стала синонимом национальной идентичности, «индийскости».
Экономика Индии не испытывала влияния постоянных междоусобиц. Это любопытная черта индийского общества, ставшая традицией: армии сражались, не мешая крестьянам трудиться. Дороги в стране были безопасны, гильдии следили за количеством и качеством производимых ими товаров, пошлины были низкими, порты и рынки подвергались строгому регулированию. Золото и серебро накапливались уже длительное время, богатство не порицалось, а ценилось. О всём этом знали появившиеся на границах с Индией мусульмане.
С середины VIII в., после прихода к власти династии Аббасидов, граница между мусульманами и Индией стабилизировалась, и начался длительный период мирного соседства. Хотя в представлении индийцев мусульмане были подобны гуннам, т.е. ассоциировались с насилием и разрушениями, они не интронизировали их как экзистенциальную угрозу. Индийцы, с их особенной религиозной антропосферой не понимали идею единого Бога, да ещё и без аватара. Индийское общество оказалось очень инертным в восприятии чужих культурных ценностей. Мусульмане, наоборот, охотно усвоили достижения индийской науки.
До X в., т.е. до опустошительных набегов Махмуда Газневи, нет сведений о столкновениях с мусульманами. О добрососедских отношениях говорит покровительство, которое оказывал торговцам-мусульманам царь Раштракуты. Хотя ограбление страны Махмудом Газневи было огромным, оно не привело к упадку экономики: вместо разрушенных храмов строились другие, место убитых им язычников занимали новые, восстанавливались в ещё большем количестве разрушенные им идолы. Указывая на это обстоятельство Д. Кей считает, что говорить об ослабленности Индии перед мусульманским завоеванием нет оснований.
Стоит упомянуть ещё о двух интересных фактах. На юге Индии довольно успешно правила династия Чолов. Они предоставляли землю брахманам за поддержку, поэтому в каждом районе их государства появилось несколько брахманских поместий. В этих поместьях брахманы демонстрировали высокую культуру земледелия, что вело к общему росту урожайности. Превосходство брахманов вызвало к жизни движение, известное как бхакти, конкурировавшее с джайнизмом и буддизмом. Протест выражался в отказе от брахманских служб и утверждении, что важны лишь личные отношения с божеством. Это движение распространилось по всему субконтиненту, но наиболее популярным оно было на юге. К X веку движение сошло на нет, оставив после себя множество преданий, гимнов, стихов.
Индия перед мусульманским завоеванием представляла собой довольно печальную картину: раздача земель ведётся без учёта существующих прав, поборы с крестьян непомерны, прибыль от торговли уходит на дары, т.е., видимо, на взятки. Межгосударственные отношения и их внутренняя политика более всего походила на матсья-ньяя («закон джунглей»), т.е. ни одно государство не сформировало сколько-нибудь приемлемой для всех системы перераспределения элементов и прогресса антропосферы. Принесённая мусульманами в страну модель государства была более эффективной и поэтому ислам получил широкое признание. Хотя в связи со сменой модели государства, экономика переживала не лучшие времена, но это не вызвало протестов. Наша теория предлагает этому следующее объяснение: новая модель государства предлагала людям перспективу реализации их воли к бессмертию, и они дали своё молчаливое согласие на неё.
Исламское завоевание началось с победы Мухаммеда Гури во второй битве при Тараине в 1192 г. Однако говорить, что ислам был незнаком индийцам до этого события, нужно с осторожностью: есть предание, что за несколько месяцев до победы при Тараине в Индии возникло движение суфиев. Через год после неё мусульмане захватили Дели, а через три большую часть севера Индии. Завоевания эти были результатом умелых действий его командиров и, особенно, одного из них, Кутб ад-дин Айбака. После смерти Мухаммеда Гури он перенёс столицу в Дели и стал первым делийским султаном. В результате несчастного случая в 1210 г., всего через четыре года после начала правления Кутб ад-дин Айбак погиб. Так началось правление первой династии делийских султанов, «династии рабов». Название династии связано не с поведением её представителей, а с тем, что её основатели Кутб ад-дин Айбак и Шамс ад-дин Илетмиш (12111236) начинали своё возвышение, будучи рабами. Первый из них был признан султаном своим начальником Мухаммедом Гури, а второй получил свой статус от самого халифа. Ещё один правитель этой династии, также бывший раб, султан Гайяс ад-дин Балбан (12661287) и Ала ад-дин (1296-1316), выдающийся правитель из сменившей династию рабов династии Хильджи, смогли отразить нашествие монголов на Индию. Впрочем, набеги, которые осуществляли мусульмане на индийские княжества были грабительскими ещё с времён Махмуда Газневи. Индийские княжества присоединялись к этим набегам, чтобы нанести урон соседу, с которым они исторически враждовали, и тем самым помогали завоеванию страны мусульманами.
