Изменявшиеся, хотя и не сильно, общественные отношения вызывали потребность в толкованиях древних дхармашастр, приведение их норм к некоторому единству. Деятельность по истолкованию древних текстов этим и ограничивалась не было создано законов, а самым важным источником права оставался обычай. В Индии, до включения её в состав Великобритании, сохранялся доминат природной группы элементов в коллективной антропосфере, поэтому средневековое индусское право опирается на принципы справедливости и определяется институтом большой семьи.
Собственность на землю существовала в двух формах. Собственность общины на её земли, была коллективной. Она распоряжалась ими самостоятельно, феодал не вмешивался в жизнь общины, удовлетворяясь получением от неё ренты-налога. В большинстве государств земли принадлежали правителю, который даровал управление ими за верную службу. Постепенно вместе с дарением стал передаваться и иммунитет. Вместе с тем, ещё с древности существовала и частная собственность на землю, которая сохранялась и после мусульманского завоевания страны, однако доля таких земель была невелика.
Был ещё один интересный вид собственности в средневековой Индии, очень похожий на доверительное управление в Англии бенами. Это собственность, после приобретения записывавшаяся на другое лицо, либо как владельца, либо как управляющего и предохранявшая собственника от угроз II рода, т.е. притязаний со стороны других людей.
Глава 14.
Китай
14.1. Государство
Основы государственности Китая заложило протогосударство Шан, которое делилось на две зоны столичную и периферию. Именно из него ведёт своё происхождение титул верховного правителя и одновременно первосвященника вана. В столичной зоне находились «большие поля», которые составляли основу коллективной антропосферы и позволяли содержать администрацию этой зоны. Кроме полей в ней были дворцы, казармы, мастерские, амбары и склады. На периферии было около двухсот различных уделов, подчинённых вану и управлявшимися от его имени. Сами эти владения, небольшие по размеру, тоже можно назвать протогосударственными. Статус надела определялся его удалённостью от столицы. В столице ими владели рыцари (нань), за её границами бароны (цзы), между столичной округой и границей правили графы (бо), а пограничными уделами управляли маркизы (хоу). Вся территория царства занимала пространство радиусом примерно 150 км., за которым жили племена, с которыми шанцы вели постоянные войны. В царстве Шан сложился культ покойных предков шан-ди, но в жизни простых шанцев главную роль играли местные боги духи земли, гор, рек и т.д.
Процесс трибализации вывел на авансцену китайской истории племя чжоусцев. Интронизировав более развитую коллективную антропосферу шанцев, особенно в части касающейся модели государства, они оказались перед проблемой обоснования прав: необходимо было внести в мироустройство завоёванных ими шанцев свои «для чего?» и «как доступно?» в отношении высшей субъектности в модели государства. Эта проблема была решена изменениями в религиозной антропосфере человека, получившими название Мандата Неба (автор Чжоу-гун). Небо было выделено как высокочтимая сакральная сила и стало источником легитимности, даря её тому, кто мудр и справедлив, следовательно, добродетелен, а не силён и удачлив. Небо отбирает мандат у повелителя, утратившего эти качества. Теория Мандата Неба заменила поклонение умершим правителям на новую религиозную антропосферу, понятную всем подданным государства, что обеспечило чжоусцам почти тысячелетнее правление. Обратим внимание на то, что теория Мандата Неба является одной из возможных формулировок идеи справедливости.
На основе общей религиозной антропосферы чжоусцы возродили и развили модель государства шанцев, создав Западное Чжоу. Оно состояло из уделов, которые изначально были военно-территориальными образованиями, необходимыми для поддержания порядка. Постепенно уделы стали разрастаться как благодаря новым завоеваниям, так и объединяясь друг с другом. Их правители становились наследственными, т.е. должность, дававшая власть над территорией, титул и родство соединились, хотя инвеститура сохранялась. Многие из уделов были сопоставимы по территории с центральными областями, а население в них этнически гомогенизировалось. Так появлялись полунезависимые от центра мини-государства, которые постоянно воевали между собой. Связующим звеном для этих уделов оставался сын Неба, ван. Л. С. Васильев обращает внимание на то, что система уделов, сложившаяся во второй половине X и первой половине IX в. до н.э. была типичной феодальной системой со всеми её недостатками. Таким образом, в Китае первой воплощённой концепцией государства была феодальная. Реформы в конце существования Западного Чжоу, а именно введение взимания десятины, говорят о складывавшейся единой налоговой системе, а население уделов в этот период всё больше обретало единые представления о мироустройстве.
