Глава 2
Аура лидерства
Когда будущий король Филипп II в 1549 г. путешествовал по Нидерландам, Висенте Альварес, испанец из его свиты, вел записи обо всем интересном, что попадалось на пути за четыре месяца этого путешествия. Зафиксированные им исторические особенности жизни и быта голландцев хорошо известны: неумеренность местных жителей в еде и питье, чистота в их домах, высокая грамотность населения, бросающиеся в глаза благосостояние и зажиточность. Среди прочего Альварес отметил: «Люди в этих местах, как и немцы, чрезвычайно склонны к тому, чтобы работать с помощью разнообразных инструментов, а не просто мускульной силой». Однако интереснее всего в этой заметке то, что она относилась не к жителям собственно Голландии или других провинций, которые впоследствии вошли в Голландскую республику. Альварес имел в виду народ Нидерландов в целом то есть всех жителей Нижних Земель. Заметки относительно Голландии как таковой встречаются в этих путевых дневниках нечасто, и разбросаны по всему тексту[89].
Впрочем, ко второй половине XVIII в. технологические достижения Нидерландов, очевидно, сконцентрировались на севере. В знаменитом путеводителе The Grand Tour («Большое путешествие»), опубликованном в 1749 г., Томас Ньюджент отмечал, что «нет ни одной нации, где люди с большей ловкостью применяли бы все виды механического искусства, чем жители Соединенных провинций»[90]. Безымянный немец, выпустивший в 1774 г. описание путешествия по Голландской республике, хоть и пренебрежительно оценивал качество повседневных бытовых приспособлений и товаров для комфорта и роскоши, признал, однако, что все машины и оборудование, предназначенные для получения дохода, такие как мельницы, краны, рычаги и весы, представляют собой «шедевры механики»[91]. Посетив в 1775 г. индустриальный район Заанстрик, французский пехотный капитан де ла Рокю отмечал, что механические искусства здесь достигли высшего уровня простоты и, следовательно, идеальны[92]. На аббата Розье, члена Королевской академии наук, достижения голландцев также произвели глубокое впечатление. «Потребность и любовь к выгоде довели все машины до такого уровня совершенства, писал он в 1777 г., посетив Голландию в обществе коллеги-ученого Никола Демаре, что можно сказать, что и механизм в часах не превосходит их точностью»[93]. «Что за страна! восклицал ботаник Андрэ Туэн, путешествовавший по Нидерландам как комиссар Французской республики в 1794 95 гг., луга, леса, дороги, инструменты, приспособления, машины, и все упрощено, украшено, доведено до совершенства»[94].
Таким образом, в начале новейшего времени хорошо осведомленные иностранные путешественники, как один (и в унисон с современными историками), считали Голландскую республику первоклассным центром технического новаторства. Сложилось мнение, что суть превосходства голландцев во всем, что связано с техникой, коренится в высоком уровне их дарований по части механики. Английские, немецкие и французские наблюдатели сходились в том, что голландцам строительство действующих машин самых разных видов и назначений удается лучше, чем любому другому народу Европы. Их даже воспринимали преимущественно как «механиков».
Об этой ауре лидерства и пойдет речь в данной главе. Мы обсудим, почему и каким образом впервые зародилось само понятие технологического лидерства и когда возникло представление о том, что северные провинции Нидерландов каким-то образом оказались в авангарде технического прогресса? Как долго страна сохраняла свою привлекательность как образец успеха технических достижений? Кто, собственно, создал этот имидж представители каких стран Европы считали голландцев лидерами в развитии техники и технологий? И какие именно места воплощали собой суждение о голландском лидерстве, какие населенные пункты или регионы Нидерландов и какие сектора экономической деятельности выделялись в качестве основных проявлений технических достижений?