Насколько тяжёлым бременем было мусульманское правление для индийцев, оценить трудно, поскольку их храмы частично были сохранены, а брахманы не платили джизью до 1351 г., и взималась она не строго. Хотя мусульмане считали индийцев идолопоклонниками, но они не запрещали им отправлять свои культы. Д. Кей отмечает, что «наиболее информированные хронисты на деле говорят удивительно мало об исламско-индусских отношениях. Они гораздо больше внимания уделяют борьбе за власть среди самих «конкистадоров». Вместе с тем, Д. Тоуд приводит свидетельства сопротивления значительной части кштариев, получивших название раджпутов (он приравнял их к европейским рыцарям), также известно и о восстаниях против мусульман.
Интересными экономическими мерами отметились делийские султаны Ала ад-дин Хильджи и Мухаммед бин Туглук (13251351). Первый ввёл контроль над рынком зёрна, чиновники получали задания по снабжению, сеть осведомителей следила за тем, чтобы никто не прятал урожай. Цены на зерно упали, а вслед за ними и на всё остальное. Хотя основным стимулом стало накопление богатств, такая система в значительной степени лишала человека возможности реализовать свою волю к бессмертию. Д. Кей приводит цитату Барани: «Верблюда можно купить за данг (мелкая монета), но кому нужен данг?». После смерти Ала ад-дина система рухнула, и рынки вернулись к своему естественному состоянию.
Мухаммед бин Туглук, из династии Туглукидов, сменившей династию Хильджи, вернулся к идее плановой экономики Ала ад-дина Хильджи, но дополнил её выпуском монет из меди и латуни. Ремесленники быстро научились изготавливать такие монеты без ведома властей, т.е. подделывать их и султан был вынужден отказаться от своей идеи, сильно потратившись на выкуп этих монет у населения. Второй неудачей султана стала попытка насильственного переноса столицы из Дели в Девагири. Этот проект тоже провалился в середине реализации: Дели на некоторое время опустел, но до Девагири люди не дошли и с середины пути начали возвращаться. В результате Мухаммед бин Тугулук стал первым султаном, в правление которого сопротивление индийцев султану хорошо описано. Волнения и мятежи возникали постоянно. К концу правления Мухаммеда сепаратизм стал широко распространённым явлением: по сведениям Барани в султанате было 22 проблемных области. Вопрос о создании единого индийского государства снова не был решён положительно.
В 1398 г. по султанату был нанесён сильнейший удар: его столицу, Дели, захватил и разграбил Тамерлан. После его ухода султан вернулся в Дели, но власть султанов настолько ослабела, что временами не распространялась далее окраин города.
Более чем за три века существования Делийского султаната достижения мусульман в Индии были довольно скромными. Ни единого государства, ни единой гуманитарной составляющей антропосферы им создать не удалось. После нашествия Тамерлана и падения в 1414 г. династии Туглукидов Индия распалась на отдельные более или менее сильные княжества, ни одно из которых не смогло объединить страну. Конфликты между ними сводились к разовому получению дани победителем. В экономике индийцы сохраняли ключевые позиции: монетный двор был под их управлением, торговлей и производством занимались в основном индийцы. Такое положение дел было взаимовыгодным, поскольку индийцы примирились с правлением мусульман. Это отразилось на религиозной антропосфере: умма росла за счёт новообращённых индийцев и благодаря прибывшим за лёгким обогащением и натурализовавшимся мусульманам.
В Делийском султанате произошли небольшие изменения в структуре земельной собственности, главное из которых увеличение доли государственных земель, как следствие базовых положений ислама. Несмотря на общинный характер мусульманского государства, сохранялась категория землевладельцев, которые в соответствии с обычаями, т.е. без государственного вмешательства, свободно отчуждали свои владения и взимали с них ренту. Делийский султанат, как и существовавшие до него индийские государства, был основан на феодальной концепции, поэтому роль сельской общины в нём не изменилась, только староста стал всё чаще рассматриваться как должностное лицо.
На смену Делийскому султанату, распадавшемуся с середины XIV в., пришла империя Великих Моголов. Её основателем в 1526 г. стал Захир ад-дин Мухаммед по прозвищу Бабур (Тигр), дальний потомок Чингиз-хана и праправнук Тамерлана. В завоевании страны ему помогали одержимые междоусобной враждой индийские раджпуты. Одновременно с вторжением Бабура на северо-западе, на западном побережье закреплялись португальцы, путь которым в Индию открыл Васко да Гама. В 1503 г. в Кочине появился первый португальский форт, в 1505 г. в Лиссабоне создали Государство Индия, в 1510 г. был отвоёван Гоа, а в 30-х годах XVI в. португальцы уже стремились к контролю над торговлей на всём западном побережье Индии.