Западное Чжоу (1027771 до н.э.) прекратило своё существование в тот момент, когда ван переехал на восток, во вторую столицу Лои. Так началась история государства, известного под названием Восточное Чжоу, период Чуньцю. Перенос столицы дал вассалам сына Неба реальную независимость и лишил его политического контроля над ними. Пин-ван, осуществивший этот переезд, сохранил своё первенство среди равных не потому, что был самым могущественным из них, а потому что был владельцем небесного мандата, т.е. избранным. Такое отношение к правителю вполне соответствует статусу королей феодальной Европы, но в ней за избранность отвечала церковь.
В этих условиях ослабление центральной власти неизбежно до тех пор, пока не появится сильный удел, способный предложить всем свою модель единого государства, как это случилось при образовании Среднего царства в Египте. В Китае это смогло сделать Ци, крепкое царство с сильной армией. Оно стало таким благодаря реформам Гуан Чжуна, и в короткий срок обрело решающее политическое влияние в чжоуском Китае. Хуань-гун, правитель Ци и патрон Гуан Чжуна, положил начало новой традиции правлению ба-дао, могущественных правителей при слабом ване. Однако князья не стремились передать верховную власть от слабого вана к могущественному ба. Поскольку в совокупном общественном мнении чжоусцев высшая этика была важнее силы, полновластный хозяин страны ба не стал её легитимным правителем. Сложившись, эта традиция вошла в число значимых факторов, определявших дальнейшее развитие китайского общества. В китайской истории выделяют двух наиболее известных ба (Хуань-гун вместе с Гуан Чжуном и Вэнь-гун), которые в наиболее тяжёлое для государства время (VII в. до н.э.) не дали ему распасться.
Социальная структура чжоуского Китая состояла из двух групп: во-первых, феодальная знать вместе с прямо или косвенно включёнными в её индивидуальную антропосферу воинами, торговцами, ремесленниками и т.п., во-вторых крестьяне, составлявшие деревенские общины. Чёткой грани между этими группами не было, поскольку феодальная знать Китая не была замкнутым сословием и сравнительно легко пополнялась умными и способными простолюдинами и даже, в редких случаях, инородцами. Важно отметить, что одним из проявлений феодальной концепции государства в Китае было более высокое место, которое занимали крестьяне по сравнению с торговцами и ремесленниками в социальной иерархии. Не было в Китае и грани между земледельцами-шужэнь и горожанами-гожэнь, причём последние играли определённую роль в политической жизни страны, особенно во времена междоусобиц.
В условиях, когда основным источником прогресса коллективной антропосферы являются крестьяне-шужэнь и в значительно меньшей степени горожане-гожэнь, власть больше зависела от народа, чем он от неё. Власть должна была получить «молчаливое согласие» населения, чтобы стать легитимной, а народу было в принципе всё равно, кто им правит. В Китае официальная идеология ещё до Конфуция считала народ основой государства. Правители должны были считаться с ним и заботиться о нём. Мнение верхов и низов по поводу правильности этих, давно сложившихся принципов, было солидарным. Идея справедливости, позднее сформулированная Конфуцием, состояла в патернализме правителя по отношению к народу и роли народа как домочадцев, чтящих своего правителя-отца и вместе работающих на общее благо.
Для того чтобы знать, на которую не распространялся Мандат Неба, могла стать эталоном, ей нужна была идеологическая доктрина. Место религии заняли аристократическая этика и ритуальный церемониал. Они подчинили знать, которую возглавлял сын Неба, административной иерархии как традиции, и противостояли её сепаратизму. Давление ритуала и церемониала хотя и относилось к моральным установкам, но было настолько сильным, что сохраняло централизацию государства даже при слабых правителях.
Был и другой значимый фактор, работавший на формирование сильного центра: дробление уделов по мере роста числа представителей чжоуской наследственной знати. Стремясь сохранить свою власть, правители уделов взяли курс на ослабление, а затем полное уничтожение клановости. Начиная с V в. до н.э. в Восточном Чжоу возобладали центростремительные тенденции, сопровождавшиеся переменами в модели государства. Начался период Чжаньго, во время которого заметно поменялась социально-политическая структура страны.
Наиболее важные изменения, ставшие движущей силой трансформации модели государства, произошли в городах. Всё большую роль в их общественной жизни стали играть разбогатевшие люди или даже чужаки, поскольку в результате ослабления власти правителей и упадка роли наследственной аристократии изменился сам принцип формирования административного аппарата. Если раньше на должности назначались родственники из высшей знати (цины и дафу), то теперь администрация состояла из чиновников-ши, для которых родственные связи были не важны. Свидетельством тому являются нередкие случаи перехода ши на службу в другое царство, даже враждовавшее с тем, в котором они родились. Вместо уделов, которыми управляли аристократы с правом на кормление, появились округа, управлявшиеся чиновниками, получавшими жалованье из казны.