Идея технологического лидерства
Идея технологического лидерства явилась порождением концепции технического прогресса. Не существуй мысли о том, что границы технических знаний и умений можно раздвигать, никому не пришло бы в голову, что какие-то поселения, области или страны способны опережать другие в этом продвижении. Но сама концепция технического прогресса была для Европы относительно новой. Идея научно-технического прогресса впервые была провозглашена и оформлена в кругу «Республики ученых»[95] в XVIXVII вв. Многие авторы начала Новейшей эпохи были твердо убеждены в том, что их время характеризуется непревзойденными техническими достижениями. Первоначально авторы просто подчеркивали разницу между античной эпохой и Новым временем. В существовании тех или иных новаций видели доказательство превосходства человечества Нового времени над людьми античности. Однако с начала XVII в. историки, философы и авторы технических трактатов и учебников начали также отмечать прогресс, достигнутый на протяжении жизни нескольких последних поколений и даже на собственном веку. Новые изобретения и открытия, казалось, ежедневно обогащали запас технических знаний. Никола Брио, современник Бэкона, дошел до утверждения, что европейцы отличались от неевропейцев тем, что «были более изобретательны и утончены во всем, поскольку именно здесь величайшие произведения искусств () были либо изобретены, либо доведены до совершенства»[96].
Осознание возможностей и преимуществ технического прогресса стало дополнительным стимулом растущего интереса правительств к увеличению богатства и могущества своих владений за счет повышения уровня знаний и умений подданных. Власти все более открыто поддерживали идею технического прогресса, хотя редко говорили об этом вслух. Эта тенденция в политике правительств берет начало в Венеции позднего Средневековья, где начали присуждать персональные монополии определенной продолжительности на право эксплуатации «новых и изобретенных устройств» и в 1474 г. кодифицировали практику, создав первое общее патентное право[97]. Примеру Венеции последовали, в той или иной степени, не только другие города-республики Италии, но и крупнейшие королевства Западной Европы. В период с 1550 по 1620 г. тактику и методы поощрения технических усовершенствований восприняли каждая по-своему Тюдоровская Англия, Габсбургская Испания и Франция первых Бурбонов. Английская корона, как и венецианский сенат, с середины XVI в. стала выдавать патенты иностранным и собственным изобретателям, дабы тем самым поощрить возникновение новых профессий и отраслей промышленности. Хотя эта политика изначально предназначалась для содействия импортозамещению, она также стала стимулом для новых идей в области техники и технологии. Габсбургская Испания первой стала практиковать более активную форму государственного вмешательства. Испанское правительство под руководством короля Филиппа II начало, с помощью иностранных специалистов, решительно продвигать и распространять на Пиренейском полуострове и в Северной и Южной Америке нововведения и знания в таких стратегических областях, как горнодобывающая промышленность, судостроение и судоходство, предоставление привилегий предпринимателям и изобретателям, создание школ, финансируемых государством, и стандартные процедуры оценки новых изобретений. И отнюдь не совпадением объясняется то, что заявление о техническом превосходстве европейцев было во всеуслышание сделано во Франции в 1617 г. В царствование Генриха IV возрастающая роль государственного вмешательства в качестве инструмента экономического возрождения, поддерживаемого, в частности, королевскими министрами Бартелеми де Лаффема и Максимильеном де Сюлли, создала подходящий климат для более высокой, чем когда-либо прежде, оценки технических усовершенствований и новаций. За неполные 15 лет во Франции, при поддержке королевских монополий или субсидий, появились десятки новых промышленных предприятий, было оценено или запатентовано около 35 новых процессов или изобретений[98]. Правда, эти ранние меры по продвижению правительством разных стран Европы технических усовершенствований были относительно мелкомасштабными и часто достигали лишь очень ограниченного успеха. Но главное было в том, что росла вера в возможность технического прогресса, его желательность и полезность для государства. Маркус Попплоу утверждал, что продвижение технических усовершенствований местными правителями наряду с инициативами инженеров помогли создать идеализирующий «дискурс» о «новых, полезных и простых машинах»[99].