Власть моголов была ещё неустойчивой: сын Бабура, Хумаюн, проиграл битву под Чаусой Шер-хану, представителю династии Суров, тесно связанной с Моголами. После этой победы Шер-хан провозгласил себя Шер-шахом и начал править в Дели в 1540 г. Всего за пять лет своего правления он провёл важные реформы. Был усилен контроль над сбором и учётом доходов, Бенгалия лишилась наместника и была разделена на районы, в каждом из которых начали действовать гражданская, военная и духовная администрации, велась борьба с коррупцией в армии, была прекращена практика взимания с торговцев незаконных поборов. В 1545 г. Шер-шах погиб при осаде крепости Калинджар. Его наследники уничтожили плоды реформ Шер-шаха и в 1556 г. в Дели начал править внук Бабура, Акбар.
Для Акбара (15561605) индийцы не были только неверными, он рос среди них, это был его народ, поэтому религиозные притеснения индийцев были отменены. Акбар, хотя и был мусульманином, искал веру, которая объединила бы страну. При его дворе устраивались религиозные диспуты, в которых участвовали представители самых разных течений, здесь был даже Нанак, основавший религию сикхов, и христианские проповедники из Португалии. Не найдя ответа на свои устремления, он предложил свою религию, дин-и иллахи, соединив в ней идеи из разных учений. Религиозные искания Акбара и их результат особенно не понравились улемам, и они подняли мятеж, который был успешно подавлен. Попытка заменить религиозную антропосферу сразу у всех подданных была обречена на неудачу, несмотря на успехи Акбара в построении единого государства.
Этим успехам он во многом обязан умелой династической политике, а именно бракам с раджпутскими князьями. Благодаря удачным бракам своих дочерей, раджпутские князья получали в иерархии моголов статус эмира, тем самым сохраняя свою индивидуальную антропосферу в виде владений, религии и семейно-клановых отношений. Таким способом Раджастхан, важная во всех отношениях территория, превратился из очага сопротивления в надёжный оплот государства. К 1580 г. число аристократов выросло до 222 с 51 человека в 1556 г. Если при начале правления Акбара все аристократы были неиндийцами, то теперь они составляли примерно половину. Акбару удалось то, что не удавалось в Индии никому до него: создать управление государством.
Государство Великих Моголов не испытывало недостатка в людских ресурсах. Д. Кей оценивает численность населения в 1600 г. в 140 млн человек. Столь значительные людские ресурсы обеспечивали изобилие товаров в эпоху Великих Моголов. Драгоценные металлы, которых в стране было много, но они не добывались индийцами в заметных количествах, а поступали в Индию благодаря внешней торговле. Обширная территория и благоприятный климат позволяли собирать богатый урожай. Впрочем, крестьянину от этого было не легче. Многочисленные сборщики дани разных рангов оставляли ему совсем немного только чтобы не умереть от голода.
В правление Акбара и его преемников, Джихангира (16051627) и Шах-Джахана (16271658) в государстве царило спокойствие, которое во многом было следствием реформ раджи Тодар Мала, советника Акбара. Он добился введения единой системы мер и весов, определения налогов с учётом условий землепользования, налоги собирались специально назначенным чиновником в зависимости от цен и размера урожая. Эти меры обеспечили благоприятные условия для развития промышленности и торговли, роста населения и производительности труда. Дороги были безопасными и связывали столицы провинций с главными городами государства Агрой, Дели и Лахором. Вокруг дворцов знати и, особенно, царских дворцов выросли колонии мастеровых, занимавшихся в основном производством предметов роскоши. Обширными были и поселения строителей, поскольку постоянно осуществлялись амбициозные архитектурные проекты. Важным новшеством во внешней торговле стало создание в 1600 г. Голландской Ост-Индской, а в 1602 г. Лондонской Ост-Индской компании. К 1640 г. эти компании прервали исторически сложившуюся монополию португальских торговцев. На европейских рынках появились индийские ткани и пряности, а к Великим Моголам потекло серебро.
Важной заслугой Акбара были его административные реформы, которые пережили его самого. Были созданы централизованная бюрократия и система военных чинов. Во главе первой стояли четыре министерства (доходов и финансов; по вопросам хозяйства и общественных работ; военных дел и разведки; религии и правосудия), а сам падишах перестал быть первым министром. Такая же структура управления была реализована и в провинциях. Чиновники получали жалованье, а высшие чиновники наделы и воинские звания. В системе военных чинов ранг офицера связали с его званием, определявшим численность отряда на его содержании. Руководил системой падишах, она позволяла продвигаться по службе способным людям, и объединяла разнородную знать государства в единое целое.