Города росли и превращались из вотчины феодала в торгово-ремесленные центры, растёт число горожан и за их лояльность противоборствующим кланам приходится бороться. Раньше городские ремесленники и торговцы выполняли только казённые заказы, т.е. работали на того, кто владел городом и в той или иной форме зависели от него. Теперь ремесленники и торговцы стали большую часть времени работать на рынок (хотя казённые заказы сохранялись) и в соответствии с этим изменился их статус. Они перестали быть безликими гожэнь (горожанами), а стали ши (служащими), гунжэнь (ремесленниками) и шанжэнь (торговцами). Горожане имели свой дом с участком и владели землёй за пределами города. Поскольку вещная группа элементов быстро росла, развивались и товарно-денежные отношения. В VIII вв. до н.э., когда перечисленные изменения произошли во многих городах и в них развились рынки, появляются деньги.
Новые общественные отношения распространились и на деревню. Теперь крестьяне могли продавать свою продукцию, прежде всего зерно и шелковую пряжу, а покупать необходимые им орудия и предметы обихода. На этой взаимовыгодной основе развивались и укреплялись связи между городом и деревней. Но не эти перемены были главными. В деревне вместо семейно-клановой общины появляется деревенская, что видно по изменениям в системе налогообложения. Из общины выделяется семья: двор-домохозяйство, а не деревня целиком, становится объектом пожалований. Земля, которой владел домохозяин, состояла из двух частей: общинного поля и приусадебного участка. Последний мог свободно отчуждаться. Вместе с установлением новых общественных отношений шёл процесс имущественного расслоения как в городе, так и в деревне.
Рост населения деревень запустил процесс освоения новых территорий, хотя уход крестьян на новые земли властью не поощрялся. Развитие рыночных отношений усилило региональное разделение труда.
Представления о том, на каких принципах основано централизованное государство были двоякими. С одной стороны, была популярна традиционная патерналистская, этическая модель, превратившаяся позднее в конфуцианство, с другой «силовая», основанная на воле правителя, протолегистская, готовая отказываться от традиций ради реформ. Обе модели ставили своей целью благо народа, разница между ними была лишь в методах его достижения, в методах борьбы с появившимся в это время новым сильным раздражителем общественного спокойствия частным собственником. Вторая модель выглядела эффективнее к ней и перешло большинство царств.
Суть конфуцианства, формализовавшего первую модель, состоит в принципе постоянного самоусовершенствования на основе точного соблюдения этических и ритуально-церемониальных норм. Конфуций (ок. 551 479 до н. э.) ввёл понятие идеального человека (цзюнъ-цзы), носителя высших добродетелей. Он видел его как рыцаря добра, заботящегося о других, гуманного и справедливого, всегда открытого новому знанию, ценящего церемониал и стремящегося создать идеальное государство. Учение Конфуция было патерналистским: разница между государством и семьёй виделась количественной, а не качественной. Правители должны были стремиться к идеалу цзюнъ-цзы и личным примером вести за собой подданных. Средством для достижения этой цели был ритуал. Причина успеха конфуцианства в его опоре на идею справедливости, господствующую в любом феодальном обществе.
С конфуцианством соперничал легизм. Интересно, что моизм, учение, промежуточное между конфуцианством и легизмом, было создано учеником Конфуция Мо-цзы (ок. 470 ок. 391 до н. э.), который начал искать эффективную модель государства при пассивных подданных. В обществе, где господствует идея справедливости, пассивность подданных является естественной. Имманентное индивидуальное, заставляющее человека искать возможности для самореализации и способы увеличения индивидуальной антропосферы, подавлено имманентным коллективным. Имманентное коллективное является гарантом сохранения традиций, которые в это время во всём мире, даже в Риме, сохраняют родообщинные черты. Суть легизма состояла в том, что в условиях пассивности населения инициатива и ответственность полностью принадлежат власти. Любое её указание имеет силу закона и должно выполняться незамедлительно. Легизм придумали не мудрецы, а высшие чиновники, имевшие право и возможность проверить свои идеи на практике. «Слабый народ сильное государство» главный лозунг легизма, возобладавшего с разным успехом почти во всех царствах чжоуского Китая периода Чжаньго (примерно VIII вв. до н.э.).
Наибольшего эффекта добились легисты под руководством Шан Яна (390338 до н.э.), назначенного министром при Сяо-гуне (381338 до н.э.) в царстве Цинь, в 359 г. до н.э. Суть их реформ состояла во введении суровых наказаний (экономических, административных и уголовных) за малейшее неподчинение распоряжениям власти, которые приравнивались к законам. Отсюда и пошло название легизм. Реформы дали быстрый эффект, авторитет царства Цинь заметно вырос, а его армии одерживали победы.