По мере того как это мировоззрение набирало силу, происходила и постепенная кристаллизация идеи лидерства. В XVI и начале XVII в. правители, чиновники и мыслители все чаще ассоциировали лидирующие позиции в конкретных технических знаниях или умениях с конкретными географическими пунктами. Радикальные республиканцы (Commonwealthmen) эпохи Эдуарда VI Елизаветы I в своих поисках полезных образцов политики, товаров и методов производства, которые можно было бы внедрить в Англии, обращали особое внимание на опыт таких стран и регионов, как Венеция, Ломбардия, Фландрия, Германия или Испания. Для Филиппа II и его советников основными примерами в деятельности по повышению технологических возможностей Испании служили Генуя, Венеция и Германия. Министры Генриха IV, планируя систему мероприятий по восстановлению французской экономики при помощи промышленных новаций, не жалели сил для привлечения искусных ремесленников и предпринимателей из Италии, Англии, Германии и Фландрии. Постепенно складывалась иерархия уровней технологического развития. Еще через несколько десятилетий такое восприятие иерархии нашло выражение в систематических, организованных усилиях по изучению зарубежных образцов передовых технологий на местах и письменной или печатной фиксации результатов наблюдений, чтобы заложить основу будущих стратегий повышения уровня собственных знаний и умений. До 1670 г. такие «зарубежные командировки» для изучения технологий были, скорее, случайными и в «отчетах» давались преимущественно общие наблюдения картины технического развития, но позднее поездки стали практиковать все активнее, а их цели становились все конкретнее. К тому времени одним из самых популярных объектов таких посещений стала бывшая северная часть Габсбургских Нидерландов Республика Соединенных провинций.
Идея технологического лидерства Голландии
В XVI в. голландские гуманисты пришли к убеждению, что Голландия давно уже заслужила место в авангарде технического прогресса. Адриан Юниус и Дирк Волькертсзон Коорнгерт в 1560-х гг. утверждали, что книжную печать изобрел вовсе не ювелир из Майнца, а ремесленник из голландского города Харлема по имени Лауренс Янсзон Костер. Согласно этой версии, Костер, в 1423 г., прогуливаясь в лесу близ Харлема, вырезал из бука несколько букв, которыми позднее развлекал внуков, делая оттиски на бумаге, именно так у него зародилась идея печати при помощи подвижных литер. Костер якобы изобрел новый состав чернил, заменил древесину в качестве основного материала для изготовления литер оловом и свинцом, создал полноценную типографию и нанял несколько человек для работы с печатными прессами. Все работники давали клятву хранить производственный секрет своего хозяина, однако один из них, по имени Фуст, предал доверие нанимателя. В рождественскую ночь этот вероломный тип похитил все оборудование типографии Костера и бежал в Германию. Выходило, что книгопечатание изобрели совсем не там, где принято считать. Таким образом, в середине XVI в. сложилась традиция, утверждавшая, что на деле местом одного из первых изобретений, которые, по словам Бэкона, воистину «изменили облик и состояние мира», была Голландия[100].
Однако за пределами Голландии представление о высоком уровне мастерства обитателей северной части Нижних Земель начало формироваться лишь через несколько десятков лет. Первые признаки такой перемены появились лишь после того, как регион освободился от власти Габсбургов. К началу XVII в. «немецкое» качество, которое Висенте Альварес в 1549 г. приписывал жителям Нидерландов вообще, связали, наконец, именно с северной частью страны. «Если в былые времена батавы считались очень глупым народом, подверженным пьянству наподобие беотийцев у древних греков, отмечал Томас Кориат в описании своей краткой поездки по Соединенным провинциям в 1608 г., то ныне они не заслуживают такого отношения. Ибо они весьма искусны во всяческих ремеслах и хитроумны в их применениях, как никто другой в христианском мире»[101]. По словам кардинала Гвидо Бентивольо, папского нунция в испанских Нидерландах во время Двенадцатилетнего перемирия, техническая компетентность поистине была одним из выдающихся природных качеств граждан молодой республики на севере[102]. Действительно, одним из новых свойств, которые holandeses[103] обрели в испанских пьесах, появившихся по окончании перемирия, стала их злокозненная изобретательность. Holandeses изображали как низких invencioneros[104]. «Мятежников» из Соединенных провинций обвиняли в том, что они одерживали победы над испанскими армиями при помощи «el ingenio, y no la espada»: уловок, а не честного боя[105]. Вскоре Голландия стала известна и как theatrum machinarum своеобразная выставка действующих механизмов. В третьем томе Theatri machinarum, одной из старейших технических энциклопедий, опубликованной в Германии под редакцией Генриха Цайзинга в 1618 г. несколько страниц были уделены иллюстрированному описанию «очаровательной ветряной мельницы», «какие редко встретишь в наших краях, но повсеместно можно видеть в Голландии», это была мельница для зерна с поворотным верхом шатра[106].
Но избавление от незавидного статуса «беотийцев» еще не означало повышения в оценках до уровня Афин технического прогресса. Хотя Голландская республика на протяжении трех первых четвертей XVII в. становилась в разных областях все более заметным экспортером технических знаний, она, как мы увидим в пятой главе, еще не получила признания в качестве видного центра передового опыта. По-видимому, идея голландского лидерства в области развития техники впервые была заявлена в начале 1670-х гг. Когда в 1660-х гг. Кольбер вернулся к начатому при Генрихе IV проекту повышения благосостояния Франции путем поощрения нововведений, он выбрал образом для подражания прежде всего Соединенные провинции. Незадолго до военного нападения на Республику в 1672 г. Кольбер не только принял меры по привлечению голландских предпринимателей и квалифицированных рабочих в судостроение и текстильное производство Франции[107], но и отправил в Нидерланды специального представителя для подробного изучения на месте каналов, устройства шлюзов мостов, дамб, плотин и дренажных мельниц, а также выявления мастеров, которые были бы согласны продать свой опыт иностранным работодателям. В отличие от Висенте Альвареса, эмиссар Кольбера инженер Ла Фёй сосредоточился в основном на Голландии, практически оставив без внимания Фландрию и Брабант[108]. Технические достижения Соединенных провинций получали все более высокое признание у правителей и должностных лиц других государств Европы, таких как Тоскана или Швеция, которая в конце XVII в. начала продвигать реформы, направленные на развитие экономики, сходные с намеченными королем Франции. Великий герцог Козимо III, который два раза посещал Нидерланды в конце 1660-х гг., в 1682 г. отправил Пьетро Гверрини в путешествие по разным странам северо-западной Европы для сбора сведений о всевозможных военных и гражданских сооружениях, особенно постройках, машинах и инструментах, связанных с регулировкой воды. Первую продолжительную остановку на своем пути Гверрини совершил в Голландии. Несколько месяцев в канцелярию великого герцога Флоренции шел непрерывный поток отчетов с подробными описаниями и рисунками технических артефактов, имевшихся в Голландской республике[109]. Около 1660 г. шведский посол в Гааге Харальд Аппельбом подготовил список из 87 тем, которые рекомендовались для изучения всеми, кто посещал Голландию, и второй, более короткий, с некоторыми темами «высшего приоритета». Эти перечни, вместе взятые, охватывали почти все отрасли голландской экономики, а также многие другие аспекты жизни страны; туда входили сыроделие, производство солода, разведение крупного рогатого скота и овец и т. д. и т. п. будущим путешественникам по Голландии недвусмысленно советовали внимательно знакомиться с тем, как обстоят дела в стране[110]. Отдельные визитеры оказывались идеальными, с точки зрения Аппельбома, туристами. Йохан Рисинг около 1670 г. подготовил подробный отчет о сельдяном рыболовном промысле Голландии, а Петтер Симон представил общий обзор состояния производства и торговли в Голландии[111]. Шведские правительственные чиновники также все сильнее нуждались в полном и точном представлении о техническом развитии Голландии. Если усилия Kommerskollegium в 1650-х гг. все еще были в основном направлены на привлечение голландских ремесленников в Швецию (прежде всего, мастеров ткачей и судостроителей)[112], то Bergskollegium в 1690-х гг. направила Самуэля Бускенфельта и Кристофера Полхема в поездку по северо-западной Европе, чтобы те собственными глазами изучили все технические новинки, которые могли бы пригодиться Шведскому государству. Как и посланцы Тосканы, эти путешественники-скандинавы прежде всего отправились в Голландскую республику. По утверждению Бускенфельта, Голландию можно было с полным правом назвать officina machinarum механической мастерской[113]. Соединенные провинции в конце концов получили признание как непревзойденный центр технического развития.